[ingadar]

часть раз, здесь - samlib.ru/a/arharowa_j_l/ilije1.shtml
кто не знает - там 2.7 мегов)


пролог: ingadar.diary.ru/p188851413.htm
раз: ingadar.diary.ru/p190230727.htm
два: ingadar.diary.ru/p190364747.htm
три: ingadar.diary.ru/p192437787.htm
четыре: ingadar.diary.ru/p192806555.htm
пять: ingadar.diary.ru/p192954261.htm
шесть: ingadar.diary.ru/p193134356.htm
семь: ingadar.diary.ru/p193546396.htm
восемь: ingadar.diary.ru/p193650961.htm
девять: ingadar.diary.ru/p193678604.htm
десять: ingadar.diary.ru/p194025362.htm
одиннадцать: ingadar.diary.ru/p194075116.htm
двенадцать ingadar.diary.ru/p194868002.htm
ingadar.diary.ru/p194892862.htm
ingadar.diary.ru/p194920779.htm
ingadar.diary.ru/p194947573.htm
ingadar.diary.ru/p194973127.htm
ingadar.diary.ru/p195011879.htm
ingadar.diary.ru/p195243148.htm
ingadar.diary.ru/p195453101.htm
ingadar.diary.ru/p195505055.htm
ingadar.diary.ru/p195573072.htm
ingadar.diary.ru/p195626957.htm
ingadar.diary.ru/p195653051.htm
ingadar.diary.ru/p195951955.htm
ingadar.diary.ru/p195975684.htm
ingadar.diary.ru/p195998239.htm
ingadar.diary.ru/p196024273.htm
ingadar.diary.ru/p196070402.htm
ingadar.diary.ru/p196188034.htm
ingadar.diary.ru/p196251967.htm
ingadar.diary.ru/p196301943.htm


продолжение одного из самых мрачных кусков истории

но в общем с хорошим концом

***
Горе - оно работает. Невидно и терпеливо. Как вода глубоко - под камнями и корнями. Просачивается - и выдыхает в нее дно древних морей, и растворяется то, что было камнем - выдох за выдохом, век за веком...
А приходится встать, встать и идти, туда, где можно встать и увидеть – как течет вода... Темные и бессветные - длинные - ходы, что прокладывают воды под корнями, мир оседает - бывшим прочным камнем, меловой стеной, - листьями и лезвиями подземных туннелей, что вода разрушала и строила... И все, что можно, это идти. Все, что можно - это знать: это земля, который ты - а вода так есть. Близко. Подмыла...
Вспоминать, перекатывать в пальцах: горе - вода, и выносит наверх старые, давние обломки, дальних – мест и времен жизни… А иногда подземные воды, грызущие камень, выходят на поверхность... А в иных местах другой воды и нет, вот там, в дальней жизни, на плато Вильконтаи, не было - молчат - окруженные зеленью ямы, темные, подземные колодцы, если нырнуть - видно - протискиваются сквозь трещины в камне, цепляют водоросли, тянутся к воде - корни, прочные, старые... И другой воды теперь в доступе нет - наклонишься над бессветным колодцем, узнаешь - вот оно - твое лицо и твоя вода. Говорит. Накатывает - морем на скалы, накатывает и отпустит, и снова вернется...
Морем... Да, это здесь, на берегу земли живых - море. Камни - серые, большие, скалы - сползли в морем двумя языками, оставили в объятьях - небольшую бухточку, гнездо, нору под нависшими скалами, валуны обрыва, мелкие камни, море... Волна о берег... да откуда волна - здесь все давно должно было замерзнуть... Стало быть, здесь осталось, накатывает... шепчет...
…а горе - вода. Оно отходит - отходит и возвращается снова, и остается - пройти, сесть - там в глубине такие удобные камни - в норе, в горла нависших скал... нечем - подумать: а как я сюда дошла? есть чем – слышать, волна, другая, негромкие, пришептывают, шуршат по камню, неровным перебивающим ритмом… дышать – пока та вода попустила – ушла… и найти ему слова.

…Реки жизни моей медленно текут. Реки жизни моей впадают в море…Льеанн говорит – негромко. Неуместный, другой канон ложится в ритм, укладываясь в паузы между волнами, укачивает, ведет дальше – и говорить его словами легко – пусть течет. Слышу – тяжелы и медлят воды мои, слышу - как тяжелая мутная вода идет по песку, наращивает берега, слышу - как растет тростник по тихим заводям, куда год от года на гнездо возвращаются птицы... Но за илом и песком, за венами дельты, за шелестом тростника и молчанием неба - слышу - там, немного налево от заката, слышу всего слышнее - как, выдох за выдохом, год за годом говорит мне - наступая на песок и не тронув песка - место, куда я шел. Где все закончилось и все начнется...
И нет сил спросить про себя - но почему, почему именно этот, такой... ровный - когда все так... неправильно и больно. Потому что... и иногда на живого и разумного наступает этот срок и это время, где нет другой помощи и смысла - только сидеть, держать - эту чашку с огнем и отравой, горькое, горькое мое горе, не прикасаясь - баюкать, как что-то единственно верное - не спалило бы стенки - и шептать себе: "Потерпи - пройдет"...
Пока оно нарастает, медленным приступом, отпуская и снова, есть здесь - и накатывает. И оставляет, чтоб снова вернуться...
Удержать - внутри эту чашку - мнимо прочную высохшую глину и убаюкивать - говорить - те слова, что только и есть сейчас.

А снаружи накатываются волны...

Реки жизни моей медленно текут... и я сажусь на берегу и зачерпываю горстью песок: вот он я, бог мой - я помню. И говорю: я был. Я родился за краем снегов, где разбиваются облака и небо смотрит вниз светлее невозможности быть совсем... Я был – ледяным ручьем,, молодым, громким и бесплодным - разбивался и падал со скалы и разбивал скалы. В свой срок надо мной стала расти трава, в свой срок я спустился на равнины.
Я помню, я был. Я спускался - надо мной строили мосты, поил поля и сносил города… Я помню – люди спускались ко мне за водой, дети играли на мелководье. Я помню – на берегах горел тростник, хлопья огня перелетали по заводям и негде было укрыться там живым, что искали спасения.
Ниже по течению все становилось глиной,
помню - ее собирали, смешивали с кровью, ставили стены.
Ниже по течению - я сижу на берегу, перебираю песок, говорю: вот я, я был этим и это со мной осталось - крапинки песчинок, последний след грозных скал; топкий ил на дне заводей, где поднимают голову лотосы…Они были я, они были со мной и со мной остались - глина, ил, песок, мертвые топляки глубоко на дне - то, чем тяжела вода, что оседает на дно и молчит и держит меня здесь - последние несколько шагов.

…А больно – это тоже такая вода, и никогда не понять, что и почему она выносит на поверхность. И почему оно есть здесь и сейчас, и держится – именно – топляком, старым выворотнем, тополем на дне того залива, лапами и головами коряг, первыми чужими зверями - того времени, когда и детям Семьи Хэрмэн про странных обитателей мира гораздо больше известны сказки... Есть - и лежит здесь, мыслью, почему-то заметной: а на земле Ойхо, по крайней мере у Хэрмэн, этих строк не говорили. Потому ли, что на земле Ойхо, точно – в ее степи - мало, очень мало рек, что доходят до моря, и те - совсем у южных и дальних – те реки, которые есть внутри, где рыбьи сны и тополевые почки - они уходят, вниз, в соленый песок, в бесплодные негодные земли...
И это почему-то есть - здесь, на поверхности, именно сейчас, когда совсем ушло что болит, но кажется, и вот нарастает, тянется первым приступом, таким... знакомым - что вспоминает себя правильное дыхание - плыть, поддаться - слышать и освободить... Горе - вода, и нарастает - сейчас - слышней ударит волна, а глина всего лишь высохшая, поддастся - расползется по шву - и то, что сейчас ведет, качает - "больно!" - пробьется... родится... и дальше можно будет встать - и наконец пойти...
Да, - пойти же...

Реки жизни моей медленно текут... реки жизни моей впадают в море.
Здесь осталось всего несколько шагов. За последнюю гору, за песчаный верх.
Где начинается то, чем я никогда не был... И я слышу: море зовет меня.

- Ага, нашла, - голос будет. Ощутимым. Каменным. Извне.
Она стоит на берегу. Точно на берегу. Совсем одинаковая на обоих привычных сторонах взгляда – по ту сторону мира живых и по эту. Ящерица. Старшая Гнезда. Каменная скала, серая, в серебряных блестках гранита и светлой поросли лишайников... Об которую можно вот так - треснуться всей волной, башкой, застрять, не вылетев наружу... И придется опознать, что сейчас договаривала... и получилось бы. Пока дарра остается - на границе последнего спуска, вот – как сюда дошла – там окатыши, валуны, почти лестница. И говорит дальше.
- Это мое место, чтобы плакать. Ты нашла, я тебя вижу. Это хорошо. Все, теперь пойду.
На нее можно смотреть. На нее прочно смотреть. Устойчивый каменный берег, местный неподдающийся гранит.
Прочно... и оглушающе. Пока ещё осознаешь.
- Сейренн... - просьба будет не сразу. Уже дарра в спину. - Я хочу просить тебя остаться.

Да она на самом деле очень близко стоит. В полушаге на берегу. Это так казалось, что вся скала и весь берег. Очень быстро стоит и говорит легко:
- Ага, - и двигается легко, проскальзывает этот полушаг и шлепается рядом, чуть ниже, на камни, носком ботинка поддевает окатанную гальку, и та летит - блинчиком, шлепается по волнам - раз, два, три...
- Тяжело? - тоже просто запрашивает дарра.
Она устойчивая. И то, что должно родиться - рождается. Сначала одним словом:
- Больно, - говорит Льеанн. Потом можно медленно выдохнуть - волны ещё катятся по песку - внутри - но далеко, далеко - а здесь и сейчас есть мир живых. Да. Есть. Как необходимость договорить. - Несправедливо. Не понимаю.
- Да, - говорит дарра. И укладывает ладонь. На камень. Рядом. Так и держит. Смотрит на руку. На свою. Твою.
Да. Есть и держит. Плакать не получается. Можно дышать. Глубоко. Долго. Слышать, как волны идут по камням - одна, вторая. Просто волны. Просто по камням. Уже никуда не уйдешь. Не получится.
- Их трое, - медленно заговорит Льеанн дальше. - Я... - и не закончит фразы.
- Моих шестеро, - тоже медленно подхватит дарра. - Это... почти не помогает.
- Да, - теперь откликнется Льеанн. Волна разобьется, сильно, слышно, брызги полетят. А ветра здесь, в глотке горы не слышно.
Теперь можно - не сразу, через нужное число выдохов сказать - то, что тоже сейчас есть. Что Льеанн тоже дышит - и скатывается жаркой слабостью глубоко, по спине, от выходов прошивки.
- Извините, я не должна была. Но я очень много слышала. Про ту женщину и будущих детей. Как раз от Нин-Найр...
"А..." - подхватывают понимающим жестом, поднимаясь от камня, пальцы дарра. Можно сглотнуть и сказать дальше.
- Хоть спроси... сослуживца - а песню про жеребеночка его Рианна поет?
Пальцы дарра сказанное ловят. Взвешивают. Ложатся обратно на камень. Правильно. Потом Сейренн сбросит таким, легче:
- Ну хочешь спрошу? - но Льеанн уже задаст сейчас совсем слышный ей вопрос:
- Как там...дети?
- На празднике, - откликнется ей Сейренн. - С Райэном говорят. Похоже, и с эр'нере Кэро. Да, боялись. Я сказала уже, что ты есть и я тебя нашла. Правильно.
- Да, - говорит Льеанн. И отчетливей еще раз. - Я...не должна была...
Пальцы дарра снова взвешивают. Оценивают, что вот сейчас собеседник говорит явно глупую вещь, потом отряхиваются...Еще одну мысль теи Сейренн поднимет, перебросит. Ей можно поделиться... Достаточно всего лишь немного сдвинуть ладонь лехта, что вот, рядом - на камне. Только Льеанн уже заговорит, объясняя:
- Я старая, Сейренн.
- Ты моложе меня, - откликнется дарра. Перебьет. - Немного.
- Да, - подтвердит Льеанн. – И я старая. И последние внутренние годы излишне часто нарушаю... технику безопасности. Достаточно… чтоб рассыпаться, - Льеанн посмотрит: волны, вынесла одна на берег прядку водорослей, теперь рассыпаются более мелкие, одевают пеной, пробуют стащить обратно. Можно продолжить. - А в дыры лезет море. И зовет меня... - и прервется.
Пальцы соскользнут. Камень - а на камне царапины. Светлый такой, свежий след, удобный – как от пальцев разумных... А рядом - ладонь дарра. И пальцы сначала отряхнут: "Нашла..." - потом рука теи Сейренн сдвинется, когти выпустит, лягут - светлый гранит к граниту, ровным следом...
- Когда сына... - пояснит дарра, не отрывая пальцев. - Он первенец. Наш... подарок... Я думала - я не встану.
"Да", теперь ответит Льеанн. Очень тихо.
- А потом они Райэна привезли, Понадобилось встать, - скажет дарра, проведет по камню, тоже... для себя подчеркивая: царапины остались. И отряхнет пальцы. - Не спеши, fa’mei. Ну, по мере сил - не спеши. Я скажу: эти дети будут рады, если именно ты поприветствуешь быть – их своего внука.
- Дети? - почти по буквам переспросит Льеанн. - Внука? - потому что прямо сейчас голове тяжело. И даже не переход того, о чем – другое ощутимей: ещё надо собрать, удержать внутри - что Присягнувшая... Сейренн взяла и обозначила, что расстояние между ними считает самым близким... Что сейчас позволили войти без стука. И это совсем... большое - для мира, к которому привыкла. А тут ещё и слова понимать. Непонятные.
А Сейренн отряхивается:
- Ну у нас давно бы так сказали и лишнего... не бздели. Неужели ты скажешь, что для тебя они - только работа?
- Работа, - медленно, все ещё понимая, подтвердит Льеанн... - Очень непростая работа. И я их очень люблю, это правда, - пальцы дарра, что выпускала когти – вот для другого жеста - звонко отщелкнут, отпуская: давно бы так... И успеет - подобраться, обдумать, пока Льеанн говорит дальше, ещё медленно. - А al'mei лехта jiiri zu-alh'h Саайре прав. И ты права. Не уверена, что корнем — но... довольно радостной осмысленностью быть они для меня стали... Дети... внука? - другими голосом встык перебьет себя же Льеанн. - Ты про того, кого сейчас ждет Илье?
- Если я понимаю в людях, одним мелким они не ограничатся, - легко, почти с подначкой откликнется Сейренн. И получит совсем удивленное:
- Они... кто?
- А второй – как раз твой младший, Саайре. Не замечала? - удивление Льеанн дарра опишет - объемным округлым жестом. Не поможет. Продолжит она тем, что это удивление… пожалуй, что усугубит. - Льеанн, я хочу с тобой поспорить, - это уже второе необязательное подтверждение. Ощутимое и потому, что с Харминэ, с личного опыта... постороннего наблюдателя. Что на спор Присягнувшие идут очень редко... и это такое - глубоко внутреннее. Что надо сосредоточиться на том, как отпустить с пальцев жест - "да, слушаю". То есть проблемы с координацией логичны и не от этого... наверно.
А Сейренн поймет и заговорит - чуть насмешливо перебирая обыкновенный официальный:
- Я утверждаю: рано или поздно эти двое разумных захотят быть и идти вместе. И отпустят быть не одного ребенка.
- Не могу утверждать, - не сразу, сглотнув, воспроизведет формулу Льеанн. Ящерица ещё раз отряхнет что-то когтями. Говорит потом:
- А я решаюсь утверждать. И ставлю закладом... тьфу. Короче, если это будет так - ты доживешь. И мне расскажешь, кто там у них родился. И не раньше его возраста любопытства. Договорились?
Льеанн откликается не сразу. Слушает море, пальцы перекатывают мысль, сваливают из нее катышек, отпускают к волнам.
- Подумала... и принимаю заклад, - откликнется она. - А я не знаю, Сейренн.
- А ты приглядывайся, лехта, - дарра улыбается, пробуя, как это обращение звучит на близком. - Я думаю, у них получится... - она оставляет паузу. Легкий жест Льеанн не совсем опознает - кажется, дарра сожалеет? - Очень хорошая девочка. Я рада ее знать.
- Очень хорошая девочка, - эхом повторит Льеанн. - Я рада, что мы здесь и что она здесь. И очень... тебя благодарю, - а вот этот жест дарра прозрачен. Близкого обещают в море окунуть. В холодную воду. На всякий случай. А вот сейчас Льеанн совсем не уверена, что это для Сейренн будет затруднительной задачей. - А как я тебе благодарна, что ты здесь... - продолжит Льеанн. Обращение на близком равном дается ещё... не уверено. Сейренн отзовется жестом, перекатит по ладони: "так правильно". И дальше взвесит:
- Пойдем вернемся?
- Сейчас, додышу, - откликнется Льеанн. И будет. Дышать. Слышать, как волны говорят с камнем. Просто волны. Здесь, сейчас, на берегу живых. И быть на нем - здесь и сейчас - а все-таки... Так получается: понятно почему. И тепло. И не сразу можно спросить у Сейренн:
- Почему... оно не замерзло?
- Течение, - отзовется дарра. - Сильное и теплое. Здесь очень близко от берега обрыв: очень глубоко. Замерзало два раза. За все время, пока живу.
- Ага. Теперь пойдем? - скажет Льеанн. Поднимется вслед - за движением Сейренн.

А вот то, что скрипучей болью на подъеме ударит под колено и в спину... Это тоже можно сказать себе: последствия полного превышения необходимого и очень зря. А ещё - это надо озвучить. Это ее земля и устойчивая земля. А еще это ее место, чтобы плакать. А здесь... не трещина.Удачная... стартовая площадка. Обрыв и действительно - очень глубоко. Но Сейренн - fa-mei Сейренн... попробовать - и да, внутри это так есть - она это имеет право знать.
- Здесь хорошее место, Сейренн, - скажет Льеанн. Близкое обращение дается непросто. Как то, что дальше надо сказать. – Отсюда… очень легко правильно умирать. Можно и не заметить.
- Слово специалиста? – да, Сейренн остановится. И очень внимательно посмотрит.
- Слово специалиста, - взгляд на взгляд подтвердит Льеанн. – И идиота, который чуть не ушел… профессионально забыв сообразить, что именно делает, - Сейренн это поймает на ладонь, взвесит. Пока Льеанн посмотрит наверх. Оценит дорогу - по какой, видимо, неизвестно как, но умудрилась спуститься - и да, действительно - "неизвестно как". Для точности придётся добавить:
- Сейренн, я буду хромать.
- Учту, не страшно, - первым сбросит дарра. Потом поглядит на довольно крутой язык гранитной осыпи, служащий сюда спуском... и ой, не самой удобной лестницей. А скорей всего они вместе подумали, что страховки здесь не предусмотрено. И уточнит. - Справишься?
- Рассчитываю, что да, - откликнется Льеанн.
- Тогда идем. Нас ждут.

полный текст того, что вспоминает Льеанн, если что - тут: samlib.ru/a/arharowa_j_l/pulia.shtml

а далее вас ждет много злых женщин) и совсем немного остается до эпизода, которого все ждут с начала второй части)