мы продолжаем ту же историю далийского конфликта. С другого времени, континента и стороны.
Иду назад - к истории Илье, о которой пока тут не будет и слова - и прочих.
предыдущее тутwww.diary.ru/~ingadar/p151687301.htm
www.diary.ru/~ingadar/p152808500.htm
www.diary.ru/~ingadar/p153213902.htm
www.diary.ru/~ingadar/p153377348.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163459107.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163516211.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163545343.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163614154.htm
www.diary.ru/~ingadar/p164256663.htm
www.diary.ru/~ingadar/p164336332.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166672421.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166731112.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166776460.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166811911.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167029819.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167134640.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167157328.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167296853.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167617147.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169230304.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169322053.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169371159.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169403017.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169507057.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169701769.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169813399.htm
www.diary.ru/~ingadar/p170164737.htm
www.diary.ru/~ingadar/p171242263.htm
www.diary.ru/~ingadar/p171587249.htm
www.diary.ru/~ingadar/p171872376.htm
www.diary.ru/~ingadar/p171907804.htm
www.diary.ru/~ingadar/p172985284.htm
www.diary.ru/~ingadar/p173442051.htm
www.diary.ru/~ingadar/p173506392.htm
www.diary.ru/~ingadar/p173825903.htm
ingadar.diary.ru/p174266982.htm
ingadar.diary.ru/p175730829.htm
ingadar.diary.ru/p175898033.htm
ingadar.diary.ru/p176340262.htm
ingadar.diary.ru/p176573235.htm
ingadar.diary.ru/p179002779.htm
ingadar.diary.ru/p179036787.htm
ingadar.diary.ru/p179072969.htm
ingadar.diary.ru/p179165288.htm
ingadar.diary.ru/p181883728.htm
и вот вам еще одного мальчика... и прочее звериное лицо разнообразного
про еще одного рыжего)
***
...А время слышало и как караулило слова. Не далее - и малый круг времени не успел просыпаться, как - тихо было, и звонкой дробью отобьют шаги по лестнице, на разлете Айхо протаранит и занавеси личной территории:
- Ниери Льеанн, вы здесь?
Оглядится, запнется - двенадцатую выдоха они уставятся с Шедди друг на друга, как столкнувшиеся на одной территории зверьки, Айхо уже и к занавеси соберется отступить, услышит:
- Да, говори...
- Там... у ворот какой-то чужой вооруженный, в непонятной военной форме, меня просил - вас позвать.
"Так, - подхватывают из воздуха пальцы, прежде, чем лечь на плечо. - Извини, Шедди." Спросит Льеанн уже поднимаясь:
- Айхо, а как это он - тебя попросил?
- Ну... я с дополнительной подготовки шел, из спального, на занятия, смотрю - у ворот стоит, ну - там же сигналка не работает... окликнул - я перелез, спросил зачем. Я за ворота не пустил. Сказал - будет ждать. - Льеанн смотрит - и Айхо отступает еще на полшага. Вниз смотреть, плитку пола ковырнуть, пробурчать. - Да помню я, что надо... эти... правила безопасности. Но он же совсем один. И вот - обзорные... дежурство тревоги не подняло. Ну… здесь же школа. И вы. Что могло случиться?
- Все, Айхо, - размеренно отвечает Льеанн. – К сожалению, все. Один вооруженный – это уже много. Айхо, пожалуйста, я тебя… вас – очень прошу соблюдать правила безопасности. Полностью. Сейчас хотя бы частично. Пожалуйста, отправляйтесь в общий зал занятий, - а вслед в доступную местную связь она укладывает тоже вслух. – Тхаио, подойди пожалуйста в общий зал. Возможно, есть большая необходимость, - делает шаг вперед и оглядывается – на застывшего Айхо и так и сидящего Шедди. – Ну – вперед!
- Вы пойдете? – медленно, запнувшись, спросит Шедди. Встанет.
- Да. Пока просят…
- Вы… вернетесь? – не дослушав, задаст он следующий вопрос. Насыщенней.
- Полагаю, да.
Шедди покосится на Айхо. Отряхнется. Посмотрит в стену. Отпустит в воздух и назовет вслух:
- Мне страшно.
- Я постараюсь что-нибудь с этим сделать. Одна я – это тоже достаточно, - медленно проговорит лехта, задернет занавесь, скомандует. – Марш в общий зал. Оба!
А что там идти – от нынешнего преподавательского корпуса до ворот? Да – стоит и ждет. У забора… который ему немногим выше, чем по пояс. Странная форма – это общий вариант полевой, несколько устаревший: для местных армейских подразделений, только поверх перекрашенный - в зеленое. "Как молодая трава наших свободных полей" - как-то так они определили. В своих - странных - Канонах. Краска не лучшая. Над этой молодой травой явно прошлась засуха.
Узнаваема не только форма…
Плотный, горячий летний ветер гудит за его спиной в ветвях, подбирает пыль на дороге, треплет - сейчас унесет - нелепые перышки... какого-то из их, видимо, знаков различия и рыжие, совсем не уставные, вихры. Сильный ветер - глухо звякает незакрепленная пряжка о корпус зачехленного... вооружения, тоже местного, что у гостя за спиной. А так чуть-чуть эта пыльного цвета труба в чехле покачивается не от ветра. Гость долго шел. С тяжелым. Может быть, бежал. Вспотел. Ему жарко. Он действительно здесь один. На всем возможном пространстве обзора.
...Ветер. Который треплет внутри что-то сухое и пустое - как старые лоскутки.
...А он все четыре года, что здесь проучился, никогда не умел - отступать и ковырять землю ботинком, как маленький Айхо. А вот сейчас - кажется, отчетливо это сделает.
Лехта Льеанн заговорит первой. Сорвется - со здешнего, вот как у мелких, когда еще надо как-то заговорить:
- Ну - здравствуй, Аиль. Это в каком подразделении ты сейчас служишь?
Только он это накроет - внезапной, удивленной, такой мальчишеской улыбкой:
- Вы меня еще помните, эйле ниери Льеанн?
- Да, Аиль. Конечно, я тебя помню.
Конечно, каждого его бог привел жить единственным - но если бы теи-лехта Ллеаннэйр в годы мира спросили бы, какой он - средний сорлехский далиец? – один из первых выпускников школы на Пустошах, Аиль эс Крейдне айе Далия и его неизменная улыбка вспомнились бы из первых. Коренастый, рыжий, упертый, пожалуй - слишком открытый и в трудном и в радостном... "Живет на всю площадь," - говорил о нем лехта Тайлорн, что и рекомендовал его - в первый еще набор медицинской профессиональной. Упрямый юный уроженец крепкого семейства с дальнего запада озерного края, "где кончается земля и остаются воды" - "Вцепился в меня клещом, - смеялся некогда лехта Тайлорн. - "Научите ли вы меня своему искусству, мастер лекарь и какую плату за это вы сочтете достойным?" А потом еще Тайлорн добавлял, что до сих пор помнит: на местный слово "медтехник" перевести оказалось сложнее, чем школьное - "знания разумного - богатство всей его земли". «А аттестации у этого разумного, - отмахивался он вслед, - ну, были какие-то. Я видел – наверстает».
И Аиль эс Крейдне айе Далия действительно наверстал. Судя по тому, что можно было от него слышать, он старался и не мог понять, что в загружаемой в него школьной премудрости человеческие знания, а что - "волшебство долгоживущих" - но и не слишком ломал голову, вгрызаясь во все предоставленное с одинаковым упорством... С тем, наверно, с каким его не очень-то и давние предки - топором, плугом, чем там - всяко своими двумя руками превращали эту землю, не слишком-то пригодную для жизни разумных, в место, где можно укореняться, надолго и крепко. Да еще под хорошо перекладывающееся на фаэ присловье, что твоя тяжесть - не дело соседей... Наставник Тайлорн, глядя на своего подопечного, иногда вспоминал: «Там, где зима две трети года ходит, оставшуюся – караулит, без веселья нельзя: первый ветер веревку совьет – повеситься» - но чаще – фразы куда менее мудрые, но более эмоциональные. Упорства ньера Аилю было не занимать, а шло оно во все стороны… Вся школа на Пустошах осознала быстро – с ее преподавательского состава начиная – если бы в перечне ее аттестаций существовали бы награды за проделки различной степени безобидности – Аиль эс Крейдне айе Далия держался бы там в первых из двенадцати… с той же внешней непринужденностью, с какой держался и в иных существующих учебных дисциплинах. Если где-то смеялись так, что стекла звенели – точно проходил Аиль… если где-то в неподходящий срок возникала драка – тоже.
Было что вспомнить о его подвигах и Благовонной Гадюке – то есть, уважаемому преподавателю теи-лехта Ллеаннэйр. И в ее предмете Аиль показывал себя учеником вдумчивым и качественным. В отличие от наставляемого Саайре спрашивать - зачем нужно это знание, он не стал. Напротив – как-то попав в лабораторное хранилище, отвечать за очередную небезопасную проделку, он потянулся, принюхался - и расплескался улыбкой - в глаза не слишком довольному наставнику:
- Ой, как знакомо. Совсем как у бабки Софки... – чем внимание наставника переключил качественно. Необходимые правила безопасности по обращению с ядовитой местной фауной Аиль, конечно, получил в должном объеме... Но после этого лехта Ллеаннэйр немедленно проявила интерес - возможность пополнить имеющиеся знания о местных лекарственных растениях и их использовании шла в руки сама... А Аиль внимательным и упорным был с малого детства и не отказался приоткрыть перед уважаемым преподавателем личную и семейную историю. Очень... открыто. Интерес преподавателя ему явно был значим.
Льеанн слушала - и думала, как похожи бывают разумные на таких разных берегах земли. Аиль рассказывал очень узнаваемо: мир его состоял из вполне здравых знаний, не очень здравых поверий и причудливой смеси местных легенд, где больше жили духи и Древний Народ, люди же их обходили и побаивались. Соотношение здравых знаний с остальным было не в их пользу, но отдельные осмысленные зерна нуждались в отлавливании и показательной проверке. Не в последнюю очередь - для здешних наставляемых. Общий набор поверий был примерно схожим, а исследовать растения-легенды куда более интересно. Хотя результат обычно этих маленьких разочаровывает.
Только разочаровать Аиля - была невыполнимая задача. Он доводил до финала исследование свойств и состава подвернувшегося легендарного растения, иногда выдавал разочарованное: "Эх-х", - когда наглядно убеждался, что спасительное средство от десяти тысяч недугов тянуло разве на слабое мочегонное... И доставал из своей неистощимой емкости с "а почему?" очередной вопрос.
Их количество не уменьшалось, пусть доступные знания безграничны не были. Помнится, как внезапно и удивительно - и ярко - краснел Аиль, вспыхивал: "А вот про ярутку весеннюю бабка Софка не рассказывала, говорила - рано будет. Вот как женилка окрепнет и укоренится, тогда и скажет". К сожалению Ллеаннэйр, пообщаться с непосредственным источником информации ей уже не случилось: старшая родственница Аиля умерла весной еще до его поступления. Это лехта Льеанн было известно.
(... а лехта Тайлорн не то, чтоб не помнил, просто не счел необходимым держать близко в памяти. Где был весенний день, хмурился на яркое солнце над блестящими от воды гранитными скалами кряжистый, как они, хозяин дома, говорил не ему, старшему специалисту: "Что говорить, господин доктор, от старости лекарств не придумали. А плату возьмите, оскорблять незачем - мы свою честь знаем". И потом, тоже – со старшим поделиться - лехта Тайлорн в сторону и озвучил: "Как сказать. Пока - мало вы живете..."
В той стороне оказались очень внимательные уши... )
Такого - пожалуй, забудешь. Как ни нелепо сейчас вспоминать. Что-нибудь... характерное. Вроде финальной аттестации его потока по свойствам лекарственных растений и сборам. Где Аиль не выдерживает: вот уже по лицу видно - есть, нашкодил - раньше, чем уважаемый преподаватель поставит пробную чашку с приготовленным отваром на место. Долгий выдох, пока Благовонная Гадюка обводит глазами контрольную аудиторию, сохраняется идеальная - аттестацию ей ставь - тишина. Пока уважаемый преподаватель Ллеаннэйр не заговорит:
- Неплохо, ньера Аиль. У меня к вам один вопрос. Какое практическое применение вы видите для этой оригинальной смеси слабительного и действенного успокоительного?
Тишина стоит еще четверть наверно выдоха, пока до молодых голов доходит смысл официального преподавательского. А потом в ней зашуршат, забегают - шепотки, всплески, хотели бы стать смешками, да боязно... Льеанн позволит им побегать и поймает в ладонь. Пока Аиль молчит:
- Если целью не было подшутить над преподавателем, - оценит Льеанн, - что конечно тоже цель, но...
- Никогда не привыкну - к этому вашему "зачем"? - в сторону, но совсем лучезарно улыбается Аиль. - Ну... а вот если надо э... исследуемого не очень страшного задержать. Позорно.
- Довольно узкое применение, не находишь? Кроме того... В целом, сбор составлен качественно и действия учтены. На аттестацию. Но Аиль, я прошу тебя задержаться...
- И допить остатки, - непрошенно громко вырывается из общего шелеста, бродящего по залу. Так, что ухватит преподаватель. Отреагирует:
- Нет, - и Благовонная Гадюка тоже улыбается. - Я думаю, ньера Аиль хорошо себе представляет - и вкус и действие. Но для аттестации с отличием, а также для оценки последствий шутки, я прошу вас, ньера Аиль, занять место за ближайшим опытно-исследовательским, и рано или поздно объяснить мне, почему ваш вариант сбора - не лучший для обозначенной вами цели.
- Вляпался... - отчетливо вслух роняет Аиль, забирает пробную чашку и передвигается на указанное место. Лехта Ллеаннэйр еще потратится ему на подтверждающий жест - прежде чем вызвать следующего: "Да, ты вляпался..."
Следующее Аиль тоже выпалит вслух. Не сразу. На третьем ответе. Его соученик довольно туго воспроизводил наружное применение не без труда распознанного им ромашкового настоя - и тут прорежется - звонкий голос Аиля:
- О, так он сблюет же!
- Отлично, - негромко оценит Льеанн, - молодец, что до этого докопался. Но я не думаю, что этим результатом - особенно так - надо было делиться со всеми коллегами, а? Особенно не отстрелявшими аттестацию. Ты ведь позволишь ньера Шовла договорить?
Аиль зевает, чуть подчеркнуто, на нем вообще цветным написано, что мог бы - не позволил. Но с эйле ниери Льеанн спорить не будет. Ньера Шовла, впрочем, довольно быстро завершит воспроизведение свойств, вполне достаточно для аттестации - не блестящей, но удовлетворительной для его специализации. Теперь можно и вернуться:
- Да, Аиль, совершенно верно: в выбранной тобой концентрации, эта естественная защитная реакция возможна.. примерно в трети случаев. Я думала, ты еще обратишь внимание, что успокоительное действие сбора проявится быстрей и значительно эффективней. В любом случае, это обещает дурных и дурнопахнущих последствий, разбираться с которыми точно придется тебе. Учти это.
Он улыбнется. Широко улыбнется. Чудный рыжий зараза:
- Угрожаете, эйле ниери Льеанн?
Можно и вернуть ему улыбку. Нельзя - не вернуть:
- Предупреждаю. Пока.
...И стоит эта рыжая зараза, Аиль - из лучших первых выпускников медицинской профессиональной на Пустошах - у ворот своей школы. С малым пехотным штурмовым - вспомнила, как это называется - за плечами. И ветер так отчетливо треплет внутри сухие, пустые лоскутки...
(... но зачем - ты? )
Трепыхаться им осталось недолго. Несколько вдохов, нужных, чтобы Аиль вспомнил обращенный к нему вопрос, ответил на первую часть:
- Вторая пехотная полусотня освободительной гвардии Сорлеха! - а потом со знакомой улыбкой продолжил. - Только я сбежал. Вас защищать…
Потом «эйле ниери Льеанн» понадобится и еще четверть выдоха. Необходимая, чтоб понять: да - скорей всего это правда.
А ему останется только не пошатнуться - под мгновенно очень тяжелым взглядом лехта Ллеаннэйр. Посмотрит, выдохнет, совсем ровным голосом оценит... как всегда - главное:
- Значит, придут?
И чем Аилю ей ответить? - лишней строкой подтвердит жестом, услышит короткое, главное.
– Сколько и когда? – и тут растеряется:
- Я точно не знаю, эйле ниери Льеанн. Мы вчера… Кривой поселок заняли. Расположились. Но… идейный предводитель Лоэхмак уже командует. Что от вас надо… очистить территорию. Его послушают.
А Льеанн взвешивает что-то на ладони, как уважаемый преподаватель – беспомощный ответ. Оценивает. Быстро.
- Значит, время перевести дыхание у тебя есть. Идешь? – Льеанн толкнет створки ворот – и в спину получится у Аиля тихое.
- А можно?
- Необходимо.
Она не будет смотреть, как объемно бывший ученик оглядывается – точно прозрачная решетка ворот закрывала от него всю знакомую территорию наглухо, и вот только сейчас можно оглядеться… Вспоминать. Глубоко. Он не сразу реагирует на такое… знакомое преподавательское:
- Аиль, мне понадобится возможно более полная информация. Раскроешься и разрешишь посмотреть – или придется тебя спрашивать?
Он остановится. Посмотрит на ограду дорожки – тонкие стволики, вкопанные в землю, снимет с куртки прилипшую пушинку – крашенный оранжевый остевой волосок перышка. Знака различия освободительной гвардии.
- Я… разрешил бы. Но… мы больше недоступны для вашей… системы слежения.
- Откуда данные?
Он молчит чуть не дольше, чем позволяет время. Хмурится, припоминает… Говорит неуверенно:
- Командир Торху Гаэт и идейный предводитель Лоэхмак утверждал…
Звук – фырканье, смешок, треск чешуек болотной гадюки – будет коротким. Холодным. Как привычные, забытые искорки распознаваемого личного внутреннего, бегущие внутри.
- Боюсь… они не насрут выше головы – чтоб хоть краешком дотянуться до этих полномочий, - ровно оценит теи-лехта Ллеаннэйр. И снова спросит. - Разрешаешь?
- Да… - выдохнет Аиль
А все-таки привычные для него действия: ответить на запрос личному внутреннему, сморгнуть слезу – отвык, как это делается, на выходах сверлит, подвинуть – Льеанн еще и отчетливо рапортует ему, что из личного архива просматривает. Бережно. Недавнее.
И, пока она молчит и ведет – Аиль будет смотреть. На петляющие дорожки у учебных корпусов – а наша заросла, новую проложили, изгороди, плетистые яблоньки, мелкие плоды уже пытаются краснеть. И куда ярче сигнала личного внутреннего перед глазами видеть…
Другой, опрометчиво попавшись возвращающемуся с пробудочной пробежки Аилю в столь провоцирующей позе – кверху… опорой устойчивости – чуть не ровно поперек тропинки, протоптанной к спальным корпусам, сильно рисковал бы. Но уважаемому преподавателю отвешивать пинка по заднице, во-первых, невежливо. Во-вторых, у лехтев прекрасная реакция… А в-третьих – интересно же. Остановиться – и:
- Эйле ниери Льеанн, а что это вы делаете?
- Светлого утра… ранняя пташка Аиль. Вешки ставлю. О – ты мне поможешь?
Свой вопрос Аиль решил повторить – и после. Воткнул последний колышек в уже податливую весеннюю землю, и все-таки не понял. В отличие от лехта Ллэаннэйр, что внимательно оценивает получившуюся «веревочку», считает что-то на пальцах.
- Эйле ниери, а я могу спросить – зачем это?
- Можешь. Размечаю, где вы зимой ходили. Рассчитываю, как прокладывать дорожки и как продолжать разбивать сад. Понятно?
Аиль задумается – колышки с веревочкой как по волшебству перестанут напоминать ловушку под ноги, только дурацкую, потому что слишком заметную, и действительно отчетливо сложатся в контур дорожки. Повторяющей один в один ту тропинку до самых спальных корпусов, которой не один раз бегал. Но как всегда у них – за одним понятным прорастает еще более непонятное.
- Надо у местных спросить, чем здесь дорожки укрепляют, - задумчиво, как для себя говорила Льеанн. – Камня-то тут мало.
Аиль поторопится ответить:
- Бревнышками. Я видел, - потом переступит с ноги на ногу и спросит. – Эйле ниери Льеанн, я могу вам задать… неприятный вопрос?
Лехта посмотрит. Улыбнется выжидающе. Протянет руку:
- Давай, - легко еще, - Емкость-с-«почему?»
- Ну… это не «почему». Я был уверен, что у вас… ну это – человек задуман соблюдать порядок. Вон, положили тебе дорожку под прямым углом, - кивает Аиль в сторону входа спального корпуса, - по ней и ходи…
- А ходишь ты все равно по тропинке наискосок… и небось еще в окно, а?
- Ну, - мгновенно улыбается Аиль, - когда надо поспешить, тогда и в окно, да. Так удобней…
А наставница Ллеаннэйр тоже улыбается. Ярко – делится – словно ты долго ошибался в поисках верного ответа – и наконец его обнаружил.
- Ты сам себе ответил на свой вопрос. Так удобней. То, что живет до нас – и будет после нас очень редко течет строго по прямой… и наверно, оно зачем-то это делает. Как соблюдать порядок, в котором ему жить, любой разумный понимает долго и непросто. Этому лучше учиться в разумной и в разумной мере свободной обстановке. А учить в ней же ресурсоэкономнее. Пример нужен?
- Ну…
Она отряхивает руки, идет к опорным изгородям, легкими жестами проверяет, как держатся за прутики тонкие веточки плетистых яблонь, осенние саженцы:
- Что думает уважаемый преподаватель лехта Льеанн, поднявшись до утреннего поворота кругов, чтобы проложить дорожку? По правде, более интересное. Но, предположим, у меня был выдох взвесить – что мне проще. Оценить предпочитаемый нашими наставляемыми способ перемещения или пытаться зачем-то научить их не нырять в окно нижнего зала и ходить исключительно по мощеной загогулине, которая длиннее тропинки примерно на… ты бегал, ты знаешь?
- Извините, ниери Льеанн, я не сравнивал, - улыбается Аиль. – Я по правде… ей и не бегал. Каменной.
- Хорошо. Будем считать выдохов сто, а там на малый круг подойдет. Значит, считаю: для этого мне придется как минимум озаботиться… клумбой, а лучше чем-нибудь неудобным, колючим под окном, достаточно плотным, такими же изгородями, подумать, что будет расти на участке и как туда проходить мне самой и тем, кто будет работать. Квадрат колючих кустов – это бездарное использование территории… А главное – это придется повторять: ох – каждый год, каждую весну – штатно, и когда придется – обновлять кусты, перекапывать тропинку, высаживать новое и новое… Потому что новые выученики, решившие сократить дорогу, обязательно будут. А можно просто попросить их помочь проложить дорожку. Просто здесь действительно удобно ходить. Ну – Аиль, какой способ я найду более экономным?
Он отцепляется от прутика той же изгороди, ерошит загривок:
- Но нас же надо учить?
- Учить… я предпочту другими способами. Я вижу, как хорошо легла эта дорожка. Здесь будет красивый сад. Ты мне поможешь?
- Ну…
- Ну раз ты мне так удачно подвернулся… - улыбается. Проверит опоры на прочность. – А человека для установленного порядка, конечно, можно сделать. Воспитать. С приложением ресурса и разумных усилий. Примерно схожих с трудом людей, которым было так удобнее снимать с мелких осенних яблонь их плоды.
- Это яблони? – удивленно спросит Аиль.
- Плетистые. Вот смотрю – приживутся ли. Можно, только что с ними будет, если я оставлю их без заботы? Рухнут. И высохнут. Можно – вырастить так человека. Но взявшемуся придется думать – а он сможет… каждый день и срок всей своей жизни обеспечивать человеку тот порядок, для которого он выращен. А жизнь разумных быстрей и переменчивей – самой странной жизни дерева, - улыбнется Льеанн. – Я вот лично – не возьмусь… Меня не хватит, - ладонь еще взвесит очень малое количество. И не скоро уроженец дальних озерных краев Сорлеха оценит, что продолжает Наставница Льеанн. - Очень немногих Тот, кто Выше поставил быть и нести его волю так, как ему удобней. И по их собственному запросу. Есть, конечно, еще один способ вырастить человека… в порядке. Корабельные сосны тянутся вверх – потому что у них мало еды и им тесно. Но люди в данных условиях способны выдать самые разнообразные – и не самые достойные результаты. Так что я предпочту вырастить здесь хороший сад. Где очень на месте ваша дорожка…
- Да, эйле ниери Льеанн, - отзовется Аиль, - я вам помогу…
И вот здесь, сейчас – ему странно смотреть – странно, что в голове оно отдается эхом. Пока теи-лехта Ллеаннэйр отпускает – с просмотра личного внутреннего:
- Скажи, Аиль, а… «идейный предводитель» - это такое… звание?
- Да… наверно звание, - отзывается он. – Он к нашему командующему сверху пришел. От самого истока гвардии. Он… специально для того, чтоб мы не забывали, кто мы такие и за что мы взялись…
- И первое, что придумала независимая армия – это завела себе нравственников, - отстраненно, как временем легенд, говорит Льеанн. Им же и продолжает. – Неизменно паршивого качества. Я правильно понимаю, нападение сюда… его инициатива?
- Ну… да, - отчетливо, глубоко теряется этот… голова привычно думает «мальчик».
Остальное голова тоже обдумывает. Но уже не скажешь – привычно. М-да, армия. «Гвардия». Полусотня - числом тоже не более тридцати пяти человек. Техника? Один десантный катер. Что скорей всего останется памятником в занятом поселке. И так вплоть до прихода Легиона. Потому что ладно боезапаса - внешнего топлива в этих краях Сорлеха для армейской техники найти крайне сложно. А живой силой, способной держать катер на личном ресурсе и сохранять при этом способность функционировать, "Вторая пехотная полусотня освободительной гвардии Сорлеха " не располагает. Вооружение? Мальчик Аиль считается среди них тяжелой штурмовой единицей. Одной из трех.
Он там еще и не самый младший, наш бывший наставляемый Аиль. Те, кто самые старшие... Здесь очень специфические нравственники.
Мда. Армия. Нам хватит. Как показывает опыт Озерных, нам полностью хватит. Они страшнее. В общем разумные люди. Недавно сообразившие, что им зачем-то можно убивать. На ходу соображающие, кого и зачем. Профессиональные войска приходят потом. Покарать виновных или добить оставшихся. В зависимости от того, чьи придут раньше.
Хорошо, у нас есть опыт. По крайней мере, мы знаем, что так может быть и что именно может. Это наши люди, живущие в нашей тени. Мы должны сделать, чтоб этого не было.
Страшно.
Наши люди и их дети. И вот этот тоже...
Пока дошли до центрального корпуса, пока смотрит Аиль - рябиновые кисточки еще зеленые, лето... (А в ушах звенит отдельным: "А какое дерево у вас принято сажать у входа?" - немедленно интересуется эйле ниери Льеанн - давно, в самом начале школы, и надо поторопиться, улыбнуться, успеть ответить ей: "Рябину! Чтоб чужие люди не прошли".)
- Как ты уже вырос, - это срывается у Аиля вслух. - Я ж этого помогал сажать, правого?
Льеанн согласится жестом. Думает она далеко. Видно. Только на нее взглянуть - и вслед сорвется. Полным выплеском:
- Змеи полночные! И как меня по голове ошарашило: это ж мои по вам стрелять пойдут. Сюда. И не остановлю.
…Саайре помнит, что первым поймал как раз это "стрелять". И да - испугался. Сидел в лабораторной, решал поставленную эйли ниери Твираном задачу, впихивал в общие свойства работы стерилизатора невпихуемый никак режим экономного функционирования, получил сигнал вернуться в общий зал, пришел... Поймал там Айхо, услышал случившееся... Ой, хорошо раскачался между требованием соблюдать правила и тревогой, второй сотни выдохов не выдержал и выскользнул за дверь. Наверно, и наружу пошел бы, но не понадобилось. Нарвался близко, у входа.
Как раз услышал, как говорит это Аиль... Этот тоже его узнал сразу. Вслед - легко рукой машет - что: "Привет, Саайре, и ты здесь?"
А Льеанн продолжает разговор:
- А пытался?
- Я? Да... Говорил, кто вы, ну - и что нельзя, школа же, дети. Я... правильно уверен был, что всех не разобрали? И что вы меня учили, говорил же. А он, ну, ньера Лоэхмак... - Аиль запнется, улыбнется в сторону. - Вот бы он разозлился. На "ньера". - И продолжает. - Он говорил, что все принесенные знания врага принадлежат нам. И пригодятся, чтоб очистить от врага нашу землю. А... таких врагов можно только ликвидировать. - "Лестно..." - взвешивает вполголоса лехта Льеанн, а Аиль говорит дальше. - А мягкотелых паникеров, не понимающих великой задачи, тех в военное время полагается сразу расстреливать... – оглядывается – на мелкий, для себя, жест лехта Льеанн и говорит звонче. – Щаз, очень я испугался. Он стрелять-то не очень умеет, я видел. Я не потому сбежал, правда.
- Стрелял бы скорей всего не он, - отзовется Льеанн. – Да, Аиль – я тебе верю.
Это не вовремя – на это наверняка нет времени – именно здесь, сейчас, на пороге Школы, на подъеме, в коридоре, где только слишком пусто и бродит эхо, а так – совсем ничего не изменилось. И то, что подкатывает к горлу, становится словами. Лишними, некстати – не удержать:
- Мы как на разных языках говорили. А я вроде речь Сорлеха хорошо так знаю, - разводит руками Аиль, запинается, получается вслед. – Он вообще хорошо говорит, предводитель Лоэхмак. Что вроде все правильно становится. В жизни. Но как про вас заговорит… Он мне раньше отвечал. Что вы все лжете и вы специально. Что вы… лехтев для того и существуете здесь. И вообще. Чтоб сбивать нас с толку. Чтоб так нас учить… чтоб мы забыли, какие мы, и стали вашими. Чтоб нас вообще не было. Я только так красиво не умею, извините.
Пройти им остается недолго. Вот сейчас поворот, ступеньки, и уже резные деревянные двери общего зала. Оттуда уже шуршит – неразборчиво – негромкими голосами. Но Льеанн останавливается. Совершенно наставническим, отчетливо - Аилю, замершему чуть поотдаль Саайре, стенам:
- Я хочу, чтоб ты это знал сейчас, Аиль. Он говорит правду. Я понимаю, ньера Лоэхмак Канон цитирует. «На новую землю лехтев приходят для того, чтобы соединить дорогу людей этой земли с дорогой народа государя». Мы действительно это делаем. Это… часть долга. Часть задачи «каждый вдох и выдох напоминать разумным, что небо никогда не отворачивается и бог всегда слышит своих людей - когда это требуется миру и когда это надо людям».
- Эйле ниери Льеанн, вы меня учили, - он перебивает. Он угрюмо укладывает слова – ничуть не менее увесисто, чем это иной раз получалось у уважаемого преподавателя.
Тогда Льеанн молча делает оставшиеся шаги и толкает двери. Оборачивается с жестом: «Проходи».
На них, в дверях, вдвоем – смотрят. Все собравшиеся. И тишина держится долго. Несколько выдохов. Так, что совсем удивленное: «И это все?» - Аиля слышно там каждому. Ему ответят. Незаметный лехта Тхаио проявится – откуда-то из угла:
- Еще ньера Шевка. Спит в "дежурке". Тревога его не будит, сигнал притушен.
- Понятно, - вслух отзовется негромкому голосу Тхаио лехта Льеанн. - Тхаио, я развернула полные обзорные. Крайне необходимо. Себе я доверяю больше.
- Хорошо. Я помогу тебе их держать, - отвечает он - внезапно совсем не официальным.
Мир трескался. Из угла, где остановился Саайре - скользнул за ними в двери и так застыл - глазами видно было, как одновременно живут себя три слоя, три осколка. Здесь, рядом, отдельно. Как перебрасывается чем-то с лехта Тхаио лехта Льеанн, явно же разговаривают - видно, искорками, плеском жестов, как присоединяются к ним остальные взрослые... Как это все пытаются понять наставляемые Школы, тоже в общем молча - редко пройдет шепоток - пока Льеанн им говорит - отдельно: "Я очень вас прошу - теперь - полностью соблюдать инструкцию по безопасности. На нас могут... напасть - и нам понадобится действовать быстро".
Третьим, совсем отдельным, в дверях стоит Аиль - смотрит на все это, считает что-то на пальцах, медленно, встряхивается. Не хочет, но словами получается, яркое:
- Не могу... Ну не могу я, чтобы так, - это там, дальше он говорит. - Вот я и сбежал. Вас защищать. Вы меня учили, я знаю, что вы… хорошие, - и улыбается получившемуся детскому. И наверно тоже знает, что его голос начинает склеивать мир из частей обратно.
А завершает - подхвативший голос. Негромкий, мягкий, поначалу привычно формальный:
- Рад приветствовать вас в этом доме, ньера Аиль эс Крейдне. Очень рад. Думаю, пока вы можете - оставить свое оружие, - и можно распрямить пальцы (... и когда я успел так стинуть ремень? ), снять на руку "Крошку"... - Ее же можно поставить? - Аилю остается еще выдохнуть, мысль за шиворот поймать: "А ниери Тхаио "Крошку" тоже на "она" зовет" - и выплеснуть... Ну - вот доперло:
- Ниери Тхаио, и вы здесь?
- Это несколько менее удивительно, чем то, что здесь есть ты, правда? Я понимаю, ты не забыл как печь хлеб, наставляемый Аиль?
…А чужой военный, на которого смотрит мелкотня, вроде Айхо, и не понимает - только страшно, смотрит в потолок, припоминает, и снова – все-таки расплывается в улыбке – на слова работника обеденного блока, который во-первых – говорит, а во-вторых говорит странное:
- Да, мастер Тхаио – не забыл.
Лоэхмак, если что - тот самый, а то ж