NAVIGARE NECESSE EST, VIVERE NON EST NECESSE][Я шел домой. И я попал домой.(с)]Должен же кто-то, ягодка, быть плохим
предыдущее тутwww.diary.ru/~ingadar/p151687301.htm
www.diary.ru/~ingadar/p152808500.htm
www.diary.ru/~ingadar/p153213902.htm
www.diary.ru/~ingadar/p153377348.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163459107.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163516211.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163545343.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163614154.htm
www.diary.ru/~ingadar/p164256663.htm
www.diary.ru/~ingadar/p164336332.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166672421.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166731112.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166776460.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166811911.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167029819.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167134640.htm
осторожно: лексика продолжается, реалии тоже. есть и другое.
и немного мистикиХойда рассказывал негромко, увесисто, укладывая в повествование нижний армейский и не самые понятные жаргонные выражения. Лейвор запоминал и переспрашивал. Началу истории непосредственно Хойда был свидетелем. Когда «был молодой, зеленый, только-только полосатый». Когда одна из дробилок выработки со склона вылетела. Летела далеко и качественно, вплоть по барьеры заградительного контура, была груженой, поэтому опору защитного контура сложила всмятку – с контуром вместе. Фауна обеда не упустила. Армейских тогда как раз и направили прорвавшуюся фауну с территории производства выбивать. Не самая сложная была из операций. И урона восстановимому ресурсу нанесено было умеренно. Эти же данные содержались и в общей информации. В них не было только острой образности отдельных реплик Хойды. Восстановимый ресурс, на котором работала пресловутая полетевшая дробилка превратился в такую смятку, что даже фауну не заинтересовал. По официальным данным – несчастный случай. Можно принять за правду: специфика управления техникой на добывающе-исправительном производстве плюс весьма… экономные стандарты техники безопасности без последствий логично не обходятся, а последствия бывают разной степени тяжести. Это Лейвор взвесил сам, собрав в голове доступные данные. А эс’тиер Хойда добавил дополнительных показателей. «Мой тогдашний командир не верил, что навернулась она случайно. Слишком метко грохнулась. Я тоже – как прицеливался, срань…» Дальше Лейвор слушал долго. Не без интереса. С парой наводящих вопросов получалась… интересная картина. Теоретически, задействовать находящихся на положении восстановимого ресурса в производствах, требующих сколь-нибудь расширенной интеллектуальной активности, считается малодопустимым, за исключением нечастых случаев невысоких степеней взыскания. Так что управление местными агрегатами требовалось обеспечивать либо дистанционно, либо под командованием полноправного специалиста. Имеющийся восстановимый ресурс задействуется… в целом, местное определение было верным – как «батарейки». Но дистанционное управление добывающими агрегатами требует изрядного расхода энергозапаса, а найти требуемое количество полноправных специалистов и обеспечить им необходимые условия жизни… здесь – и надо предполагать, добывающе-исправительное производство на Сьонтаха в этом смысле было не уникально – многозатратная проблема. Решается она не самым позволительным, но возможным способом. Управление большей частью производственных агрегатов перекладывают на местный восстановимый ресурс, обладающий сохранившимися двигательными и умственными навыками. Что позволяет производству ощутимо сэкономить. А самому ресурсу – с вероятностью – сохранить в большей степени те умственные навыки, и состояние собственного личного ресурса в определенной целости. Разумеется, эта возможность предоставляется только тем, кто еще может вернуться – в имя и статус. Не афишируемая широко, но повседневная практика примерно в половине из десятка имеющихся добывающе-исправительных. В целом – практика, которую можно признать и разумной.
Хойда это озвучивал иначе: «А лишнее на удаленку на фига тратить, когда можно себе на обогрев пустить? Вот и пинают за рычаги «батарейки», походячей и сговорчивей, что дотерпеть должны, - дальше задумается и так оценит вероятность. – Не знаю, это как дерьмо в голове должно было вскипеть, чтоб от все-таки шанса с обрыва с дробилкой сперднуться?» Потом он остановится. Снимет перчатки. Возьмет чашку горячего чая, пар поднимается – похоже, греть руки. Глотнет. И взвесит:
- Я бы не так действовал.
Для заинтересованного жеста: «А как?» - Лейвору приходится поставить чашку. («Чай армейский, прессованный, второсортный, - фыркает рыжий эс’тиер, когда возвращается в отведенный им участок гостевого дома. – Вытерпите?» - «Постараюсь», - задумчиво оценивает Лейвор. – «Горячее отвратным редко бывает», - выдает Хойда в ответ, с интонацией выше нужного. Чай смоляной темноты и непривычной древесной терпкости, но не отвратный. Тем более при учете температуры гостевого дома).
- Не на карьере складываться надо, толку-то, опору сшиб. До вечерней сдачи потерпеть, пару камней под ограничители катков, каменюг там завались – а там как повезет, размахнуться – и от приемки в дерьмогородок. И всех на щебенку, пока «пропайкой» насмерть не вырубят… а эти-то – пока-а просрутся! – яркий его эмоциональный выплеск интересен отдельно, но сначала – о более важном:
- А это технически возможно?
- Думаю, я смог бы, - оценит эс’тиер Хойда, хлебнет чаю и усмехнется. – Только я, ньера инспектор, «первый звездный» без этой штуки бегал, - щелкнет, не прикасаясь, по верхним выходам личного внутреннего «армейской прошивки». – Сен айе, не гожусь – на такую работу во благо, облажаюсь – выведут и шлепнут. Если заряды захотят тратить. А «батарейки» - вам видней, некоторые без нее как ссать, говорят, забывают.
- Продемонстрируете? Вариант… такой обработки дробилки?
- Я зря, - очень слышно, насмешливо тянет тогда рыжий охранник. И встык, удивленно. – Вы полезете прямо к выработкам?
- Полагаю, мне придется. В четвертую – вероятно с высокой точностью.
Хойда смотрит. Он смотрит долго, потом открыто выражает свое удивление. Двумя руками. Высоко. Слова правда странно сочетаются:
- Вы ебнутый, ньера инспектор. Но вы заслуживаете уважения. Слушайте дальше. Только для начала… если вас интересует личное мнение?
- Очень – если вы отвечаете за меня головой.
- Принято. По мне – первое, что надо сделать, чтоб это… дерьмовое производство сколь-нибудь с толком работало – собрать все местное начальство, погрузить в ближайший катер-два, не в птичку – в ресурсовозку, пассажирский – и выгрузить в десятых секторах лесного, к шьонайсским гнездам, пусть фауна радуется. Потом уже можно что-нибудь делать. Вот так.
- Я... приму вашу оценку, - негромко говорит Лейвор.
- Хорошо. Тогда треплюсь дальше.
То, что рассказывал рыжий эс'тиер подтверждало записанное как на внутренней стороне век. Обоснованием укладывался негромкий, грубый нижний фаэ:
- Первым мог быть и Плюха, ну, эс'тиер Терхн сен айе Шьонтаха. Расчистку допоходили после, как фауна ломанулась - не оставили ли шьонайссы на нижних ярусах закуклившихся говняшек - их мелочь, как свернется, хрен от местности отличишь, только тем, что чутка теплее. Плюху с нижних ярусов вытащили дохлым. А не пожратым. По официальному исследованию - сердце отказало. Ну, посмотрели, плюнули, Плюхе-то оставалось - две зимы и дослужил, под пятый звездный, тут это немало. А пил последние годы как не в себя, чего б не кончиться. Дальше точно с нашего эль'нере Сато запросите - "батарейки" заканчиваться стали. Там же, в нижних тоннелях - там материала под ресурс богато, туда и дробилки и погрузчики гнали. Штук шесть-семь "батареек" кончилось, пока местное начальство завопило. Эль'нере Сато тож почесывался - тут на него взвалена официальная регистрация живых ушедших и отбывших, а те, кому вернуться в имя и статус разрешено, посмертно возвращаются… ага, знаете. Он один раз лишнее взвесил - не его задача - предполагаемый объем личного ресурса "батарейки" и скорость, с какой завершились. Быстро, как перднуть... А больше ничего подозрительного. Что сердце выключится или башку переклинит – так "батарейки" штатно завершаются. Но под отчет звездного местным начальничкам жареным завоняло. Господа нас вызвали, быстродействующих Службы Башни, орали, как их за яйца ежемуха цапнула. Я тогда очередных биологов с засранными мозгами охранял. Как очевидец, не расскажу, но Старик – это эль’нере Сато - где-то матерился. Пришли, красавцы: это вы тут должны нас от фауны охранять, а не охраняете, а наш ресурс фауна жрет… что значит охуели?! так вот же ресурс, дохлый и обглоданный. А то ж его не обглодать – если через их экономию защиты местные «хорьки» туда-сюда шныряют, эти мелкие, безопасные в общем… всеядные с уклоном в падаль. Шьонайссы жрут теплое, с костями и с кожурой. А местный главначальник разоряется: что значит, сами друг друга порвали?! это вы у меня тут сами друг друга порвете, если фауну не найдете. Эти и взбзднуть без посторонней помощи не в состоянии, а вы - порвали! Послали армейского – пошел. Под надзором, значит, господина инспектора-наблюдателя, - Хойда прерывает рассказ, допивает чай, шумно ставит чашку на стол, слышно выдыхает и говорит. – Их тоже принесли. Из тех же нижних тоннелей. Тоже дохлыми. Господина начальника и Пырло, эс’ри Шуйя, из наших… Как их задохлик, ешь его шьонайссы все посмертие – не скажу, а за Пырло – срать перестану, не поверю, что эта сплошная лобовая броня по естественным причинам от обильного кровоизлияния в отсутствующие извилины погибла. Легенда вся. Ньера инспектор… Вы по-прежнему хотите в выработку?
- Не хочу, - в тон ему усмехнулся Лейвор. – Но должен. Я постараюсь учесть эту дополнительную информацию, - и внезапно окатит противным, липким жаром – стыдно. Чью часть отчета проглядывал по верхним знакам. – А что по поводу событий сказал здешний Проявляющий, специалист по измерениям и контролю колебаний фона Tairhien? И, - вот того хуже: не получается представить себе лица специалиста, что в штате таких предприятий точно должен быть, и судя по усвоенной информации, наличествует… а ведь все были представлены, еще и вслух вырывается, хорошо хоть поймал поправку на местное произношение, - ньера Олиер эс Шивера айе Шан-Шерда – кто он?
- Ха, - выдыхает Хойда, - вспомните такое, унылое, в дальнем углу. - При этих словах рыжий эс'тиер старается опустить голову, свести плечи - уйти внутрь себя, насколько позволяет полная полевая... При его тяжелых обводах не получается, но успеха он достигает: невзрачного фай, как спрятавшегося за колонной приемного зала, Лейвору удается вспомнить. - Вот не иначе, - в голосе Хойды, увесистым - смех, - сослан сюда за полное служебное несоответствие: должен был родиться баклажаном, да что-то при распределении коротнуло. Но о чем трындеть не буду, его подписи под нормальностью здешних условий своими глазами не видел. Слышал, по его предложению четвертую выработку и закрыли. Выясните, ньера инспектор...
...Это выяснится потом, что именно руке невзрачного ньера Проявляющего Олиера эс Сивера айе Сансерд принадлежало неофициальное заявление, что Лейвор читал цветными знаками - вот только-только закрыв глаза. А также подробный негласный отчет, замеряющий условия функционирования местной... ненормальности, в котором Лейвор понял мало, а вот приглашенный специалист вцепился, как в редкий деликатес.
Но никакими данными из этого отчета он еще не располагал, когда их катер снижался над четвертой выработкой. И хмурый эс'тиер Хойда договаривал основные правила техники безопасности, а в образцово подогнанной полной полевой было тяжело и все равно холодно.
"Объясняю, - помнится, фыркает Хойда, которому только что сказали несусветную глупость: зачем на защищенной территорию лезть в полную полевую. С защитой. - Обеспечение защиты сдохшей выработки просрано так, что опоры сами проседают. Явятся шьонайссы пообедать - я не обещаю, что не просадят. Вот такую, - отмеряют пальцы, - каменную стенку они проламывали, сам видел". И еще один напутственный афоризм оттуда же – когда уже замер катер, серое, ровное под ним еще хранило память, что было некогда покрытием посадочной площадки… относительно качественно: "Главное правило безопасности на Шьонтаха, - усмехается Хойда, перед тем как задвинуть верхнюю защиту. - Ничто не безопасно. Даже если таковым кажется".
Четвертая выработка - надо отдать ей должное - безопасной ни выдоха не казалась. Страшное здесь могло прятаться где угодно. Серые отработанные россыпи, темные от пропитавшей их воды сильно сужали обзор. Камень и камень – а снизу уже зацеплялись, росли жесткие, красные щупальца-листья - поверх чего-то... опять похожего на дерьмо, теперь и по размеру. "Не наступайте, - предупреждает Хойда. - Скользкое. И прорастает". Небо, и без того низкое, загораживали, скребли опоры страховочных оград и транспортеров, тонули в мокрести объемные столбы, изредка спуская из тумана щупальца подъемников и паутину отключенных энерговыводов, колыхалось что-то, звенела мелкая замерзшая крупа. Холодно было. Но, несмотря на холод, пахло. Так тянуло спросить у Хойды - кажется ли, что в мерзлом воздухе отчетливо пахнет дохлятиной...
Но недолжно отвлекать охранника. Сейчас. Уверенность движений Хойды, его редкие команды, броски описаний были... твердым берегом в этом мерзлом сером и небезопасном.
- А "хорьков" нет, - бросает реплику эс’тиер Хойда. - На нижние?
Лейвор тяжело сбросит жест согласия. Холодно. Пальцы и в перчатках мерзнут. Вспомнит, как в административном корпусе с утра старательно убеждали в нецелесообразности визита в четвертую выработку, даже смогли признаться, что защитные заграждения ненадежны, что может угрожать нежелательными последствиями для ньера инспектора. Как выговаривал: "Это опасно", - в сторону ньера Олиер эс Шивера тщедушный местный Проявляющий. Как переглядывался состав руководства, узнав, что ньера инспектор именно желает отсмотреть временно остановленное производство и оценить характер "непредвиденных воздействий", чтоб составить полное мнение. Как ухмылялся перед этим вылетом Хойда: и правильно, что от местного сопровождения отказались, с этих, по усрачке, станется, вещает сопровождающий про геологические богатства, а сам, втихушку, прикидывает - в какую бы трещину инспектора выпихнуть наружу: лес - закон, следов не будет. Воздействие съело. Усмехнулся еще: мне, конечно, разрешено охотиться, но там и без этих дел будет. Пока Лейвор выговаривал: «При том, что мне как раз разобраться должно, что там за воздействия».
Вспомнил... чуть не прослушал:
- Дробилка слетела со вторых южных, вон там, - Хойда показывает на черную конструкцию высоко на склоне: почти тонет в тумане, - опора ограды - за насыпью мерцает. Новая. Уже просела. Почему зверья нет, я удивлен.
- А откуда... мертвых доставали? Нижние... тоннели?
Хойда молча указывает вперед. Черная, в искрах капель - под его нарукавной подсветкой - опорная оплетка тоннеля, замершая, невнятная от тумана конструкция подъема. Потом жестом же: "Лезем?" Когда Лейвор кивнет, Хойда потратится и на слова:
- Как мне туда не хочется...
- Мне тоже, - выдаст Лейвор в отстраненное уже:
- Справляетесь с встроенными системами видения или попытаться распинать местную подсветку? Толку от нее…
Он отмахивается: справляюсь. Идти внутрь, под темные полосы оплетки, под замершие механизмы, в густую темноту – очень… не хочется. А надо.
Страховочная подсветка внутри нижних тоннелей, удивительно, но действовала. Отслеживала разумных, мерцала, пытаясь засветиться. Толку с нее было, правда.
Свет. Тускловатый, чуть отливающий синевой, обыкновенный для мест, где его не надо слишком много. Ложится по направляющим. Блестящим. Точно транспортер шел вчера. Свет, не мешающий темноте и не дающий теней. Лейвор еще слышит, как Хойда сплевывает: «Вот дерьмо!» - и, похоже, окончательно переходит на внутренние обзорные.
Зрение им вообще тогда не понадобилось.
Прошли недолго. Эс’тиер Хойда потом запросит, ему ответят. Связь с погибшими пропадала чуть позже. На следующей – через одну – площадке спуска. Выругается еще, что надо было раньше головой думать. А не говном непереваренным.
Лейвор выслушает. Помнили оба. Как это было… Как накрыло – внезапно…
Держались рядом. Еще помнил, звук издаст Хойда, когда Лейвор запнется - и гулкая полая железяка покатится вниз, по ступеням - стук, еще стук, гулко: бац - и остановится.
Отдельно было.
Пыльно - назвал себе Лейвор. Медленно так. Шаг вниз со ступени все тянулся, он все думал. Не удивительно, что пыль... все-таки добывающее производство... выработка. Камень. А опалубка лестницы блестит. Мокрая. В потеках. Где-то ниже капли срываются, тинькают, плюхают. Мокро. Холодно.
Пыльно. И далеко так - отдельно - страшно. От самого себя отдельно...
Потому что всего нет и ничего не значит. Никого - и совсем один, потому что все по другую сторону, потому что совсем - со всю великую и нерушимую, а тебя просто нет, есть насквозь пустое место и вообще не будет, а будет холодно, и пробирающий насквозь гул транспортера, гулкая пульсация там сверху, дробилки на новую глубину пошли - и это все есть и будет без времени - а тебя совсем нет...
Так, стоять!
Вечером Лейвор возьмет у ничуть не удивившегося просьбе Хойды уголек благодарственного, и будет долго выговаривать, называть имена - тех, кто его учил с первого общеобразовательного, тех, благодаря кому внутри внезапно включился - предохранителем - он же, другой, со стороны... Смотреть и опознать.
Пыльно? Откуда - раз-два, смотреть глазами – пыль, если ты в фильтрах? А по стене, за решетками - вода. И... пыль сухая. Горячая. Белая. Как яркий, ослепительный под солнцем раскаленный песок. И соленая. Там не видно. Просто... ясно. На краю зрения, в море белого, ослепительного - скалы, острые, словно была вода - вчера ушла, темные. А небо над ослепительным, залитым солнцем песком Пустыни окончания - черное. Невыносимо, насыщенно, как ни одно ночное... Где... я? - кровный кошмар жителей Салькаари... будь он благословен.
Потому что Лейвор знал - потом уже знал, как мало от него в тот момент оставалось, но этого «мало» хватило, чтоб еще один он – был: смотрел со стороны и оценивал ровно. Считал, пока шаг все тянулся… Пыль – чужая, которой здесь никогда не было, и чужие, извне накрывшие ощущения, и отдельный, плотный, тягучий страх… Все приметы сходятся.
Его почти не было – и рядом никого не было видно, мир был другим и время – но Лейвора хватило. Собраться и вспомнить – хотя бы о том, кто стоит на тех же ступенях на шаг впереди его:
- Назад! – голос получился, показался совсем громким. – Эс’тиер Хойда – на-зад!
Дальше было стремительно – как ударила волна. Словно не сами бежали – вынесло, и как под водой – перевести дыхание можно было только потом, сверху, под колючим снегом: непогода успела ощутимо усилиться. Это было хорошо – стоять, понимать что есть, что они оба есть – и дышать. Приподнять фильтры и почувствовать, что воздух холодный и в нем точно – отчетливо пахнет падалью. Первое, за что зацепиться:
- В-воняет, - выговорит Лейвор.
- Дохлятиной? – быстро откликнется Хойда, подтвердив: ему не кажется. – Это падальщики. Грибы. Вот эта дрянь, на говно похожая, - и, вслед, голоса не изменив. – Отбываем?
- Полагаю, да, - согласится Лейвор.
Снова рыжий эс’тиер заговорит только когда «птичка» поднимется над съеденным склоном, и четвертая выработка останется только мерцанием на обзорных:
- Ньера инспектор, разрешите вас спросить – что это было за дерьмо?
Он еще какое-то время взвешивает. Чтоб потом озвучить:
- Я не специалист, но могу предположить, что в выработке крайне повышенное… воздействие Tairhien, опасное для живых. Предположил бы даже обосновавшегося на этом участке пространства taer, - только обозначив это, Лейвор задумался, насколько армейский с дальней окраины великой и нерушимой обладает информацией о неприятных особенностях соприкосновения мира людей с миром другим, что уроженцем Салькаари, к счастью, вызубрена с детства. Насколько Хойда верит в их реальность, он взвесить не успел…
Эс’тиер Хойда ловит услышанное, движением: надо же. И выговаривает вслед:
- Ну мало тут говна! Значит, голодные? Ньера… Лейвор, похоже, я перед вами в долгу. С этой… живностью мне сталкиваться не приходилось.
- Я тоже недостаточно компетентен. Они поступили правильно, закрыв выработку. А в целом – мне придется потребовать специалиста, - оценит он вслух. Через подчеркнутую паузу эс’тиер Хойда заговорит снова:
- Опасаюсь, я скоро верну вам долг. Не понимаете? - ловит он жест и усмехается. - Здесь работает только один вид связи: всем открытая. Местному начальству, для начала. А даже я в курсе пунктов инструкции, которые грозятся сраку на уши натянуть - тому, кто просрать умудрился, как батарейка позволила себе посмертьем распорядиться... Ссыкотно господам будет - похуже, чем мне в той дырине. А, лес закон, а я - охотник, отобьемся глядишь. Если не передумаете.
Это в тот вечер сидели они в гостевом доме, обсуждали ситуацию, незаметно перейдя на разговор на очень близкой дистанции, это там он смотрел на экран и так представлял себе, как набрасывает - не то, что должно, а то, что спокойней... И как вернулся ругающийся Хойда: чайник все-таки сперли с концами, остановился за плечом, зачитал вслух: "...и вынужден просить прибытия специалиста", сделал выразительный жест ладонью и уселся рядом – проверять вооружение.
Ответ поступил удивительно быстро. Пары дней не прошло, как отозвалась не только местная служба эффективности ресурсосбережения сектора Рианн-Марн, к которой был приписан, но и ближайшая Служба Наблюдения приливов. С требованием продолжать собирать необходимые данные для общей оценки деятельности предприятия, а также - дожидаться присутствия специалиста, которому уже поступил вызов.
А потом были еще дни. Там, где с утра до вечера таскался в административный корпус, изучал подробную информацию – там и без четвертой выработки разного… неоправданного хватало. Не сильно прикрытого. Как на второй вечер в их гостевой дом попросился местный Проявляющий. С дополнительным негласным отчетом о специфике изменений фона присутствия Tairhien в секторах, принадлежащих добывающее-исправительному и в четвертой выработке в частности. Догадаться, кто, с высокой вероятностью, был автором послания, Лейвор смог уже тогда. Дополнялся отчет довольно честным рассказом, на который выразительно кривился эс’тиер Хойда, не пожелавший предоставить «ньера Ольеру» возможности переговорить с господином инспектором лично. Впрямую: он здесь еще живой нужен. Странно было принимать откровенные признания в невысокой компетентности в области нежелательных изменений Tairhien и еще удивительнее – от взрослого разумного – в том, что здесь он откровенно боится… Потому что очень хочет выбраться отсюда. Хоть когда-нибудь. Не пообещал: переложил решение на специалиста. Потому как не мог оценить практическую ценность отчета и насколько она, возможная, соотносится… с не самым достойным поведением.
Случилось Лейвору за это время осмотреть и рабочие выработки, когда Хойда как раз наглядно ему продемонстрировал способ действия с дробилкой, выяснилось, что правда – есть возможность использовать ее как специфическую… атакующую технику. А также оба выясняли, сколько снято на другие цели с защитных оград выработки, и что именно они в результате такой экономии удержат. Некрупного Лейвора – с вероятностью, но аналогично сорвавшуюся дробилку или «точно вознамерившихся пообедать зверюг», - добавил Хойда – сильно под вопросом. Как раз тогда, когда отсутствовали, из гостевого дома… вернули обратно, то есть, тоже сперли, улучшенный обогреватель.
А ближе цифр отчета Лейвор запомнил то, что было личным, было недолжным – сильней день ото дня было. Отдельно. Был тот слой себя, который поднимался и задействовал каждое утро - делать должное, необходимое на сегодняшний день по проверочным инструкциям. Укладывалось в "я должен", как собираемая информация в ячейки личного внутреннего, которая по возвращению (или в случае невозвращения, как напоминал параграф в голове), должна была быть подвергнута полному анализу. А усилий на это с каждым утром требовалось все больше... Говорил себе: непривычные условия, низкий уровень температур и специфический климат. А просто - мерз, нескончаемо - в доме, в информаторской администрации, при уличных передвижениях; холод был, и от него не помогало осознание норм обогрева. А низкое небо лежало на плечах – неизбежное и тупое, как почти неприкрытый расход ресурса некомпетентным руководством добывающе-исправительного. Лежало и просачивалось внутрь - серым, тягучим, безысходным... будило недолжный осколок накрывшего там, в выработке. (Так не бывает? - инструкции молчали). Что тебя нет, а все это есть и так будет вечно – и ты ничего не сможешь сделать… И текло непроницаемой стеной воды, от которой все должное, что он же был и делал день за днем, становилось все отдельней. Каждым утром напоминал себе, что должен вставать и действовать, и все тяжелей было отталкивать - простое: что не хочет и вылезать из относительного тепла спальника. Никак вообще... Эс'тиер Хойда, похоже, это разглядел. В день, когда ему в первый раз пришлось пострелять... Лейвор и понять не успел, что такое, когда был поставлен очень быстро за спину - и ошеломленно смотрел на искры выстрелов. И потом, так же тупо, на результат: так отдельно понимая:
- Но Хойда, это ж растения?
"Брехня!" - стряхивает он с перчатки и подгоняет своей... штуке новые энергоблоки.
- Хрень точно не опознанная, но плотоядная, - говорит потом. В безопасности. - Ядовитое и бьет обширно, ежли в защите где просрали...
Тогда – ну что было делать, посмотрел на биологические лохмотья, тускло согласился. Больше ни о чем не спросил. И не ожидал, что в катере его встретит негромкая реплика:
- Интересно, у тебя голова не треснет, если задраиться – и рвануть над облаками?
- А это разрешено? – первым пробилось должное. Удивление проснулось позже, выплеснув жестом: «Зачем?» - уже вслед, в ответное.
- Вообще – нет. Но возможно. Как «зачем?» – на солнце потаращиться, говорят – помогает, - дальше он выпускает с ладони просьбу о разрешении высказывания, но говорит его раньше, чем Лейвор среагирует. – А то ты уже с небом сливаешься. Такой же смурной и серый. Умей ты стрелять – звал бы на охоту. Хоть и совсем нельзя.
Ответил тогда, что если это зависит от него, предпочел бы не рисковать. Потом улыбнулся и добавил: «И выспаться». «Понял. Не беспокою», - отозвался эс’тиер Хойда, и действительно не беспокоил весь оставшийся вечер. Сидел в тамбуре, ремонтировал внутреннюю дверь, чтоб задвигалась все-таки полностью. Вот только мысли – и о такой заметности его… недолжного поведения в том числе – беспокоили Лейвора куда упорнее, и до той поры, когда дособирал примерный свод нецелевых расходов и их последствий и попытался свернуться в спальнике и согреться. Что не удавалось еще долго…
www.diary.ru/~ingadar/p152808500.htm
www.diary.ru/~ingadar/p153213902.htm
www.diary.ru/~ingadar/p153377348.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163459107.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163516211.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163545343.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163614154.htm
www.diary.ru/~ingadar/p164256663.htm
www.diary.ru/~ingadar/p164336332.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166672421.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166731112.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166776460.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166811911.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167029819.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167134640.htm
осторожно: лексика продолжается, реалии тоже. есть и другое.
и немного мистикиХойда рассказывал негромко, увесисто, укладывая в повествование нижний армейский и не самые понятные жаргонные выражения. Лейвор запоминал и переспрашивал. Началу истории непосредственно Хойда был свидетелем. Когда «был молодой, зеленый, только-только полосатый». Когда одна из дробилок выработки со склона вылетела. Летела далеко и качественно, вплоть по барьеры заградительного контура, была груженой, поэтому опору защитного контура сложила всмятку – с контуром вместе. Фауна обеда не упустила. Армейских тогда как раз и направили прорвавшуюся фауну с территории производства выбивать. Не самая сложная была из операций. И урона восстановимому ресурсу нанесено было умеренно. Эти же данные содержались и в общей информации. В них не было только острой образности отдельных реплик Хойды. Восстановимый ресурс, на котором работала пресловутая полетевшая дробилка превратился в такую смятку, что даже фауну не заинтересовал. По официальным данным – несчастный случай. Можно принять за правду: специфика управления техникой на добывающе-исправительном производстве плюс весьма… экономные стандарты техники безопасности без последствий логично не обходятся, а последствия бывают разной степени тяжести. Это Лейвор взвесил сам, собрав в голове доступные данные. А эс’тиер Хойда добавил дополнительных показателей. «Мой тогдашний командир не верил, что навернулась она случайно. Слишком метко грохнулась. Я тоже – как прицеливался, срань…» Дальше Лейвор слушал долго. Не без интереса. С парой наводящих вопросов получалась… интересная картина. Теоретически, задействовать находящихся на положении восстановимого ресурса в производствах, требующих сколь-нибудь расширенной интеллектуальной активности, считается малодопустимым, за исключением нечастых случаев невысоких степеней взыскания. Так что управление местными агрегатами требовалось обеспечивать либо дистанционно, либо под командованием полноправного специалиста. Имеющийся восстановимый ресурс задействуется… в целом, местное определение было верным – как «батарейки». Но дистанционное управление добывающими агрегатами требует изрядного расхода энергозапаса, а найти требуемое количество полноправных специалистов и обеспечить им необходимые условия жизни… здесь – и надо предполагать, добывающе-исправительное производство на Сьонтаха в этом смысле было не уникально – многозатратная проблема. Решается она не самым позволительным, но возможным способом. Управление большей частью производственных агрегатов перекладывают на местный восстановимый ресурс, обладающий сохранившимися двигательными и умственными навыками. Что позволяет производству ощутимо сэкономить. А самому ресурсу – с вероятностью – сохранить в большей степени те умственные навыки, и состояние собственного личного ресурса в определенной целости. Разумеется, эта возможность предоставляется только тем, кто еще может вернуться – в имя и статус. Не афишируемая широко, но повседневная практика примерно в половине из десятка имеющихся добывающе-исправительных. В целом – практика, которую можно признать и разумной.
Хойда это озвучивал иначе: «А лишнее на удаленку на фига тратить, когда можно себе на обогрев пустить? Вот и пинают за рычаги «батарейки», походячей и сговорчивей, что дотерпеть должны, - дальше задумается и так оценит вероятность. – Не знаю, это как дерьмо в голове должно было вскипеть, чтоб от все-таки шанса с обрыва с дробилкой сперднуться?» Потом он остановится. Снимет перчатки. Возьмет чашку горячего чая, пар поднимается – похоже, греть руки. Глотнет. И взвесит:
- Я бы не так действовал.
Для заинтересованного жеста: «А как?» - Лейвору приходится поставить чашку. («Чай армейский, прессованный, второсортный, - фыркает рыжий эс’тиер, когда возвращается в отведенный им участок гостевого дома. – Вытерпите?» - «Постараюсь», - задумчиво оценивает Лейвор. – «Горячее отвратным редко бывает», - выдает Хойда в ответ, с интонацией выше нужного. Чай смоляной темноты и непривычной древесной терпкости, но не отвратный. Тем более при учете температуры гостевого дома).
- Не на карьере складываться надо, толку-то, опору сшиб. До вечерней сдачи потерпеть, пару камней под ограничители катков, каменюг там завались – а там как повезет, размахнуться – и от приемки в дерьмогородок. И всех на щебенку, пока «пропайкой» насмерть не вырубят… а эти-то – пока-а просрутся! – яркий его эмоциональный выплеск интересен отдельно, но сначала – о более важном:
- А это технически возможно?
- Думаю, я смог бы, - оценит эс’тиер Хойда, хлебнет чаю и усмехнется. – Только я, ньера инспектор, «первый звездный» без этой штуки бегал, - щелкнет, не прикасаясь, по верхним выходам личного внутреннего «армейской прошивки». – Сен айе, не гожусь – на такую работу во благо, облажаюсь – выведут и шлепнут. Если заряды захотят тратить. А «батарейки» - вам видней, некоторые без нее как ссать, говорят, забывают.
- Продемонстрируете? Вариант… такой обработки дробилки?
- Я зря, - очень слышно, насмешливо тянет тогда рыжий охранник. И встык, удивленно. – Вы полезете прямо к выработкам?
- Полагаю, мне придется. В четвертую – вероятно с высокой точностью.
Хойда смотрит. Он смотрит долго, потом открыто выражает свое удивление. Двумя руками. Высоко. Слова правда странно сочетаются:
- Вы ебнутый, ньера инспектор. Но вы заслуживаете уважения. Слушайте дальше. Только для начала… если вас интересует личное мнение?
- Очень – если вы отвечаете за меня головой.
- Принято. По мне – первое, что надо сделать, чтоб это… дерьмовое производство сколь-нибудь с толком работало – собрать все местное начальство, погрузить в ближайший катер-два, не в птичку – в ресурсовозку, пассажирский – и выгрузить в десятых секторах лесного, к шьонайсским гнездам, пусть фауна радуется. Потом уже можно что-нибудь делать. Вот так.
- Я... приму вашу оценку, - негромко говорит Лейвор.
- Хорошо. Тогда треплюсь дальше.
То, что рассказывал рыжий эс'тиер подтверждало записанное как на внутренней стороне век. Обоснованием укладывался негромкий, грубый нижний фаэ:
- Первым мог быть и Плюха, ну, эс'тиер Терхн сен айе Шьонтаха. Расчистку допоходили после, как фауна ломанулась - не оставили ли шьонайссы на нижних ярусах закуклившихся говняшек - их мелочь, как свернется, хрен от местности отличишь, только тем, что чутка теплее. Плюху с нижних ярусов вытащили дохлым. А не пожратым. По официальному исследованию - сердце отказало. Ну, посмотрели, плюнули, Плюхе-то оставалось - две зимы и дослужил, под пятый звездный, тут это немало. А пил последние годы как не в себя, чего б не кончиться. Дальше точно с нашего эль'нере Сато запросите - "батарейки" заканчиваться стали. Там же, в нижних тоннелях - там материала под ресурс богато, туда и дробилки и погрузчики гнали. Штук шесть-семь "батареек" кончилось, пока местное начальство завопило. Эль'нере Сато тож почесывался - тут на него взвалена официальная регистрация живых ушедших и отбывших, а те, кому вернуться в имя и статус разрешено, посмертно возвращаются… ага, знаете. Он один раз лишнее взвесил - не его задача - предполагаемый объем личного ресурса "батарейки" и скорость, с какой завершились. Быстро, как перднуть... А больше ничего подозрительного. Что сердце выключится или башку переклинит – так "батарейки" штатно завершаются. Но под отчет звездного местным начальничкам жареным завоняло. Господа нас вызвали, быстродействующих Службы Башни, орали, как их за яйца ежемуха цапнула. Я тогда очередных биологов с засранными мозгами охранял. Как очевидец, не расскажу, но Старик – это эль’нере Сато - где-то матерился. Пришли, красавцы: это вы тут должны нас от фауны охранять, а не охраняете, а наш ресурс фауна жрет… что значит охуели?! так вот же ресурс, дохлый и обглоданный. А то ж его не обглодать – если через их экономию защиты местные «хорьки» туда-сюда шныряют, эти мелкие, безопасные в общем… всеядные с уклоном в падаль. Шьонайссы жрут теплое, с костями и с кожурой. А местный главначальник разоряется: что значит, сами друг друга порвали?! это вы у меня тут сами друг друга порвете, если фауну не найдете. Эти и взбзднуть без посторонней помощи не в состоянии, а вы - порвали! Послали армейского – пошел. Под надзором, значит, господина инспектора-наблюдателя, - Хойда прерывает рассказ, допивает чай, шумно ставит чашку на стол, слышно выдыхает и говорит. – Их тоже принесли. Из тех же нижних тоннелей. Тоже дохлыми. Господина начальника и Пырло, эс’ри Шуйя, из наших… Как их задохлик, ешь его шьонайссы все посмертие – не скажу, а за Пырло – срать перестану, не поверю, что эта сплошная лобовая броня по естественным причинам от обильного кровоизлияния в отсутствующие извилины погибла. Легенда вся. Ньера инспектор… Вы по-прежнему хотите в выработку?
- Не хочу, - в тон ему усмехнулся Лейвор. – Но должен. Я постараюсь учесть эту дополнительную информацию, - и внезапно окатит противным, липким жаром – стыдно. Чью часть отчета проглядывал по верхним знакам. – А что по поводу событий сказал здешний Проявляющий, специалист по измерениям и контролю колебаний фона Tairhien? И, - вот того хуже: не получается представить себе лица специалиста, что в штате таких предприятий точно должен быть, и судя по усвоенной информации, наличествует… а ведь все были представлены, еще и вслух вырывается, хорошо хоть поймал поправку на местное произношение, - ньера Олиер эс Шивера айе Шан-Шерда – кто он?
- Ха, - выдыхает Хойда, - вспомните такое, унылое, в дальнем углу. - При этих словах рыжий эс'тиер старается опустить голову, свести плечи - уйти внутрь себя, насколько позволяет полная полевая... При его тяжелых обводах не получается, но успеха он достигает: невзрачного фай, как спрятавшегося за колонной приемного зала, Лейвору удается вспомнить. - Вот не иначе, - в голосе Хойды, увесистым - смех, - сослан сюда за полное служебное несоответствие: должен был родиться баклажаном, да что-то при распределении коротнуло. Но о чем трындеть не буду, его подписи под нормальностью здешних условий своими глазами не видел. Слышал, по его предложению четвертую выработку и закрыли. Выясните, ньера инспектор...
...Это выяснится потом, что именно руке невзрачного ньера Проявляющего Олиера эс Сивера айе Сансерд принадлежало неофициальное заявление, что Лейвор читал цветными знаками - вот только-только закрыв глаза. А также подробный негласный отчет, замеряющий условия функционирования местной... ненормальности, в котором Лейвор понял мало, а вот приглашенный специалист вцепился, как в редкий деликатес.
Но никакими данными из этого отчета он еще не располагал, когда их катер снижался над четвертой выработкой. И хмурый эс'тиер Хойда договаривал основные правила техники безопасности, а в образцово подогнанной полной полевой было тяжело и все равно холодно.
"Объясняю, - помнится, фыркает Хойда, которому только что сказали несусветную глупость: зачем на защищенной территорию лезть в полную полевую. С защитой. - Обеспечение защиты сдохшей выработки просрано так, что опоры сами проседают. Явятся шьонайссы пообедать - я не обещаю, что не просадят. Вот такую, - отмеряют пальцы, - каменную стенку они проламывали, сам видел". И еще один напутственный афоризм оттуда же – когда уже замер катер, серое, ровное под ним еще хранило память, что было некогда покрытием посадочной площадки… относительно качественно: "Главное правило безопасности на Шьонтаха, - усмехается Хойда, перед тем как задвинуть верхнюю защиту. - Ничто не безопасно. Даже если таковым кажется".
Четвертая выработка - надо отдать ей должное - безопасной ни выдоха не казалась. Страшное здесь могло прятаться где угодно. Серые отработанные россыпи, темные от пропитавшей их воды сильно сужали обзор. Камень и камень – а снизу уже зацеплялись, росли жесткие, красные щупальца-листья - поверх чего-то... опять похожего на дерьмо, теперь и по размеру. "Не наступайте, - предупреждает Хойда. - Скользкое. И прорастает". Небо, и без того низкое, загораживали, скребли опоры страховочных оград и транспортеров, тонули в мокрести объемные столбы, изредка спуская из тумана щупальца подъемников и паутину отключенных энерговыводов, колыхалось что-то, звенела мелкая замерзшая крупа. Холодно было. Но, несмотря на холод, пахло. Так тянуло спросить у Хойды - кажется ли, что в мерзлом воздухе отчетливо пахнет дохлятиной...
Но недолжно отвлекать охранника. Сейчас. Уверенность движений Хойды, его редкие команды, броски описаний были... твердым берегом в этом мерзлом сером и небезопасном.
- А "хорьков" нет, - бросает реплику эс’тиер Хойда. - На нижние?
Лейвор тяжело сбросит жест согласия. Холодно. Пальцы и в перчатках мерзнут. Вспомнит, как в административном корпусе с утра старательно убеждали в нецелесообразности визита в четвертую выработку, даже смогли признаться, что защитные заграждения ненадежны, что может угрожать нежелательными последствиями для ньера инспектора. Как выговаривал: "Это опасно", - в сторону ньера Олиер эс Шивера тщедушный местный Проявляющий. Как переглядывался состав руководства, узнав, что ньера инспектор именно желает отсмотреть временно остановленное производство и оценить характер "непредвиденных воздействий", чтоб составить полное мнение. Как ухмылялся перед этим вылетом Хойда: и правильно, что от местного сопровождения отказались, с этих, по усрачке, станется, вещает сопровождающий про геологические богатства, а сам, втихушку, прикидывает - в какую бы трещину инспектора выпихнуть наружу: лес - закон, следов не будет. Воздействие съело. Усмехнулся еще: мне, конечно, разрешено охотиться, но там и без этих дел будет. Пока Лейвор выговаривал: «При том, что мне как раз разобраться должно, что там за воздействия».
Вспомнил... чуть не прослушал:
- Дробилка слетела со вторых южных, вон там, - Хойда показывает на черную конструкцию высоко на склоне: почти тонет в тумане, - опора ограды - за насыпью мерцает. Новая. Уже просела. Почему зверья нет, я удивлен.
- А откуда... мертвых доставали? Нижние... тоннели?
Хойда молча указывает вперед. Черная, в искрах капель - под его нарукавной подсветкой - опорная оплетка тоннеля, замершая, невнятная от тумана конструкция подъема. Потом жестом же: "Лезем?" Когда Лейвор кивнет, Хойда потратится и на слова:
- Как мне туда не хочется...
- Мне тоже, - выдаст Лейвор в отстраненное уже:
- Справляетесь с встроенными системами видения или попытаться распинать местную подсветку? Толку от нее…
Он отмахивается: справляюсь. Идти внутрь, под темные полосы оплетки, под замершие механизмы, в густую темноту – очень… не хочется. А надо.
Страховочная подсветка внутри нижних тоннелей, удивительно, но действовала. Отслеживала разумных, мерцала, пытаясь засветиться. Толку с нее было, правда.
Свет. Тускловатый, чуть отливающий синевой, обыкновенный для мест, где его не надо слишком много. Ложится по направляющим. Блестящим. Точно транспортер шел вчера. Свет, не мешающий темноте и не дающий теней. Лейвор еще слышит, как Хойда сплевывает: «Вот дерьмо!» - и, похоже, окончательно переходит на внутренние обзорные.
Зрение им вообще тогда не понадобилось.
Прошли недолго. Эс’тиер Хойда потом запросит, ему ответят. Связь с погибшими пропадала чуть позже. На следующей – через одну – площадке спуска. Выругается еще, что надо было раньше головой думать. А не говном непереваренным.
Лейвор выслушает. Помнили оба. Как это было… Как накрыло – внезапно…
Держались рядом. Еще помнил, звук издаст Хойда, когда Лейвор запнется - и гулкая полая железяка покатится вниз, по ступеням - стук, еще стук, гулко: бац - и остановится.
Отдельно было.
Пыльно - назвал себе Лейвор. Медленно так. Шаг вниз со ступени все тянулся, он все думал. Не удивительно, что пыль... все-таки добывающее производство... выработка. Камень. А опалубка лестницы блестит. Мокрая. В потеках. Где-то ниже капли срываются, тинькают, плюхают. Мокро. Холодно.
Пыльно. И далеко так - отдельно - страшно. От самого себя отдельно...
Потому что всего нет и ничего не значит. Никого - и совсем один, потому что все по другую сторону, потому что совсем - со всю великую и нерушимую, а тебя просто нет, есть насквозь пустое место и вообще не будет, а будет холодно, и пробирающий насквозь гул транспортера, гулкая пульсация там сверху, дробилки на новую глубину пошли - и это все есть и будет без времени - а тебя совсем нет...
Так, стоять!
Вечером Лейвор возьмет у ничуть не удивившегося просьбе Хойды уголек благодарственного, и будет долго выговаривать, называть имена - тех, кто его учил с первого общеобразовательного, тех, благодаря кому внутри внезапно включился - предохранителем - он же, другой, со стороны... Смотреть и опознать.
Пыльно? Откуда - раз-два, смотреть глазами – пыль, если ты в фильтрах? А по стене, за решетками - вода. И... пыль сухая. Горячая. Белая. Как яркий, ослепительный под солнцем раскаленный песок. И соленая. Там не видно. Просто... ясно. На краю зрения, в море белого, ослепительного - скалы, острые, словно была вода - вчера ушла, темные. А небо над ослепительным, залитым солнцем песком Пустыни окончания - черное. Невыносимо, насыщенно, как ни одно ночное... Где... я? - кровный кошмар жителей Салькаари... будь он благословен.
Потому что Лейвор знал - потом уже знал, как мало от него в тот момент оставалось, но этого «мало» хватило, чтоб еще один он – был: смотрел со стороны и оценивал ровно. Считал, пока шаг все тянулся… Пыль – чужая, которой здесь никогда не было, и чужие, извне накрывшие ощущения, и отдельный, плотный, тягучий страх… Все приметы сходятся.
Его почти не было – и рядом никого не было видно, мир был другим и время – но Лейвора хватило. Собраться и вспомнить – хотя бы о том, кто стоит на тех же ступенях на шаг впереди его:
- Назад! – голос получился, показался совсем громким. – Эс’тиер Хойда – на-зад!
Дальше было стремительно – как ударила волна. Словно не сами бежали – вынесло, и как под водой – перевести дыхание можно было только потом, сверху, под колючим снегом: непогода успела ощутимо усилиться. Это было хорошо – стоять, понимать что есть, что они оба есть – и дышать. Приподнять фильтры и почувствовать, что воздух холодный и в нем точно – отчетливо пахнет падалью. Первое, за что зацепиться:
- В-воняет, - выговорит Лейвор.
- Дохлятиной? – быстро откликнется Хойда, подтвердив: ему не кажется. – Это падальщики. Грибы. Вот эта дрянь, на говно похожая, - и, вслед, голоса не изменив. – Отбываем?
- Полагаю, да, - согласится Лейвор.
Снова рыжий эс’тиер заговорит только когда «птичка» поднимется над съеденным склоном, и четвертая выработка останется только мерцанием на обзорных:
- Ньера инспектор, разрешите вас спросить – что это было за дерьмо?
Он еще какое-то время взвешивает. Чтоб потом озвучить:
- Я не специалист, но могу предположить, что в выработке крайне повышенное… воздействие Tairhien, опасное для живых. Предположил бы даже обосновавшегося на этом участке пространства taer, - только обозначив это, Лейвор задумался, насколько армейский с дальней окраины великой и нерушимой обладает информацией о неприятных особенностях соприкосновения мира людей с миром другим, что уроженцем Салькаари, к счастью, вызубрена с детства. Насколько Хойда верит в их реальность, он взвесить не успел…
Эс’тиер Хойда ловит услышанное, движением: надо же. И выговаривает вслед:
- Ну мало тут говна! Значит, голодные? Ньера… Лейвор, похоже, я перед вами в долгу. С этой… живностью мне сталкиваться не приходилось.
- Я тоже недостаточно компетентен. Они поступили правильно, закрыв выработку. А в целом – мне придется потребовать специалиста, - оценит он вслух. Через подчеркнутую паузу эс’тиер Хойда заговорит снова:
- Опасаюсь, я скоро верну вам долг. Не понимаете? - ловит он жест и усмехается. - Здесь работает только один вид связи: всем открытая. Местному начальству, для начала. А даже я в курсе пунктов инструкции, которые грозятся сраку на уши натянуть - тому, кто просрать умудрился, как батарейка позволила себе посмертьем распорядиться... Ссыкотно господам будет - похуже, чем мне в той дырине. А, лес закон, а я - охотник, отобьемся глядишь. Если не передумаете.
Это в тот вечер сидели они в гостевом доме, обсуждали ситуацию, незаметно перейдя на разговор на очень близкой дистанции, это там он смотрел на экран и так представлял себе, как набрасывает - не то, что должно, а то, что спокойней... И как вернулся ругающийся Хойда: чайник все-таки сперли с концами, остановился за плечом, зачитал вслух: "...и вынужден просить прибытия специалиста", сделал выразительный жест ладонью и уселся рядом – проверять вооружение.
Ответ поступил удивительно быстро. Пары дней не прошло, как отозвалась не только местная служба эффективности ресурсосбережения сектора Рианн-Марн, к которой был приписан, но и ближайшая Служба Наблюдения приливов. С требованием продолжать собирать необходимые данные для общей оценки деятельности предприятия, а также - дожидаться присутствия специалиста, которому уже поступил вызов.
А потом были еще дни. Там, где с утра до вечера таскался в административный корпус, изучал подробную информацию – там и без четвертой выработки разного… неоправданного хватало. Не сильно прикрытого. Как на второй вечер в их гостевой дом попросился местный Проявляющий. С дополнительным негласным отчетом о специфике изменений фона присутствия Tairhien в секторах, принадлежащих добывающее-исправительному и в четвертой выработке в частности. Догадаться, кто, с высокой вероятностью, был автором послания, Лейвор смог уже тогда. Дополнялся отчет довольно честным рассказом, на который выразительно кривился эс’тиер Хойда, не пожелавший предоставить «ньера Ольеру» возможности переговорить с господином инспектором лично. Впрямую: он здесь еще живой нужен. Странно было принимать откровенные признания в невысокой компетентности в области нежелательных изменений Tairhien и еще удивительнее – от взрослого разумного – в том, что здесь он откровенно боится… Потому что очень хочет выбраться отсюда. Хоть когда-нибудь. Не пообещал: переложил решение на специалиста. Потому как не мог оценить практическую ценность отчета и насколько она, возможная, соотносится… с не самым достойным поведением.
Случилось Лейвору за это время осмотреть и рабочие выработки, когда Хойда как раз наглядно ему продемонстрировал способ действия с дробилкой, выяснилось, что правда – есть возможность использовать ее как специфическую… атакующую технику. А также оба выясняли, сколько снято на другие цели с защитных оград выработки, и что именно они в результате такой экономии удержат. Некрупного Лейвора – с вероятностью, но аналогично сорвавшуюся дробилку или «точно вознамерившихся пообедать зверюг», - добавил Хойда – сильно под вопросом. Как раз тогда, когда отсутствовали, из гостевого дома… вернули обратно, то есть, тоже сперли, улучшенный обогреватель.
А ближе цифр отчета Лейвор запомнил то, что было личным, было недолжным – сильней день ото дня было. Отдельно. Был тот слой себя, который поднимался и задействовал каждое утро - делать должное, необходимое на сегодняшний день по проверочным инструкциям. Укладывалось в "я должен", как собираемая информация в ячейки личного внутреннего, которая по возвращению (или в случае невозвращения, как напоминал параграф в голове), должна была быть подвергнута полному анализу. А усилий на это с каждым утром требовалось все больше... Говорил себе: непривычные условия, низкий уровень температур и специфический климат. А просто - мерз, нескончаемо - в доме, в информаторской администрации, при уличных передвижениях; холод был, и от него не помогало осознание норм обогрева. А низкое небо лежало на плечах – неизбежное и тупое, как почти неприкрытый расход ресурса некомпетентным руководством добывающе-исправительного. Лежало и просачивалось внутрь - серым, тягучим, безысходным... будило недолжный осколок накрывшего там, в выработке. (Так не бывает? - инструкции молчали). Что тебя нет, а все это есть и так будет вечно – и ты ничего не сможешь сделать… И текло непроницаемой стеной воды, от которой все должное, что он же был и делал день за днем, становилось все отдельней. Каждым утром напоминал себе, что должен вставать и действовать, и все тяжелей было отталкивать - простое: что не хочет и вылезать из относительного тепла спальника. Никак вообще... Эс'тиер Хойда, похоже, это разглядел. В день, когда ему в первый раз пришлось пострелять... Лейвор и понять не успел, что такое, когда был поставлен очень быстро за спину - и ошеломленно смотрел на искры выстрелов. И потом, так же тупо, на результат: так отдельно понимая:
- Но Хойда, это ж растения?
"Брехня!" - стряхивает он с перчатки и подгоняет своей... штуке новые энергоблоки.
- Хрень точно не опознанная, но плотоядная, - говорит потом. В безопасности. - Ядовитое и бьет обширно, ежли в защите где просрали...
Тогда – ну что было делать, посмотрел на биологические лохмотья, тускло согласился. Больше ни о чем не спросил. И не ожидал, что в катере его встретит негромкая реплика:
- Интересно, у тебя голова не треснет, если задраиться – и рвануть над облаками?
- А это разрешено? – первым пробилось должное. Удивление проснулось позже, выплеснув жестом: «Зачем?» - уже вслед, в ответное.
- Вообще – нет. Но возможно. Как «зачем?» – на солнце потаращиться, говорят – помогает, - дальше он выпускает с ладони просьбу о разрешении высказывания, но говорит его раньше, чем Лейвор среагирует. – А то ты уже с небом сливаешься. Такой же смурной и серый. Умей ты стрелять – звал бы на охоту. Хоть и совсем нельзя.
Ответил тогда, что если это зависит от него, предпочел бы не рисковать. Потом улыбнулся и добавил: «И выспаться». «Понял. Не беспокою», - отозвался эс’тиер Хойда, и действительно не беспокоил весь оставшийся вечер. Сидел в тамбуре, ремонтировал внутреннюю дверь, чтоб задвигалась все-таки полностью. Вот только мысли – и о такой заметности его… недолжного поведения в том числе – беспокоили Лейвора куда упорнее, и до той поры, когда дособирал примерный свод нецелевых расходов и их последствий и попытался свернуться в спальнике и согреться. Что не удавалось еще долго…
-
-
04.05.2012 в 00:55Хойда - не, не в курсе. Это локальное, именно земли Ойхо.
Дочки - да. А заметить там и правда трудно... С нашим обычным отношением.
-
-
04.05.2012 в 01:00Нет, ну попал он, конечно))) И за эпизод с дракой на ножах и тем, что дальше - отдельное спасибо.