NAVIGARE NECESSE EST, VIVERE NON EST NECESSE][Я шел домой. И я попал домой.(с)]Должен же кто-то, ягодка, быть плохим
...хотел сказать нечто резкое. подумал - пожал плечами. каждый перед богом и людьми - о своем.
...хотел очередной раз извиниться, что в целом читать это скучно, как жить жизнь, в которой ничего не происходит, даже если происходит - изнутри так по другому весь тот экшнидвижуха.
подумал, что рассказывать мне интересно - может быть и "тем, кто любит меня" интересно будет тоже)
короче - говорю дальше
www.diary.ru/~ingadar/p151687301.htm
www.diary.ru/~ingadar/p152808500.htm
www.diary.ru/~ingadar/p153213902.htm
www.diary.ru/~ingadar/p153377348.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163459107.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163516211.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163545343.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163614154.htm
www.diary.ru/~ingadar/p164256663.htm
продолжаем Она идет быстро, и с края транспортной площадки вниз, в рыжую осеннюю листву прыгает первой. Обычный неприютный пустырь-перелесок локальной промзоны, трава и кустарник, забирающие свое обратно. Невысоко. Саайре почти готов был прыгнуть, но: «Стой!» - тем голосом, что может работать, как ведро холодной воды и как удар тарана, почти отшвыривает от края. В неудобную позицию. Из которой слушать дальнейшее. Быстрое. «Лестница. В двух шагах сзади. Иди правильно. Держись за спиной. Вот так, - ладонь обозначает дистанцию, и, наконец, быстрым – самое главное. – Есть пробоина».
Идти правильно поневоле приходится: ковер листьев, слишком толстый для подлеска, укрывает неровности и ямы, на обычном шаге и ногу подвернуть недолго. За молодой порослью – лес крепкий, уверенный, эти дубы явно старше транспортной площадки. А еще – они посаженные. В линию… А вот не надо отвлекаться. Под слоем листвы – высокое… ступенька? – дорожка, что ли? Навернуться сейчас неуместно будет. Даже стукнуться. Не отвлекай. Лехта Льеанн скользит легко, так что даже осенние листья (…сухие они здесь какие-то) почти не слышат. Но держит. Не только в поле зрения.
…Замереть, скользнуть на указанное место – мгновенно, по тени жеста, до мысли. Только потом удивиться: что такого-то? Место как место. Что-то давно было – круглое, прочное – подлесок еще не взял штурмом, только листья засыпали. Ближе к ним, к краю торчит каменная хреновина, зеленая от мха, происхождения неведомого, как постамент опрокинули. От нее движением лехта Льеанн и отодвигает на дистанцию. Говорят сначала только руки, быстро: «Здесь. Вот ведь… - два движения срываются. Выразительным плеском. Меньше выдоха – ладонь еще что-то взвесит, не ругань, и лехта Льеанн присядет у каменной хреновины, сбрасывая – уже с другой руки, уже ему. – Смотри!»
В этот раз Саайре даже не успел понять, когда. Просто протянул ладонь – поймать перекинутую блесткую бусинку. Сначала удивился – почему листья… совсем серые. Они ж обычные – зимние уже, темные, чуть с рыжим. И только тут понять, что смотрит непривычно, откуда-то выше и вбок от привычной точки зрения. Сам… угол состояния у мира другой. Чуть более серое все, как будто пылью припорошили. А так – вроде все не страшно, мир как мир. Ну еще у каменной штуки, как раз «отгороженные» Льеанн (…она яркая. Сквозь нее видно)… ну, ничего – просто пятна. На земле. По неправильно-серым листьям. Пятна, как будто плесенью поросло. Бесцветной. И радужной. Много ее…
Но присмотреться не успел. Одновременно по глазам полоснет. От того, что там делает лехта Льеанн – от каменной хреновины. Как ночью по глазам туманным фонарем. Тут не шарахнешься – и влетел в мир обратно. Ровно на том, как лехта Льеанн заговорит. Словами. Не с ним.
- Айе, Яржэн! Принимайте новый Знак. Под полное наблюдение – оцените окружающее, - и замолкает, на пару вдохов и выдохов. Дальше спокойно. – Кто последний раз осматривал сектор?.. – вам видней. Полагаю, «когда». Этому четверти звездного нет точно. Но уже раскрылось, - ждет. Движением как подсчитывает неслышные слова собеседника. – Под полное перекрытие нельзя. Пока. Если что выскользнуло. Споры – в активной стадии. Не больше. Интенсивность отслеживания придется менять, следите. Прошу троих, на техническое обеспечение Знака. Мы - дальше. Проверять, - повернется. Посмотрит. – Са-ай. Извини, вслух проще. Знаки яркие - теперь запомнишь? Идем?
- Льеанн, - уже поднялась, уже идет - и приходится на ходу. - Это вот...
- Пробоина, - очень ровно говорит Льеанн. - За заградительным барьером. С нашей стороны. Проросла и споры выпустила. Означает, что кто-то разумный способствовал. Попаданию части стороны Изнанки. На землю мира живых. Придется выяснить - кто, откуда и за каким невообразимым. Работать, Са-ай. Работать и работать. Но почему здесь начали умирать дети - понятно. Объяснение, почему до окончания дней Зимнего Солнцестояния за защитный барьер это не поставишь - сейчас? Мне проще молча.
"Потом", - отзывается Саайре уже жестом. И идет. За разросшейся стеной кустарника – темно-красные, редкие листья, горстью яркие ягоды, колючки – что-то его еще и подсвечивает. Тоже красным. Забор. Лентами силового заграждения подчеркнутая граница, шагов через десять – сигнальные мачты: в поле зрения две. Красным – это они светят. Так себе граница, перемахнуть такое – нечего делать. Что и оценивает – с ладони срывается: слабая. Лехта Льеанн к его удивлению говорит. Одновременно:
- Молодцы. Петля тепла – затратная штука. Такую работу – какая-то тупая дрянь… - сейчас слова у нее получаются особенно отдельными. Как на ломтики режет. Отмечает его жест. Ловит. – Основная защита опирается на мачты. С этой стороны не видно. Принудительное усиление несовместимых свойств – «серых земель» и земель живых. Изнанка может долго смотреть – рыбой из аквариума. Протечь…затруднительно. Очень ресурсозатратно. Очень ярко – если с Изнанки. Не смотри. «Ленточки» барьеров только опора. Утверждают, еще зверье отпугивают. Я не видела зверья, лезущего к «трещинам».
- Но Льеанн, это любой разумный перемахнет, - торопливо уронит Саайре. Получит негромкое:
- Са-ай, увы… Защитные схемы работы с Изнанкой рассчитаны на разумных. Для кого «Внимание, опасность!» не означает: «Как интересно!»
Собственную разумность в таком роде лехта Льеанн демонстрирует полностью. Вместо того чтоб перемахнуть через ленты, что очень легко – идет вдоль, по зачищенной полосе, крепко заросшей подлеском. До мачт. Замирает, оглядывает кем-то старательно свернутые - немалую силу надо было приложить - опознавательные сенсоры над проходом. На эмоциональную оценку тратятся сначала жесты. Потом и слова:
- И еще правило: двенадцатая часть разумных своего имени совсем не заслуживает. Так и считай. Не разочаруешься. Недавняя пробоина. Проверка под четверть звездного не ходила точно. Иначе, - и подталкивает носком ботинка рыже-красный мох, расползшийся под пропускной аркой мачты...
Правила она соблюдает и дальше – свернуть сенсоры можно хоть в знак «неправильно», но работать им полагается все равно – и эти держат. Это чтоб к их опознающим приблизиться на рекомендуемое расстояние для сообщения с личным внутренним, приходится замереть в крайне неудобном полуприседе близ внутренней стены арки. Но Льеанн делает.
(…«Это может спасти состояние разумности. Иногда и жизнь. Я знаю», - это Саайре услышит потом. По возвращению. Когда у теи-лехта Ллеаннэйр появится гораздо больше вопросов по поводу состояния защиты и разумности отдельных жителей города Мьенже. Не самых сдержанных вопросов.)
Лес – это некогда был парк? – за защитной границей надвинулся быстро. И плотно.
«Странно», - Саайре подумал не сразу. Через много, много шагов. Поначалу казалось совсем обычно. Место помнило некогда привычный порядок парка. Темные, толстые стволы отмечали, где была дорожка, камень ее чувствовался под шагом сквозь слой опавшей листвы. Плотный. И упрямого подлеска здесь не пробивалось. Первое, что удивило – листья. Скрученные. Сухие. Сверху. Рассыпаются под шагами. И воздух – принюхаешься: пыльно. Морось ведь… была? Само собой – как ни глянуть вверх? Кроны. Низко. Темные – в рыжину – в серое… Листва. Должны падать – а не падают. Листва? – зима же…
Шел – само собой получилось, на расстоянии для близких, с отставанием на шаг и чуть вправо. Молчал. На него лехта Льеанн не смотрела – шла. Целенаправленно. Но знал, что держала. В общем поле обзора – и просто. И вот стоило запнуться.
Заметит немедленно. Обернется. Говорить не будет, только жестом. «Мертвые, - определит ладонь, указывая на стволы. – Большей частью. Очень плохо. Держись рядом». И пойдет дальше. Не сомневаясь в точном выполнении команды.
Под кронами было сухо. Было тихо. Промозглый ветер потерялся и остался где-то сзади. Ни темнота, ни свет, сумерки, размытые в цвета старых листьев. Очень рядом. Вдаль плохо видно. Пыльно было. На какой-то шаг в горле чувствуется. Шум неслышный, только под шагами листья… хрустят. Звук пропадает сразу. А в глубине еще обычные, зимние листья, гнилые и скользкие. Только упасть не хватало. На этом его подхватывает новый жест. С ладони слетает неожиданно эмоциональное: «Вот пакость, а?»
Видно плохо. Впереди – как выныривает из этого пыльного тумана. Памятью: был парк. Была площадка на спуске, чтоб отдохнуть, полюбоваться окрестностями. Чем – не видно: деревья, туман. По левую руку снова каменное – был фонтан, искусственная пещера? – не поймешь под слоем листвы. По правую, чуть дальше – странное…
Скамейка. Целая. Мокрая. Капельки на резной деревянной спинке. И слоя листвы нет – один-два, яркие, желтые, как недавно. Листья взгляд ухватит потом, в общей россыпи деталей, которых много – стоило посмотреть… удивиться. Целая скамейка, спинка, капельки воды, и вдруг – откуда – брошенная на эту спинку легкая синяя накидка, как только что тут легла. Вышитая еще – жемчугом. И пара свежих осенних листьев, и темный след сучка в отполированном дереве сиденья – детали хлынут – ворохом, потоком, захватив внимание полностью. Ненадолго. На миг, что все-таки требуется, чтобы получило достаточно выдоха и слетело с губ. Неожиданное. Короткое:
- Ненастоящее, - говорит Льеанн, и водоворот деталей останавливается, как только ее протянутая ладонь неторопливо пытается подхватить синее, легкое. А то пропадает. Оседает. Как пылью – срезом пыли… И ничего. Всей скамейки – нелепая, ржавая, витая ножка. Одна. Стоит еще. А главное, что в голове сразу важней другое:
- А… говорить здесь можно?
- Трудно, - отзывается Льеанн. – Что видел?
- Скамейку, - собирает Саайре. – И… синее.
Ладонь Льеанн на пару выдохов срывается в танец: оценка Наставника: "Неплохо" перерастает в удивление: "Надо же". На скорости, брызгами отряхивает. Резкое такое, недоброе удивление. Его взгляд тоже на детальки пытается рассыпать. И выдать, сопротивляясь, тоже движением: "Что это было?"
- След, - фыркает Льеанн. - Следовой остаток. В местах, хорошо поеденных Изнанкой, остаются лоскутки... состояния места сколько-то лет назад. Часто - следы большого расхода эмоционального ресурса. Еще чаще - ловушки. Обитателей. Потом подробней, - и ладонью: "Хорошо?"
"Да", - Саайре ответит тоже движением. А потом тоже с ладони отпустит: "Можно спросить?" - поймает "Слушаю?", - сглотнет: в горле сухо - и выдаст:
- Лехта Льеанн... а почему оно такое - все? И лес...
"Это просто", - сначала передает ладонь. Дальше - словами:
- А представь, можно жить, когда каждый вдох и выдох пытаются выкрутить наизнанку. Вот им тоже - нельзя. Деревья дольше всего держатся. Когда им помогают живые - совсем держатся, - интонация требует продолжения, но его ладонь срежет и заберет с собой. Дальше указывая ему: держись. Совсем близко - в полушаге. Идем.
Держался. Весь спуск. Пологий, не очень долгий. А вокруг старалось прикинуться обычным. Даже небо сквозь ветви показалось – серое, зимнее, посыпало моросью. И листья под ногами обычные – темные, мокрые, шорхают, капли падают, шуршат, звенит мокресть по поверхности большого пруда, к которому выводит спуск. Совсем обычное, со всей неприютностью – не в то время - темные кряжистые деревья с голыми ветвями, зимние, по берегу, островки, сухая трава, старые листья – парк на склонах вокруг…
Резкое: «Стой здесь!» - лехта Льеанн звучит неуместно. И как застревает в воздухе. Долго висит. Но мира не меняет. Голову. На место подумать: самое обычное в таких местах… вряд ли безопасное. А листья все равно пыльные. Серые. Хоть и мокрые.
А лехта Ллеаннэйр идет. Скользит. Подъем к бывшей дорожке, здесь ее видно: плиты, спуск – вниз, к воде. Морось звенит. А издали – гладь пруда ровная – ветра по-прежнему нет. Светлая. Бесцветная…
Назвать. Вдохнуть. Выдохнуть. Всмотреться – в такое обычное… Она спускается, заметно, что осторожно. Оглядывается, уже у самой воды. Потом садится на корточки. И так замирает…
Наверно, недолго. И непонятно, что… Ничего не изменилось. И привычное, теплое внимание Наставника не потускнело. И не могло - здесь...
Все было просто, - объяснял потом Саайре. Было тихо. И ветер был. Как изнутри. Очень холодный – очень другой ветер. Вместе с ним Саайре и дернулся вперед, выталкивая словами – на ходу – нелепое:
- Эр’меи Льеанн, не… надо!
увы мне раз: дальше пойдет очень масштабное лирическое отступление)
увы мне два: время такое - днем подниму еще сделал
...хотел очередной раз извиниться, что в целом читать это скучно, как жить жизнь, в которой ничего не происходит, даже если происходит - изнутри так по другому весь тот экшнидвижуха.
подумал, что рассказывать мне интересно - может быть и "тем, кто любит меня" интересно будет тоже)
короче - говорю дальше
www.diary.ru/~ingadar/p151687301.htm
www.diary.ru/~ingadar/p152808500.htm
www.diary.ru/~ingadar/p153213902.htm
www.diary.ru/~ingadar/p153377348.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163459107.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163516211.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163545343.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163614154.htm
www.diary.ru/~ingadar/p164256663.htm
продолжаем Она идет быстро, и с края транспортной площадки вниз, в рыжую осеннюю листву прыгает первой. Обычный неприютный пустырь-перелесок локальной промзоны, трава и кустарник, забирающие свое обратно. Невысоко. Саайре почти готов был прыгнуть, но: «Стой!» - тем голосом, что может работать, как ведро холодной воды и как удар тарана, почти отшвыривает от края. В неудобную позицию. Из которой слушать дальнейшее. Быстрое. «Лестница. В двух шагах сзади. Иди правильно. Держись за спиной. Вот так, - ладонь обозначает дистанцию, и, наконец, быстрым – самое главное. – Есть пробоина».
Идти правильно поневоле приходится: ковер листьев, слишком толстый для подлеска, укрывает неровности и ямы, на обычном шаге и ногу подвернуть недолго. За молодой порослью – лес крепкий, уверенный, эти дубы явно старше транспортной площадки. А еще – они посаженные. В линию… А вот не надо отвлекаться. Под слоем листвы – высокое… ступенька? – дорожка, что ли? Навернуться сейчас неуместно будет. Даже стукнуться. Не отвлекай. Лехта Льеанн скользит легко, так что даже осенние листья (…сухие они здесь какие-то) почти не слышат. Но держит. Не только в поле зрения.
…Замереть, скользнуть на указанное место – мгновенно, по тени жеста, до мысли. Только потом удивиться: что такого-то? Место как место. Что-то давно было – круглое, прочное – подлесок еще не взял штурмом, только листья засыпали. Ближе к ним, к краю торчит каменная хреновина, зеленая от мха, происхождения неведомого, как постамент опрокинули. От нее движением лехта Льеанн и отодвигает на дистанцию. Говорят сначала только руки, быстро: «Здесь. Вот ведь… - два движения срываются. Выразительным плеском. Меньше выдоха – ладонь еще что-то взвесит, не ругань, и лехта Льеанн присядет у каменной хреновины, сбрасывая – уже с другой руки, уже ему. – Смотри!»
В этот раз Саайре даже не успел понять, когда. Просто протянул ладонь – поймать перекинутую блесткую бусинку. Сначала удивился – почему листья… совсем серые. Они ж обычные – зимние уже, темные, чуть с рыжим. И только тут понять, что смотрит непривычно, откуда-то выше и вбок от привычной точки зрения. Сам… угол состояния у мира другой. Чуть более серое все, как будто пылью припорошили. А так – вроде все не страшно, мир как мир. Ну еще у каменной штуки, как раз «отгороженные» Льеанн (…она яркая. Сквозь нее видно)… ну, ничего – просто пятна. На земле. По неправильно-серым листьям. Пятна, как будто плесенью поросло. Бесцветной. И радужной. Много ее…
Но присмотреться не успел. Одновременно по глазам полоснет. От того, что там делает лехта Льеанн – от каменной хреновины. Как ночью по глазам туманным фонарем. Тут не шарахнешься – и влетел в мир обратно. Ровно на том, как лехта Льеанн заговорит. Словами. Не с ним.
- Айе, Яржэн! Принимайте новый Знак. Под полное наблюдение – оцените окружающее, - и замолкает, на пару вдохов и выдохов. Дальше спокойно. – Кто последний раз осматривал сектор?.. – вам видней. Полагаю, «когда». Этому четверти звездного нет точно. Но уже раскрылось, - ждет. Движением как подсчитывает неслышные слова собеседника. – Под полное перекрытие нельзя. Пока. Если что выскользнуло. Споры – в активной стадии. Не больше. Интенсивность отслеживания придется менять, следите. Прошу троих, на техническое обеспечение Знака. Мы - дальше. Проверять, - повернется. Посмотрит. – Са-ай. Извини, вслух проще. Знаки яркие - теперь запомнишь? Идем?
- Льеанн, - уже поднялась, уже идет - и приходится на ходу. - Это вот...
- Пробоина, - очень ровно говорит Льеанн. - За заградительным барьером. С нашей стороны. Проросла и споры выпустила. Означает, что кто-то разумный способствовал. Попаданию части стороны Изнанки. На землю мира живых. Придется выяснить - кто, откуда и за каким невообразимым. Работать, Са-ай. Работать и работать. Но почему здесь начали умирать дети - понятно. Объяснение, почему до окончания дней Зимнего Солнцестояния за защитный барьер это не поставишь - сейчас? Мне проще молча.
"Потом", - отзывается Саайре уже жестом. И идет. За разросшейся стеной кустарника – темно-красные, редкие листья, горстью яркие ягоды, колючки – что-то его еще и подсвечивает. Тоже красным. Забор. Лентами силового заграждения подчеркнутая граница, шагов через десять – сигнальные мачты: в поле зрения две. Красным – это они светят. Так себе граница, перемахнуть такое – нечего делать. Что и оценивает – с ладони срывается: слабая. Лехта Льеанн к его удивлению говорит. Одновременно:
- Молодцы. Петля тепла – затратная штука. Такую работу – какая-то тупая дрянь… - сейчас слова у нее получаются особенно отдельными. Как на ломтики режет. Отмечает его жест. Ловит. – Основная защита опирается на мачты. С этой стороны не видно. Принудительное усиление несовместимых свойств – «серых земель» и земель живых. Изнанка может долго смотреть – рыбой из аквариума. Протечь…затруднительно. Очень ресурсозатратно. Очень ярко – если с Изнанки. Не смотри. «Ленточки» барьеров только опора. Утверждают, еще зверье отпугивают. Я не видела зверья, лезущего к «трещинам».
- Но Льеанн, это любой разумный перемахнет, - торопливо уронит Саайре. Получит негромкое:
- Са-ай, увы… Защитные схемы работы с Изнанкой рассчитаны на разумных. Для кого «Внимание, опасность!» не означает: «Как интересно!»
Собственную разумность в таком роде лехта Льеанн демонстрирует полностью. Вместо того чтоб перемахнуть через ленты, что очень легко – идет вдоль, по зачищенной полосе, крепко заросшей подлеском. До мачт. Замирает, оглядывает кем-то старательно свернутые - немалую силу надо было приложить - опознавательные сенсоры над проходом. На эмоциональную оценку тратятся сначала жесты. Потом и слова:
- И еще правило: двенадцатая часть разумных своего имени совсем не заслуживает. Так и считай. Не разочаруешься. Недавняя пробоина. Проверка под четверть звездного не ходила точно. Иначе, - и подталкивает носком ботинка рыже-красный мох, расползшийся под пропускной аркой мачты...
Правила она соблюдает и дальше – свернуть сенсоры можно хоть в знак «неправильно», но работать им полагается все равно – и эти держат. Это чтоб к их опознающим приблизиться на рекомендуемое расстояние для сообщения с личным внутренним, приходится замереть в крайне неудобном полуприседе близ внутренней стены арки. Но Льеанн делает.
(…«Это может спасти состояние разумности. Иногда и жизнь. Я знаю», - это Саайре услышит потом. По возвращению. Когда у теи-лехта Ллеаннэйр появится гораздо больше вопросов по поводу состояния защиты и разумности отдельных жителей города Мьенже. Не самых сдержанных вопросов.)
Лес – это некогда был парк? – за защитной границей надвинулся быстро. И плотно.
«Странно», - Саайре подумал не сразу. Через много, много шагов. Поначалу казалось совсем обычно. Место помнило некогда привычный порядок парка. Темные, толстые стволы отмечали, где была дорожка, камень ее чувствовался под шагом сквозь слой опавшей листвы. Плотный. И упрямого подлеска здесь не пробивалось. Первое, что удивило – листья. Скрученные. Сухие. Сверху. Рассыпаются под шагами. И воздух – принюхаешься: пыльно. Морось ведь… была? Само собой – как ни глянуть вверх? Кроны. Низко. Темные – в рыжину – в серое… Листва. Должны падать – а не падают. Листва? – зима же…
Шел – само собой получилось, на расстоянии для близких, с отставанием на шаг и чуть вправо. Молчал. На него лехта Льеанн не смотрела – шла. Целенаправленно. Но знал, что держала. В общем поле обзора – и просто. И вот стоило запнуться.
Заметит немедленно. Обернется. Говорить не будет, только жестом. «Мертвые, - определит ладонь, указывая на стволы. – Большей частью. Очень плохо. Держись рядом». И пойдет дальше. Не сомневаясь в точном выполнении команды.
Под кронами было сухо. Было тихо. Промозглый ветер потерялся и остался где-то сзади. Ни темнота, ни свет, сумерки, размытые в цвета старых листьев. Очень рядом. Вдаль плохо видно. Пыльно было. На какой-то шаг в горле чувствуется. Шум неслышный, только под шагами листья… хрустят. Звук пропадает сразу. А в глубине еще обычные, зимние листья, гнилые и скользкие. Только упасть не хватало. На этом его подхватывает новый жест. С ладони слетает неожиданно эмоциональное: «Вот пакость, а?»
Видно плохо. Впереди – как выныривает из этого пыльного тумана. Памятью: был парк. Была площадка на спуске, чтоб отдохнуть, полюбоваться окрестностями. Чем – не видно: деревья, туман. По левую руку снова каменное – был фонтан, искусственная пещера? – не поймешь под слоем листвы. По правую, чуть дальше – странное…
Скамейка. Целая. Мокрая. Капельки на резной деревянной спинке. И слоя листвы нет – один-два, яркие, желтые, как недавно. Листья взгляд ухватит потом, в общей россыпи деталей, которых много – стоило посмотреть… удивиться. Целая скамейка, спинка, капельки воды, и вдруг – откуда – брошенная на эту спинку легкая синяя накидка, как только что тут легла. Вышитая еще – жемчугом. И пара свежих осенних листьев, и темный след сучка в отполированном дереве сиденья – детали хлынут – ворохом, потоком, захватив внимание полностью. Ненадолго. На миг, что все-таки требуется, чтобы получило достаточно выдоха и слетело с губ. Неожиданное. Короткое:
- Ненастоящее, - говорит Льеанн, и водоворот деталей останавливается, как только ее протянутая ладонь неторопливо пытается подхватить синее, легкое. А то пропадает. Оседает. Как пылью – срезом пыли… И ничего. Всей скамейки – нелепая, ржавая, витая ножка. Одна. Стоит еще. А главное, что в голове сразу важней другое:
- А… говорить здесь можно?
- Трудно, - отзывается Льеанн. – Что видел?
- Скамейку, - собирает Саайре. – И… синее.
Ладонь Льеанн на пару выдохов срывается в танец: оценка Наставника: "Неплохо" перерастает в удивление: "Надо же". На скорости, брызгами отряхивает. Резкое такое, недоброе удивление. Его взгляд тоже на детальки пытается рассыпать. И выдать, сопротивляясь, тоже движением: "Что это было?"
- След, - фыркает Льеанн. - Следовой остаток. В местах, хорошо поеденных Изнанкой, остаются лоскутки... состояния места сколько-то лет назад. Часто - следы большого расхода эмоционального ресурса. Еще чаще - ловушки. Обитателей. Потом подробней, - и ладонью: "Хорошо?"
"Да", - Саайре ответит тоже движением. А потом тоже с ладони отпустит: "Можно спросить?" - поймает "Слушаю?", - сглотнет: в горле сухо - и выдаст:
- Лехта Льеанн... а почему оно такое - все? И лес...
"Это просто", - сначала передает ладонь. Дальше - словами:
- А представь, можно жить, когда каждый вдох и выдох пытаются выкрутить наизнанку. Вот им тоже - нельзя. Деревья дольше всего держатся. Когда им помогают живые - совсем держатся, - интонация требует продолжения, но его ладонь срежет и заберет с собой. Дальше указывая ему: держись. Совсем близко - в полушаге. Идем.
Держался. Весь спуск. Пологий, не очень долгий. А вокруг старалось прикинуться обычным. Даже небо сквозь ветви показалось – серое, зимнее, посыпало моросью. И листья под ногами обычные – темные, мокрые, шорхают, капли падают, шуршат, звенит мокресть по поверхности большого пруда, к которому выводит спуск. Совсем обычное, со всей неприютностью – не в то время - темные кряжистые деревья с голыми ветвями, зимние, по берегу, островки, сухая трава, старые листья – парк на склонах вокруг…
Резкое: «Стой здесь!» - лехта Льеанн звучит неуместно. И как застревает в воздухе. Долго висит. Но мира не меняет. Голову. На место подумать: самое обычное в таких местах… вряд ли безопасное. А листья все равно пыльные. Серые. Хоть и мокрые.
А лехта Ллеаннэйр идет. Скользит. Подъем к бывшей дорожке, здесь ее видно: плиты, спуск – вниз, к воде. Морось звенит. А издали – гладь пруда ровная – ветра по-прежнему нет. Светлая. Бесцветная…
Назвать. Вдохнуть. Выдохнуть. Всмотреться – в такое обычное… Она спускается, заметно, что осторожно. Оглядывается, уже у самой воды. Потом садится на корточки. И так замирает…
Наверно, недолго. И непонятно, что… Ничего не изменилось. И привычное, теплое внимание Наставника не потускнело. И не могло - здесь...
Все было просто, - объяснял потом Саайре. Было тихо. И ветер был. Как изнутри. Очень холодный – очень другой ветер. Вместе с ним Саайре и дернулся вперед, выталкивая словами – на ходу – нелепое:
- Эр’меи Льеанн, не… надо!
увы мне раз: дальше пойдет очень масштабное лирическое отступление)
@темы: сказочки, Те-кто-Служит, Тейрвенон, Тильсенн
-
-
21.07.2011 в 12:24что-то с ними там случится, наверное...
-
-
21.07.2011 в 12:30-
-
21.07.2011 в 12:31-
-
21.07.2011 в 12:48-
-
21.07.2011 в 18:31-
-
21.07.2011 в 18:45-
-
21.07.2011 в 19:58-
-
21.07.2011 в 20:13впрочем, двенадцатая доля от всех разумных - это мноого.
-
-
21.07.2011 в 20:46-
-
21.07.2011 в 20:47и далеко не все из них за свою неразумность огребают так быстро, как здесь помянутые объекты. увы
-
-
21.07.2011 в 20:49-
-
22.07.2011 в 09:42спойлер
-
-
11.09.2011 в 01:51-
-
11.09.2011 в 01:55-
-
11.09.2011 в 02:10Слушай, а какими цветами ты бы ее описала? Я вижу что-то красно-коричневое (терракотовое?), оливковое...
-
-
11.09.2011 в 02:18природные зеленые мм "степные" оттенки, скорей в рыжий, чем в серебро
и еще темно-синий, этот - не знаю почему
темно-красный может быть
-
-
11.09.2011 в 02:22-
-
11.09.2011 в 02:31Я очень ее люблю, да) Правда вот соврать и поэтому не могу. Хотелось бы, чтоб всебылохорошо, но все хорошо не было.
...а чувство юмора - это профессиональное, думаю)
-
-
11.09.2011 в 02:51О да) У храмовых такая работа )
-
-
11.09.2011 в 02:53-
-
11.09.2011 в 03:05-
-
11.09.2011 в 03:13или съедят
-
-
11.09.2011 в 03:36-
-
11.09.2011 в 13:30причем в силу специфики работы их очень много попадается. профессиональные байки zu-toera о идиотизме разумных - думаю очень э... черноюморной жанр
-
-
07.12.2012 в 02:31-
-
11.12.2012 в 13:20и еще кажется второй характерный для степи цвет. рядом с красным.
вода же