NAVIGARE NECESSE EST, VIVERE NON EST NECESSE][Я шел домой. И я попал домой.(с)]Должен же кто-то, ягодка, быть плохим
день сегодня был специфичный... в нем была попытка работать на вообще никакую голову, возвращение котелка, поиск осмысленного банка с контактом на развязке Ленинградского с Волоколамским (на голодный желудок) - долго, безрезультатно... и стаи ласточек над улицей Партизанской. Я уже забыл, когда я их видел в Москве, и замечал ли я их когда-нибудь
летают
цвиркают
хорошо.
и - ну спасибо тем восемнадцати и ура
этого достаточно. начинаем.
часть раз, здесь - samlib.ru/a/arharowa_j_l/ilije1.shtml
кто не знает - там 2.7 мегов)
да, если что - извините за уехавший курсив.чоррт. это пытается меня расстроить, но я справлюсь
поехали!
нет, вам не всю часть придется смотреть на это... но придется. извините.
поехали, да...
Вроде пролога:
(Побережье, Хладье Дошта)
На дни Somilat, если выпадает достаточно холодная зима – в городе Мьенже заливают горки. Длинные, головокружительные речные обрывы покрываются чуть не сплошными полосами раскатанного льда, у которых бурлит толпа, цветная, громко – слышно далеко… Разумеется, Алейнар а’Нард никогда не снисходил до местных народных веселий. Но наблюдать случалось. И сейчас в голову лезло – с этой зимы, со времени еще и до праздника – он вот так сорвался с раската и летит, вниз, вниз, все набирая скорость и ничего не в силах сделать. И это совсем не весело, а очень страшно…
Только этого страха здесь и сейчас, в доме Реингаи роэ’Нард на глухих берегах Северного залива, он никак не должен показать. Но он следует по приглашающему жесту одного из старших услужающих дома – на этот раз не на лестницу, прямо, в парадную гостевую… И не может не запнуться на пороге.
Потому что под ногами течет вода. Зимняя, черная, холодная. Страшная. Совсем та самая, про которую сейчас ему неуместно вспоминать. Он стоит долго, недопустимо долго, прежде чем понять: нет. Камень. «Текущие пороги». Сложное, требующее весьма затратных вложений украшение дома… что там о них говорят архитектурные Каноны? Что там – уже не вспомнить.
Долго, слишком долго, непозволительно застынет он на пороге. До того, как ниери Реингаи роэ’Нард подаст голос:
- Входите же, ньера Алейнар, я уже вас жду!
И еще дольше будет входить. Полутемно – живое, неравномерное и не чрезмерно сильное освещение позволяет проявить «текущим порогам» всю их необычность… От него ли – потолок теряется во мраке и кажется, что вообще его нет, и мира за окнами – там самые темные дни и уже глухая темнота – нет тоже. И предательская уверенность чуть-чуть гнездится… где-то в коленных суставах, сбивая с шага. Что Реингаи роэ'Нард отчетливо знает – сейчас Алейнар а’Нард идет внутрь своего кошмара.
Хоть там и не предполагалось старинного темного дерева стола, мягкого мерцания жаровни, свечей, которые подчеркивают, как у него под ногами течет вода и как поднимается парок над темным, цветным стеклом кувшина. Это неважно. Страшно все равно. И все равно нельзя показать.
По правде, в данный момент Реингаи роэ’Нард отмечает только одно: в этом освещении его яркий собеседник глаза раздражает значительно меньше. К тому же, сегодня он передвигается медленней и предположительно не собирается мельтешить. Что его вполне устраивает.
- Приветствую вас, ньера Алейнар, вы задержались. Присаживайтесь, полагаю, разговор будет долгим, - ньера Реингаи указывает на заботливо отодвинутое кресло напротив. На вид оно ледяное… На самом деле полированное темное дерево держит вполне уютную температуру – старается осознать Алейнар а’Нард. Плохо получается. Реингаи роэ’Нард подождет, пока он сядет, пока придвинется, продолжит. Хотя в этой комнате его тихий голос хорошо слышно. – Сожалею, возникшие в нашем эксперименте незапланированные сложности требуют возможно более подробной беседы с вами. Вы согласны?
Он говорит медленно. Вежливо. Со всеми подобающими интонациями обращения к старшему по статусу. Звук к звуку укладывая перед Алейнаром а’Нард всю безнадежность понимания, что право управлять ситуацией принадлежит далеко не ему.
Если оно вообще кому-то принадлежит. «Как… как они могли это допустить!» – у него в голосе держится единственной оформленной мыслью, но позволить этому сейчас сорваться тоже никак нельзя. Потому что сорвалось. Тогда, по прибытии, на связи…
Праздник Алейнару а’Нард испортили последовательно. Общим счетом – четырежды. Но если категорическое требование главы Дома явиться на праздник в столицу, отметить его в исконном доме Дома Нард с родичами и привычное отношение родичей к факту его там наличия как к месту пустому, но раздражающему, за последние годы стали неприятностями привычными… То никак нельзя было назвать ожидаемой необходимость решать возникшую серьезную проблему с этим… информатором из местных – и ведь решил ее Алейнар, весьма качественно решил – а вслед внезапно нагнавшее его посредине праздника личное послание от Реингаи роэ’Нард, призывающее вернуться по известной ему причине, как только представится возможность. Последовательность этих неприятностей оказалась также… наиболее неприятной.
И в этом разговоре все началось с этого проклятого информатора. Как будто ни о чем более важном нельзя было заговорить. Реингаи роэ’Нард передвинется поудобнее и подробно запросит:
- Ньера Алейнар, для наиболее простого и скорого возвращения объекта эксперимента на должное место мне в первую очередь нужна подробная информация о столь встревоживших вас событиях в магистрате перед Somilat. Вы сможете ее повторить – настолько подробно, насколько сочтете нужным?
И Алейнар не удержался – прорвалось:
- Вот… я же Вам говорил.
- Бесспорно, говорили, ньера Алейнар, - терпеливо взвешивает Реингаи, когда понимает, что за паузой продолжения не последует. – Позвольте, я и сейчас придерживаюсь мнения, что в случае должного местонахождения объекта нашего эксперимента и далее следовало бы обращать незначительное внимание на внутренние дела и проблемы магистрата города Мьенже. Особенно связанные с храмовыми. Но так как обстоятельства изменились, я считаю, что эти события могут предоставить нам информацию, благодаря которой я предполагаю решить основную нашу проблему: случившееся исчезновение объекта эксперимента, его текущее местонахождение и возвращение. Скажите, прошу вас, вы готовы со мной ей еще раз и подробно поделиться?
Алейнару только остается – оглядеться, понять, что уже не чувствует злости, уже кажется ничего не чувствует… здесь очень комфортное тепло, по правде, но изнутри отчетливо бьет озноб. И особенный – при мысли, что никуда он не денется, что сейчас придется ответить:
- Готов… - только при одной мысли, чтоб поделиться сейчас с Реингаи роэ’Нард тем еще первым, еще совсем неважным, холодно становится изнутри, холодно и липко.
Он знает, он точно знает:
- Позвольте… вам предоставить передающий?
Но «да» Алейнар отвечает зря… Предполагал, что где-нибудь в гостиной он да есть. Увы, дом стар и традиционен. А этот задумается на мгновение, привычным небрежным жестом плеснет – вот прямо из чашки – на полированное дерево стола между ними… Картинка прорастет – как из-под воды. Привычным пространством передающего, готовым воспринимать данные.
Рационально – может с трудом сообразить Алейнар. Отследить подобную передачу значительно трудней, чем при задействовании любого штатного передающего. Но не помогает. Ему холодно, ему душно – и каждое это привычное движение ньера Реингаи отпечатывается в памяти и стоит перед глазами. Умеет. И так… демонстративно это умеет. В три такие небрежные движения - коротких, как обрубленных, желтых, с жесткой птичьей кожей пальцев. Этот... изгнанник. Всего-то наследующий…
А Реингаи наклонится потом, сверяет - свойства распространения и канал передачи. Шея у него... тонкая - и тоже какая-то... шелушащаяся. И ведь чтоб ее сейчас свернуть тоже потребуется пара, всего какая-то пара движений. И все... Но Реингаи роэ'Нард выпрямляется, смотрит и говорит - по-прежнему уважительно:
- Прошу вас, ньера Алейнар, начинайте. К передаче готово.
(Но он знает, точно знает...)
А сделать ничего нельзя. Только мучительным усилием подхватывать на личный внутренний канал передачи (как давно он в этом не практиковался), чувствовать - что теперь ему жарко, и шелк нижней рубашки липнет к спине от пота. Противно. Не менее противно, чем то, что приходится доставать из личного архива.
Имертаи эс Фретка, из младших служащих службы общества магистрата города Мьенже, как и вся его семья, был почтителен и не забывался. Знакомы они были еще с аттестационных лет Имертаи: Семья эс Фретка одной из первых нанесла визит вежливости к представителю высокого Дома, отправленному в их город на службу. Да так и осталась - в отношениях постоянного полуформального общения. В том числе с младшими Семьи.
Имертаи эс Фретка был вертляв, болтлив, глубоко неравнодушен к красивым драгоценностям, а яблочное крепкое традиционного производства его родного дома заслуживало того, чтоб подаваться и в исконном доме Дома Нард. Кажется, за одну эту оценку его, Алейнара, этим напитком готовы были снабжать вечно...
Да и сам же Реингаи говорил Алейнару как-то: "Присмотритесь к этому объекту: полезный". Вот и был Имертаи эс Фретка подпущен - на дистанцию полуформального почтительного общения. Иногда заглядывал - к среднему контрольному уровня разрешенных воздействий на территории Мьенже Алейнару а'Нард, благо и через улицу для того идти не требуется, повествовал разные новости магистрата…
Вот сейчас из-за этого Алейнару и приходится смотреть, как вместо своего лица отражается в крышке стола тяжело дышащий эс Фретка, вспоминать этот мерзкий слякотный день, где ближе к вечеру тот появился в кабинете... Поприветствовал - и стоял, долго не мог отдышаться. А потом - и вот сейчас снова говорит, и говорит как хлещет, что - ой, у них в магистрате такое сейчас происходит. Что представляете - лехтев, эти местные лехтев - по своим каналам вызвали специалиста. Для оценки состояния этой, видите ли, трещины на границе мира с Изнанкой. А специалист, эль’ньеро из Службы наблюдения Приливов, - вот возьми и прибудь. Она сейчас в магистрате. Все архивы поднять требует. И ее как высокого командира слушаются. «Мелкая, толстая, глазенки узкие, о - там, на экране в поверхности стола, эс Фретка показывает, оттягивает пальцем глаза к вискам. – Злющая. Лехта zu-toera. Настоящая». И сейчас, как тогда, ярко видно, как Имертаи эс Фретка – до самого низа брюха – страшно. С чего бы? Насколько знал сам Алейнар, младший эс Фретка был разве что весьма привержен завышению собственного статуса, а также желанию обладать эстетически-материальными ценностями... разнообразными путями. Что ж, если магистрат города Мьенже считает подобное поведение одного из своих работающих возможным - тем хуже для этого городишки. Но вряд ли такое не самое достойное поведение может привлечь внимание храмовых, пришедших разбираться со своей задачей. Потому где-то в процессе беседы там он и брякнул эс Фретка. Что обращайтесь, в случае чего обещаю оказать содействие.
Страшно стало уже потом и уже самому Алейнару. Потому что факт присутствия что-то вынюхивающего специалиста лехта zu-toera, эль’ньеро Службы Наблюдения Приливов мог означать... На личную связь с Реингаи роэ'Нард он вышел тем же вечером и помнит... о, Алейнар до сих пор хорошо помнит, без всякого обращения к личному архиву, как тогда отреагировал Реингаи. Подобно объяснив ему, что внутренние проблемы магистрата и храмовых касаются исключительно магистрата и храмовых. И чем меньше ньера Алейнар а'Нард будет обращать на них внимание, тем лучше для них и для дальнейшего эксперимента. Напомнить бы сейчас еще раз... Нельзя.
Потому что Алейнар знает и... очень не хочет, чтоб ему сейчас напомнили. К счастью, в просмотре данных до того, как он, небрежно, предложил эс Фретка содействие, не дошло (...но разве ж он тогда знал). Реингаи роэ'Нард дослушает испуганный голос эс Фретка, описывающий страшную лехта и прервет передачу. Алейнар а'Нард увидит отразившимся в полированном дереве уже свое лицо... и тут бы расслабиться, пока Реингаи оценивает:
- Звание и принадлежность к службе, путь лехта, объем и вот такие глаза. Уже немало. Но недостаточно. - Реингаи роэ'Нард предпочел оставить себе, что другие работающие с объектом эс Фретка как поставляющим ценный материал по проблеме трещины и ее воздействия, принесли ему значительно более подробную информацию. Равно и то, что он уже осведомлен о дальнейшей невозможности использовать данный объект. И почему так произошло. Он предпочтет другие действия. Сначала оценить количество зимнего согревающего напитка в чашке, долить в нее из кувшина, очень вежливым жестом предложить ньера Алейнару - указав на кувшин и свободную чашку (в комнате тепло... соответственно его представления о комфорте, но по традициям Дома - плох хозяин, в дни вокруг Somilat скупящийся встретить гостей согревающим питьем). Потом оценить скорость и насыщенность жеста, с которой откажется ньера Алейнар. И, наконец, поинтересоваться размеренно вслед:
- Скажите, ньера Алейнар, вы мне можете полностью предоставить этого информатора с его данными?
Сдвинется. Отчетливо отдышится. Посмотрит на стол, еще мокрый от простройки передающего... И в сторону выдаст:
- Сожалею, не могу. Он... мертв, - знал Алейнар, точно знал - что всплывет, проявится этот проклятый информатор. Что вслед ньера Реингаи роэ'Нард оглядит его внимательно и по-прежнему вежливо потребует:
- Какая интересная новость. Ньера Алейнар, рассказывайте. Я так понимаю, вы хорошо знакомы с подробностями?
И очень хочется кричать, орать в это невзрачное, как вылинявшее, спокойное лицо, что - знает же, все - полностью и в подробностях, зачем сейчас вот так спрашивает.
А вместо этого придётся собраться и начать рассказывать. В версии официальной.
Вспоминая при этом совсем не то, что рассказывается.
Признаться, та отповедь Реингаи действие возымела. Алейнар довольно быстро выбросил из головы и эс Фретку и всю его панику, и уже второй день осмыслял исключительно привычную неприятность: необходимость на дни Somilat присутствовать в родном доме. Где младшего родича центральной ветви Дома (который, по словам главы Дома: "Никогда не станет наследующим. По крайней мере, пока я есть в живых"), ждал далеко не теплый прием и торжественные визиты.
Личный вызов Имертаи эс Фретка застал его не в лучший срок этих размышлений. Однако Алейнар а'Нард выслушал это перепуганное чириканье в "нижайше просящем". Он понимал мало. Что эс Фретка каким-то образом связался с какими-то неведомыми ему, контрольному уровня разрешенных воздействий Алейнару а'Нард, исследованиями трещины здесь, во Мьенже, и кажется каким-то негодным образом. Что по вине этой самой лехта в город в самое ближайшее время - вот чуть ли не на праздник - прибудет независимая комиссия Службы наблюдения Приливов Ставист-рьен, которая по причине независимости и содержания рапорта, где способ действия магистрата охарактеризован как недолжный, будет вытряхивать и выжимать всех, сколько-нибудь причастных, а значит и его, эс Фретка. И он помнит, что Алейнар-ниерра обещал оказать содействие, и может только нижайше просить…
Алейнар а'Нард понял не больше половины - из того, о чем собирались его просить. Но главное осозналось излишне ярко. Если на этого эс Фретка как следует надавить - он изольет все. Что знает и что не знает. Это означало, что лучше всего означенному эс Фретка в данных условиях, особенно при проводимом эксперименте, особенно при том, что в дни праздника никого из них не будет в городе Мьенже… Лучше всего эс Фретка не существовать совсем.
Помнил Алейнар а’Нард и как странно было понимать, что поверхностной его части очень хотелось – как эс Фретка, бессмысленно, проклинать те дороги, тот недобрый ветер и ту волю, что занесла сюда в неурочный час эту лехта, которой что-то больше всех в принятом порядке надо. Но под поверхностью – он соображал, спокойно и вполне достойно, и разумно, что сейчас предстоит сделать, и как именно это сделать проще всего и безопасней. И сделал же, без единой ошибки в предположениях.
…На столь высокое внимание к своей просьбе Имертаи эс Фретка не рассчитывал. В усадьбе Нард, некогда расположенной на холмах среди природы, ныне – в самой сердцевине города Мьенже – ему бывать, конечно, случалось. С тех пор, как она стала постоянно обитаемой. С обязательными визитами и поздравлениями, в официальной гостевой части.
Но на этот раз хозяин дома встречал его сам. У не самого приметного личного входа, с набережной. Несмотря на всю занятую голову, Имертаи эс Фретка не забывал вертеть головой по сторонам: по дорожке подъема, в боковой вход, сам хозяин открывает все двери, допуская, похоже, на личную территорию, для разговора без лишних свидетелей. Надо же. Поднялись, долго шли темным коридором. А когда за высокими коваными дверями, слушаясь их шагов, вспыхнул свет - Имертаи эс Фретка не удержался - ахнул. Он стоял в воплощенном подобии волшебного подводного царства, и отовсюду - из подсвеченных стенных ниш между мелкими водопадами, со дна озерец-фонтанчиков на него сверкали, смотрели - камни, драгоценные вещицы невероятной тонкости работы...
Алейнар поведение эс Фретки оценил. Про себя: что не ошибся. Подводная сокровищница Дома Нард и для него самого была... удивительным зрелищем. Но Алейнар помнил долгую историю Дома. Мир Хладье Дом Нард обживал давно, и от места восстановления и отдохновения от службы постепенно превращался он в место ссылки в дальние и глухие места более не нужных Дому людей и вещей. А также небезопасных. Наслаждаться этим зрелищем Алейнар мог бы ежедневно. Но не рисковал. Эта эстетика могла обойтись дорого.
- Вдохновляющее зрелище, правда? - скажет хозяин дома, дав гостю приличное время полюбоваться. Имертаи не сразу соберет дыхание, не сразу вообще очнется, настолько, что невежливо промедлит с ответом, так что хозяину придется продолжать свои слова. - Позвольте вам представить Подводную сокровищницу Дома Нард, - Алейнар уложит подобающий почтительный жест и Имертаи эс Фретка возьмет и соберется только чтоб сказать:
- Я... почтен и ошеломлен, Алейнар-ниерра... - и поздно прикусит себе язык, уже сорвется. - Да сколько ж здесь...
А тот уже сделает пару шагов, сядет на бортик одного из фонтанчиков-озерец - естественным продолжением, еще одной драгоценностью этой сокровищницы, легко, небрежно опустит руку в воду, вытащит - сверкающую синеватую снизку камней... покажется - отряхнет как капли с руки.
(Искушение снять камень, зацепить в волосы Алейнар все же с усилием здравого размышления преодолеет. По недостаточности допуска он представления не имеет, было ли у этих исключительно прочных камней прошлое использование, каким было и не работает ли это до сих пор. Что тоже возможно. И позволено ли будет ему самому с этим камнем выйти из дверей подводной сокровищницы. Ни обучения, ни возможностей допуска... Он, проклятье, сам не знает, за чем присматривает. Но сейчас именно это совершенно излишне демонстрировать.)
А потом хозяин дома улыбнется:
- А ответа на твой вопрос я по правде сам не знаю. Сколько у меня тут и чего. Сокровищница Дома, - с выражением произнесет ньера Алейнар а'Нард. - По правде, это самый короткий путь в личные покои. Не через всю парадную часть.
А что ходить к себе Алейнар предпочитает или через личный проход от порога или через зверинец снизу - знать эс Фретка совсем незачем.
Вышел из этого места Имертаи и так - без вина пьяным, голова кружилась, блеск стоял перед глазами, а когда поднялись наверх, в теплую личную приемную, с легким жилым непорядком... Когда ньера Алейнар распорядился - и на столе появились легкие острые закуски, тоже в своем роде произведения искусства - эстетического и кулинарного, которым составила компанию пузатая бутыль яблочного крепкого. Ньера Алейнар тогда, в разговоре, за просьбой упомянул – в шутку, кажется, что приноси для скорости беседы, без него – какая ж поддержка. Такую просьбу Имертаи разумеется не выполнить не мог… Но пьянел – до, без первого глотка из слишком невесомых для серебра тонких кубков… Смотрел, как небрежными движениями ньера Алейнар разбирает и поглощает эти удивительно маленькие и непривычно острые на вкус… съедобные шедевры, в которых он, Имертаи, и не понимал, что там есть и как такую красоту едят. Все по правилам очень старого Дома…
И говорил, рассказывал про события в магистрате, честно – про метания по кругу и некоторые скорей всего напрасные попытки встретить комиссию должной работой или хотя бы ее видимостью. Обходя, не подступаясь к главному, почему лично у него, у среднего подчиненного в городском учетном, что в магистрате – как тот самый камень в низине горы, который с места не стронут никакие бурные перемены – так ощутимо течет холодок по спине. И он больше медленной стыдной смерти боится, что его за чем-нибудь призовут в информаторскую, архив или куда угодно, и он нечаянно обратит на себя внимание этой… толстой… лехта (он и про себя никаким именем не хотел произносить, чтоб нечаянно не притянуть внимание). Которую видел один раз издали – и хватило. Потому что знал, животным чутьем, а с первого услышанного тогда имени – и всем здравым разумом… Если эта его найдет – эта вытряхнет. Все – и про исследовательскую программу, и про Оилью, и про малолеток – и про все, что Имертаи эс Фретка знал когда-нибудь, и лучше будет ему умереть сразу… Но ньера Алейнар – нет, ему он расскажет потом. Потом, после, когда тот даст какое-нибудь согласие. На поддержку. Он обещал.
Говорил, устыдился, что много говорит, подхватил, стараясь повторять движения ньера Алейнара, с мелкой тарелочки изящный лепесток чего-то, что-то оказалось, кажется, рыбным и невероятно острым, поперхнуться в таких обстоятельствах никак не мог, пришлось доесть и промолчать. Запивал – яблочным, рот обжигало, продолжал.
А ньера Алейнар молчал, слушал, ел – с этими лепестками справлялся легко, как с хлебом. Два раза даже выразил сочувствие. По поводу комиссии и деятелей магистрата, не способных решить внутреннее дело города с этой лехта без привлечения помощи и внимания извне. На этом еще раз наполнил кубки. Сам. Спросил про состав комиссии и что предполагает делать здесь – и зачем – Служба наблюдения Приливов. Это почему-то легче было рассказывать, чуть-чуть дотягиваясь до кубка. Ходил по краю, то, что за край не переходил – пьянило по-своему, к счастью о нежелательных смертях, из-за которых все началось, знал и сам ньера Алейнар… И вот заметно – мрачнел от известий. Что эти лехтев, увы, в своем праве пригласить комиссию, происходящее входит в их сферу внимания и должного действия. Так что остановить запрос невозможно, и придется уже что-то решать… с независимыми наблюдателями.
То, что потом ньера Алейнар поднимется и коротко скажет, что обещал содействие и сделает все, что будет в его силах – но предварительно ему будет необходимо оценить прибывшую комиссию – для Имертаи было чем-то вроде незапрошенного чуда. Он пообещал – про себя, что все расскажет, непременно, но потом. А пока он пил прощальный кубок, разговаривал о более приличествующих празднику предметах. Успокаивался…
А еще – это было весь разговор – Имертаи, что ни говорил – не мог отвлечься. Где-то совсем рядом перед глазами – сверкало, переливалось – чужим, прекрасным, невероятно подробным богатством подводной сокровищницы. Пытался отвлечься – было чем, иногда помогало… Но оставалось рядом.
А после прощального кубка ньера Алейнар а’Нард поднялся попрощаться. Но первым, что он сказал, было: «Я надеюсь, вы помните дорогу?» Все было правильно. Хозяин дома, по статусу значительно высший, совсем не обязан провожать гостя до выхода обратно. А далее ньера Алейнар даже постарался пояснить: «Я по некоторым причинам не хочу… вызывать вам провожатого». Имертаи мог только склониться в почтительном прощальном поклоне.
Помнит ли он дорогу… еще бы он ее не помнил. Вниз из дверей, и в поворот, на незаметную лесенку, ныряющую в толщу стены… Она вынырнет, внезапно – к высокому, в темноте теряющемуся залу, и разойдутся перед ним двери, пройдет пару шагов – и вспыхнет свет. И снова взгляд затопит, победит – подводное, многократное мерцание, в подобранном свете не разберешь, где текут, переливаются струи воды, где – дарят свой блеск камни, что смотрит из полумрака глазами странных существ из драгоценных металлов, кто – подглядывает со дна озерец… И какой все это в целом ценности.
Имертаи эс Фретка шел, шагов слышно не было. Медленно шел, глазел по сторонам, зачаровывался блеском дальше больше… И шаг за шагом… Все воспитанное должное поведение говорило – хотя бы о том, что «тебе ж оказали высокое доверие». Разум – чутье – хоть тем самым холодком по спине – подсказывали: скорей всего за тобой следят. Хотя бы местные системы безопасности. А поверх – эхом – шаг за шагом, блик за бликом в голове звенело, переливалось, застилало взгляд: «я по правде сам не знаю сколько у меня тут и чего»… «я сам…». К несчастью, шагов по сокровищнице было много. Достаточно. Имертаи эс Фретка замедлял шаг. Оглядывался. К тому самому озерцу – или какому другому – совсем остановился. Медленно – шаг, второй, третий… К воде. К мерцанию камешков неглубоко на дне. А перед глазами и в голове почему-то совсем ничего не осталось. «Ну… хоть в руках подержать, а если не вспомнит…»
И протянул руку.
Систему безопасности в Подводной сокровищнице – что тоже прекрасно знал Алейнар а’Нард – создавали практически параллельно с тем, как она становилась хранилищем более не нужных и небезопасных в других местах драгоценных вещей. Средство воздействия на нераспознаваемые объекты, пытающиеся преодолеть «водную защиту», в ней предусматривалось только одно. Для объектов гарантированно заканчивающееся критической растратой ресурса по полную несовместимость с жизнью.
Вообще по наличию «водной защиты» эс Фретка мог бы и догадаться. Но сокровищница взяла свое предсказанно быстро. Сигнал тревоги Алейнара а’Нард потревожил ровно на середине нового кубка. Можно было допить. За удачу.
Общее разбирательство по поводу несчастного случая с Имертаи эс Фретка – как докладывал Алейнар а’Нард общими словами сейчас, отвечая на вопрос ньера Реингаи, в целом заняло два дня. Поскольку нарушение правил безопасного поведения и гостеприимства было очевидным… А Семья эс Фретка прекрасно знала, что за объект вырос под их крышей: не только не предъявила ньера Алейнару а’Нард обвинений и требований подробного расследования, но, поспешив сдать своего мертвого городским – чуть ли не храмовым – прощальным службам, старшие Семьи поторопились к представителю высокого Дома с полными покорными извинениями за неподобающее поведение. Что и заняло второй день. Извинения были благосклонно приняты, и ньера Алейнар отбыл на праздник в исконный дом Дома Нард.
А о том, что случившееся его там не оставило… этого ньера Реингаи незачем знать. Особенно здесь, в этой комнате с «текущими порогами», что так напоминает… Там, в исконном доме Дома Нард, не на первый день праздника, после... Да какая разница, эта... не запомнил ведь... сама виновата, и спровоцировала. А он поддался. В общем... после того, как прямой старшей родственнице, заодно главе Дома, Альгейе а’Нард пришлось его заметить. Память держала, прикладывала порой - для большей обиды, как оценила взглядом, не нашла, за что зацепиться, вообще не ему выдала оценку. Разговаривала с этой. Охранницей, оказывается. Которая… да она должна была быть довольна, что на нее обратил внимание и захотел… и согласиться. А она… ну не ударила, но двигаться он почему-то не мог… Запаковала и сообщила общей охране дома, что у ньера Алейнара, предположительно, чрезмерное алкогольное отравление. И была призвана... охранница. С ним, таким же постыдно неподвижным. Ко главе Дома. А та взяла и подтвердила ее оценку ситуации. И говорила. Извинялась. Что лично она сожалеет, что практика обмена нежелательных отпрысков на желательный результат исследовательских производств уже вторую тысячу звездных лет как признана запретной. В данном случае - крайне сожалеет. Сознательное дрянное решение она еще бы, возможно, оценила, понятно, что ньера Алейнар вырос труслив и слаб и кормит свои слабости, но по постыдному отсутствию контроля спьяну...
И Алейнару оставалось стоять, глотать смертельное оскорбление - вместе с кислой отрыжкой, понимая, что он никак ей не соперник (...пока еще - не соперник), а еще... Что она права, и он внезапно пьян - до невменяемого, до радости, что ему приказывают немедленно убираться в отведенные комнаты... и не показываться, пока не соизволит вернуться в разумное состояние. А кстати, несмотря на все принятое… а он там ни разу, ни одному, ни словом об эксперименте не обмолвился... Хотя нельзя не признать: в родном доме весьма мало внимания обращали на его слова. Как он остался без близких старших.
Вот там, в комнатах верхнего крыла дома Дома Нард, в осенних гостевых покоях, высоких и принято-холодных, что особенно чувствовалось тогда, когда лежал безо сна, вертелся, пытался усвоить... ни обида, ни отрыжка грушевки полностью не проглатывались, надо было спать и надеяться на утро, но сон не торопился приходить. А потом накрыл - мутной пеленой... Там Алейнару а'Нард и приснилась - темная, зимняя, чуть переливчатая вода... И эс Фретка. Таким, как видел его последний раз. Мертвый. Скрюченный, скукожившийся какой-то. Система безопасности Подводной сокровищницы убивает быстро, но... видимо понять, что воздуха внезапно не хватает - и почему - эс Фретка успел. И плыл - сквозь сон - скрюченным последним листом по зимней воде, наполовину погрузившись...
Пробудился Алейнар внезапно и не без радости. Несмотря на мутную похмельную голову и слабость. И густую темень раннего зимнего утра - там, за окном. Валялся, смотрел, считал осенние листья в резьбе на потолке, прикидывал... Что ж, сколь бы презрительно к Алейнару а'Нард и его талантам не относились в родном доме, их вполне хватает, чтоб определить, что к поверью, что мертвые и вода приходят во сны... с последствиями то, что накрыло его сейчас, отношения не имеет. А Алейнару а'Нард остается лежать и ничего не думать. Так случилось. Он не отвечает.
Вот когда уже здесь, на земле Хладье Дошта, когда весь ужас... с пропавшим материалом понимал - снова приснилось. И потом приходило... Мертвый, жалкий эс Фретка плыл, сухим листом вертелся, тонул в воде - совсем в такой вот воде, которой здесь, в гостиной текут "текущие пороги" (так, что он боится туда смотреть... ) - и все-таки, казалось - тянул высохшие ручонки к его горлу. Так ярко... что пусть даже и "худшим недоразумением" он был в своем доме... Алейнар а'Нард понимал, что это очень похоже на срез следового остатка. Сказал бы - передаваемый, если бы мог определить хоть что-то малость похожее на остаточный след того, кто направляет...
И вот сейчас, пока говорил, пока рассказывал ньера Реингаи официальные данные... И смотрел - и осознавал - а он слабо, дальним эхом улавливает, как этот простраивает передающий. А этот всего-то наследующий талантливый... Это все признают. Только о нем, Реингаи, в Доме очень мало говорят. Но значит - скорей всего может. Но откуда он мог подробно узнать... Взять бы это, тщедушное... потрясти. Но он, Алейнар, вынужден сидеть. И послушно ожидать, что скажет этот... Реингаи.
- Досадное известие, - ровно оценит он. И продолжит с тем же неотменяемым спокойствием и вежливостью. - Напомнить Подводной сокровищнице ее традиционное использование и заодно ее подзарядить... Неплохо. Но, ньера Алейнар, - пальцы его взвешивают, пальцы просеивают песок, - убить в своем доме пришедшего с просьбой и с просьбой о помощи... Неразумно. Взгляд твоего бога на такое обычно присматривается, - он небрежно роняет формулу высокого фаэ, поминая то, что никак не должно поминать вслух, и снова продолжает, не меняя интонации. - Хоть отравили бы... - дотягивается потом до чашки, делает добрый глоток и упорно кажется Алейнару, что улыбается. В традиционном для Дома Нард искусстве составления ядов этот, надо полагать, тоже практиковался. И преуспел.
Нет уж, в доме ньера Реингаи он, Алейнар, крошки в рот не возьмет... Только мало это ему поможет. А еще орать хочется от тупого осознания: он, в отличие от этого дурака эс Фретки понимает... что из этого дома скорей всего живым не выйдет. И ничего не может сделать. Потому что этот, наследующий на своей территории и, как ни пережевывай Алейнар сейчас это невкусное открытие - гораздо сильнее его и талантливей. И ничто его не защитит. А он сам сюда пришел. Не с просьбой. С претензией.
И Алейнар дышал, торопливо, взвешивал: "А если этого убить раньше, он же близко, он же... не в полной силе по личному ресурсу, это говорили". Но понимал - на новой четверти выдоха: он в доме ньера Реингаи, в доме, в котором этот живет уже со времен своей первой ссылки – много звездных лет. Ошибкой было бы думать, что он не предусмотрел... каких-нибудь неприятных сюрпризов на случай своей внезапной смерти. А вот он, Алейнар, не подумал...
Реингаи заговорил ровно после, дав ему еще четверть выдоха на завершение этой мысли. Как знал:
- Что ж, это был не настолько ценный расходный объект, чтоб долго предаваться досаде. Особенно в ущерб делу. Давайте оценим, с кем придется его иметь.
Алейнар еще дышит и понимает... в том числе, что на этот раз Реингаи не тратится плеснуть из чашки, чтоб снова задействовать простроенный передающий. А тот оживает. Реестр разумных и их званий - Службы наблюдения приливов. Откуда? - удивление даже на миг перекроет все прочее:
- Ньера Реингаи, разве у вас есть доступ?
- У меня нет, разумеется. У вас есть. Как у наблюдающего за профильной областью в городском магистрате. А вы продолжаете держать работу этого передающего, - дальше ньера Реингаи очень вежливо потратится на. - Извините. Продолжаем.
Алейнар на этом понял окончательно, что из этого дома живым не выйдет. Но не мог ответить ничем, кроме согласия.
- Значит, эль'ньеро. Лехта zu-toera. Вот такие глаза. Предыдущее место пребывания – Далия, текущее – Хладье Дошта. С уверенностью предположу - оцените тот объект, что нас интересует, - смотреть Алейнару было неудобно, личные портретные данные какой-то узкоглазой из лехтев расплывались, сливались с деревом стола, было не разобрать что за знаки старательно изучает Реингаи, с чего выдает. - Какой... интересный послужной список... Да, думаю, с этим объектом нам и работать.
И совсем не это сейчас по правде и беспокоит Алейнара:
- Ньера Реингаи, а эта... сможет обнаружить, что я ей зачем-то интересуюсь?
- Разумеется, - небрежно отвечает он. - Если захочет запросить, кому последний раз требовались ее личные данные. Ньера Алейнар, я смею предполагать, что для этого у эль’ньеро Службы Наблюдения приливов сейчас слишком много работы. Для праздного интереса.
- Да зачем... вы ей вообще интересуетесь?
Реингаи роэ'Нард выдохнет. Оценит интенсивность эмоционального выброса. Очень медленно скажет:
- Ньера Алейнар, если кто-то мог перехватить воздействие и присвоить себе объект "драгоценная девочка", то лехта zu-toёra с большим послужным стажем, работающую за Зеркалом Устоявшегося – я заподозрю в первую очередь. - Ньера Реингаи шевельнется, приблизит что-то на изображении передающего, взвесит - оценивающим жестом. - Весьма интересный объект. Да, полагаю я верно определил, кому пришло время подавать прошение о просьбе и встрече…
- Подавать... прошение? - на этот раз Алейнар а'Нард не удержит удивления... Но это было последнее, что он вообще мог предположить.
- Не беспокойтесь, ньера Алейнар, это я обещаю взять на себя, - размеренно проговорит Реингаи. "Потому что вас уже не будет", - продолжит себе Алейнар. А с языка все не уйдет:
- Но... прошение? Что вы сможете у этой лехтев потребовать?
Здесь Реингаи помедлит, не торопясь наполнит чашку, задумается, что весьма зря ньера Алейнар отказывается, зимний согревающий напиток здесь... наконец научились делать почти как дома. А после того, соразмерив свое положение и право со своим желанием объяснить вслух, заговорит:
- Ньера Алейнар, лехтев - это необходимый функциональный элемент работы... общего устройства мира, который у нас есть. Крайне жестко ограниченный собственной функциональностью... - он допьет. И договорит. Легко. - Я не буду ничего требовать. Я у нее попрошу, - по слогам произнесет слово - из просьбы, которой храмовые не вправе отказать... Взвесят что-то его короткие пальцы и отряхнут. - Если я правильно оцениваю... через малый круг дней мы сможем приступить к дальнейшей работе с объектом "драгоценная девочка". Я полагаю, к заключительному периоду.
А потом он поднимется из-за стола. Оделит высоким прощальным поклоном. Спросит, высоким фаэ, может ли он, роэ'Нард сопроводить ньера Алейнара а'Нард до удобного перехода от Побережья...
И Алейнар не понимал - там, пока спускался. Вечером, дома, в усадьбе на Вышнем холме Мьенже. Ранним утром, когда проснулся - снился снова кошмар про эс'Фретка. И потом.
Не понимал - что живой. И сколько ему осталось жить.
летают
цвиркают
хорошо.
и - ну спасибо тем восемнадцати и ура
этого достаточно. начинаем.часть раз, здесь - samlib.ru/a/arharowa_j_l/ilije1.shtml
кто не знает - там 2.7 мегов)
да, если что - извините за уехавший курсив.
поехали!
нет, вам не всю часть придется смотреть на это... но придется. извините.
поехали, да...
Вроде пролога:
(Побережье, Хладье Дошта)
На дни Somilat, если выпадает достаточно холодная зима – в городе Мьенже заливают горки. Длинные, головокружительные речные обрывы покрываются чуть не сплошными полосами раскатанного льда, у которых бурлит толпа, цветная, громко – слышно далеко… Разумеется, Алейнар а’Нард никогда не снисходил до местных народных веселий. Но наблюдать случалось. И сейчас в голову лезло – с этой зимы, со времени еще и до праздника – он вот так сорвался с раската и летит, вниз, вниз, все набирая скорость и ничего не в силах сделать. И это совсем не весело, а очень страшно…
Только этого страха здесь и сейчас, в доме Реингаи роэ’Нард на глухих берегах Северного залива, он никак не должен показать. Но он следует по приглашающему жесту одного из старших услужающих дома – на этот раз не на лестницу, прямо, в парадную гостевую… И не может не запнуться на пороге.
Потому что под ногами течет вода. Зимняя, черная, холодная. Страшная. Совсем та самая, про которую сейчас ему неуместно вспоминать. Он стоит долго, недопустимо долго, прежде чем понять: нет. Камень. «Текущие пороги». Сложное, требующее весьма затратных вложений украшение дома… что там о них говорят архитектурные Каноны? Что там – уже не вспомнить.
Долго, слишком долго, непозволительно застынет он на пороге. До того, как ниери Реингаи роэ’Нард подаст голос:
- Входите же, ньера Алейнар, я уже вас жду!
И еще дольше будет входить. Полутемно – живое, неравномерное и не чрезмерно сильное освещение позволяет проявить «текущим порогам» всю их необычность… От него ли – потолок теряется во мраке и кажется, что вообще его нет, и мира за окнами – там самые темные дни и уже глухая темнота – нет тоже. И предательская уверенность чуть-чуть гнездится… где-то в коленных суставах, сбивая с шага. Что Реингаи роэ'Нард отчетливо знает – сейчас Алейнар а’Нард идет внутрь своего кошмара.
Хоть там и не предполагалось старинного темного дерева стола, мягкого мерцания жаровни, свечей, которые подчеркивают, как у него под ногами течет вода и как поднимается парок над темным, цветным стеклом кувшина. Это неважно. Страшно все равно. И все равно нельзя показать.
По правде, в данный момент Реингаи роэ’Нард отмечает только одно: в этом освещении его яркий собеседник глаза раздражает значительно меньше. К тому же, сегодня он передвигается медленней и предположительно не собирается мельтешить. Что его вполне устраивает.
- Приветствую вас, ньера Алейнар, вы задержались. Присаживайтесь, полагаю, разговор будет долгим, - ньера Реингаи указывает на заботливо отодвинутое кресло напротив. На вид оно ледяное… На самом деле полированное темное дерево держит вполне уютную температуру – старается осознать Алейнар а’Нард. Плохо получается. Реингаи роэ’Нард подождет, пока он сядет, пока придвинется, продолжит. Хотя в этой комнате его тихий голос хорошо слышно. – Сожалею, возникшие в нашем эксперименте незапланированные сложности требуют возможно более подробной беседы с вами. Вы согласны?
Он говорит медленно. Вежливо. Со всеми подобающими интонациями обращения к старшему по статусу. Звук к звуку укладывая перед Алейнаром а’Нард всю безнадежность понимания, что право управлять ситуацией принадлежит далеко не ему.
Если оно вообще кому-то принадлежит. «Как… как они могли это допустить!» – у него в голосе держится единственной оформленной мыслью, но позволить этому сейчас сорваться тоже никак нельзя. Потому что сорвалось. Тогда, по прибытии, на связи…
Праздник Алейнару а’Нард испортили последовательно. Общим счетом – четырежды. Но если категорическое требование главы Дома явиться на праздник в столицу, отметить его в исконном доме Дома Нард с родичами и привычное отношение родичей к факту его там наличия как к месту пустому, но раздражающему, за последние годы стали неприятностями привычными… То никак нельзя было назвать ожидаемой необходимость решать возникшую серьезную проблему с этим… информатором из местных – и ведь решил ее Алейнар, весьма качественно решил – а вслед внезапно нагнавшее его посредине праздника личное послание от Реингаи роэ’Нард, призывающее вернуться по известной ему причине, как только представится возможность. Последовательность этих неприятностей оказалась также… наиболее неприятной.
И в этом разговоре все началось с этого проклятого информатора. Как будто ни о чем более важном нельзя было заговорить. Реингаи роэ’Нард передвинется поудобнее и подробно запросит:
- Ньера Алейнар, для наиболее простого и скорого возвращения объекта эксперимента на должное место мне в первую очередь нужна подробная информация о столь встревоживших вас событиях в магистрате перед Somilat. Вы сможете ее повторить – настолько подробно, насколько сочтете нужным?
И Алейнар не удержался – прорвалось:
- Вот… я же Вам говорил.
- Бесспорно, говорили, ньера Алейнар, - терпеливо взвешивает Реингаи, когда понимает, что за паузой продолжения не последует. – Позвольте, я и сейчас придерживаюсь мнения, что в случае должного местонахождения объекта нашего эксперимента и далее следовало бы обращать незначительное внимание на внутренние дела и проблемы магистрата города Мьенже. Особенно связанные с храмовыми. Но так как обстоятельства изменились, я считаю, что эти события могут предоставить нам информацию, благодаря которой я предполагаю решить основную нашу проблему: случившееся исчезновение объекта эксперимента, его текущее местонахождение и возвращение. Скажите, прошу вас, вы готовы со мной ей еще раз и подробно поделиться?
Алейнару только остается – оглядеться, понять, что уже не чувствует злости, уже кажется ничего не чувствует… здесь очень комфортное тепло, по правде, но изнутри отчетливо бьет озноб. И особенный – при мысли, что никуда он не денется, что сейчас придется ответить:
- Готов… - только при одной мысли, чтоб поделиться сейчас с Реингаи роэ’Нард тем еще первым, еще совсем неважным, холодно становится изнутри, холодно и липко.
Он знает, он точно знает:
- Позвольте… вам предоставить передающий?
Но «да» Алейнар отвечает зря… Предполагал, что где-нибудь в гостиной он да есть. Увы, дом стар и традиционен. А этот задумается на мгновение, привычным небрежным жестом плеснет – вот прямо из чашки – на полированное дерево стола между ними… Картинка прорастет – как из-под воды. Привычным пространством передающего, готовым воспринимать данные.
Рационально – может с трудом сообразить Алейнар. Отследить подобную передачу значительно трудней, чем при задействовании любого штатного передающего. Но не помогает. Ему холодно, ему душно – и каждое это привычное движение ньера Реингаи отпечатывается в памяти и стоит перед глазами. Умеет. И так… демонстративно это умеет. В три такие небрежные движения - коротких, как обрубленных, желтых, с жесткой птичьей кожей пальцев. Этот... изгнанник. Всего-то наследующий…
А Реингаи наклонится потом, сверяет - свойства распространения и канал передачи. Шея у него... тонкая - и тоже какая-то... шелушащаяся. И ведь чтоб ее сейчас свернуть тоже потребуется пара, всего какая-то пара движений. И все... Но Реингаи роэ'Нард выпрямляется, смотрит и говорит - по-прежнему уважительно:
- Прошу вас, ньера Алейнар, начинайте. К передаче готово.
(Но он знает, точно знает...)
А сделать ничего нельзя. Только мучительным усилием подхватывать на личный внутренний канал передачи (как давно он в этом не практиковался), чувствовать - что теперь ему жарко, и шелк нижней рубашки липнет к спине от пота. Противно. Не менее противно, чем то, что приходится доставать из личного архива.
Имертаи эс Фретка, из младших служащих службы общества магистрата города Мьенже, как и вся его семья, был почтителен и не забывался. Знакомы они были еще с аттестационных лет Имертаи: Семья эс Фретка одной из первых нанесла визит вежливости к представителю высокого Дома, отправленному в их город на службу. Да так и осталась - в отношениях постоянного полуформального общения. В том числе с младшими Семьи.
Имертаи эс Фретка был вертляв, болтлив, глубоко неравнодушен к красивым драгоценностям, а яблочное крепкое традиционного производства его родного дома заслуживало того, чтоб подаваться и в исконном доме Дома Нард. Кажется, за одну эту оценку его, Алейнара, этим напитком готовы были снабжать вечно...
Да и сам же Реингаи говорил Алейнару как-то: "Присмотритесь к этому объекту: полезный". Вот и был Имертаи эс Фретка подпущен - на дистанцию полуформального почтительного общения. Иногда заглядывал - к среднему контрольному уровня разрешенных воздействий на территории Мьенже Алейнару а'Нард, благо и через улицу для того идти не требуется, повествовал разные новости магистрата…
Вот сейчас из-за этого Алейнару и приходится смотреть, как вместо своего лица отражается в крышке стола тяжело дышащий эс Фретка, вспоминать этот мерзкий слякотный день, где ближе к вечеру тот появился в кабинете... Поприветствовал - и стоял, долго не мог отдышаться. А потом - и вот сейчас снова говорит, и говорит как хлещет, что - ой, у них в магистрате такое сейчас происходит. Что представляете - лехтев, эти местные лехтев - по своим каналам вызвали специалиста. Для оценки состояния этой, видите ли, трещины на границе мира с Изнанкой. А специалист, эль’ньеро из Службы наблюдения Приливов, - вот возьми и прибудь. Она сейчас в магистрате. Все архивы поднять требует. И ее как высокого командира слушаются. «Мелкая, толстая, глазенки узкие, о - там, на экране в поверхности стола, эс Фретка показывает, оттягивает пальцем глаза к вискам. – Злющая. Лехта zu-toera. Настоящая». И сейчас, как тогда, ярко видно, как Имертаи эс Фретка – до самого низа брюха – страшно. С чего бы? Насколько знал сам Алейнар, младший эс Фретка был разве что весьма привержен завышению собственного статуса, а также желанию обладать эстетически-материальными ценностями... разнообразными путями. Что ж, если магистрат города Мьенже считает подобное поведение одного из своих работающих возможным - тем хуже для этого городишки. Но вряд ли такое не самое достойное поведение может привлечь внимание храмовых, пришедших разбираться со своей задачей. Потому где-то в процессе беседы там он и брякнул эс Фретка. Что обращайтесь, в случае чего обещаю оказать содействие.
Страшно стало уже потом и уже самому Алейнару. Потому что факт присутствия что-то вынюхивающего специалиста лехта zu-toera, эль’ньеро Службы Наблюдения Приливов мог означать... На личную связь с Реингаи роэ'Нард он вышел тем же вечером и помнит... о, Алейнар до сих пор хорошо помнит, без всякого обращения к личному архиву, как тогда отреагировал Реингаи. Подобно объяснив ему, что внутренние проблемы магистрата и храмовых касаются исключительно магистрата и храмовых. И чем меньше ньера Алейнар а'Нард будет обращать на них внимание, тем лучше для них и для дальнейшего эксперимента. Напомнить бы сейчас еще раз... Нельзя.
Потому что Алейнар знает и... очень не хочет, чтоб ему сейчас напомнили. К счастью, в просмотре данных до того, как он, небрежно, предложил эс Фретка содействие, не дошло (...но разве ж он тогда знал). Реингаи роэ'Нард дослушает испуганный голос эс Фретка, описывающий страшную лехта и прервет передачу. Алейнар а'Нард увидит отразившимся в полированном дереве уже свое лицо... и тут бы расслабиться, пока Реингаи оценивает:
- Звание и принадлежность к службе, путь лехта, объем и вот такие глаза. Уже немало. Но недостаточно. - Реингаи роэ'Нард предпочел оставить себе, что другие работающие с объектом эс Фретка как поставляющим ценный материал по проблеме трещины и ее воздействия, принесли ему значительно более подробную информацию. Равно и то, что он уже осведомлен о дальнейшей невозможности использовать данный объект. И почему так произошло. Он предпочтет другие действия. Сначала оценить количество зимнего согревающего напитка в чашке, долить в нее из кувшина, очень вежливым жестом предложить ньера Алейнару - указав на кувшин и свободную чашку (в комнате тепло... соответственно его представления о комфорте, но по традициям Дома - плох хозяин, в дни вокруг Somilat скупящийся встретить гостей согревающим питьем). Потом оценить скорость и насыщенность жеста, с которой откажется ньера Алейнар. И, наконец, поинтересоваться размеренно вслед:
- Скажите, ньера Алейнар, вы мне можете полностью предоставить этого информатора с его данными?
Сдвинется. Отчетливо отдышится. Посмотрит на стол, еще мокрый от простройки передающего... И в сторону выдаст:
- Сожалею, не могу. Он... мертв, - знал Алейнар, точно знал - что всплывет, проявится этот проклятый информатор. Что вслед ньера Реингаи роэ'Нард оглядит его внимательно и по-прежнему вежливо потребует:
- Какая интересная новость. Ньера Алейнар, рассказывайте. Я так понимаю, вы хорошо знакомы с подробностями?
И очень хочется кричать, орать в это невзрачное, как вылинявшее, спокойное лицо, что - знает же, все - полностью и в подробностях, зачем сейчас вот так спрашивает.
А вместо этого придётся собраться и начать рассказывать. В версии официальной.
Вспоминая при этом совсем не то, что рассказывается.
Признаться, та отповедь Реингаи действие возымела. Алейнар довольно быстро выбросил из головы и эс Фретку и всю его панику, и уже второй день осмыслял исключительно привычную неприятность: необходимость на дни Somilat присутствовать в родном доме. Где младшего родича центральной ветви Дома (который, по словам главы Дома: "Никогда не станет наследующим. По крайней мере, пока я есть в живых"), ждал далеко не теплый прием и торжественные визиты.
Личный вызов Имертаи эс Фретка застал его не в лучший срок этих размышлений. Однако Алейнар а'Нард выслушал это перепуганное чириканье в "нижайше просящем". Он понимал мало. Что эс Фретка каким-то образом связался с какими-то неведомыми ему, контрольному уровня разрешенных воздействий Алейнару а'Нард, исследованиями трещины здесь, во Мьенже, и кажется каким-то негодным образом. Что по вине этой самой лехта в город в самое ближайшее время - вот чуть ли не на праздник - прибудет независимая комиссия Службы наблюдения Приливов Ставист-рьен, которая по причине независимости и содержания рапорта, где способ действия магистрата охарактеризован как недолжный, будет вытряхивать и выжимать всех, сколько-нибудь причастных, а значит и его, эс Фретка. И он помнит, что Алейнар-ниерра обещал оказать содействие, и может только нижайше просить…
Алейнар а'Нард понял не больше половины - из того, о чем собирались его просить. Но главное осозналось излишне ярко. Если на этого эс Фретка как следует надавить - он изольет все. Что знает и что не знает. Это означало, что лучше всего означенному эс Фретка в данных условиях, особенно при проводимом эксперименте, особенно при том, что в дни праздника никого из них не будет в городе Мьенже… Лучше всего эс Фретка не существовать совсем.
Помнил Алейнар а’Нард и как странно было понимать, что поверхностной его части очень хотелось – как эс Фретка, бессмысленно, проклинать те дороги, тот недобрый ветер и ту волю, что занесла сюда в неурочный час эту лехта, которой что-то больше всех в принятом порядке надо. Но под поверхностью – он соображал, спокойно и вполне достойно, и разумно, что сейчас предстоит сделать, и как именно это сделать проще всего и безопасней. И сделал же, без единой ошибки в предположениях.
…На столь высокое внимание к своей просьбе Имертаи эс Фретка не рассчитывал. В усадьбе Нард, некогда расположенной на холмах среди природы, ныне – в самой сердцевине города Мьенже – ему бывать, конечно, случалось. С тех пор, как она стала постоянно обитаемой. С обязательными визитами и поздравлениями, в официальной гостевой части.
Но на этот раз хозяин дома встречал его сам. У не самого приметного личного входа, с набережной. Несмотря на всю занятую голову, Имертаи эс Фретка не забывал вертеть головой по сторонам: по дорожке подъема, в боковой вход, сам хозяин открывает все двери, допуская, похоже, на личную территорию, для разговора без лишних свидетелей. Надо же. Поднялись, долго шли темным коридором. А когда за высокими коваными дверями, слушаясь их шагов, вспыхнул свет - Имертаи эс Фретка не удержался - ахнул. Он стоял в воплощенном подобии волшебного подводного царства, и отовсюду - из подсвеченных стенных ниш между мелкими водопадами, со дна озерец-фонтанчиков на него сверкали, смотрели - камни, драгоценные вещицы невероятной тонкости работы...
Алейнар поведение эс Фретки оценил. Про себя: что не ошибся. Подводная сокровищница Дома Нард и для него самого была... удивительным зрелищем. Но Алейнар помнил долгую историю Дома. Мир Хладье Дом Нард обживал давно, и от места восстановления и отдохновения от службы постепенно превращался он в место ссылки в дальние и глухие места более не нужных Дому людей и вещей. А также небезопасных. Наслаждаться этим зрелищем Алейнар мог бы ежедневно. Но не рисковал. Эта эстетика могла обойтись дорого.
- Вдохновляющее зрелище, правда? - скажет хозяин дома, дав гостю приличное время полюбоваться. Имертаи не сразу соберет дыхание, не сразу вообще очнется, настолько, что невежливо промедлит с ответом, так что хозяину придется продолжать свои слова. - Позвольте вам представить Подводную сокровищницу Дома Нард, - Алейнар уложит подобающий почтительный жест и Имертаи эс Фретка возьмет и соберется только чтоб сказать:
- Я... почтен и ошеломлен, Алейнар-ниерра... - и поздно прикусит себе язык, уже сорвется. - Да сколько ж здесь...
А тот уже сделает пару шагов, сядет на бортик одного из фонтанчиков-озерец - естественным продолжением, еще одной драгоценностью этой сокровищницы, легко, небрежно опустит руку в воду, вытащит - сверкающую синеватую снизку камней... покажется - отряхнет как капли с руки.
(Искушение снять камень, зацепить в волосы Алейнар все же с усилием здравого размышления преодолеет. По недостаточности допуска он представления не имеет, было ли у этих исключительно прочных камней прошлое использование, каким было и не работает ли это до сих пор. Что тоже возможно. И позволено ли будет ему самому с этим камнем выйти из дверей подводной сокровищницы. Ни обучения, ни возможностей допуска... Он, проклятье, сам не знает, за чем присматривает. Но сейчас именно это совершенно излишне демонстрировать.)
А потом хозяин дома улыбнется:
- А ответа на твой вопрос я по правде сам не знаю. Сколько у меня тут и чего. Сокровищница Дома, - с выражением произнесет ньера Алейнар а'Нард. - По правде, это самый короткий путь в личные покои. Не через всю парадную часть.
А что ходить к себе Алейнар предпочитает или через личный проход от порога или через зверинец снизу - знать эс Фретка совсем незачем.
Вышел из этого места Имертаи и так - без вина пьяным, голова кружилась, блеск стоял перед глазами, а когда поднялись наверх, в теплую личную приемную, с легким жилым непорядком... Когда ньера Алейнар распорядился - и на столе появились легкие острые закуски, тоже в своем роде произведения искусства - эстетического и кулинарного, которым составила компанию пузатая бутыль яблочного крепкого. Ньера Алейнар тогда, в разговоре, за просьбой упомянул – в шутку, кажется, что приноси для скорости беседы, без него – какая ж поддержка. Такую просьбу Имертаи разумеется не выполнить не мог… Но пьянел – до, без первого глотка из слишком невесомых для серебра тонких кубков… Смотрел, как небрежными движениями ньера Алейнар разбирает и поглощает эти удивительно маленькие и непривычно острые на вкус… съедобные шедевры, в которых он, Имертаи, и не понимал, что там есть и как такую красоту едят. Все по правилам очень старого Дома…
И говорил, рассказывал про события в магистрате, честно – про метания по кругу и некоторые скорей всего напрасные попытки встретить комиссию должной работой или хотя бы ее видимостью. Обходя, не подступаясь к главному, почему лично у него, у среднего подчиненного в городском учетном, что в магистрате – как тот самый камень в низине горы, который с места не стронут никакие бурные перемены – так ощутимо течет холодок по спине. И он больше медленной стыдной смерти боится, что его за чем-нибудь призовут в информаторскую, архив или куда угодно, и он нечаянно обратит на себя внимание этой… толстой… лехта (он и про себя никаким именем не хотел произносить, чтоб нечаянно не притянуть внимание). Которую видел один раз издали – и хватило. Потому что знал, животным чутьем, а с первого услышанного тогда имени – и всем здравым разумом… Если эта его найдет – эта вытряхнет. Все – и про исследовательскую программу, и про Оилью, и про малолеток – и про все, что Имертаи эс Фретка знал когда-нибудь, и лучше будет ему умереть сразу… Но ньера Алейнар – нет, ему он расскажет потом. Потом, после, когда тот даст какое-нибудь согласие. На поддержку. Он обещал.
Говорил, устыдился, что много говорит, подхватил, стараясь повторять движения ньера Алейнара, с мелкой тарелочки изящный лепесток чего-то, что-то оказалось, кажется, рыбным и невероятно острым, поперхнуться в таких обстоятельствах никак не мог, пришлось доесть и промолчать. Запивал – яблочным, рот обжигало, продолжал.
А ньера Алейнар молчал, слушал, ел – с этими лепестками справлялся легко, как с хлебом. Два раза даже выразил сочувствие. По поводу комиссии и деятелей магистрата, не способных решить внутреннее дело города с этой лехта без привлечения помощи и внимания извне. На этом еще раз наполнил кубки. Сам. Спросил про состав комиссии и что предполагает делать здесь – и зачем – Служба наблюдения Приливов. Это почему-то легче было рассказывать, чуть-чуть дотягиваясь до кубка. Ходил по краю, то, что за край не переходил – пьянило по-своему, к счастью о нежелательных смертях, из-за которых все началось, знал и сам ньера Алейнар… И вот заметно – мрачнел от известий. Что эти лехтев, увы, в своем праве пригласить комиссию, происходящее входит в их сферу внимания и должного действия. Так что остановить запрос невозможно, и придется уже что-то решать… с независимыми наблюдателями.
То, что потом ньера Алейнар поднимется и коротко скажет, что обещал содействие и сделает все, что будет в его силах – но предварительно ему будет необходимо оценить прибывшую комиссию – для Имертаи было чем-то вроде незапрошенного чуда. Он пообещал – про себя, что все расскажет, непременно, но потом. А пока он пил прощальный кубок, разговаривал о более приличествующих празднику предметах. Успокаивался…
А еще – это было весь разговор – Имертаи, что ни говорил – не мог отвлечься. Где-то совсем рядом перед глазами – сверкало, переливалось – чужим, прекрасным, невероятно подробным богатством подводной сокровищницы. Пытался отвлечься – было чем, иногда помогало… Но оставалось рядом.
А после прощального кубка ньера Алейнар а’Нард поднялся попрощаться. Но первым, что он сказал, было: «Я надеюсь, вы помните дорогу?» Все было правильно. Хозяин дома, по статусу значительно высший, совсем не обязан провожать гостя до выхода обратно. А далее ньера Алейнар даже постарался пояснить: «Я по некоторым причинам не хочу… вызывать вам провожатого». Имертаи мог только склониться в почтительном прощальном поклоне.
Помнит ли он дорогу… еще бы он ее не помнил. Вниз из дверей, и в поворот, на незаметную лесенку, ныряющую в толщу стены… Она вынырнет, внезапно – к высокому, в темноте теряющемуся залу, и разойдутся перед ним двери, пройдет пару шагов – и вспыхнет свет. И снова взгляд затопит, победит – подводное, многократное мерцание, в подобранном свете не разберешь, где текут, переливаются струи воды, где – дарят свой блеск камни, что смотрит из полумрака глазами странных существ из драгоценных металлов, кто – подглядывает со дна озерец… И какой все это в целом ценности.
Имертаи эс Фретка шел, шагов слышно не было. Медленно шел, глазел по сторонам, зачаровывался блеском дальше больше… И шаг за шагом… Все воспитанное должное поведение говорило – хотя бы о том, что «тебе ж оказали высокое доверие». Разум – чутье – хоть тем самым холодком по спине – подсказывали: скорей всего за тобой следят. Хотя бы местные системы безопасности. А поверх – эхом – шаг за шагом, блик за бликом в голове звенело, переливалось, застилало взгляд: «я по правде сам не знаю сколько у меня тут и чего»… «я сам…». К несчастью, шагов по сокровищнице было много. Достаточно. Имертаи эс Фретка замедлял шаг. Оглядывался. К тому самому озерцу – или какому другому – совсем остановился. Медленно – шаг, второй, третий… К воде. К мерцанию камешков неглубоко на дне. А перед глазами и в голове почему-то совсем ничего не осталось. «Ну… хоть в руках подержать, а если не вспомнит…»
И протянул руку.
Систему безопасности в Подводной сокровищнице – что тоже прекрасно знал Алейнар а’Нард – создавали практически параллельно с тем, как она становилась хранилищем более не нужных и небезопасных в других местах драгоценных вещей. Средство воздействия на нераспознаваемые объекты, пытающиеся преодолеть «водную защиту», в ней предусматривалось только одно. Для объектов гарантированно заканчивающееся критической растратой ресурса по полную несовместимость с жизнью.
Вообще по наличию «водной защиты» эс Фретка мог бы и догадаться. Но сокровищница взяла свое предсказанно быстро. Сигнал тревоги Алейнара а’Нард потревожил ровно на середине нового кубка. Можно было допить. За удачу.
Общее разбирательство по поводу несчастного случая с Имертаи эс Фретка – как докладывал Алейнар а’Нард общими словами сейчас, отвечая на вопрос ньера Реингаи, в целом заняло два дня. Поскольку нарушение правил безопасного поведения и гостеприимства было очевидным… А Семья эс Фретка прекрасно знала, что за объект вырос под их крышей: не только не предъявила ньера Алейнару а’Нард обвинений и требований подробного расследования, но, поспешив сдать своего мертвого городским – чуть ли не храмовым – прощальным службам, старшие Семьи поторопились к представителю высокого Дома с полными покорными извинениями за неподобающее поведение. Что и заняло второй день. Извинения были благосклонно приняты, и ньера Алейнар отбыл на праздник в исконный дом Дома Нард.
А о том, что случившееся его там не оставило… этого ньера Реингаи незачем знать. Особенно здесь, в этой комнате с «текущими порогами», что так напоминает… Там, в исконном доме Дома Нард, не на первый день праздника, после... Да какая разница, эта... не запомнил ведь... сама виновата, и спровоцировала. А он поддался. В общем... после того, как прямой старшей родственнице, заодно главе Дома, Альгейе а’Нард пришлось его заметить. Память держала, прикладывала порой - для большей обиды, как оценила взглядом, не нашла, за что зацепиться, вообще не ему выдала оценку. Разговаривала с этой. Охранницей, оказывается. Которая… да она должна была быть довольна, что на нее обратил внимание и захотел… и согласиться. А она… ну не ударила, но двигаться он почему-то не мог… Запаковала и сообщила общей охране дома, что у ньера Алейнара, предположительно, чрезмерное алкогольное отравление. И была призвана... охранница. С ним, таким же постыдно неподвижным. Ко главе Дома. А та взяла и подтвердила ее оценку ситуации. И говорила. Извинялась. Что лично она сожалеет, что практика обмена нежелательных отпрысков на желательный результат исследовательских производств уже вторую тысячу звездных лет как признана запретной. В данном случае - крайне сожалеет. Сознательное дрянное решение она еще бы, возможно, оценила, понятно, что ньера Алейнар вырос труслив и слаб и кормит свои слабости, но по постыдному отсутствию контроля спьяну...
И Алейнару оставалось стоять, глотать смертельное оскорбление - вместе с кислой отрыжкой, понимая, что он никак ей не соперник (...пока еще - не соперник), а еще... Что она права, и он внезапно пьян - до невменяемого, до радости, что ему приказывают немедленно убираться в отведенные комнаты... и не показываться, пока не соизволит вернуться в разумное состояние. А кстати, несмотря на все принятое… а он там ни разу, ни одному, ни словом об эксперименте не обмолвился... Хотя нельзя не признать: в родном доме весьма мало внимания обращали на его слова. Как он остался без близких старших.
Вот там, в комнатах верхнего крыла дома Дома Нард, в осенних гостевых покоях, высоких и принято-холодных, что особенно чувствовалось тогда, когда лежал безо сна, вертелся, пытался усвоить... ни обида, ни отрыжка грушевки полностью не проглатывались, надо было спать и надеяться на утро, но сон не торопился приходить. А потом накрыл - мутной пеленой... Там Алейнару а'Нард и приснилась - темная, зимняя, чуть переливчатая вода... И эс Фретка. Таким, как видел его последний раз. Мертвый. Скрюченный, скукожившийся какой-то. Система безопасности Подводной сокровищницы убивает быстро, но... видимо понять, что воздуха внезапно не хватает - и почему - эс Фретка успел. И плыл - сквозь сон - скрюченным последним листом по зимней воде, наполовину погрузившись...
Пробудился Алейнар внезапно и не без радости. Несмотря на мутную похмельную голову и слабость. И густую темень раннего зимнего утра - там, за окном. Валялся, смотрел, считал осенние листья в резьбе на потолке, прикидывал... Что ж, сколь бы презрительно к Алейнару а'Нард и его талантам не относились в родном доме, их вполне хватает, чтоб определить, что к поверью, что мертвые и вода приходят во сны... с последствиями то, что накрыло его сейчас, отношения не имеет. А Алейнару а'Нард остается лежать и ничего не думать. Так случилось. Он не отвечает.
Вот когда уже здесь, на земле Хладье Дошта, когда весь ужас... с пропавшим материалом понимал - снова приснилось. И потом приходило... Мертвый, жалкий эс Фретка плыл, сухим листом вертелся, тонул в воде - совсем в такой вот воде, которой здесь, в гостиной текут "текущие пороги" (так, что он боится туда смотреть... ) - и все-таки, казалось - тянул высохшие ручонки к его горлу. Так ярко... что пусть даже и "худшим недоразумением" он был в своем доме... Алейнар а'Нард понимал, что это очень похоже на срез следового остатка. Сказал бы - передаваемый, если бы мог определить хоть что-то малость похожее на остаточный след того, кто направляет...
И вот сейчас, пока говорил, пока рассказывал ньера Реингаи официальные данные... И смотрел - и осознавал - а он слабо, дальним эхом улавливает, как этот простраивает передающий. А этот всего-то наследующий талантливый... Это все признают. Только о нем, Реингаи, в Доме очень мало говорят. Но значит - скорей всего может. Но откуда он мог подробно узнать... Взять бы это, тщедушное... потрясти. Но он, Алейнар, вынужден сидеть. И послушно ожидать, что скажет этот... Реингаи.
- Досадное известие, - ровно оценит он. И продолжит с тем же неотменяемым спокойствием и вежливостью. - Напомнить Подводной сокровищнице ее традиционное использование и заодно ее подзарядить... Неплохо. Но, ньера Алейнар, - пальцы его взвешивают, пальцы просеивают песок, - убить в своем доме пришедшего с просьбой и с просьбой о помощи... Неразумно. Взгляд твоего бога на такое обычно присматривается, - он небрежно роняет формулу высокого фаэ, поминая то, что никак не должно поминать вслух, и снова продолжает, не меняя интонации. - Хоть отравили бы... - дотягивается потом до чашки, делает добрый глоток и упорно кажется Алейнару, что улыбается. В традиционном для Дома Нард искусстве составления ядов этот, надо полагать, тоже практиковался. И преуспел.
Нет уж, в доме ньера Реингаи он, Алейнар, крошки в рот не возьмет... Только мало это ему поможет. А еще орать хочется от тупого осознания: он, в отличие от этого дурака эс Фретки понимает... что из этого дома скорей всего живым не выйдет. И ничего не может сделать. Потому что этот, наследующий на своей территории и, как ни пережевывай Алейнар сейчас это невкусное открытие - гораздо сильнее его и талантливей. И ничто его не защитит. А он сам сюда пришел. Не с просьбой. С претензией.
И Алейнар дышал, торопливо, взвешивал: "А если этого убить раньше, он же близко, он же... не в полной силе по личному ресурсу, это говорили". Но понимал - на новой четверти выдоха: он в доме ньера Реингаи, в доме, в котором этот живет уже со времен своей первой ссылки – много звездных лет. Ошибкой было бы думать, что он не предусмотрел... каких-нибудь неприятных сюрпризов на случай своей внезапной смерти. А вот он, Алейнар, не подумал...
Реингаи заговорил ровно после, дав ему еще четверть выдоха на завершение этой мысли. Как знал:
- Что ж, это был не настолько ценный расходный объект, чтоб долго предаваться досаде. Особенно в ущерб делу. Давайте оценим, с кем придется его иметь.
Алейнар еще дышит и понимает... в том числе, что на этот раз Реингаи не тратится плеснуть из чашки, чтоб снова задействовать простроенный передающий. А тот оживает. Реестр разумных и их званий - Службы наблюдения приливов. Откуда? - удивление даже на миг перекроет все прочее:
- Ньера Реингаи, разве у вас есть доступ?
- У меня нет, разумеется. У вас есть. Как у наблюдающего за профильной областью в городском магистрате. А вы продолжаете держать работу этого передающего, - дальше ньера Реингаи очень вежливо потратится на. - Извините. Продолжаем.
Алейнар на этом понял окончательно, что из этого дома живым не выйдет. Но не мог ответить ничем, кроме согласия.
- Значит, эль'ньеро. Лехта zu-toera. Вот такие глаза. Предыдущее место пребывания – Далия, текущее – Хладье Дошта. С уверенностью предположу - оцените тот объект, что нас интересует, - смотреть Алейнару было неудобно, личные портретные данные какой-то узкоглазой из лехтев расплывались, сливались с деревом стола, было не разобрать что за знаки старательно изучает Реингаи, с чего выдает. - Какой... интересный послужной список... Да, думаю, с этим объектом нам и работать.
И совсем не это сейчас по правде и беспокоит Алейнара:
- Ньера Реингаи, а эта... сможет обнаружить, что я ей зачем-то интересуюсь?
- Разумеется, - небрежно отвечает он. - Если захочет запросить, кому последний раз требовались ее личные данные. Ньера Алейнар, я смею предполагать, что для этого у эль’ньеро Службы Наблюдения приливов сейчас слишком много работы. Для праздного интереса.
- Да зачем... вы ей вообще интересуетесь?
Реингаи роэ'Нард выдохнет. Оценит интенсивность эмоционального выброса. Очень медленно скажет:
- Ньера Алейнар, если кто-то мог перехватить воздействие и присвоить себе объект "драгоценная девочка", то лехта zu-toёra с большим послужным стажем, работающую за Зеркалом Устоявшегося – я заподозрю в первую очередь. - Ньера Реингаи шевельнется, приблизит что-то на изображении передающего, взвесит - оценивающим жестом. - Весьма интересный объект. Да, полагаю я верно определил, кому пришло время подавать прошение о просьбе и встрече…
- Подавать... прошение? - на этот раз Алейнар а'Нард не удержит удивления... Но это было последнее, что он вообще мог предположить.
- Не беспокойтесь, ньера Алейнар, это я обещаю взять на себя, - размеренно проговорит Реингаи. "Потому что вас уже не будет", - продолжит себе Алейнар. А с языка все не уйдет:
- Но... прошение? Что вы сможете у этой лехтев потребовать?
Здесь Реингаи помедлит, не торопясь наполнит чашку, задумается, что весьма зря ньера Алейнар отказывается, зимний согревающий напиток здесь... наконец научились делать почти как дома. А после того, соразмерив свое положение и право со своим желанием объяснить вслух, заговорит:
- Ньера Алейнар, лехтев - это необходимый функциональный элемент работы... общего устройства мира, который у нас есть. Крайне жестко ограниченный собственной функциональностью... - он допьет. И договорит. Легко. - Я не буду ничего требовать. Я у нее попрошу, - по слогам произнесет слово - из просьбы, которой храмовые не вправе отказать... Взвесят что-то его короткие пальцы и отряхнут. - Если я правильно оцениваю... через малый круг дней мы сможем приступить к дальнейшей работе с объектом "драгоценная девочка". Я полагаю, к заключительному периоду.
А потом он поднимется из-за стола. Оделит высоким прощальным поклоном. Спросит, высоким фаэ, может ли он, роэ'Нард сопроводить ньера Алейнара а'Нард до удобного перехода от Побережья...
И Алейнар не понимал - там, пока спускался. Вечером, дома, в усадьбе на Вышнем холме Мьенже. Ранним утром, когда проснулся - снился снова кошмар про эс'Фретка. И потом.
Не понимал - что живой. И сколько ему осталось жить.
@темы: сказочки, Тейрвенон, Тильсенн, глубокоавторское
-
-
07.06.2013 в 23:05далее:
ни обида, ни отрыжка грушевки
Это он разное пил или попуталось?
(кровожадно) а медленная подробная расчлененка этих деятелей будет, а?
-
-
07.06.2013 в 23:06автор недобрый, увы)
-
-
07.06.2013 в 23:15лехта zu-toёra с большим послужным стажем, работающую за Зеркалом Устоявшегося — а точно не лехтУ?
В общем... после того, как прямой старшей родственнице, заодно главе Дома, Альгейе а’Нард пришлось его заметить. Память держала, прикладывала порой - для большей обиды, как оценила взглядом, не нашла, за что зацепиться, вообще не ему выдала оценку. Разговаривала с этой. Охранницей, оказывается. Да она должна была быть довольна… и согласиться. А она… ну не ударила, но двигаться он почему-то не мог… Запаковала и сообщила общей охране дома, что у ньера Алейнара, предположительно, чрезмерное алкогольное отравление. И была призвана. С ним, таким же постыдно неподвижным. Ко главе Дома. А та взяла и подтвердила ее оценку ситуации. - тут совсем непонятно, кто на ком. Кто она, которая запаковала? Охранница? С которой разговаривала глава? К кому кто был призван?
Взгляд твоего бога на такое обычно присматривается - высокий фаэ как-то слишком уж странно согласует падежов и предлогов. Звучит как контаминация падать на/присматриваться к.
-
-
07.06.2013 в 23:28да, увы моему русскому
по второму - все именно так) постараюсь дать понятнее (
по третьему: ага, это издержки конспекта) моего. буду думать, как менять
-
-
07.06.2013 в 23:35-
-
07.06.2013 в 23:49-
-
07.06.2013 в 23:52Actinia, а то...)
-
-
08.06.2013 в 00:10-
-
08.06.2013 в 00:12-
-
08.06.2013 в 08:54-
-
08.06.2013 в 12:03-
-
08.06.2013 в 12:14Ыы... крассавцы...
-
-
08.06.2013 в 12:25-
-
08.06.2013 в 13:09Col. Andrzey Protiwienski, ага, огребут. к сожалению, не только они
-
-
22.06.2013 в 13:03-
-
22.06.2013 в 13:12правда наблюдать за этой интересностью я бы предпочел через прицел. чего-нибудь достаточно эффективного и дальнобойного