NAVIGARE NECESSE EST, VIVERE NON EST NECESSE][Я шел домой. И я попал домой.(с)]Должен же кто-то, ягодка, быть плохим
предыдущее тутwww.diary.ru/~ingadar/p151687301.htm
www.diary.ru/~ingadar/p152808500.htm
www.diary.ru/~ingadar/p153213902.htm
www.diary.ru/~ingadar/p153377348.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163459107.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163516211.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163545343.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163614154.htm
www.diary.ru/~ingadar/p164256663.htm
www.diary.ru/~ingadar/p164336332.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166672421.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166731112.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166776460.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166811911.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167029819.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167134640.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167157328.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167296853.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167617147.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169230304.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169322053.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169371159.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169403017.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169507057.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169701769.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169813399.htm
www.diary.ru/~ingadar/p170164737.htm
www.diary.ru/~ingadar/p171242263.htm
www.diary.ru/~ingadar/p171587249.htm
www.diary.ru/~ingadar/p171872376.htm
www.diary.ru/~ingadar/p171907804.htm
www.diary.ru/~ingadar/p172985284.htm
www.diary.ru/~ingadar/p173442051.htm
www.diary.ru/~ingadar/p173506392.htm
www.diary.ru/~ingadar/p173825903.htm
ingadar.diary.ru/p174266982.htm
ingadar.diary.ru/p175730829.htm
ingadar.diary.ru/p175898033.htm
ingadar.diary.ru/p176340262.htm
ingadar.diary.ru/p176573235.htm
ingadar.diary.ru/p179002779.htm
ingadar.diary.ru/p179036787.htm
ingadar.diary.ru/p179072969.htm
Но что поделать - из этой песни я слова выкинуть не могу. Обоснуй, если что, у нас есть.
извините, там трудно«Она еще два раза приезжала, - говорил словами Шедди. Там уже. В школе на Пустошах. – Летом, мы рыбу ловить ездили. С этим еще, черным. И потом еще. Я…немного привык».
Все равно это было чудом. Таким, маленьким и личным его чудом. Которому не станешь задавать вопросы – почему армейский с чужой и старшей земли свой отпуск предпочитает проводить вот здесь. Правда же – в возрасте между именами, в тысяче занятий, которые найдутся возле эр’тиер Сайви – всегда есть более интересные «почему». И послания между этим приходили. Так вот и в его восьмую весну пришло. Знаки были – сложными. Писала, что отправляется на верхние, на программы испытаний, следующее послание придет запоздало. А еще – что постарается вытащит на Таркис. «Мы такую штуку покажем».
И пропала. Не то, чтоб очень надолго. Послания иной раз и раз в большой круг приходили. Ждал. Но сильно не очень тревожился. Ей как раз про аттестации школьные думал послание отправить. С последней из летних – общество и история была, сдал успешно, помнится, рассказать хотел – шел тогда. Когда из школьного передающего окликнули. До школы быстрей доходило, Сайви и стала туда отправлять…
Шедди пришлось возвращаться. Просить уважаемого преподавателя. Извиняться. Что да, это личное послание. Но я вам доверяю, а здесь - я совсем не могу понять. Он не настолько понимал тогда средний официальный фаэ, чтоб разобрать его знаки.
...А Сайви писала, что оставляет армейскую службу. По полностью неподходящему состоянию здоровья. И может приехать к нему. Насовсем. Если он этого желает.
"Я по правде мало, что понял, - говорил Шедди, рассказывая ее обратно. - А после последней фразы…" Куда отчетливей за память зацепился внезапный сигнал школьного общего передающего. Когда ответное послание отправил. Благодарность получил. За экономию нагрузки общих передающих сетей.
На ответное послание он потратил только один знак. "Приезжайте". Потом подумал и приложил второй. "Я жду".
И она приехала. Быстро. Летом еще. Помнил улицу - ветер был, предосенний, пыль смерчиками закруживал, с болот тянуло. Как снова идет сквозь ту же площадь навстречу та же - высокая женщина... Сайви. Совсем та же Сайви... только, кажется, еще прямей и выше. И не верится так - в это "насовсем".
"Я не заметил, что она изменилась, - отпускал Шедди вслед за воспоминаниями. - Я и что она в гражданском сообразил только под новое утро. Нет, она, конечно, сказала..."
Госпожа Мунка его к тому времени покинула. Помнил - последние вечерние лучи солнца по столешнице. Он окошки первым делом расклеил и банки выкинул, а все равно полутемно, и как назло сегодня поселок накрыли какие-то неполадки с освещением, сиди, со своим вечерним и печь, чтоб гостью накормить, растапливать придется... Солнце светит, а Сайви сидит, не шевелится, смотрит на все. Думал, смотрит неодобрительно. Он старался, но тут... все равно порядка не было. И немножко... странно было. Стеснительно. Самому. Сбежать чуть хотелось.
- Я.... сейчас. Тут печку... надо. Света нет. Сейчас.
- Сьедде, - говорит, а смотрит прямо в тот угол, где он всякую помойку оставил. Вот, морщится еще, жестом сопровождает, резким. - Подожди пожалуйста. Сядь рядом. Я потом тебе помогу. – У Шедди получилось послушаться, сесть, услышать - как она выдохнет. - Я хочу, чтоб ты это знал сразу...
И помнил, что сначала совсем запутался в словах ее рассказа. Сначала зацепилось теплое, объемное, что: "я оставила своих летных и армию..." - а потом говорила, как и почему здесь теперь... Быстро, сухо и совсем незнакомыми словами. Всеми - незнакомыми. А потом вдруг спросит:
- Ты меня не понимаешь?
- Извините... - начнет он... но собьется тогда Сайви.
- Ну... в общем... я ушла из армейских по собственной... ответственности за повреждения. Я теперь периодически очень... плохо вижу и странно держусь. Возможно, будет хуже. Но обещают долгое стабильное состояние. Я рассудила - смогу до твоего полного совершеннолетия быть здесь и отвечать. Но у местной Службы наблюдения общества я запросить... забыла, - ухмыльнется. - Благо, здесь она пока еще строится. А у тебя спрошу. Вот такая я в таком виде могу быть здесь и отвечать за тебя?
Шедди попытался проглотить... продышать, как эти говорят. Не вышло, как подавился. Хлюпнул носом. И вслух как получилось самое дурацкое, что только можно было сказать:
- А я думал вы... меня за мусор ругать собрались.
Посмотрит. По росту: сдвинется со скамейки на пол. И долго будет смотреть:
- Сьедде... ты - что-то собирался делать сейчас. Давай, помогу?
Соображал даже сколько-то:
- Печку топить? А вы... умеете?
Она встанет. Вот теперь - на место. Сначала тихим:
- Это... на доступном топливе? Нет. Объяснишь?
(... А потом, совсем вечером, смотреть на его емкости кладовой... И оценивать - он не говорил, а цветным написано - как приберегал этот явно несладко живущий мелкий вкусной еды. Для гостя. И очень постараться не расплакаться. Неуместно. )
- Она сказала, - говорил Сьедде. - Но я... я потом почти забыл... я ничего долго не замечал...
И Сьедде эс Сайви молчит. Он долго молчит, и Льеанн укладывает негромкое:
- Я думаю, она не очень хотела, чтоб ты пытался с ней это разделить.
"Я совсем не образец понимания и сдержанности, Сьедде, - звучал, вспоминался ему голос. - И сейчас - совсем не образец. Ну ладно - попробуем пожить?"
- И мы жили. Это долго было... - рассказывал Шедди. - Вот от лета до лета. Мы жили. Ну, по-всякому. Рыбу, помню, тогда заготавливали. Первым общим. Ничего... жили. Сайви себе место работы нашла. В транспортном. Как-то постоянное сообщение налаживала. У нас его не было совсем, постоянного. Я не знаю точно... Помню, как со старостой ругалась.
(...голоса проходят, проскальзывают наверх, в спальное, сквозь доски "летней прихожей" стараниями Сайви ставшей гостевой комнатой. И господин Куэх Рогло, староста поселка, пару раз уже высказывался - как специально поблизости от Шедди - что в этом доме его стали принимать, как собаку: дальше прихожей не пускают и кружечки не поднесут. И в этот раз тоже - не пускают.
- Вы понимаете, что будет, если с этой земли пойдет открытый и регулярный пассажирский транспорт? - вот сверху слышно, как он краснеет и шлепает губами, выговаривая такую вариацию местного фаэ, что оба языка себя в таком зеркале не узнают... Интересно, как его понимает Сайви. А понимает.
- Понимаю. Например, вашим детям не надо будет проходить несколько переходов по болоту до школьного транспорта. А желающим к вам попасть - ждать у моря шторма или сбора лавочки. Посчитать дальше?
- Земля же... обезлюдеет, - громко накрывает продолжение ее слов господин староста. - Все уедут. Все тянутся - как у вас слаще.
(... а Пустоглазая смотрит над ним в стену - вот не по-человечески, камень из-под моста ее заешь. И вот как камень на него поднимает. В брехливую собаку кинуть. )
- Что ж, если этой земле настолько нечем держать своих детей, - через паузу очень отчетливо уложит Сайви. - Возможно, так ей и надо.
- Что бы вы... понимали?
- В земле, которой больше нечем удерживать своих детей, кроме как силком за загривок? О, понимаю. Возможно, много больше вас. Точно, больше, чем сама бы хотела. А транспорт будет, ньера Куэх эс Рогло. Обязательно.)
Транспорт был. Вот на местный Somilat, как усмехалась Сайви, был поселку подарочек. На нем она и отбывала. Раз в долю года. В госпиталь Башни на обязательное обследование. Это тоже знал. И… как ей было – иногда догадывался. Как весной - на незнакомый их праздник... "Для близких... - говорит Сайви и переходит. - А пойдем в лес, ловушки твои снимать? Душно у вас..." Долго бродили, странная погода была, то пригревала, то моросью сыпала. Ну, сделали привал на полянке, пока выдыхали - и повалять его время у Сайви нашлось. Успехов в простейшем искусстве Шедди к тому времени достиг... некоторых. Не без помощи школы и других. Сайви... иногда было интересно. А снега-то нет... явно... осторожно опрокидывала. (... да, я долго не замечал)...
И вот в какой-то раз - досадно, понятно, как ошибся... а что ошибку не упустили заметить... Хмурился, вниз смотрел:
- Еще и обляпался...
- Правда? Отряхнись, - легко командует Сайви. - В полевой можно и вот так... - и ложится. Во весь рост... распространяется на мокрых листьях. И смотрит в небо. Прояснилось тогда. Солнце сквозь лоскутья серых облаков бьет. Запомнил. Долго, очень долго смотрит туда Сайви. Выдыхает. Поднимается. Пересыпает на ладони привет последней непогоды - круглые, прозрачные градинки. Тают. Высыпаются. И говорит - тихо, отчетливо и не ему:
- Ладно, значит последний раз. Не могла я... Какое здесь... высокое небо.
- Это... несправедливо! - громко получается тогда у Шедди. А она и головы не повернет. Стряхнет с ладони градинки и в пространство спросит:
- Так, а что я еще называю вслух?
Ну...что будет страшно. Так вот и сказать:
- Нет...ничего.
- А что тогда несправедливо, скажи мне?
А смотрит далеко, вверх, и если вообще смотрит. Солнце, тучами стиснутое, бьет. Злое, яркое, весеннее солнце...
- Не знаю, Сайви. Но то, что с тобой, - и Шедди запнется, пытаясь понять, как это на фаэ, как сообразить самую высокую степень определения, не слишком нужную в просто жизни, - это несправедливо.
Повернется. Внезапно, невероятно быстро. Всей собой. Ему будет еще выдох тихо и страшно. А потом спокойно скажет:
- Это просто есть, Шедди. И это надо как-то быть, - скажет - и дотянется. А еще мысль зацепится. Отдельная. Сайви его имя научилась по-местному выговаривать. - А ты правда испачкался... вижу. Дай уберу.
И о том, что ей будет хуже Сайви тоже предупреждала. Да вот после той весны. На начале лета. И тоже не то, чтоб не услышал, так... головой знал, а совсем усвоить не получалось. Ну... по ней было незаметно. Совсем.
А потом... сначала была лестница. Обычная, садовая, еще от тех хозяев, до Мунки, осталась. Ранние сливы собирали. Полуспелые. На зимнюю еду перерабатывать. Сайви попробовала, сказала - вот сейчас самое то. Пока крепкие еще, полуспелые, с только-только подрумянивающимися боками - вот такие и собирай. Полез. А у лестницы ступенька наверху трухлявой оказалась - старая ж уже... Оперся - и треснула. И свалился.
"Да удачно я свалился, - говорил, вспоминая, Шедди, - ну, парой синяков обошелся... нестрашных. И зацепился хорошо, бок себе разодрал. Я потом испугался". Как быстро - совсем быстро появляется рядом Сайви, и как она быстро действует... Двигается. Знал уже - это, ветерком, щекотное прикосновение: это она на повреждения личным внутренним его проверяет. Так... быстро - что даже сказать "Щиплется", - не успел... ну на этот, стандартный обеззараживающий аптечки. Вот дернулся только. Она тогда спросит - вот понятное и... ну как не ее: "Больно, Шедди?"
"А я испугался, - говорил он. - Думал, сейчас ругать будут. Говорил, что совсем не больно, вот, сейчас побегу, встану. И рубашку я сам починю, порвал же".
А она берет, как держат совсем близких, и по голове гладит... Говорит: "Не надо вскакивать. Сейчас пройдет". "А еще прощения у меня просила, - рассказывал Шедди. - А я ничего не понимал. Меня ж давно, очень, как своего не держали, не обнимали, ну... И она тоже. Я и забыл. А она... так - крепко. Долго. А потом еще сливы собирали..."
(...- Вроде бы все? - выпрямляясь, говорит Сайви. Смотрит наверх, на ветки.
Это Шедди заметит – перед тем, как сказать:
- Вон, еще одна - в траву закатилась... я поймаю?
Шедди успеет наклониться – вот здорово, уже и не щиплет почти, и не больно, вытащить золотисто-зеленую сливу, замаскировавшуюся в густой траве, и выпрямится… Вот – не вовремя… Сайви как раз лестницу поднимет. С которой рухнул. Сломанный сук отодвинет с дорожки, лестницу за ним. Смотрит все еще на ветки, говорит спокойно:
- Надо будет понадежнее лестницу найти, а?
Вот только… а ладонью она как раз смотрит. Что там осталось от верхней ступеньки. Медленно. Как… вот правда смотрит. И рука так отчетливо – «каменная», с которой нельзя действовать… И дрожит.)
«А Пустоглазой ее при мне не называли. Я потом, краем услышал, - вспоминал Шедди. – Ну… взрослые с нами, со мной так – не очень разговаривали. А ребята знали, что буду драться… Я тогда уже хорошо дрался.
Я не понимал. А потом… Потом были птицы. Зореванки вот эти… Мы… не очень сыто жили. А в летний перелет на них иногда охоту разрешали. Староста, по команде, сообщал. Я силки и ставил…
А сначала – так обидно было».
Ну как раз сад поливал – вернулся в летнюю кухню, ведро наполнить, а время предобеденное, ну просто, пока наполняется – глянул в дверь рабочего помещения и вот… Как по лицу заехало. Стоит Сайви, чистит птичек, ощипывает – его добычу, быстро так, - и шмяк – уже не первая… в старый садовый ящик. Куда инструмент складывается на зиму. И он, втихушку, мусор скидывает. Земля была, опилки… Даже ойкнет, дернется вперед…
А потом – ну, если то было по лицу, то это – по затылку. Ощутимей. Сообразит. Перышки – Сайви добычу ощипывает ловко, легко, не шпаря, и летят – в чистый контейнер, куда потом сложить еду, залить еловкой с ягодами, в ней и тушить, чтоб мягче и вкусней были. Как ее кто-то из поселка научил… Стол в летней кухне шаткий, на полу проще…
Ящики… Они разноцветные. Мусорный еще старый, пыльный, потерханный.... сам же Шедди его сюда принес, поставил - когда ручку у ведра менял. И никак же - только вот так, если сзади как огреет по затылку - не понять простого. Для Сайви эти ящики одинаковые. Перепутала.
Она стоит и чистит. И сам Шедди стоит. А Сайви отвлекается, легким:
- О, Шедди - спасибо... увесистые птички. Вкусно будет. А ты - чего?
А слова каменные, застревают в горле, не хотят... "Как я ей скажу? Скажу. Потом. Сейчас вот... она сейчас пойдет за еловкой, должна же", - все это бьется - мотыльками об фонарь - глубоко, между:
- Я.... Да - вот, кусты полил!
- Отлично. Луку потом нащиплешь, в похлебку?
- Ага... - а самому - считать. Шлеп - вот и последняя тушка. Сейчас - Сайви уже жестом, что - "ну, я в погреб", пока за еловкой, за ягодами... "Сейчас... успею". Сайви за дверь - а он быстро, из мусорного ящика тушки вытряхнуть, прямо под кран, из которого ведро наполняют, напор больше, теперь перья - из чистого в мусорный, теперь птиц от песка отмыть, грязи. "Чтоб как надо. И не видела. Потом скажу. Успею".
Не успел. Третью отмывал. Последнюю. Но в нее внутрь грязи насыпалось. С опилками. В потрошеную. Легла неудачно. Трудно....а когда спешишь... А еще и напор воды до струйки сбросился. Как раз отвлекся - можно ли его подкачать...
А Сайви стоит. Тихо. За дверной косяк держится. И плачет.
И почему-то не получилось дернуться. Не подойти. Домыть птицу. Сполоснуть чистый ящик, отряхнув от последних перьев. Первую птицу положить:
- Порезать надо, - скажет из-за спины Сайви. Емкость с еловкой поставит. Тогда только за руку ее взять. Крепко так. Совсем крепко. Чтоб почувствовала.
Вот там и сказал. Сразу - слова созреют и получатся:
- Сайви, я вырасту. Выучусь – и сделаю.
- Что – ты сделаешь? – спрашивает. Руки не отпускает. Тоже держит.
А тут попробуй скажи, чтоб слово не шлепнулось. В ящик – вот так… потрошеной тушкой. А вот так – упереться и упрямо:
- Я хочу, чтоб с тобой так не было. Я хочу что-нибудь с этим сделать… И я сделаю. Только… выучусь.
А Сайви молчит. Держит. Долго держит на свободной ладони что-то – увесистое. Очень. («… это яблочко свинцовое и жжет ладони. Нет, al-mei Сьедде – этот выбор я с тобой делить не хочу…») А потом отряхивает руку. И гладит по волосам. И еще. А потом – вот – распрямляется. Четко выговорить:
- Все в воле Многоликого, может быть - и то, что тебе удастся с этим что-то сделать. Если выучишься. Ты действительно этого хочешь?
И ответить хоть самую маленькую неправду на этот вопрос нельзя:
- Я… недавно захотел этого. Вот – сейчас. Но знаю, что ничего другого я так не хотел.
А Сайви это себе заберет. Легко. Полностью. И по руке погладит – что отпусти. Вон, дело надо делать. Еду. Тушку эту самую на части делить. У Сайви ловко получается… как всегда – но вот только теперь сумел заметить – а смотрит она мимо. В потолок. Не смотрит.
- Хорошо, - говорит она, уже присыпая – первый слой мяса толчеными ягодами. – Шедди, давай мы об этом подумаем. Круг дней, малый – еще можно. А дальше – будем решать. Если ты по-прежнему захочешь.
- Я по-прежнему захотел, - говорил Шедди. – И вот… после этого круга дней – я подтвердил. И я был здесь.
- И она была здесь, - говорила лехта Ллеаннэйр. И продолжала вспоминать.
- Принято, - медленно отзовется тогда лехта Ллеаннэйр – бывшей армейской. - Что ж... достойный довод в пользу специальности.
Ответ у Сайви эс Солья получается не сразу. Отдельным - как вот выросшее - укладывается негромкое:
- Я надеюсь, он не разочаруется в выборе. Он не столько проживет, чтоб менять путь... удалось. Легко.
- Я думаю, знания средней медицинской на любом месте жизни пригодятся. А дальше - его выбор и его воля, - отзовется лехта Ллеаннэйр. И продолжит. - Я могу ознакомиться с его аттестациями?
Ответный жест... все равно армейской удерживается в рамках вежливости. Не без заметного труда удерживается: "Для вас все открыто". И пару выдохов Льеанн выделит. На полное погружение в личный внутренний. Вынырнет с оценкой:
- Неплохо. Вполне неплохо. Но преимущественной области интересов пока все-таки не определено. Ньера Сайви, вы понимаете, что разработанный метод подготовки младших... специфичен. Это в том числе достаточно насыщенная программа обучения. Как вы оцениваете - Шедди... эс Сайви справится?
Ладонь бывшей летной отметит - пальцами, а все равно - отчетливо ухватит паузу, оставленную лехта перед именем Семьи. Схватит - и явно постарается прикрыть. И получится. По крайней мере за ней ничего не последует. Кроме нескольких выдохов, необходимых, чтоб осознать это "ничего".
- Я полагаю, да - справится. А еще, теи-лехта, из всех возможных путей получения профессионального образования, доступных для жителей этого региона, вам я доверяю больше всего. По качеству профессиональной подготовки и обеспечению надлежащего присмотра и воспитания. Скажите, мне разрешено подавать прошение?
В ответ Льеанн понадобиться немного времени. Чтоб принять, посмотреть - и просто отозваться:
- Мне вполне хватит вашего устного решения.
Вообще-то не произойдет ничего. Сайви эс Солья и не шелохнется. И также будет смотреть (... не смотреть) над головой. На резные полки у двери.
Но что-то отчетливо случится. Чему лучше было бы не происходить. А когда бывшая армейская уронит вслед - а вроде бы легко, почти улыбаясь:
- Вы очень опрометчиво поступаете, лехта, - станет очень точно страшно. Пока та уложит вслед. - Я могу вас просить о полном официальном оформлении?
- Хорошо, если вам так удобней. Прошение, я так понимаю, у вас готово? – Льеанн получит согласие, оценив – скорость и меткость жеста… И все время – пока развернет местный общий передающий, пока озвучит вслух знаки прошения и свой ответ на него – это полагается делать вслух, к счастью, пока собираются в линию знаки начала ответного решения: «Я, теи-лехта lierh-aef Ллеаннэйр эс Хэрмэн айе Ойхо принимаю…» - она будет слушать – как идет по чужому небу – что похуже грозы, смертоносное сердце смерча…
«Ко мне пришли с другим делом и с другой просьбой…» - и все-таки удержать у Льеанн не получится. Спросит:
- Ньера Сайви, я могу вам задать еще один личный вопрос. Касающийся вас?
И бывшая армейская улыбнется еще раз. С очень… заметной мощностью. Сколько там – в общем, по максимуму шло на боевые выходы ее «ласточки»? – вот как со всей возможной:
- Нет, лехта. Не можете. Я не разрешаю.
www.diary.ru/~ingadar/p152808500.htm
www.diary.ru/~ingadar/p153213902.htm
www.diary.ru/~ingadar/p153377348.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163459107.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163516211.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163545343.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163614154.htm
www.diary.ru/~ingadar/p164256663.htm
www.diary.ru/~ingadar/p164336332.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166672421.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166731112.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166776460.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166811911.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167029819.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167134640.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167157328.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167296853.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167617147.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169230304.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169322053.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169371159.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169403017.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169507057.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169701769.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169813399.htm
www.diary.ru/~ingadar/p170164737.htm
www.diary.ru/~ingadar/p171242263.htm
www.diary.ru/~ingadar/p171587249.htm
www.diary.ru/~ingadar/p171872376.htm
www.diary.ru/~ingadar/p171907804.htm
www.diary.ru/~ingadar/p172985284.htm
www.diary.ru/~ingadar/p173442051.htm
www.diary.ru/~ingadar/p173506392.htm
www.diary.ru/~ingadar/p173825903.htm
ingadar.diary.ru/p174266982.htm
ingadar.diary.ru/p175730829.htm
ingadar.diary.ru/p175898033.htm
ingadar.diary.ru/p176340262.htm
ingadar.diary.ru/p176573235.htm
ingadar.diary.ru/p179002779.htm
ingadar.diary.ru/p179036787.htm
ingadar.diary.ru/p179072969.htm
Но что поделать - из этой песни я слова выкинуть не могу. Обоснуй, если что, у нас есть.
извините, там трудно«Она еще два раза приезжала, - говорил словами Шедди. Там уже. В школе на Пустошах. – Летом, мы рыбу ловить ездили. С этим еще, черным. И потом еще. Я…немного привык».
Все равно это было чудом. Таким, маленьким и личным его чудом. Которому не станешь задавать вопросы – почему армейский с чужой и старшей земли свой отпуск предпочитает проводить вот здесь. Правда же – в возрасте между именами, в тысяче занятий, которые найдутся возле эр’тиер Сайви – всегда есть более интересные «почему». И послания между этим приходили. Так вот и в его восьмую весну пришло. Знаки были – сложными. Писала, что отправляется на верхние, на программы испытаний, следующее послание придет запоздало. А еще – что постарается вытащит на Таркис. «Мы такую штуку покажем».
И пропала. Не то, чтоб очень надолго. Послания иной раз и раз в большой круг приходили. Ждал. Но сильно не очень тревожился. Ей как раз про аттестации школьные думал послание отправить. С последней из летних – общество и история была, сдал успешно, помнится, рассказать хотел – шел тогда. Когда из школьного передающего окликнули. До школы быстрей доходило, Сайви и стала туда отправлять…
Шедди пришлось возвращаться. Просить уважаемого преподавателя. Извиняться. Что да, это личное послание. Но я вам доверяю, а здесь - я совсем не могу понять. Он не настолько понимал тогда средний официальный фаэ, чтоб разобрать его знаки.
...А Сайви писала, что оставляет армейскую службу. По полностью неподходящему состоянию здоровья. И может приехать к нему. Насовсем. Если он этого желает.
"Я по правде мало, что понял, - говорил Шедди, рассказывая ее обратно. - А после последней фразы…" Куда отчетливей за память зацепился внезапный сигнал школьного общего передающего. Когда ответное послание отправил. Благодарность получил. За экономию нагрузки общих передающих сетей.
На ответное послание он потратил только один знак. "Приезжайте". Потом подумал и приложил второй. "Я жду".
И она приехала. Быстро. Летом еще. Помнил улицу - ветер был, предосенний, пыль смерчиками закруживал, с болот тянуло. Как снова идет сквозь ту же площадь навстречу та же - высокая женщина... Сайви. Совсем та же Сайви... только, кажется, еще прямей и выше. И не верится так - в это "насовсем".
"Я не заметил, что она изменилась, - отпускал Шедди вслед за воспоминаниями. - Я и что она в гражданском сообразил только под новое утро. Нет, она, конечно, сказала..."
Госпожа Мунка его к тому времени покинула. Помнил - последние вечерние лучи солнца по столешнице. Он окошки первым делом расклеил и банки выкинул, а все равно полутемно, и как назло сегодня поселок накрыли какие-то неполадки с освещением, сиди, со своим вечерним и печь, чтоб гостью накормить, растапливать придется... Солнце светит, а Сайви сидит, не шевелится, смотрит на все. Думал, смотрит неодобрительно. Он старался, но тут... все равно порядка не было. И немножко... странно было. Стеснительно. Самому. Сбежать чуть хотелось.
- Я.... сейчас. Тут печку... надо. Света нет. Сейчас.
- Сьедде, - говорит, а смотрит прямо в тот угол, где он всякую помойку оставил. Вот, морщится еще, жестом сопровождает, резким. - Подожди пожалуйста. Сядь рядом. Я потом тебе помогу. – У Шедди получилось послушаться, сесть, услышать - как она выдохнет. - Я хочу, чтоб ты это знал сразу...
И помнил, что сначала совсем запутался в словах ее рассказа. Сначала зацепилось теплое, объемное, что: "я оставила своих летных и армию..." - а потом говорила, как и почему здесь теперь... Быстро, сухо и совсем незнакомыми словами. Всеми - незнакомыми. А потом вдруг спросит:
- Ты меня не понимаешь?
- Извините... - начнет он... но собьется тогда Сайви.
- Ну... в общем... я ушла из армейских по собственной... ответственности за повреждения. Я теперь периодически очень... плохо вижу и странно держусь. Возможно, будет хуже. Но обещают долгое стабильное состояние. Я рассудила - смогу до твоего полного совершеннолетия быть здесь и отвечать. Но у местной Службы наблюдения общества я запросить... забыла, - ухмыльнется. - Благо, здесь она пока еще строится. А у тебя спрошу. Вот такая я в таком виде могу быть здесь и отвечать за тебя?
Шедди попытался проглотить... продышать, как эти говорят. Не вышло, как подавился. Хлюпнул носом. И вслух как получилось самое дурацкое, что только можно было сказать:
- А я думал вы... меня за мусор ругать собрались.
Посмотрит. По росту: сдвинется со скамейки на пол. И долго будет смотреть:
- Сьедде... ты - что-то собирался делать сейчас. Давай, помогу?
Соображал даже сколько-то:
- Печку топить? А вы... умеете?
Она встанет. Вот теперь - на место. Сначала тихим:
- Это... на доступном топливе? Нет. Объяснишь?
(... А потом, совсем вечером, смотреть на его емкости кладовой... И оценивать - он не говорил, а цветным написано - как приберегал этот явно несладко живущий мелкий вкусной еды. Для гостя. И очень постараться не расплакаться. Неуместно. )
- Она сказала, - говорил Сьедде. - Но я... я потом почти забыл... я ничего долго не замечал...
И Сьедде эс Сайви молчит. Он долго молчит, и Льеанн укладывает негромкое:
- Я думаю, она не очень хотела, чтоб ты пытался с ней это разделить.
"Я совсем не образец понимания и сдержанности, Сьедде, - звучал, вспоминался ему голос. - И сейчас - совсем не образец. Ну ладно - попробуем пожить?"
- И мы жили. Это долго было... - рассказывал Шедди. - Вот от лета до лета. Мы жили. Ну, по-всякому. Рыбу, помню, тогда заготавливали. Первым общим. Ничего... жили. Сайви себе место работы нашла. В транспортном. Как-то постоянное сообщение налаживала. У нас его не было совсем, постоянного. Я не знаю точно... Помню, как со старостой ругалась.
(...голоса проходят, проскальзывают наверх, в спальное, сквозь доски "летней прихожей" стараниями Сайви ставшей гостевой комнатой. И господин Куэх Рогло, староста поселка, пару раз уже высказывался - как специально поблизости от Шедди - что в этом доме его стали принимать, как собаку: дальше прихожей не пускают и кружечки не поднесут. И в этот раз тоже - не пускают.
- Вы понимаете, что будет, если с этой земли пойдет открытый и регулярный пассажирский транспорт? - вот сверху слышно, как он краснеет и шлепает губами, выговаривая такую вариацию местного фаэ, что оба языка себя в таком зеркале не узнают... Интересно, как его понимает Сайви. А понимает.
- Понимаю. Например, вашим детям не надо будет проходить несколько переходов по болоту до школьного транспорта. А желающим к вам попасть - ждать у моря шторма или сбора лавочки. Посчитать дальше?
- Земля же... обезлюдеет, - громко накрывает продолжение ее слов господин староста. - Все уедут. Все тянутся - как у вас слаще.
(... а Пустоглазая смотрит над ним в стену - вот не по-человечески, камень из-под моста ее заешь. И вот как камень на него поднимает. В брехливую собаку кинуть. )
- Что ж, если этой земле настолько нечем держать своих детей, - через паузу очень отчетливо уложит Сайви. - Возможно, так ей и надо.
- Что бы вы... понимали?
- В земле, которой больше нечем удерживать своих детей, кроме как силком за загривок? О, понимаю. Возможно, много больше вас. Точно, больше, чем сама бы хотела. А транспорт будет, ньера Куэх эс Рогло. Обязательно.)
Транспорт был. Вот на местный Somilat, как усмехалась Сайви, был поселку подарочек. На нем она и отбывала. Раз в долю года. В госпиталь Башни на обязательное обследование. Это тоже знал. И… как ей было – иногда догадывался. Как весной - на незнакомый их праздник... "Для близких... - говорит Сайви и переходит. - А пойдем в лес, ловушки твои снимать? Душно у вас..." Долго бродили, странная погода была, то пригревала, то моросью сыпала. Ну, сделали привал на полянке, пока выдыхали - и повалять его время у Сайви нашлось. Успехов в простейшем искусстве Шедди к тому времени достиг... некоторых. Не без помощи школы и других. Сайви... иногда было интересно. А снега-то нет... явно... осторожно опрокидывала. (... да, я долго не замечал)...
И вот в какой-то раз - досадно, понятно, как ошибся... а что ошибку не упустили заметить... Хмурился, вниз смотрел:
- Еще и обляпался...
- Правда? Отряхнись, - легко командует Сайви. - В полевой можно и вот так... - и ложится. Во весь рост... распространяется на мокрых листьях. И смотрит в небо. Прояснилось тогда. Солнце сквозь лоскутья серых облаков бьет. Запомнил. Долго, очень долго смотрит туда Сайви. Выдыхает. Поднимается. Пересыпает на ладони привет последней непогоды - круглые, прозрачные градинки. Тают. Высыпаются. И говорит - тихо, отчетливо и не ему:
- Ладно, значит последний раз. Не могла я... Какое здесь... высокое небо.
- Это... несправедливо! - громко получается тогда у Шедди. А она и головы не повернет. Стряхнет с ладони градинки и в пространство спросит:
- Так, а что я еще называю вслух?
Ну...что будет страшно. Так вот и сказать:
- Нет...ничего.
- А что тогда несправедливо, скажи мне?
А смотрит далеко, вверх, и если вообще смотрит. Солнце, тучами стиснутое, бьет. Злое, яркое, весеннее солнце...
- Не знаю, Сайви. Но то, что с тобой, - и Шедди запнется, пытаясь понять, как это на фаэ, как сообразить самую высокую степень определения, не слишком нужную в просто жизни, - это несправедливо.
Повернется. Внезапно, невероятно быстро. Всей собой. Ему будет еще выдох тихо и страшно. А потом спокойно скажет:
- Это просто есть, Шедди. И это надо как-то быть, - скажет - и дотянется. А еще мысль зацепится. Отдельная. Сайви его имя научилась по-местному выговаривать. - А ты правда испачкался... вижу. Дай уберу.
И о том, что ей будет хуже Сайви тоже предупреждала. Да вот после той весны. На начале лета. И тоже не то, чтоб не услышал, так... головой знал, а совсем усвоить не получалось. Ну... по ней было незаметно. Совсем.
А потом... сначала была лестница. Обычная, садовая, еще от тех хозяев, до Мунки, осталась. Ранние сливы собирали. Полуспелые. На зимнюю еду перерабатывать. Сайви попробовала, сказала - вот сейчас самое то. Пока крепкие еще, полуспелые, с только-только подрумянивающимися боками - вот такие и собирай. Полез. А у лестницы ступенька наверху трухлявой оказалась - старая ж уже... Оперся - и треснула. И свалился.
"Да удачно я свалился, - говорил, вспоминая, Шедди, - ну, парой синяков обошелся... нестрашных. И зацепился хорошо, бок себе разодрал. Я потом испугался". Как быстро - совсем быстро появляется рядом Сайви, и как она быстро действует... Двигается. Знал уже - это, ветерком, щекотное прикосновение: это она на повреждения личным внутренним его проверяет. Так... быстро - что даже сказать "Щиплется", - не успел... ну на этот, стандартный обеззараживающий аптечки. Вот дернулся только. Она тогда спросит - вот понятное и... ну как не ее: "Больно, Шедди?"
"А я испугался, - говорил он. - Думал, сейчас ругать будут. Говорил, что совсем не больно, вот, сейчас побегу, встану. И рубашку я сам починю, порвал же".
А она берет, как держат совсем близких, и по голове гладит... Говорит: "Не надо вскакивать. Сейчас пройдет". "А еще прощения у меня просила, - рассказывал Шедди. - А я ничего не понимал. Меня ж давно, очень, как своего не держали, не обнимали, ну... И она тоже. Я и забыл. А она... так - крепко. Долго. А потом еще сливы собирали..."
(...- Вроде бы все? - выпрямляясь, говорит Сайви. Смотрит наверх, на ветки.
Это Шедди заметит – перед тем, как сказать:
- Вон, еще одна - в траву закатилась... я поймаю?
Шедди успеет наклониться – вот здорово, уже и не щиплет почти, и не больно, вытащить золотисто-зеленую сливу, замаскировавшуюся в густой траве, и выпрямится… Вот – не вовремя… Сайви как раз лестницу поднимет. С которой рухнул. Сломанный сук отодвинет с дорожки, лестницу за ним. Смотрит все еще на ветки, говорит спокойно:
- Надо будет понадежнее лестницу найти, а?
Вот только… а ладонью она как раз смотрит. Что там осталось от верхней ступеньки. Медленно. Как… вот правда смотрит. И рука так отчетливо – «каменная», с которой нельзя действовать… И дрожит.)
«А Пустоглазой ее при мне не называли. Я потом, краем услышал, - вспоминал Шедди. – Ну… взрослые с нами, со мной так – не очень разговаривали. А ребята знали, что буду драться… Я тогда уже хорошо дрался.
Я не понимал. А потом… Потом были птицы. Зореванки вот эти… Мы… не очень сыто жили. А в летний перелет на них иногда охоту разрешали. Староста, по команде, сообщал. Я силки и ставил…
А сначала – так обидно было».
Ну как раз сад поливал – вернулся в летнюю кухню, ведро наполнить, а время предобеденное, ну просто, пока наполняется – глянул в дверь рабочего помещения и вот… Как по лицу заехало. Стоит Сайви, чистит птичек, ощипывает – его добычу, быстро так, - и шмяк – уже не первая… в старый садовый ящик. Куда инструмент складывается на зиму. И он, втихушку, мусор скидывает. Земля была, опилки… Даже ойкнет, дернется вперед…
А потом – ну, если то было по лицу, то это – по затылку. Ощутимей. Сообразит. Перышки – Сайви добычу ощипывает ловко, легко, не шпаря, и летят – в чистый контейнер, куда потом сложить еду, залить еловкой с ягодами, в ней и тушить, чтоб мягче и вкусней были. Как ее кто-то из поселка научил… Стол в летней кухне шаткий, на полу проще…
Ящики… Они разноцветные. Мусорный еще старый, пыльный, потерханный.... сам же Шедди его сюда принес, поставил - когда ручку у ведра менял. И никак же - только вот так, если сзади как огреет по затылку - не понять простого. Для Сайви эти ящики одинаковые. Перепутала.
Она стоит и чистит. И сам Шедди стоит. А Сайви отвлекается, легким:
- О, Шедди - спасибо... увесистые птички. Вкусно будет. А ты - чего?
А слова каменные, застревают в горле, не хотят... "Как я ей скажу? Скажу. Потом. Сейчас вот... она сейчас пойдет за еловкой, должна же", - все это бьется - мотыльками об фонарь - глубоко, между:
- Я.... Да - вот, кусты полил!
- Отлично. Луку потом нащиплешь, в похлебку?
- Ага... - а самому - считать. Шлеп - вот и последняя тушка. Сейчас - Сайви уже жестом, что - "ну, я в погреб", пока за еловкой, за ягодами... "Сейчас... успею". Сайви за дверь - а он быстро, из мусорного ящика тушки вытряхнуть, прямо под кран, из которого ведро наполняют, напор больше, теперь перья - из чистого в мусорный, теперь птиц от песка отмыть, грязи. "Чтоб как надо. И не видела. Потом скажу. Успею".
Не успел. Третью отмывал. Последнюю. Но в нее внутрь грязи насыпалось. С опилками. В потрошеную. Легла неудачно. Трудно....а когда спешишь... А еще и напор воды до струйки сбросился. Как раз отвлекся - можно ли его подкачать...
А Сайви стоит. Тихо. За дверной косяк держится. И плачет.
И почему-то не получилось дернуться. Не подойти. Домыть птицу. Сполоснуть чистый ящик, отряхнув от последних перьев. Первую птицу положить:
- Порезать надо, - скажет из-за спины Сайви. Емкость с еловкой поставит. Тогда только за руку ее взять. Крепко так. Совсем крепко. Чтоб почувствовала.
Вот там и сказал. Сразу - слова созреют и получатся:
- Сайви, я вырасту. Выучусь – и сделаю.
- Что – ты сделаешь? – спрашивает. Руки не отпускает. Тоже держит.
А тут попробуй скажи, чтоб слово не шлепнулось. В ящик – вот так… потрошеной тушкой. А вот так – упереться и упрямо:
- Я хочу, чтоб с тобой так не было. Я хочу что-нибудь с этим сделать… И я сделаю. Только… выучусь.
А Сайви молчит. Держит. Долго держит на свободной ладони что-то – увесистое. Очень. («… это яблочко свинцовое и жжет ладони. Нет, al-mei Сьедде – этот выбор я с тобой делить не хочу…») А потом отряхивает руку. И гладит по волосам. И еще. А потом – вот – распрямляется. Четко выговорить:
- Все в воле Многоликого, может быть - и то, что тебе удастся с этим что-то сделать. Если выучишься. Ты действительно этого хочешь?
И ответить хоть самую маленькую неправду на этот вопрос нельзя:
- Я… недавно захотел этого. Вот – сейчас. Но знаю, что ничего другого я так не хотел.
А Сайви это себе заберет. Легко. Полностью. И по руке погладит – что отпусти. Вон, дело надо делать. Еду. Тушку эту самую на части делить. У Сайви ловко получается… как всегда – но вот только теперь сумел заметить – а смотрит она мимо. В потолок. Не смотрит.
- Хорошо, - говорит она, уже присыпая – первый слой мяса толчеными ягодами. – Шедди, давай мы об этом подумаем. Круг дней, малый – еще можно. А дальше – будем решать. Если ты по-прежнему захочешь.
- Я по-прежнему захотел, - говорил Шедди. – И вот… после этого круга дней – я подтвердил. И я был здесь.
- И она была здесь, - говорила лехта Ллеаннэйр. И продолжала вспоминать.
- Принято, - медленно отзовется тогда лехта Ллеаннэйр – бывшей армейской. - Что ж... достойный довод в пользу специальности.
Ответ у Сайви эс Солья получается не сразу. Отдельным - как вот выросшее - укладывается негромкое:
- Я надеюсь, он не разочаруется в выборе. Он не столько проживет, чтоб менять путь... удалось. Легко.
- Я думаю, знания средней медицинской на любом месте жизни пригодятся. А дальше - его выбор и его воля, - отзовется лехта Ллеаннэйр. И продолжит. - Я могу ознакомиться с его аттестациями?
Ответный жест... все равно армейской удерживается в рамках вежливости. Не без заметного труда удерживается: "Для вас все открыто". И пару выдохов Льеанн выделит. На полное погружение в личный внутренний. Вынырнет с оценкой:
- Неплохо. Вполне неплохо. Но преимущественной области интересов пока все-таки не определено. Ньера Сайви, вы понимаете, что разработанный метод подготовки младших... специфичен. Это в том числе достаточно насыщенная программа обучения. Как вы оцениваете - Шедди... эс Сайви справится?
Ладонь бывшей летной отметит - пальцами, а все равно - отчетливо ухватит паузу, оставленную лехта перед именем Семьи. Схватит - и явно постарается прикрыть. И получится. По крайней мере за ней ничего не последует. Кроме нескольких выдохов, необходимых, чтоб осознать это "ничего".
- Я полагаю, да - справится. А еще, теи-лехта, из всех возможных путей получения профессионального образования, доступных для жителей этого региона, вам я доверяю больше всего. По качеству профессиональной подготовки и обеспечению надлежащего присмотра и воспитания. Скажите, мне разрешено подавать прошение?
В ответ Льеанн понадобиться немного времени. Чтоб принять, посмотреть - и просто отозваться:
- Мне вполне хватит вашего устного решения.
Вообще-то не произойдет ничего. Сайви эс Солья и не шелохнется. И также будет смотреть (... не смотреть) над головой. На резные полки у двери.
Но что-то отчетливо случится. Чему лучше было бы не происходить. А когда бывшая армейская уронит вслед - а вроде бы легко, почти улыбаясь:
- Вы очень опрометчиво поступаете, лехта, - станет очень точно страшно. Пока та уложит вслед. - Я могу вас просить о полном официальном оформлении?
- Хорошо, если вам так удобней. Прошение, я так понимаю, у вас готово? – Льеанн получит согласие, оценив – скорость и меткость жеста… И все время – пока развернет местный общий передающий, пока озвучит вслух знаки прошения и свой ответ на него – это полагается делать вслух, к счастью, пока собираются в линию знаки начала ответного решения: «Я, теи-лехта lierh-aef Ллеаннэйр эс Хэрмэн айе Ойхо принимаю…» - она будет слушать – как идет по чужому небу – что похуже грозы, смертоносное сердце смерча…
«Ко мне пришли с другим делом и с другой просьбой…» - и все-таки удержать у Льеанн не получится. Спросит:
- Ньера Сайви, я могу вам задать еще один личный вопрос. Касающийся вас?
И бывшая армейская улыбнется еще раз. С очень… заметной мощностью. Сколько там – в общем, по максимуму шло на боевые выходы ее «ласточки»? – вот как со всей возможной:
- Нет, лехта. Не можете. Я не разрешаю.
-
-
30.07.2012 в 09:38-
-
30.07.2012 в 10:00-
-
30.07.2012 в 10:11