NAVIGARE NECESSE EST, VIVERE NON EST NECESSE][Я шел домой. И я попал домой.(с)]Должен же кто-то, ягодка, быть плохим
Часть раз: samlib.ru/editors/a/arharowa_j_l/ilije1.shtml - 2.7 мегов
Часть два: samlib.ru/editors/a/arharowa_j_l/ilije2.shtml - 2.3 мега
вступление начало: ingadar.diary.ru/p199522185.htm
вступление хвост: ingadar.diary.ru/p199561046.htm
предыдущие куски историираз: ingadar.diary.ru/p199695595.htm
два: ingadar.diary.ru/p199893094.htm
три: ingadar.diary.ru/p201264861.htm
четыре: ingadar.diary.ru/p202107787.htm
пять: ingadar.diary.ru/p206595402.htm
шесть: ingadar.diary.ru/p206609601.htm
семь: ingadar.diary.ru/p206688363.htm
восемь: ingadar.diary.ru/p206871927.htm
девять: ingadar.diary.ru/p207218094.htm
десять: ingadar.diary.ru/p207346860.htm
одиннадцать ingadar.diary.ru/p207384285.htm
двенадцать ingadar.diary.ru/p207400878.htm
тринадцать: ingadar.diary.ru/p207562716.htm
www.diary.ru/~ingadar/p207756441.htm
ingadar.diary.ru/p207966732.htm
ingadar.diary.ru/p208220993.htm
ingadar.diary.ru/p208349910.htm
ingadar.diary.ru/p208815504.htm
ingadar.diary.ru/p209326952.htm
ingadar.diary.ru/p209640611.htm
ingadar.diary.ru/p209821807.htm
ingadar.diary.ru/p209908517.htm
ingadar.diary.ru/p209990990.htm
ingadar.diary.ru/p210264161.htm
ingadar.diary.ru/p210370580.htm
ingadar.diary.ru/p210548593.htm
ingadar.diary.ru/p210569682.htm
ingadar.diary.ru/p210856748.htm
ingadar.diary.ru/p211165446.htm
в общем, пусть будет.
этот тот кусок, от которого автор долго лез не стену. И ругался.
читать***
Когда Льеанн вернулась, в комнате стало светлее. Свет был холодный. Рабочий. Ллаитт встала спиной ко входу, на развернутом передающем пролистывала какие-то срезы, очевидно, состояния земли. "И паршивого состояния", - не могла не отметить Льеанн, интенсивность аль'эртай Алакеста не считала нужным сбрасывать.
Ллаитт жестом предложила ей садиться, свернула просмотр, и, еще не поворачиваясь, заговорила. Негромким, фиксирующим для себя:
- Вы это сделали. Вы действительно это сделали и это граничит с чудом. Большая часть моих экспертов сомневались в возможности возврата этой разумной к полноправной деятельности, однако... Так что позвольте поздравить вас еще раз. И, ниери Ллеаннэйр, у меня к вам есть предложение.
Льеанн отреагировала. Возможным почтительным жестом, выражающим полное внимание. Ллаитт перекатила его на пальцах и встала напротив:
- Ниери Ллеаннэйр, я знаю из ваших данных, и вы упоминали при нашем предыдущем разговоре, что работать в моей службе вам уже приходилось. Вы отдали работе инспектором пять с небольшим звездных лет своей жизни. И я предлагаю вам вернуться на службу. Прошение, поступившее из нынешней Службы наблюдения общества города Мьенже по поводу назначения вас на должность эксперта, уже зарегистрировано. Но я заинтересована предложить вам перейти в Опорную инспекцию непосредственно. С правом выбора конкретного сектора. При желании я могу перетащить вас сюда. Со всеми разрешениями и обеспечением. В Исс-Тарре достаточно хороших аналитиков, ниери Ллеаннэйр, но, к сожалению, здесь и на доступных вам уровнях не так много тех, кто прочно помнит. Что происходящее в "дальних секторах" это не только данные статистики. Но такие же разумные, принадлежащие Тейрвенон. Жду вашего ответа, ниери Ллеаннэйр.
Льеанн понадобилась пауза. На несколько выдохов. Почти на все четыре, что позволяла здесь вежливость и порядок поведения:
- Если это запрос, предъявленный лехта с места, где он требуется - я отвечу, что это честь и удовольствие для меня, аль'эртай Алакеста, и попрошу установленным порядком назначить мне место службы, - откликнулась Льеанн. Это позволяло выиграть еще выдох. На то, чтобы сформулировать дальнейшее. - Если это предложение для эль'ньеро Службы наблюдения Приливов, разумного Тейрвенон, который имеет право выбирать - я скажу, я очень благодарна вам, аль'эртай Алакеста а'Лайетт айе Таирианнон за такую оценку моей работы, но я прошу у вас разрешения отказаться.
- Я говорю с единственным разумным. Вы, безусловно, имеете право выбирать, и я приму любой ваш выбор, - подтвердила аль'эртай Алакеста. - Но, эль'ньеро Ллеаннэйр, я оставляю вам выбор говорить или нет, но я хотела бы услышать ваши обоснования.
Льеанн подтвердила - тем же почтительным жестом, что готова говорить. Но вот заговорить вслед за ним не удалось. Прошел пятый выдох. Шестой. Она считала. А собрать не могла. На начале восьмого заговорила ллаитт:
- Возможно, ниери Ллеаннэйр, я смогу вам подсказать начало ответа? В начале данного разбирательства я просматривала ваш полный личный архив. Включая колодцы.
Половину выдоха Льеанн еще оставила себе:
- Айе, аль'эртай Алакеста. Вы правильно понимаете.
***
В колодцах храмовых кварталов темно. Совершенно темно и совершенно тихо. И обычно холодно. В этом было. Жара степи снаружи в него не проходила. Даже днями. Обычно непонятно, когда они там, снаружи, дни. Тогда это было и неважно.
В колодцах храмовых кварталов любой оказывается наедине. С тем собой, который есть. И со своим богом. Поэтому так получается, что в них редко - очень, очень редко оказываются двое разумных. Во всей истории существования храмовых кварталов и их колодцев такие случаи поддаются быстрому подсчету. Об этих случаях помнят.
Потому что в колодцах храмовых кварталов ничего не бывает случайно.
Сначала эта женщина легла. Вошла, пригнувшись, не разгибаясь, прошла мимо, по стенке, и легла, спиной в углубление, свернулась эмбрионом и лежала. Долго. В колодцах храмовых кварталов время течет совсем по-другому и не имеет к ним отношения. Но долго. Льеанн успела о ней забыть.
Потом эта женщина очнулась. Шевельнулась. Села. И зазвучала. Она пыталась сесть по-другому, словно ища чему-то место, или положение, где не болит, застывала - и снова начинала передвигаться. Скользила пальцами по стене, держала долго, потом подносила их к виску, держала, потом быстрым движением - к глазам, и еще ближе - к глазам, потом отпустила руку, пыталась словно нашарить на полу что-то, потом обнаружила - это был подол рубашки, длинной, и его она, сначала сжав, вцепившись, тоже поднесла к глазам, совсем вплотную, словно желая проверить, видят ли они... В колодцах храмовых кварталов темно, совсем темно - а рубашка на ней белая... была белая - могла и действительно проверять.
Эта женщина была, она звучала и звук слой за слоем наполнял пространство, нарастая - до нестерпимого. Льеанн опознала. И нарушила должную тишину колодца.
А пахло от женщины знакомым, запахом. Из самой молодости Льеанн. Пылью и степью. Потом, усталостью и тем, что давно и далеко за страхом. Плохо пахло.
- Вы хотите говорить, Ирьетсайи. Говорите.
Она хотела. Она резко шевельнулась на звук, застыла - опершись на протянутую по направлению руку, в самой... неудобной из поз для сидения на полу. И начала, словно говорили они уже давным-давно:
- Понимаете, Ллеаннэйр, это были мальчики. Умные, хорошие, добрые, интересные мальчики. Они хорошо у меня учились и с ними... с ними было интересно. Говорить и спорить. И свое большое независимое государство, размером вот с всего целый их остров и младшие острова... это было так странно. И они двенадцать раз успевали поспорить, какой должна была быть власть над этим маленьким кусочком земли, когда... если нас бы не было. Так удивительно, - и да, она голосом удивлялась. Слегка. Он очень плотно был – немного отсутствующий, тихий, четкий голос Ирьетсайи. - А потом началось. У нас - еще весной. Вы знаете, в Новом Запрудном была лаборатория. Старшая лаборатория. Общих исследований по "двусторонней граничной". Три местных года назад развернули. По преодолению последствий и прочим перспективным исследованиям. А в городе стали говорить, что там дальше продолжают. Развивать опасную заразу. И проводят эксперименты над людьми. И что это вообще опасно. Это были не Лит, в центре города, я думаю - они этого не делали. Но люди шумели. И вместо запроса по закону, о расследовании и контроле, они зачем-то пошли на площадь. Шуметь. Чтобы лабораторию закрыли. Их, конечно, прогнали. Они потом пришли второй раз. Чтоб убиралась лаборатория и чтоб мы убирались. А потом успели пойти громить. А мальчиков кто-то вооружил, я не знаю, кто, я так и не успела у них спросить. Примитивными зажигательными гранатами. Знаете? А я не знала. Что ходили - знала, конечно. Им было интересно "поучаствовать в настоящем и выразить мнение". Я не знаю, кто их вооружил, но они, к сожалению, попали. Я не знаю, как получилось. Но внутрь, а там, знаете, исследовательская среда и насыщенный воздух. Загорелось очень быстро, а еще местные экстренные службы прошли медленнее, там же опять разгоняли, а улицы узкие, и подход сложный. Погибли там четверо. В здании, в лаборатории. Еще двое в магистрате, когда его попытались тоже громить, но это оттуда отстреливались. И семеро в давке еще. Конечно, их опознали и взяли. Мальчиков. Версия закона и воздаяний в случае возникновения беспорядков с жертвами среди разумных позволяла после краткого опознания и доказательства причастности силам Службы наблюдения общества ликвидировать зачинщиков и виновников оперативно и на месте. Такой… эр’нере, я помню, что он рыжий и без переднего зуба, наверное, старший нашей Службы наблюдения общества решил, что это будет верный способ воздействия. А я не знала, я пришла... к нему со свидетельством. Я пришла за них просить. И не успела. Я пришла за них просить, а их как раз убили. И он сказал - хорошо, что я пришла. И попросил совершить посмертные формальности. Отдавать "удобрение" их Семьям он не собирался. Я их проводила, пришла домой и легла.
Она не прерывалась, она просто выпрямила руку, села по-другому, теперь на колени, неудобно, говорила и чуть-чуть раскачивалась, слово за словом:
- А мой Кумал тогда собрался, вооружился и ушел. Сказал, что это уже его война. И наш Ясь, которого мы взяли на воспитание, тоже, наверное, с ним. Нас начали уже громить, и Служба наблюдения общества объявила о необходимости эвакуации. У них сначала с оружием было почему-то значительно лучше, чем у нас. Я думала отбыть на те верхние острова, куда мы на воспитание нашего Тэщенько отправили. Со связью тогда было очень плохо, да, вы знаете. Я не знала, что там тоже началось. Когда я прибыла, уже закончилось. Там громить начали с храмового квартала. Его обороняли. Часть успела уйти. С небольшим подкреплением. С моря. Тэщенько не ушел. Я его там нашла. Мертвого. Руку только не нашла. Он отбивался. Чтобы те ушли. А меня никто не тронул. Я не знаю, почему. Там к тому времени было очень мало разумных. А я там осталась. С ними. Разумных там было мало, а больные были. А потом и на острова пришли наши. Армия. И уцелевших вывозили. И меня тоже решили взять. Я у них просмотрела. В открытых данных. Ну, они совсем не скрывали. Там Легион проходил - через озерный край. Подразделение "Маргаи". Это они там оперативно все прекратили. Вместе с этими вот местными армиями. Всех, причастных к разрушениям и смерти разумных, Легион имел право ликвидировать любым удобным способом. Мой Кумал, наверное, был причастен. Я не знаю, но он же шел на войну. И тех, кого они не убили в ходе боев - это командир этих, Маргаи, придумал - наша армия на них заряд не тратила, их выгоняли и выкладывали на стартовом ходе военной техники. И стартовали. Кумала они не убили. В бою. Потом вот так убили. Раненого. Я это все просмотрела. А потом попросила меня высадить. Там, где храмовые кварталы уцелели. Или хотя бы их здания. И пошла сюда. А что с нашим взятым на воспитание Ясем стало - я не знаю. Они вместе отступали, но я так и не узнаю, жив ли...
- Я знаю, - вступила Льеанн. - Я видела. Болен. Жив.
- Жив, - зафиксировала Ирьетсайи. - Может быть, будет дальше. Хорошо, - и, кажется, поняла, что сидит и раскачивается. Села прочно, обхватила колени. И оттуда, из кокона, продолжила. Очень близким личным, во внешний мир. - Это твоя война. Это люди твоей земли, которых ты счел нужным поддержать, они разгромили наш квартал и убили нашего сына. Это твоя война, это моя армия, которая тебя тоже убила, тоже больно и долго. Это моя жизнь, моя земля, где я жила, работала, родила нашего сына и думала жить дальше. Ллеаннэйр, зачем я это все тебе говорю?
- Я думаю, Ирьетсайи, потому что ты хочешь, чтобы это кто-то нес дальше. А ты не пришла спрашивать - ты пришла уходить, - в колодцах храмовых кварталов не встречаются случайно и случайно ничего не спрашивают. Льеанн и не спрашивала.
- Я не знаю. Я знаю и не хочу, - продолжала Ирьетсайи тем же. Тихим и глубоко личным. - Это моя жизнь и я ее жила. И я не знаю, зачем и с чем мне идти по Туманной тропе. Я не знаю, что я принесу отсюда моему богу, что я ему принесу - зачем все это было? И я не знаю. Спросить "зачем"? - услышать, что он ничего не ответит. Мне нечем пройти и нечем жить дальше. Я живу только вот это, что было, остаюсь и живу и живу, и не хочу... я знаю, что могу остаться в этом вечно, я уже в этом вечно... каждый вдох и выдох. Я хочу лечь - и чтобы не было. Чтобы не было вообще. Совсем не было. Но я не знаю, куда идти - и где так бывает...
- Знаешь, - отозвалась Льеанн. - И уже пришла, - она услышала. Она замолчала. - Я zu-toera. Возможно, некогда была. Неважно. Дорогу к берегу, где все перестает - и дальше, к LlietTh я хорошо знаю. И знаю, что не потеряла - ни навыка, ни права.
Ирьетсайи смотрела. Она отчетливо смотрела. Вспомнила, что полная темнота колодца не препятствует возможности увидеть. Что-то кроме голоса.
- Да, - сказала она через выдох. – Вы правы, лехта Ллеаннэйр. Я знаю и я пришла. Куда надо.
- Я должна вас спросить, лехта Ирьетсайи, вы действительно этого хотите и готовы идти?
- Там тихо? - спросила она.
- Там очень тихо.
- Это... насовсем?
- Если вы захотите, насовсем.
Лехта Ирьетсайи сдвинулась. Спиной вперед, нащупала стену, провела пальцами сверху, докуда дотянулась, подержала их там, отпустила, подняла к губам, зафиксировала что-то, медленным сожалеющим жестом.
- Я готова, Ллеаннэйр. Я не хочу остаться на любой земле, я хочу, чтобы обо мне не знали, тем, что от меня останется, я хочу остаться здесь, - она говорила это очень острым высоким голосом. Встала. И еще сказала тихо. Смотря на пальцы. - Только хотела пить. Не получится. Но неважно.
Она уже поняла, как смотреть. А может быть, поняла и что обдумывает Льеанн, привычным жестом находя на поясе фляжку... Льеанн же сделала первый мелкий глоток, подумала, что это все равно жидкость. И что после четырех глотков непривычный организм... сопротивления скорее не будет. Если не стошнит.
- Это отвратительно на вкус. И ядовито. Но это можно пить. Хотите? Это поможет.
"Она пила это залпом, - знала потом Льеанн. - Все оставшееся там. Пять глотков. Идти будет легко. Без сопротивления".
- Хорошо, - поблагодарила лехта Ирьетсайи. - Я пью, мне ясно. Я хочу идти. Идем?
"Ей было легко идти, - знала Льеанн. - Мы дошли до берега. Она погладила веточку... корень - иногда на этом мосту они прорастают. И пошла дальше. Очень легко. Полетела.
А я осталась. Там, где было должно останавливаться. Я вернулась и поднялась из колодца. Ирьетсайи надо было проводить. Должным образом. А потом я вернулась. В колодец. Дожидаться ответа. Я пришла спрашивать. И я его дождалась".
***
Аль'эртай Алакеста приняла сказанное к сведению. Медленно, жестом. Жест запрашивал продолжения - и Льеанн, выдохнув, продолжила:
- У разумных есть свой предел прочности. И очень ограниченное безопасное время на нахождение в местах, не предназначенных для разумных. Берег, где начинается жемчужный мост, относится к таким местам. И я уже превысила... возможный лимит безопасных спусков и собственной прочности к началу всей истории с Семьей Тийе. К сожалению, девочка... ньера Тильсенн нашла именно этот способ выйти из ловушки - никто не мог поверить, что она пройдет вещным телом по самому дну и останется жива. Работать нужно было с этим. В том числе, спускаться. За последний спуск, после того как убили некогда Нард мне пришлось осознать... насколько мной перейден этот предел прочности. И далее еще раз убедиться...
Вода была - знала Льеанн. Та самая вода - она молча стояла и присутствовала. Не пытаясь тестировать - скорее всего, ей и в самом деле было совсем ясно. Это ей самой, лехта Ллеаннэйр, просто не стоило сейчас и здесь, и в присутствии Властной, называть словами этот берег. Внутри что-то слишком отчетливо хрустнуло и поддалось. И Льеанн осознала, что продолжает дальше - привычной формулой, на родном языке, о родном.
- Когда тебе начинает нравиться, как звучит ветер с той стороны моста, тебе давно пора - на коня и в степь, - когда голос окончательно дозвучал, рассыпался - Льеанн казалось, она видела, как - хрустким ворохом, охапкой степных ковыльков - немыслимо неуместным в этой переговорной комнате на мраморном полу. Крайне неуместным - это ж надо было позволить себе внезапно такое варварство - заговорить не на принятом фаэ - вообще не на фаэ - близ сердца Исс-Тарры, в Крылатом Доме. Но захлебнулась Льеанн потом. Выдохнула и решила продолжить. - Алакеста-ниерра, я приношу свои извинения за привычную неуместную формулировку.
- Принимаю. Интересно звучит. Полагаю, я вас правильно поняла - вы считаете, что в итоге сумма повреждений несовместима с предложенной вам деятельностью.
- Я сожалею, Алакеста-ниерра - и более того. В последний раз я убедилась, что не всегда в состоянии контролировать влияние... этих и прочих повреждений на свое тело разума. Насколько я знаю, по соответствующим Уставам, данное состояние препятствует занятию любой из возможных должностей в Опорной инспекции, тем более недалеко от Сердца Мира и непосредственно в нем. Я понимаю, что для него я в меньшей степени представляю опасность, - Льеанн отметила, жестом ллаитт взвесила и подсчитала: "Скорее наоборот". - Но... я могу только надеяться, что эти обоснования были достаточно разумны.
- Я вам подтвердила, теи-лехта Ллеаннэйр: это было предложение другому разумному. И я скажу - мне очень жаль, но вы вправе выбирать и я приму ваш выбор. Но все же запрошу, что вы предполагаете делать дальше?
- Если я буду вправе выбирать, и если прошение города Мьенже получит одобрение - я предполагаю туда вернуться. Как я понимаю, я в любом случае обязана туда вернуться на финальное судебное разбирательство...
- Да, обязаны. И я хочу вам сказать - я сожалею, что вы, в силу своего статуса, не можете занять места, принадлежащего вам по праву. Я буду присутствовать там лично и это озвучу. И далее, ниери Ллеаннэйр?
- Далее? Это зависит от воли моего Бога и необходимости Тейрвенон. Но он никогда не просит лишнего, - это было тоже, возможно, неуместным. В разговоре с ллаитт. И единственно возможным это также было. - Я рассчитываю отработать там оставшееся время, - продолжила Льеанн. Аль'эртай Алакеста снова поймала жестом: "Оставшееся?"
Льеанн знала: ей понадобился вдох, выдох и еще сосредоточиться. Чтоб второй раз не насыпать под этими сводами длинным хрустким ковылем родных формулировок.
- Я могу привести расчеты и обоснования... личной прочности, аль'эртай Алакеста, но сначала я позволю себе использовать бытовые формулировки. Я старая. Я слышала и мне понравилось, как звучит этот ветер. И я слышу, как долг моей Семьи зовет меня.
- В Стражники земли Ойхо, - да, вопрос для Льеанн был внезапным. А еще перед тем, как его задать, ллаитт подошла и села напротив. И оказалась очень близко.
Вода была. Вода молчала.
Аль'эртай Алакеста же опознала удивление и пояснила.
- Да, я в свое время изучала разработки Семьи Хэрмэн. Раньше ваших архивов. Для собственной разработки. Я принимаю ваш выбор, но я хочу задать вам, ниери Ллеаннэйр пару... неуместных вопросов.
- Я не думаю, что у аль'эртай Службы наблюдения общества могут быть неуместные вопросы, - медленно ответит Льеанн.
- Могут, - отзовется ей аль'эртай Алакеста. И на этот раз - это она оставит паузу. Выдохов не меньше, чем на шесть. Формируя что-то. Жестом, значения которого Льеанн не могла понять.
Вода была. Она присутствовала. Спокойно и медленно. Как медленно ложатся на берег одна за другой мелкие волны бессветного моря. В ритме - Льеанн видела и отмечала - этого самого жеста. И ей было страшно. Так целиком и понятно страшно, как только и начинается - там, на самом дне, на том берегу... Как крайне недолжно и неуместно чувствовать лехта zu-toera.
Как только с этого места и понятно, насколько этот страх там уместно чувствовать и что с ним делать дальше. Сосредоточиться - и понять: она есть, ллаитт есть. Они в прочном пространстве Крылатого дома... насколько в Исс-Тарре бывает прочное пространство.
А жест... ллаитт задумалась и пальцы нащупывают, формируют в пространстве - гладят - не существующий здесь, но почти видимый глазами - вещный предмет... И Льеанн уже отмечает себе, что при прочности и присутствии следовых остатков в Исс-Тарре - почему бы им и не быть внутри Крылатого дома? - вполне может быть. Что ллаитт формирует - а она, Льеанн, видит. Предмет - маленький, меньше ладони... В детскую ладошку. Потому что это игрушка. Детская. Глиняная. Темная. Лисенок - или кот? - все-таки кот. С слегка стершейся росписью и отбитым ухом. И это будет совершенно неуместным вопросом - даже про себя, назвала Льеанн - думать, зачем он здесь.
Но до этого стоило подумать - также оценила она потом. Стоило ей определить для себя этого кота - и аль'эртай Алакеста задала свой неуместный вопрос. Неуместный, сначала самой своей формой - бытовым и кратким, подвешенным вопросом:
- Это надолго? - и подвешенное пояснила уже потом, на новом выдохе. - Место Стражника земли Ойхо и его работа - это надолго?
Да, и Льеанн пришлось сначала осознать свое удивление вопросу. И потом уже обдумывать ответ:
- Это никогда не известно. Пока не родится и не придет тот, кто должен тебя сменить. Это... заранее не бывает ясно. Но с той стороны время существует совсем по-другому и я всегда знала, что буду на этом месте. Я... точнее всего будет ответить - достаточно. Извините за возможную грубость и неточность формулировки, Алакеста-ниерра.
- Вполне точно, - откликнулась ллаитт и перехватила интонацию. - Извините за неуместное любопытство и следующего вопроса, - и ее формулировка снова оказалась оборванной. - А как - там? - пояснила она снова сразу. - Я в силу специфики собственного происхождения и состояния лишена возможности спуститься к бессветному берегу и, как вы говорите, услышать этот ветер. Мне действительно интересно, как и о чем он, получается, звучит? Чтобы общий итог мог определяться, как "понравилось"? Да, я приму, если вы не станете отвечать: я знаю, что об этом разумные не говорят.
А Льеанн еще отметила себе отдельным: и ллаитт подберет пальцы, отпустит быть невидимого игрушечного кота - туда, где он есть. Где-то вне сомнения есть. Льеанн зафиксирует это и начнет говорить:
- Нет, это несложный вопрос, Алакеста-ниерра. Там тихо. Действительно, очень тихо. Так тихо, что в определенное время своей жизни можно целиком захотеть, - подумала выдох и озвучила вслух точно неуместное злесь. - Я пришла спрашивать - в колодец, не думаю, что эти данные отражаются в личном архиве, но я пришла спрашивать. И я получила ответ. Сейчас я вижу, что это был очень правильный ответ. Мне интересно, как вырастет эта маленькая разумная. Я уже знаю, что вырастет и я в любом случае обещала. Это был хороший ответ и я все же устала не настолько, чтобы то, чего я могу и должна в жизни оставалось на том берегу. Но этот ветер иногда слишком хорошо звучит.
- Думаю, я поняла, ниери Ллеаннэйр, - а ллаитт заговорила после паузы. В шесть выдохов. Которую оставляют уважаемому собеседнику. Чтобы он мог обдумать мысль и завершить ее, если понадобится. - Я еще раз поблагодарю вас - за сделанное. И за уважение к моему чрезмерному любопытству. Мне по-прежнему очень жаль, но я вас поняла и уважаю ваш выбор. Я желаю вам хорошей дороги и удачи на занятом месте... на всех занятых местах. И отпускаю вас к ньера Тильсенн эс Сьенн. Ас'эртай Сейренн обещала сопроводить вас на церемонию окончательного принятия гражданства ньера Тильсенн и официальной регистрации ее младшей.
Льеанн поднялась. Ответила почтительным поклоном и направилась к выходу. Она замерла, уже ожидая открытия двери - и ей пришлось оборачиваться. Потому что ллаитт заговорила снова:
- По прибытию в город Мьенже, я потребую от вас краткого визита. И, теи-лехта Ллеаннэйр, я вам говорю, что остаюсь открыта для ваших обращений. Когда бы вы этого ни захотели.
- Это большая честь... и удовольствие для меня, Алакеста-ниерра, - да, Льеанн запнулась посреди формулы. Потому что должно было обернуться - и получилось увидеть: да, ллаитт продолжает сидеть - и пальцами ладони снова формирует невидимого глиняного кота.
Мысль можно было подержать. Про кота - думала Льеанн. Недолго. Выдох. И убрать на глубину - личным отдельным - перед тем, как повернуться к молчаливому сопровождающему.
...Кот был. Вещный, глиняный, в детскую ладошку. Рядом. В верхнем кабинете аль'эртай Службы наблюдения общества. "На личной территории внутри Крылатого дома..."
Это определение аль'эртай Алакеста вспомнит. Не сразу. Из переговорной, где она принимала теи-лехта Ллеаннэйр эс Хэрмэн айе Ойхо и интересную серебряную девочку с ее странными вопросами, туда идет лестница. Начинаясь за стационарным передающим. Незаметная лестница. В Крылатом Доме вообще много разнообразных странных лестниц. Со времен постройки. Но аль'эртай Алакеста предпочла воспользоваться личным переходом.
Оказавшись внутри, она встанет. Зачем-то оглядится. И сдвинет - с верхней полки старой, узорчатой настенной ячейки хранения совсем не уместную здесь вещь.
Кот был... старая глиняная игрушка с отбитым ухом. И жест Льеанн тоже разглядела верно. Ллаитт села - за узкий консольный столик - эта личная территория в верхней башенке была очень тесна, позволяя разговор разве один на один, но этого использования территории Алакеста не предполагала. Села, закрыла глаза, пригладила кота горстью, всеми пальцами... нащупывала - течение орнамента, знакомые мелкие выступы, старый скол уха. "Вот так", - выдохнула вслух, личным, считала выдохи...
Пришедшие верхние мелкие мысли были... внезапно забавными. Первой пришла та, что интересно, что рассказывали бы обитатели нижних этажей Крылатого дома, много историй рассказывающие - особенно новичкам - чем им угрожает время, когда их ллаитт хромает (...говорят, в этом состоянии я могу откусить кому-нибудь голову. Некоторым действительно могу). О том времени, когда их ллаитт сидит и гладит кота. Но эту историю не запустит в ближайшее пространство даже эль’ньеро Армираиринн роэ'Салва. (...и все, кто знает и видели, покинули мир живых уже давно... очень давно, раньше, чем Алакеста заняла место в Крылатом Доме). В эту верхнюю комнату никто лишний не заходил… - на выходе из личного времени выдохнуть, Алакеста как раз попыталась прикинуть, а сколько лет назад последний раз открывалась здесь внешняя дверь. Точно звездных, точно давно...
И это столь же точно, как то, что ей тут, внутри этого времени, осталось пребывать малое число выдохов. Необходимости ближайшего совета Правящего Дома никто не мог отменить. Совет и это личное время для возможности выдохнуть слегка совпадали по основной теме: речь пойдет о ситуации на земле Далия и путях ее разрешения. И Алакесте, как она знала, предстояло выступать основным докладчиком. "Как непосредственный разработчик схемы использования негодных наших некогда родичей для достижения прочности земли", - она вспомнила, звуки среднего официального аль'эртай Безмолвной службы, Динвирран а'Лайетт смаковал и перекатывал.
И она сделает. По крайней мере это она может сделать.
и кто мне поверит, что это было одной из самых первых и базовых картинок истории
ну да, 2010-11
иногда спецэффекты этой любимой работы я очень остро ненавижу
точно не уверен, что на все вопросы смогу ответить
Часть два: samlib.ru/editors/a/arharowa_j_l/ilije2.shtml - 2.3 мега
вступление начало: ingadar.diary.ru/p199522185.htm
вступление хвост: ingadar.diary.ru/p199561046.htm
предыдущие куски историираз: ingadar.diary.ru/p199695595.htm
два: ingadar.diary.ru/p199893094.htm
три: ingadar.diary.ru/p201264861.htm
четыре: ingadar.diary.ru/p202107787.htm
пять: ingadar.diary.ru/p206595402.htm
шесть: ingadar.diary.ru/p206609601.htm
семь: ingadar.diary.ru/p206688363.htm
восемь: ingadar.diary.ru/p206871927.htm
девять: ingadar.diary.ru/p207218094.htm
десять: ingadar.diary.ru/p207346860.htm
одиннадцать ingadar.diary.ru/p207384285.htm
двенадцать ingadar.diary.ru/p207400878.htm
тринадцать: ingadar.diary.ru/p207562716.htm
www.diary.ru/~ingadar/p207756441.htm
ingadar.diary.ru/p207966732.htm
ingadar.diary.ru/p208220993.htm
ingadar.diary.ru/p208349910.htm
ingadar.diary.ru/p208815504.htm
ingadar.diary.ru/p209326952.htm
ingadar.diary.ru/p209640611.htm
ingadar.diary.ru/p209821807.htm
ingadar.diary.ru/p209908517.htm
ingadar.diary.ru/p209990990.htm
ingadar.diary.ru/p210264161.htm
ingadar.diary.ru/p210370580.htm
ingadar.diary.ru/p210548593.htm
ingadar.diary.ru/p210569682.htm
ingadar.diary.ru/p210856748.htm
ingadar.diary.ru/p211165446.htm
в общем, пусть будет.
этот тот кусок, от которого автор долго лез не стену. И ругался.
читать***
Когда Льеанн вернулась, в комнате стало светлее. Свет был холодный. Рабочий. Ллаитт встала спиной ко входу, на развернутом передающем пролистывала какие-то срезы, очевидно, состояния земли. "И паршивого состояния", - не могла не отметить Льеанн, интенсивность аль'эртай Алакеста не считала нужным сбрасывать.
Ллаитт жестом предложила ей садиться, свернула просмотр, и, еще не поворачиваясь, заговорила. Негромким, фиксирующим для себя:
- Вы это сделали. Вы действительно это сделали и это граничит с чудом. Большая часть моих экспертов сомневались в возможности возврата этой разумной к полноправной деятельности, однако... Так что позвольте поздравить вас еще раз. И, ниери Ллеаннэйр, у меня к вам есть предложение.
Льеанн отреагировала. Возможным почтительным жестом, выражающим полное внимание. Ллаитт перекатила его на пальцах и встала напротив:
- Ниери Ллеаннэйр, я знаю из ваших данных, и вы упоминали при нашем предыдущем разговоре, что работать в моей службе вам уже приходилось. Вы отдали работе инспектором пять с небольшим звездных лет своей жизни. И я предлагаю вам вернуться на службу. Прошение, поступившее из нынешней Службы наблюдения общества города Мьенже по поводу назначения вас на должность эксперта, уже зарегистрировано. Но я заинтересована предложить вам перейти в Опорную инспекцию непосредственно. С правом выбора конкретного сектора. При желании я могу перетащить вас сюда. Со всеми разрешениями и обеспечением. В Исс-Тарре достаточно хороших аналитиков, ниери Ллеаннэйр, но, к сожалению, здесь и на доступных вам уровнях не так много тех, кто прочно помнит. Что происходящее в "дальних секторах" это не только данные статистики. Но такие же разумные, принадлежащие Тейрвенон. Жду вашего ответа, ниери Ллеаннэйр.
Льеанн понадобилась пауза. На несколько выдохов. Почти на все четыре, что позволяла здесь вежливость и порядок поведения:
- Если это запрос, предъявленный лехта с места, где он требуется - я отвечу, что это честь и удовольствие для меня, аль'эртай Алакеста, и попрошу установленным порядком назначить мне место службы, - откликнулась Льеанн. Это позволяло выиграть еще выдох. На то, чтобы сформулировать дальнейшее. - Если это предложение для эль'ньеро Службы наблюдения Приливов, разумного Тейрвенон, который имеет право выбирать - я скажу, я очень благодарна вам, аль'эртай Алакеста а'Лайетт айе Таирианнон за такую оценку моей работы, но я прошу у вас разрешения отказаться.
- Я говорю с единственным разумным. Вы, безусловно, имеете право выбирать, и я приму любой ваш выбор, - подтвердила аль'эртай Алакеста. - Но, эль'ньеро Ллеаннэйр, я оставляю вам выбор говорить или нет, но я хотела бы услышать ваши обоснования.
Льеанн подтвердила - тем же почтительным жестом, что готова говорить. Но вот заговорить вслед за ним не удалось. Прошел пятый выдох. Шестой. Она считала. А собрать не могла. На начале восьмого заговорила ллаитт:
- Возможно, ниери Ллеаннэйр, я смогу вам подсказать начало ответа? В начале данного разбирательства я просматривала ваш полный личный архив. Включая колодцы.
Половину выдоха Льеанн еще оставила себе:
- Айе, аль'эртай Алакеста. Вы правильно понимаете.
***
В колодцах храмовых кварталов темно. Совершенно темно и совершенно тихо. И обычно холодно. В этом было. Жара степи снаружи в него не проходила. Даже днями. Обычно непонятно, когда они там, снаружи, дни. Тогда это было и неважно.
В колодцах храмовых кварталов любой оказывается наедине. С тем собой, который есть. И со своим богом. Поэтому так получается, что в них редко - очень, очень редко оказываются двое разумных. Во всей истории существования храмовых кварталов и их колодцев такие случаи поддаются быстрому подсчету. Об этих случаях помнят.
Потому что в колодцах храмовых кварталов ничего не бывает случайно.
Сначала эта женщина легла. Вошла, пригнувшись, не разгибаясь, прошла мимо, по стенке, и легла, спиной в углубление, свернулась эмбрионом и лежала. Долго. В колодцах храмовых кварталов время течет совсем по-другому и не имеет к ним отношения. Но долго. Льеанн успела о ней забыть.
Потом эта женщина очнулась. Шевельнулась. Села. И зазвучала. Она пыталась сесть по-другому, словно ища чему-то место, или положение, где не болит, застывала - и снова начинала передвигаться. Скользила пальцами по стене, держала долго, потом подносила их к виску, держала, потом быстрым движением - к глазам, и еще ближе - к глазам, потом отпустила руку, пыталась словно нашарить на полу что-то, потом обнаружила - это был подол рубашки, длинной, и его она, сначала сжав, вцепившись, тоже поднесла к глазам, совсем вплотную, словно желая проверить, видят ли они... В колодцах храмовых кварталов темно, совсем темно - а рубашка на ней белая... была белая - могла и действительно проверять.
Эта женщина была, она звучала и звук слой за слоем наполнял пространство, нарастая - до нестерпимого. Льеанн опознала. И нарушила должную тишину колодца.
А пахло от женщины знакомым, запахом. Из самой молодости Льеанн. Пылью и степью. Потом, усталостью и тем, что давно и далеко за страхом. Плохо пахло.
- Вы хотите говорить, Ирьетсайи. Говорите.
Она хотела. Она резко шевельнулась на звук, застыла - опершись на протянутую по направлению руку, в самой... неудобной из поз для сидения на полу. И начала, словно говорили они уже давным-давно:
- Понимаете, Ллеаннэйр, это были мальчики. Умные, хорошие, добрые, интересные мальчики. Они хорошо у меня учились и с ними... с ними было интересно. Говорить и спорить. И свое большое независимое государство, размером вот с всего целый их остров и младшие острова... это было так странно. И они двенадцать раз успевали поспорить, какой должна была быть власть над этим маленьким кусочком земли, когда... если нас бы не было. Так удивительно, - и да, она голосом удивлялась. Слегка. Он очень плотно был – немного отсутствующий, тихий, четкий голос Ирьетсайи. - А потом началось. У нас - еще весной. Вы знаете, в Новом Запрудном была лаборатория. Старшая лаборатория. Общих исследований по "двусторонней граничной". Три местных года назад развернули. По преодолению последствий и прочим перспективным исследованиям. А в городе стали говорить, что там дальше продолжают. Развивать опасную заразу. И проводят эксперименты над людьми. И что это вообще опасно. Это были не Лит, в центре города, я думаю - они этого не делали. Но люди шумели. И вместо запроса по закону, о расследовании и контроле, они зачем-то пошли на площадь. Шуметь. Чтобы лабораторию закрыли. Их, конечно, прогнали. Они потом пришли второй раз. Чтоб убиралась лаборатория и чтоб мы убирались. А потом успели пойти громить. А мальчиков кто-то вооружил, я не знаю, кто, я так и не успела у них спросить. Примитивными зажигательными гранатами. Знаете? А я не знала. Что ходили - знала, конечно. Им было интересно "поучаствовать в настоящем и выразить мнение". Я не знаю, кто их вооружил, но они, к сожалению, попали. Я не знаю, как получилось. Но внутрь, а там, знаете, исследовательская среда и насыщенный воздух. Загорелось очень быстро, а еще местные экстренные службы прошли медленнее, там же опять разгоняли, а улицы узкие, и подход сложный. Погибли там четверо. В здании, в лаборатории. Еще двое в магистрате, когда его попытались тоже громить, но это оттуда отстреливались. И семеро в давке еще. Конечно, их опознали и взяли. Мальчиков. Версия закона и воздаяний в случае возникновения беспорядков с жертвами среди разумных позволяла после краткого опознания и доказательства причастности силам Службы наблюдения общества ликвидировать зачинщиков и виновников оперативно и на месте. Такой… эр’нере, я помню, что он рыжий и без переднего зуба, наверное, старший нашей Службы наблюдения общества решил, что это будет верный способ воздействия. А я не знала, я пришла... к нему со свидетельством. Я пришла за них просить. И не успела. Я пришла за них просить, а их как раз убили. И он сказал - хорошо, что я пришла. И попросил совершить посмертные формальности. Отдавать "удобрение" их Семьям он не собирался. Я их проводила, пришла домой и легла.
Она не прерывалась, она просто выпрямила руку, села по-другому, теперь на колени, неудобно, говорила и чуть-чуть раскачивалась, слово за словом:
- А мой Кумал тогда собрался, вооружился и ушел. Сказал, что это уже его война. И наш Ясь, которого мы взяли на воспитание, тоже, наверное, с ним. Нас начали уже громить, и Служба наблюдения общества объявила о необходимости эвакуации. У них сначала с оружием было почему-то значительно лучше, чем у нас. Я думала отбыть на те верхние острова, куда мы на воспитание нашего Тэщенько отправили. Со связью тогда было очень плохо, да, вы знаете. Я не знала, что там тоже началось. Когда я прибыла, уже закончилось. Там громить начали с храмового квартала. Его обороняли. Часть успела уйти. С небольшим подкреплением. С моря. Тэщенько не ушел. Я его там нашла. Мертвого. Руку только не нашла. Он отбивался. Чтобы те ушли. А меня никто не тронул. Я не знаю, почему. Там к тому времени было очень мало разумных. А я там осталась. С ними. Разумных там было мало, а больные были. А потом и на острова пришли наши. Армия. И уцелевших вывозили. И меня тоже решили взять. Я у них просмотрела. В открытых данных. Ну, они совсем не скрывали. Там Легион проходил - через озерный край. Подразделение "Маргаи". Это они там оперативно все прекратили. Вместе с этими вот местными армиями. Всех, причастных к разрушениям и смерти разумных, Легион имел право ликвидировать любым удобным способом. Мой Кумал, наверное, был причастен. Я не знаю, но он же шел на войну. И тех, кого они не убили в ходе боев - это командир этих, Маргаи, придумал - наша армия на них заряд не тратила, их выгоняли и выкладывали на стартовом ходе военной техники. И стартовали. Кумала они не убили. В бою. Потом вот так убили. Раненого. Я это все просмотрела. А потом попросила меня высадить. Там, где храмовые кварталы уцелели. Или хотя бы их здания. И пошла сюда. А что с нашим взятым на воспитание Ясем стало - я не знаю. Они вместе отступали, но я так и не узнаю, жив ли...
- Я знаю, - вступила Льеанн. - Я видела. Болен. Жив.
- Жив, - зафиксировала Ирьетсайи. - Может быть, будет дальше. Хорошо, - и, кажется, поняла, что сидит и раскачивается. Села прочно, обхватила колени. И оттуда, из кокона, продолжила. Очень близким личным, во внешний мир. - Это твоя война. Это люди твоей земли, которых ты счел нужным поддержать, они разгромили наш квартал и убили нашего сына. Это твоя война, это моя армия, которая тебя тоже убила, тоже больно и долго. Это моя жизнь, моя земля, где я жила, работала, родила нашего сына и думала жить дальше. Ллеаннэйр, зачем я это все тебе говорю?
- Я думаю, Ирьетсайи, потому что ты хочешь, чтобы это кто-то нес дальше. А ты не пришла спрашивать - ты пришла уходить, - в колодцах храмовых кварталов не встречаются случайно и случайно ничего не спрашивают. Льеанн и не спрашивала.
- Я не знаю. Я знаю и не хочу, - продолжала Ирьетсайи тем же. Тихим и глубоко личным. - Это моя жизнь и я ее жила. И я не знаю, зачем и с чем мне идти по Туманной тропе. Я не знаю, что я принесу отсюда моему богу, что я ему принесу - зачем все это было? И я не знаю. Спросить "зачем"? - услышать, что он ничего не ответит. Мне нечем пройти и нечем жить дальше. Я живу только вот это, что было, остаюсь и живу и живу, и не хочу... я знаю, что могу остаться в этом вечно, я уже в этом вечно... каждый вдох и выдох. Я хочу лечь - и чтобы не было. Чтобы не было вообще. Совсем не было. Но я не знаю, куда идти - и где так бывает...
- Знаешь, - отозвалась Льеанн. - И уже пришла, - она услышала. Она замолчала. - Я zu-toera. Возможно, некогда была. Неважно. Дорогу к берегу, где все перестает - и дальше, к LlietTh я хорошо знаю. И знаю, что не потеряла - ни навыка, ни права.
Ирьетсайи смотрела. Она отчетливо смотрела. Вспомнила, что полная темнота колодца не препятствует возможности увидеть. Что-то кроме голоса.
- Да, - сказала она через выдох. – Вы правы, лехта Ллеаннэйр. Я знаю и я пришла. Куда надо.
- Я должна вас спросить, лехта Ирьетсайи, вы действительно этого хотите и готовы идти?
- Там тихо? - спросила она.
- Там очень тихо.
- Это... насовсем?
- Если вы захотите, насовсем.
Лехта Ирьетсайи сдвинулась. Спиной вперед, нащупала стену, провела пальцами сверху, докуда дотянулась, подержала их там, отпустила, подняла к губам, зафиксировала что-то, медленным сожалеющим жестом.
- Я готова, Ллеаннэйр. Я не хочу остаться на любой земле, я хочу, чтобы обо мне не знали, тем, что от меня останется, я хочу остаться здесь, - она говорила это очень острым высоким голосом. Встала. И еще сказала тихо. Смотря на пальцы. - Только хотела пить. Не получится. Но неважно.
Она уже поняла, как смотреть. А может быть, поняла и что обдумывает Льеанн, привычным жестом находя на поясе фляжку... Льеанн же сделала первый мелкий глоток, подумала, что это все равно жидкость. И что после четырех глотков непривычный организм... сопротивления скорее не будет. Если не стошнит.
- Это отвратительно на вкус. И ядовито. Но это можно пить. Хотите? Это поможет.
"Она пила это залпом, - знала потом Льеанн. - Все оставшееся там. Пять глотков. Идти будет легко. Без сопротивления".
- Хорошо, - поблагодарила лехта Ирьетсайи. - Я пью, мне ясно. Я хочу идти. Идем?
"Ей было легко идти, - знала Льеанн. - Мы дошли до берега. Она погладила веточку... корень - иногда на этом мосту они прорастают. И пошла дальше. Очень легко. Полетела.
А я осталась. Там, где было должно останавливаться. Я вернулась и поднялась из колодца. Ирьетсайи надо было проводить. Должным образом. А потом я вернулась. В колодец. Дожидаться ответа. Я пришла спрашивать. И я его дождалась".
***
Аль'эртай Алакеста приняла сказанное к сведению. Медленно, жестом. Жест запрашивал продолжения - и Льеанн, выдохнув, продолжила:
- У разумных есть свой предел прочности. И очень ограниченное безопасное время на нахождение в местах, не предназначенных для разумных. Берег, где начинается жемчужный мост, относится к таким местам. И я уже превысила... возможный лимит безопасных спусков и собственной прочности к началу всей истории с Семьей Тийе. К сожалению, девочка... ньера Тильсенн нашла именно этот способ выйти из ловушки - никто не мог поверить, что она пройдет вещным телом по самому дну и останется жива. Работать нужно было с этим. В том числе, спускаться. За последний спуск, после того как убили некогда Нард мне пришлось осознать... насколько мной перейден этот предел прочности. И далее еще раз убедиться...
Вода была - знала Льеанн. Та самая вода - она молча стояла и присутствовала. Не пытаясь тестировать - скорее всего, ей и в самом деле было совсем ясно. Это ей самой, лехта Ллеаннэйр, просто не стоило сейчас и здесь, и в присутствии Властной, называть словами этот берег. Внутри что-то слишком отчетливо хрустнуло и поддалось. И Льеанн осознала, что продолжает дальше - привычной формулой, на родном языке, о родном.
- Когда тебе начинает нравиться, как звучит ветер с той стороны моста, тебе давно пора - на коня и в степь, - когда голос окончательно дозвучал, рассыпался - Льеанн казалось, она видела, как - хрустким ворохом, охапкой степных ковыльков - немыслимо неуместным в этой переговорной комнате на мраморном полу. Крайне неуместным - это ж надо было позволить себе внезапно такое варварство - заговорить не на принятом фаэ - вообще не на фаэ - близ сердца Исс-Тарры, в Крылатом Доме. Но захлебнулась Льеанн потом. Выдохнула и решила продолжить. - Алакеста-ниерра, я приношу свои извинения за привычную неуместную формулировку.
- Принимаю. Интересно звучит. Полагаю, я вас правильно поняла - вы считаете, что в итоге сумма повреждений несовместима с предложенной вам деятельностью.
- Я сожалею, Алакеста-ниерра - и более того. В последний раз я убедилась, что не всегда в состоянии контролировать влияние... этих и прочих повреждений на свое тело разума. Насколько я знаю, по соответствующим Уставам, данное состояние препятствует занятию любой из возможных должностей в Опорной инспекции, тем более недалеко от Сердца Мира и непосредственно в нем. Я понимаю, что для него я в меньшей степени представляю опасность, - Льеанн отметила, жестом ллаитт взвесила и подсчитала: "Скорее наоборот". - Но... я могу только надеяться, что эти обоснования были достаточно разумны.
- Я вам подтвердила, теи-лехта Ллеаннэйр: это было предложение другому разумному. И я скажу - мне очень жаль, но вы вправе выбирать и я приму ваш выбор. Но все же запрошу, что вы предполагаете делать дальше?
- Если я буду вправе выбирать, и если прошение города Мьенже получит одобрение - я предполагаю туда вернуться. Как я понимаю, я в любом случае обязана туда вернуться на финальное судебное разбирательство...
- Да, обязаны. И я хочу вам сказать - я сожалею, что вы, в силу своего статуса, не можете занять места, принадлежащего вам по праву. Я буду присутствовать там лично и это озвучу. И далее, ниери Ллеаннэйр?
- Далее? Это зависит от воли моего Бога и необходимости Тейрвенон. Но он никогда не просит лишнего, - это было тоже, возможно, неуместным. В разговоре с ллаитт. И единственно возможным это также было. - Я рассчитываю отработать там оставшееся время, - продолжила Льеанн. Аль'эртай Алакеста снова поймала жестом: "Оставшееся?"
Льеанн знала: ей понадобился вдох, выдох и еще сосредоточиться. Чтоб второй раз не насыпать под этими сводами длинным хрустким ковылем родных формулировок.
- Я могу привести расчеты и обоснования... личной прочности, аль'эртай Алакеста, но сначала я позволю себе использовать бытовые формулировки. Я старая. Я слышала и мне понравилось, как звучит этот ветер. И я слышу, как долг моей Семьи зовет меня.
- В Стражники земли Ойхо, - да, вопрос для Льеанн был внезапным. А еще перед тем, как его задать, ллаитт подошла и села напротив. И оказалась очень близко.
Вода была. Вода молчала.
Аль'эртай Алакеста же опознала удивление и пояснила.
- Да, я в свое время изучала разработки Семьи Хэрмэн. Раньше ваших архивов. Для собственной разработки. Я принимаю ваш выбор, но я хочу задать вам, ниери Ллеаннэйр пару... неуместных вопросов.
- Я не думаю, что у аль'эртай Службы наблюдения общества могут быть неуместные вопросы, - медленно ответит Льеанн.
- Могут, - отзовется ей аль'эртай Алакеста. И на этот раз - это она оставит паузу. Выдохов не меньше, чем на шесть. Формируя что-то. Жестом, значения которого Льеанн не могла понять.
Вода была. Она присутствовала. Спокойно и медленно. Как медленно ложатся на берег одна за другой мелкие волны бессветного моря. В ритме - Льеанн видела и отмечала - этого самого жеста. И ей было страшно. Так целиком и понятно страшно, как только и начинается - там, на самом дне, на том берегу... Как крайне недолжно и неуместно чувствовать лехта zu-toera.
Как только с этого места и понятно, насколько этот страх там уместно чувствовать и что с ним делать дальше. Сосредоточиться - и понять: она есть, ллаитт есть. Они в прочном пространстве Крылатого дома... насколько в Исс-Тарре бывает прочное пространство.
А жест... ллаитт задумалась и пальцы нащупывают, формируют в пространстве - гладят - не существующий здесь, но почти видимый глазами - вещный предмет... И Льеанн уже отмечает себе, что при прочности и присутствии следовых остатков в Исс-Тарре - почему бы им и не быть внутри Крылатого дома? - вполне может быть. Что ллаитт формирует - а она, Льеанн, видит. Предмет - маленький, меньше ладони... В детскую ладошку. Потому что это игрушка. Детская. Глиняная. Темная. Лисенок - или кот? - все-таки кот. С слегка стершейся росписью и отбитым ухом. И это будет совершенно неуместным вопросом - даже про себя, назвала Льеанн - думать, зачем он здесь.
Но до этого стоило подумать - также оценила она потом. Стоило ей определить для себя этого кота - и аль'эртай Алакеста задала свой неуместный вопрос. Неуместный, сначала самой своей формой - бытовым и кратким, подвешенным вопросом:
- Это надолго? - и подвешенное пояснила уже потом, на новом выдохе. - Место Стражника земли Ойхо и его работа - это надолго?
Да, и Льеанн пришлось сначала осознать свое удивление вопросу. И потом уже обдумывать ответ:
- Это никогда не известно. Пока не родится и не придет тот, кто должен тебя сменить. Это... заранее не бывает ясно. Но с той стороны время существует совсем по-другому и я всегда знала, что буду на этом месте. Я... точнее всего будет ответить - достаточно. Извините за возможную грубость и неточность формулировки, Алакеста-ниерра.
- Вполне точно, - откликнулась ллаитт и перехватила интонацию. - Извините за неуместное любопытство и следующего вопроса, - и ее формулировка снова оказалась оборванной. - А как - там? - пояснила она снова сразу. - Я в силу специфики собственного происхождения и состояния лишена возможности спуститься к бессветному берегу и, как вы говорите, услышать этот ветер. Мне действительно интересно, как и о чем он, получается, звучит? Чтобы общий итог мог определяться, как "понравилось"? Да, я приму, если вы не станете отвечать: я знаю, что об этом разумные не говорят.
А Льеанн еще отметила себе отдельным: и ллаитт подберет пальцы, отпустит быть невидимого игрушечного кота - туда, где он есть. Где-то вне сомнения есть. Льеанн зафиксирует это и начнет говорить:
- Нет, это несложный вопрос, Алакеста-ниерра. Там тихо. Действительно, очень тихо. Так тихо, что в определенное время своей жизни можно целиком захотеть, - подумала выдох и озвучила вслух точно неуместное злесь. - Я пришла спрашивать - в колодец, не думаю, что эти данные отражаются в личном архиве, но я пришла спрашивать. И я получила ответ. Сейчас я вижу, что это был очень правильный ответ. Мне интересно, как вырастет эта маленькая разумная. Я уже знаю, что вырастет и я в любом случае обещала. Это был хороший ответ и я все же устала не настолько, чтобы то, чего я могу и должна в жизни оставалось на том берегу. Но этот ветер иногда слишком хорошо звучит.
- Думаю, я поняла, ниери Ллеаннэйр, - а ллаитт заговорила после паузы. В шесть выдохов. Которую оставляют уважаемому собеседнику. Чтобы он мог обдумать мысль и завершить ее, если понадобится. - Я еще раз поблагодарю вас - за сделанное. И за уважение к моему чрезмерному любопытству. Мне по-прежнему очень жаль, но я вас поняла и уважаю ваш выбор. Я желаю вам хорошей дороги и удачи на занятом месте... на всех занятых местах. И отпускаю вас к ньера Тильсенн эс Сьенн. Ас'эртай Сейренн обещала сопроводить вас на церемонию окончательного принятия гражданства ньера Тильсенн и официальной регистрации ее младшей.
Льеанн поднялась. Ответила почтительным поклоном и направилась к выходу. Она замерла, уже ожидая открытия двери - и ей пришлось оборачиваться. Потому что ллаитт заговорила снова:
- По прибытию в город Мьенже, я потребую от вас краткого визита. И, теи-лехта Ллеаннэйр, я вам говорю, что остаюсь открыта для ваших обращений. Когда бы вы этого ни захотели.
- Это большая честь... и удовольствие для меня, Алакеста-ниерра, - да, Льеанн запнулась посреди формулы. Потому что должно было обернуться - и получилось увидеть: да, ллаитт продолжает сидеть - и пальцами ладони снова формирует невидимого глиняного кота.
Мысль можно было подержать. Про кота - думала Льеанн. Недолго. Выдох. И убрать на глубину - личным отдельным - перед тем, как повернуться к молчаливому сопровождающему.
...Кот был. Вещный, глиняный, в детскую ладошку. Рядом. В верхнем кабинете аль'эртай Службы наблюдения общества. "На личной территории внутри Крылатого дома..."
Это определение аль'эртай Алакеста вспомнит. Не сразу. Из переговорной, где она принимала теи-лехта Ллеаннэйр эс Хэрмэн айе Ойхо и интересную серебряную девочку с ее странными вопросами, туда идет лестница. Начинаясь за стационарным передающим. Незаметная лестница. В Крылатом Доме вообще много разнообразных странных лестниц. Со времен постройки. Но аль'эртай Алакеста предпочла воспользоваться личным переходом.
Оказавшись внутри, она встанет. Зачем-то оглядится. И сдвинет - с верхней полки старой, узорчатой настенной ячейки хранения совсем не уместную здесь вещь.
Кот был... старая глиняная игрушка с отбитым ухом. И жест Льеанн тоже разглядела верно. Ллаитт села - за узкий консольный столик - эта личная территория в верхней башенке была очень тесна, позволяя разговор разве один на один, но этого использования территории Алакеста не предполагала. Села, закрыла глаза, пригладила кота горстью, всеми пальцами... нащупывала - течение орнамента, знакомые мелкие выступы, старый скол уха. "Вот так", - выдохнула вслух, личным, считала выдохи...
Пришедшие верхние мелкие мысли были... внезапно забавными. Первой пришла та, что интересно, что рассказывали бы обитатели нижних этажей Крылатого дома, много историй рассказывающие - особенно новичкам - чем им угрожает время, когда их ллаитт хромает (...говорят, в этом состоянии я могу откусить кому-нибудь голову. Некоторым действительно могу). О том времени, когда их ллаитт сидит и гладит кота. Но эту историю не запустит в ближайшее пространство даже эль’ньеро Армираиринн роэ'Салва. (...и все, кто знает и видели, покинули мир живых уже давно... очень давно, раньше, чем Алакеста заняла место в Крылатом Доме). В эту верхнюю комнату никто лишний не заходил… - на выходе из личного времени выдохнуть, Алакеста как раз попыталась прикинуть, а сколько лет назад последний раз открывалась здесь внешняя дверь. Точно звездных, точно давно...
И это столь же точно, как то, что ей тут, внутри этого времени, осталось пребывать малое число выдохов. Необходимости ближайшего совета Правящего Дома никто не мог отменить. Совет и это личное время для возможности выдохнуть слегка совпадали по основной теме: речь пойдет о ситуации на земле Далия и путях ее разрешения. И Алакесте, как она знала, предстояло выступать основным докладчиком. "Как непосредственный разработчик схемы использования негодных наших некогда родичей для достижения прочности земли", - она вспомнила, звуки среднего официального аль'эртай Безмолвной службы, Динвирран а'Лайетт смаковал и перекатывал.
И она сделает. По крайней мере это она может сделать.
и кто мне поверит, что это было одной из самых первых и базовых картинок истории
ну да, 2010-11
иногда спецэффекты этой любимой работы я очень остро ненавижу
точно не уверен, что на все вопросы смогу ответить
@темы: сказочки, Те-кто-Служит, Тейрвенон, Тильсенн
-
-
16.12.2016 в 00:47-
-
16.12.2016 в 10:50Спасибо.
-
-
16.12.2016 в 20:34Задавать вопросы я, пожалуй, не хочу.
-
-
16.12.2016 в 21:14-
-
16.12.2016 в 22:15-
-
16.12.2016 в 22:20про кота, думаю, еще будет. не в этой уже истории, правда
-
-
16.12.2016 в 23:41