NAVIGARE NECESSE EST, VIVERE NON EST NECESSE][Я шел домой. И я попал домой.(с)]Должен же кто-то, ягодка, быть плохим
Часть раз: samlib.ru/editors/a/arharowa_j_l/ilije1.shtml - 2.7 мегов
Часть два: samlib.ru/editors/a/arharowa_j_l/ilije2.shtml - 2.3 мега
вступление начало: ingadar.diary.ru/p199522185.htm
вступление хвост: ingadar.diary.ru/p199561046.htm
предыдущие куски историираз: ingadar.diary.ru/p199695595.htm
два: ingadar.diary.ru/p199893094.htm
три: ingadar.diary.ru/p201264861.htm
четыре: ingadar.diary.ru/p202107787.htm
пять: ingadar.diary.ru/p206595402.htm
шесть: ingadar.diary.ru/p206609601.htm
семь: ingadar.diary.ru/p206688363.htm
восемь: ingadar.diary.ru/p206871927.htm
девять: ingadar.diary.ru/p207218094.htm
десять: ingadar.diary.ru/p207346860.htm
одиннадцать ingadar.diary.ru/p207384285.htm
двенадцать ingadar.diary.ru/p207400878.htm
тринадцать: ingadar.diary.ru/p207562716.htm
www.diary.ru/~ingadar/p207756441.htm
ingadar.diary.ru/p207966732.htm
ingadar.diary.ru/p208220993.htm
ingadar.diary.ru/p208349910.htm
ingadar.diary.ru/p208815504.htm
ingadar.diary.ru/p209326952.htm
ingadar.diary.ru/p209640611.htm
ingadar.diary.ru/p209821807.htm
ingadar.diary.ru/p209908517.htm
ingadar.diary.ru/p209990990.htm
ingadar.diary.ru/p210264161.htm
и почти год назад
в общем, мне сложно объяснить, почему я хочу эту штуку в эти дни. сезонное. в музыку
хочу
в вычитке могут быть косяки
читать дальшеГоворила потом, несколько позже рассказа, начавшегося со слов: "Нет, не стала. Я их флейту держала в руках. Один раз в жизни. И есть вещи, которые в одного разумного не должны помещаться дважды. Я вот точно не захочу... А он все-таки рискнул попросить у меня мою флейту. Уже очень после".
Общая музыка и музыка другого и потом не перестала быть интересной. Наоборот, в ней стало... больше слоев. Ей можно было сказать, поддразнить, намекнуть другому... и ласково прикоснуться. И осваивать этот навык было тоже... интересно. Рядом - с незнакомым диким летним миром, очень похожим... Присягнувший Айраха был - прочно и на своем месте, в каждом из уголков этой земли, где останавливался - ей, Трэстинке, лехта jiiri zu-alh'h совершенно не надо было пробовать запретное - поработать с дарра, чтобы это проверить, это было видно... каждому взгляду, который смотрел... запоминал и впитывал (светлого, ценного...безусловно - запретного).
- Это было после T'a'hassё u'l'jorrah, на круг дней после, наверно, и вас тогда уже выпустили из восстановительного, осваивались, - припоминала Трэстинка, а Тильсенн, в эту паузу на выдох легко укладывала:
- Это тогда вы мне в первый раз и каждый день объясняли, что да, это совершенно нормальная подвижность для маленького разумного... он действительно пока не умеет, скоро научится, а еще потом я об этом и пожалеть успею?
- Тогда, - откликалась ей Трэстинка, - и чуть ли не в тот же вечер тоже, - ловила жест, возвращала, обводя легким движением окружающее, призывая в свидетели стены. Кухня Дома Трав хорошо помнила, как взрослела старшая Семьи эн Ноэн. И Тильсенн подхватывала согласием, а Трэстинка возвращалась к рассказу.
А вечера летом здесь были совсем длинные, не успевало над морем погаснуть, как снова разгоралось... Море было далеким, когда повисала тишина перед рассветом, сложно было понять, где начинается небо, может быть, прямо под скалами берега, где сидели, слушали ветер, жгли огонь, дрова стреляли искрами, под ветром было хорошо, он сдувал надоедливых местных насекомых. Айраха смотрел - на нее и на огонь, а песню играл для моря, длинную-длинную "рыбью песню". А она полусидела, болтала ногами - по этим камням чуть раньше было очень приятно ходить босиком: живые, шершавые - говорила, что про рыбу она песен не знает, у них до моря далеко. Про хлеб знает. Про яблоки.
Она сказала про яблоки, тогда Присягнувший Айраха и улыбнулся. Чтоб потом стать очень... серьезным:
- А... можно я твою возьму? Можно я попробую сыграть на твоей флейте, теи Трэстинка?
Она... ну, оставила место быть верхней мысли. Что сначала придется менять положение, потому что светлый и ценный Айраха не будет ее дудочку просто отстегивать с оставленной там, в развилке упавшего дерева, накидки. Придется - встать, еще раз попробовать, какой этот подостывший камень под ногами, далеко ли дотянулось тепло от костра... Потом, конечно, встала, прошла три шага и передала.
Айраха сначала дудочку рассматривал. Глазами и пальцами. Медленно. Ласково. Потом опробовал звук, прошелся, заиграл. Песня была - осмысленной, песня была легкой - переплетала, перебирала скачущими бусинками четыре отзвука с подголосками... Трэстинка как раз думала - что-то это из танцев, про урожай, когда Айраха отпустил дудочку. И еще раз провел, задержался пальцами на резьбе:
- Хорошая, - медленно сказал дарра Айраха. – Теплая. На такой хорошо для осенних праздников играть.
"Он так и назвал - Осенние праздники, по-другому, было понятно, что это что-то другое, отличное от общих Осенних Торжеств. И я решила спросить... и тогда, кажется, он первый раз сказал про то, что будет", - говорила Трэстинка, пока рассказывала.
- А что такое у вас осенние праздники? – да, тогда она переспросила. А он улыбался очень… ярко и отдельно.
- Я потом тебе расскажу. Увидишь. Мы же еще пойдем яблоки собирать.
То, что будет, им решило это позволить. Срок осенних праздников у дарра наступал раньше, и они успели. "И да, мы собирали яблоки..." - задумчиво проговорила Трэстинка, и в долгую, долгую паузу вклинился уже Саайре... Маслобойка как раз успела изменить звук, и теперь пришел черед проверять и прессовать. И заодно поинтересоваться: "А что... это такое? Я так и не успел понять. А потом было неудобно спрашивать". А Трэстинка переглянулась с Тильсенн, и отпустила первое, легкое, в воздух: "Но собирал?" - "Мы собирали", - подхватит Тильсенн.
- Это праздник... у Присягнувших, - дальше скажет Трэстинка, - когда в их садах созревают яблоки. Для местных молодых Гнезда, я так видела. Ну и для тех, кто так захочет. Куда приходят со своим ценным близким или так. Ну... и там жгут костры, да, танцуют и у него есть песни - ну, кто хочет, а кто хочет, быстро уходит. Яблоки собирать. Они так говорят. О тех, кто в это время выберет любить друг-друга. Хотя... одно другому не мешает.
- А я и не знал, - вполголоса отметит Саайре.
- Я знала, - эхом откликнулась Илье. - С весны. Когда я результата обследования в детском восстановительном ждала, там еще была одна, чешуйчатая, я сейчас уже имени не помню. Тревожилась помню, да. Ярко. А теи Хюлльша успокаивала. И смеялась еще, что давайте вы двое потом пойдете яблоки собирать - и с новой весной поздравлю вас с урожайным мелким. А я - ну, не поняла. И - я же отличалась умением задавать неудобные вопросы...
- Но слышал, - вставил Саайре вслед. - Еще утром. Голоса были, костры...
- Ну, в это время тепло. Всю ночь и в садах можно. Мы тогда тоже слышали, - скажет Трэстинка, - голоса, костры и море. И листья. Мы... довольно быстро ушли. Ну, мы же знали, с кем этого хотим...
- Но он тебя привел? - это Тильсенн переспросила быстрее. - К первому костру, - и замедлилась, после согласного жеста Трэстинки. - То есть... он даже знал. Что это могут вспомнить.
- А вот этого уже тебе не рассказали, - перебрала Трэстинка вслед. Медленно. И светло. - Мне успели рассказать. Тоже потом. Что это отдельная территория разумного - с которой не спорят и которую никто, никогда и никому не имеет права вспомнить. С кем ты провожал корабли - и с кем собирал яблоки.
...Они были среди тех, кто остался в садах. Она помнила - мир пах яблоками, Айраха пах яблоками, она, наверное, тоже - яблоки были крепкие, желтые, сочные, с легкой плотной горчинкой... И дымом. Здесь меньше, Айраха снова вел и привел куда-то вверх, на склоны, к ее удивлению и здесь низкорослые, старые, в лишайниках, деревья тоже были яблони. Собирала. Урожайный был год. Ветки клонились. Не надо было и слишком тянуться, чтоб сорвать.
Собирали яблоки. Развели огонь, подобранные сучья пахли вкусно. Пили то горячее, медовое из его бадьи. Любили друг друга. Было понятно, что сюда никто не пойдет - потому что не пойдет, где-то там, внизу, было, всплескивали - под туманом и дымом - огни, голоса, звонкие, странные, сквозь туман, голоса осенних песен... А еще был один отдельный звук, который на этой земле... слышно почти всегда. Она и прислушалась - пока выдыхали, пока сидела, опершись ему на плечо:
- Море? Здесь близко море?
- Там, - откликнулся Айраха и показал наверх. - За скалой. А я не слышу...
Валялись. Смотрели на угли, на звезды - их было много, Айраха поджаривал яблоко на ветке, она рассматривала... потом ели, тоже вкусно, с горячим запекшимся соком... было непросто дождаться, пока доедят: был интересный и снова хотелось быть с ним...
Спали да, здесь же, в садах. В темное предрассветное время было прохладно, помнила - проснулась, он сменил положение, зарылся - холодным носом... Еще раз проснулась - а небо было уже светлым, трава - мокрой, а Айраха полулежал, проснулся уже, смотрел вдаль... А склон утром оказался высоким, и видно было далеко, уползал, расслаивался - туман - над садами и скалами.
- Светает, - сказал Айраха. И указал вверх, туда, где за скалой было море. Там было светлее, но было ясно: самого рассвета отсюда не увидят. Хотя и встречают...
В то утро таи Айраха еще раз попросил у нее флейту. Немногим позже, солнце уже выбиралось на небо. Взял - встал - и сначала улыбнулся, оглядывая долгий, долгий склон садов, открывшийся внизу:
- Ну, сейчас кому-то будет с добрым утром.
И правда, первые звуки той песни совпадали - с переиначенными сигналами подъема, с рассветной песней гнезда Сьенн, о которой никак не могла знать лехта Трэстинка, но сейчас - да, знала. Он играл долго, и дудочка отзывалась - песня рассказывала про утро, про туман, уходящий росой в траву - холодный, осенний уже, туман - о кострах осенних праздников и о яблоках, и о яблоке, пожаренном на костре - как трескается корочка и звучит горячий сок, о том, как приходит утро - и что остается внутри него - с тобой - для того, с кем ты собирал яблоки, и каким разным оно бывает - и все же доброго им рассвета...
Он попадал... еще не мастер, который режет флейты, молча знала лехта Трэстинка. И знала, пока играл, что никогда не будет спрашивать - уже, скорее всего, не успеет спросить - и все равно не будет спрашивать - а каково ему, Присягнувшему, держать флейту лехтев и так... правильно рассказывать. Для себя она знала ответ – Тот, кому она принадлежит - никогда не требует невозможного. И любит отвечать на просьбы разумных. А потом смотреть - как они донесут результат...
Айраха играл - и песня рассказывала, что солнце еще жаркое, и урожай не убран, но яблоки уже созрели и время изменяется - сейчас, и время Снов (…время, когда Господин-Тень ходит среди людей, щедрый на подарки, как никогда…), уходит, просачиваясь рассветным золотом, уходя туманом в землю, что время проходит и пройдет, и сменится другим, которое их временем уже никогда не будет. Он играл - и песня знала, пусть предвидений не бывает - что через много, много звездных, лехта Трэстинка, старшая большой личной ветви Семьи Межава будет горстью высыпать "сосновую дробинку" третьего урожая на яблочный пирог, рассказывать старые светлые истории и медленно улыбаться, припоминая: "Не уверена, что мы помним эту песню до последнего звука, но то, что со мной осталось, оказалось ценным и рабочим. Я не раз играла песни, вспоминающие ее, свои садам и приходящим разумным. И думаю, сыграю и себе, когда станет полностью взрослым последний из моих детей..."
Он играл долго. Наверно, разбудив всех там, внизу, кому обещал... Песня была... на своем месте, песня сказала - что излишне и неуместно было бы оставлять в словах в это утро и во все дальнейшие - сколько им их еще достанется вместе - и сколько им суждено прожить... Лехта Трэстинка и не говорила. Завернулась в накидку поплотнее, слушала, смотрела на него, на погасшие угли, на то, как уходит туман над садами - а дальше на спуске, это уже поднимается дымок, кто-то из тех, кто остался ночевать в садах, разводит огонь... вымок ли он так же у них за ночь?
Слушала. И долго, долго оставили время песне уйти и впитаться. Не шевелился никто. Айраха собирал дыхание, смотрел тоже - вдаль, в самые холмы, она смотрела, запоминала, как ложится солнце, как отчетливо он дышит...
- Когда я буду по тебе скучать, - сказал Айраха, он уже повернулся - быстрее первого слова. Нет, не смотрел, с закрытыми глазами проверял пальцами - расположение звуков, резьбу, - а я знаю, что буду, я вырежу себе такую флейту. Если ты, fa-mei, разрешишь... Если... это не запретно.
- Не запретно, - эхом откликнулась Трэстинка. Забирая себе - то, что можно забрать. - И да, разрешу...
Да, и в этот день и это она будет вспоминать. Дальше, когда доскажет:
- Мы собирали яблоки. И как раз ночевали там, в садах. И таи Айраха еще говорил, что захочет вырезать дудочку... такую, как у меня. Песню он мне подарил хорошую. Пригодилась... Потом - ну, мы с ним еще были. Два раза. А потом мы отбыли. Ну - и все, что было, - потом Трэстинка ответила Тильсенн, забрав себе ее жест, и поднялась. - Да, потом мне понадобилось время, чтобы это понимать, вы помните. Ну... это жизнь, она такая, как есть. Иногда в ней бывают чудеса, - попутно Трэстинка оглядела, как у Саайре получилось отжать масло и распределить его по формам - да, вполне получилось. - Иногда они длятся долго, чаще нет. Но это все равно светло и правильно, что они бывают. Я, правда, так и не знаю, вырезал ли он... дудочку. Но вкусные были яблоки.
…На самом деле Айраха знал. Наставник таи Стальга предупредил его. Что подойдет на "связную вышку", в его комнату, поговорить о важном. И очень рассчитывает, что Айраха его дождется.
На третье утро, когда лехта засыпала и просыпалась здесь. В то самое утро, когда он проснулся сильно раньше, а во сне был - непонятный скользкий предмет, что до него дотягивался. Обрадовался, что вовремя проснулся, мог бы, чего доброго, перехватить и обезвредить, а так... Медленно расслабил пальцы, осторожно убрал косу лехта со своего плеча... с шеи. Проверил: нет, не проснулась. Еще осторожней перехватил пальцами, ближе к кончику косы, провел завитком - себе по ладони, по предплечью... Подержал внутри, поперекатывал мысль: "Приятно... Надо будет лехта попросить..." - отдельно улыбнулся сочетанию слов - значит, лехта попросить? И тут она шевельнулась, сдвинулась - да, чуть испугался - разбудил. Нет, только чихнула - тихо, высоким тоном, по-кошачьи.
Это личное, отдельное, теплое - он и держал внутри себя и ему улыбался. Конечно, догадываясь, о чем пришел поговорить уважаемый Наставник таи Стальга. Пока тот стоял в его комнате, оглядывал обстановку, да, пользовался своим правом отпускать оценивающие жесты. Неодобрительные. Айраха, традиционно поднявшись к своему рабочему сроку прямо отсюда в вышку связи, спальное скатал к стенке - для постоянного личного жилья годится...
- У тебя пахнет. Воняет. То есть, ты даже допускаешь, чтобы она здесь засыпала?
Айраха обдумал. Выдох, не меньше. И решил, что он, несомненно, в своем праве. Чтоб несколько вызывающим жестом подтвердить, да это так - и неужели то, что происходит на его территории и есть та тема, о которой его уважаемый старший родич и Наставник собирался разговаривать. Таи Стальга границу этого высказывания с вызовом оценил. "Придурок", - сформулировали его пальцы.
- Да, рий'е Айраха, я действительно собираюсь спросить тебя, зачем ты в это ввязался?
Айраха помнил, Айраха держал внутри себя, в руках и под сердцем это время этого утра, принадлежащее только им... и только ему одному. И отсюда внезапно знал, как он сейчас неуязвим. Открытая улыбка в ответ была... пожалуй, не меньшим вызовом:
- Я увидел удивительное. Потрясающее. И захотел понять. И я очень рад, что мне представилась такая возможность.
- И как, понял? - ухмыльнулся Стальга. У него не получилось - Айраха стоял и лыбился. Еще откровенней и шире:
- Не, нихрена не понял. Но, кажется, полюбил...
- И как оно, любить лехтев?
А вот это уже был ход с подножкой... да, добрую треть круга времени Айраха понимал: рассматривал - что на данный момент он очень благодарен таи Стальге. Тот, конечно, высказал - с буквы на букву перебрал, подчеркивая - это "принадлежащие"... И все же выбрал именно его – обычное для всего Тейрвенон, слово – мягких, не - а просившееся здесь на язык более привычное Присягнувшим "широкодоступные". Скажи Стальга это - и Айраха дальше мог бы только это Наставнику вспомнить, и с одним выходом, сейчас и здесь, от своего порога и своего права... а вот ни умирать, ни быть изгнанным из своего Гнезда за недолжное он, Айраха, никак не планировал. Хотя бы все это лето.
Сформулировав все это, он и продолжил. С той же вызывающе открытой улыбкой:
- Интересно. Удивительно. Тепло. Она звучит и... у нее косы. И насколько я могу понять, Тот, кому она принадлежит, не возражает, - это проговорить все же получилось непросто. Сложней, чем последующее. – Потом мне, наверное, будет очень больно. Но я донесу. Если же мой старший родич и Наставник желает мне это вспомнить - я говорю, что буду готов. Встретиться и ответить. Но не раньше осеннего Круга. Чтобы соблюсти долг гостеприимства, - он взвешивал еще четверть выдоха, но решил, что здесь не хватает завершающего аккорда. - И пока нам хорошо и я собираюсь это прожить.
- Придурок, - с полным удовлетворением высказал в ответ таи Стальга. - Я услышал все, что хотел. Я думаю, я продолжу тебя учить. И подожду осени.
Айраха заверил Наставника, что не отнесется с небрежением к его урокам и проводил визитера. Вернулся и принюхался. Да, пахло. Этим утром и пахло.
Осень, разумеется, пришла.
Незадолго перед празднованием Arn’Ammar - пока в Гнездо Сьенн не съехались ближайшие родичи, располагающие такой возможностью, праздник, конечно, малый, но традиция своего требует, и пока по берегам Гнезда относительно тихо, Айраха спустился - тестировать зимний режим работы "туманного маяка". И проверять, как готовы к осени водопады и рыбные ловы.
И думать.
Проверил, отрапортовал и поднялся. На площадку под сигнальными огнями. Огляделся, поделился легким приветственным жестом с левой опорой, с кострищем - его место было по-прежнему, было, берегло, приводило к нему снова ту память, которую он сегодня думал - стоит еще раз рассказывать.
Потом сел - в нижнем ярусе опоры, на камешек ниже, чем она... первый раз. Поприветствовал и отсутствующую - что будет и ей сейчас рассказывать. И играл. Осеннюю песню для моря и рек...
Долго, сосредоточенно играл. Мастер Стальга начал спускаться примерно на второй трети песни, что должна была получиться. Айраха отследил. И песни не прервал. Если таи Стальга счел нужным спуститься - он через какое-то время спустится. А действовать дальше он, Айраха, будет, посмотрев, что Наставник предпримет дальше. Это совсем не повод прерывать песню: ему еще много осталось рассказать.
Наставник Стальга очень неторопливо спустился. Остановился под верхней опорой на площадке (…это на ее завершающие рейки лехта тогда смотрела... тем самым вечером. Мокрая, теплая, живая и потрясающая... ну, не вспомнил: пока играл, это рядом было, и в музыке тоже отражалось, капли там срывались, тихие, "плиньк"). Стоял и наблюдал. Заинтересованно. Достаточно заинтересованно, чтобы и правда малую часть внимания обращающий на это Айраха отметил и зафиксировал. И продолжил.
- А я даже не зря утруждал левое колено и прочую ногу, - таи Стальга это высказал вслух. Такой, личной заметкой. Оставив песне дольше выдохов, чем положенный срок уйти и впитаться. Которому он учил. Да, Айраха считал. И продолжал ждать. Без запросов. Таи Стальга подождал еще выдоха три и продолжил. - Вообще расслышав сверху первые звуки, я поначалу подумал, может тебя и правда прирезать, чтоб не мучился, - Айраха обдумал еще выдох. Убрал флейту. Сообщил жестом, что сопротивлялся бы. Поэтому сомневается. И запрашивает старшего родича о дальнейшем.
Таи Стальга оглядел его, оценивая, и оценивая критично. Потом продемонстрировал - внезапно стал довольным и спокойным.
- Но я должен признать, ты за это время серьезно вырос в мастерстве. Я услышал удивительное... а это нечасто бывает в «каменных» звездных, - Айраха, тоже через выдох, отметил, что ему очень лестна и интересна такая оценка. Таи Стальга принял. И продолжил. - Мне было интересно слышать... эту лехта, мне было интересно играть с ней, ты сумел сыграть это не менее интересно. Но я хочу спросить тебя, и что ты собираешься делать дальше?
- Резать флейту, - не слишком быстро ответил Айраха. Он предполагал реакцию. Он рассматривал - и с удовольствием, впитывал. Таи Стальга удивился. Открыто, не преднамеренно, достаточно очевидно - несмотря на то, насколько сквозь него пророс камень. Выдоха три рассматривал. Перед тем, как пояснить. - Дудочку. Как у этой лехта. Я говорил ей: когда я буду по ней скучать, я вырежу такую же. Я скучаю. Я думаю, это слышно. А еще я думаю, этот инструмент пригодится мне и впоследствии. Ну а далее – я буду завершать осенние переаттестации и отбывать по предполагаемому месту службы. Если завершу успешно. И если мой уважаемый старший родич и Наставник действительно не предполагает мне ничего вспомнить.
- Предполагает, - внезапно проворчал в ответ Стальга. - Кстати, я рассчитываю составить прошение. Чтобы ты еще года так три... малых - практиковался в нашей связной башне. Или на наших же производственных подразделениях. Короче, с возможностью прибывать на отпуск. А лучше и на личные дни, - на этот раз уже он выдоха три рассматривал стремительный, с вызовом, жест запроса, которым ответил Айраха. И пояснил. - Я не сомневаюсь в качестве твоей подготовки, подговнистого мы в Гнездо на связь не посадим, на производственные тем более. Но я как мастер и Наставник говорю, что мастер, который режет флейты... требует внимательной личной подготовки, а удивительный мастер, - Стальга подчеркнуто усмехнулся, - а ты оказался куда более редким и интересным ресурсом, чем я предполагал. И я очень хочу продолжить работу над совершенствованием твоего мастерства. Если с твоей стороны не поступит возражений.
Толком договорить: "Нет, таи Стальга, разумеется, возражений не поступит", - Айраха не успел. Скорости, с которой таи Стальга добывает привычный инструмент и привычное оружие не отменил никакой "проросший камень" прожитых лет. Чтобы добыть флейту - ну, ему не потребовалось и четверти выдоха. Четверть понадобилась с тем, чтобы он успел выписать ей жест "сопротивляйся". И зазвучать.
Вызов Айраха принял.
И не сразу нашел внутри себя возможность рассмеяться: похоже, старший родич все же попытался осуществить идею прирезать его, чтоб не мучился. С помощью столь же привычного инструмента. Но - он, Айраха, был на своем месте, на том самом месте - где был - морем, камнем, землей и небом. И разумным, которого любили. Это хорошо держало - и он успешно вышел.
- И знаешь, что мне жалко, - вполголоса сказала Трэстинка, оценив и повернув пирог. - Вкусные были яблоки... а я ведь так и не догадалась прихватить хотя бы семечко с собой...Последний огрызок вот там, на той земле и вытряхнула - за проливом, помнишь - где Льеанн рассказывала вам, где тут бани, и мы ждали катера? - Тильсенн ей ответит жестом, медленным жестом "помню" - и еще запросом, который Трэстинка отряхнет, отрицательно. - Я искала. Пыталась, но здесь даже похожих нет. Даже из здешних приморских сортов. Похожих мне так и не встретилось.
- А я бы наверно, могла, попросить саженцы... у Гнезда Сьенн, - тоже негромко откликнется Тильсенн.
- Ну... - тоже взвесит Трэстинка. - Я думаю, даже вырастут. А что будут такими же, как в Сердце Мира - нет, не думаю. Жалко - но все же я привыкла с нашими. Они здесь на своей земле...
задавать вопросы можно. тормозить буду
а, блин, забыл. Эта история - про них. Очень дальше. Которая Дудочка
Часть два: samlib.ru/editors/a/arharowa_j_l/ilije2.shtml - 2.3 мега
вступление начало: ingadar.diary.ru/p199522185.htm
вступление хвост: ingadar.diary.ru/p199561046.htm
предыдущие куски историираз: ingadar.diary.ru/p199695595.htm
два: ingadar.diary.ru/p199893094.htm
три: ingadar.diary.ru/p201264861.htm
четыре: ingadar.diary.ru/p202107787.htm
пять: ingadar.diary.ru/p206595402.htm
шесть: ingadar.diary.ru/p206609601.htm
семь: ingadar.diary.ru/p206688363.htm
восемь: ingadar.diary.ru/p206871927.htm
девять: ingadar.diary.ru/p207218094.htm
десять: ingadar.diary.ru/p207346860.htm
одиннадцать ingadar.diary.ru/p207384285.htm
двенадцать ingadar.diary.ru/p207400878.htm
тринадцать: ingadar.diary.ru/p207562716.htm
www.diary.ru/~ingadar/p207756441.htm
ingadar.diary.ru/p207966732.htm
ingadar.diary.ru/p208220993.htm
ingadar.diary.ru/p208349910.htm
ingadar.diary.ru/p208815504.htm
ingadar.diary.ru/p209326952.htm
ingadar.diary.ru/p209640611.htm
ingadar.diary.ru/p209821807.htm
ingadar.diary.ru/p209908517.htm
ingadar.diary.ru/p209990990.htm
ingadar.diary.ru/p210264161.htm
в общем, мне сложно объяснить, почему я хочу эту штуку в эти дни. сезонное. в музыку
хочу
в вычитке могут быть косяки
читать дальшеГоворила потом, несколько позже рассказа, начавшегося со слов: "Нет, не стала. Я их флейту держала в руках. Один раз в жизни. И есть вещи, которые в одного разумного не должны помещаться дважды. Я вот точно не захочу... А он все-таки рискнул попросить у меня мою флейту. Уже очень после".
Общая музыка и музыка другого и потом не перестала быть интересной. Наоборот, в ней стало... больше слоев. Ей можно было сказать, поддразнить, намекнуть другому... и ласково прикоснуться. И осваивать этот навык было тоже... интересно. Рядом - с незнакомым диким летним миром, очень похожим... Присягнувший Айраха был - прочно и на своем месте, в каждом из уголков этой земли, где останавливался - ей, Трэстинке, лехта jiiri zu-alh'h совершенно не надо было пробовать запретное - поработать с дарра, чтобы это проверить, это было видно... каждому взгляду, который смотрел... запоминал и впитывал (светлого, ценного...безусловно - запретного).
- Это было после T'a'hassё u'l'jorrah, на круг дней после, наверно, и вас тогда уже выпустили из восстановительного, осваивались, - припоминала Трэстинка, а Тильсенн, в эту паузу на выдох легко укладывала:
- Это тогда вы мне в первый раз и каждый день объясняли, что да, это совершенно нормальная подвижность для маленького разумного... он действительно пока не умеет, скоро научится, а еще потом я об этом и пожалеть успею?
- Тогда, - откликалась ей Трэстинка, - и чуть ли не в тот же вечер тоже, - ловила жест, возвращала, обводя легким движением окружающее, призывая в свидетели стены. Кухня Дома Трав хорошо помнила, как взрослела старшая Семьи эн Ноэн. И Тильсенн подхватывала согласием, а Трэстинка возвращалась к рассказу.
А вечера летом здесь были совсем длинные, не успевало над морем погаснуть, как снова разгоралось... Море было далеким, когда повисала тишина перед рассветом, сложно было понять, где начинается небо, может быть, прямо под скалами берега, где сидели, слушали ветер, жгли огонь, дрова стреляли искрами, под ветром было хорошо, он сдувал надоедливых местных насекомых. Айраха смотрел - на нее и на огонь, а песню играл для моря, длинную-длинную "рыбью песню". А она полусидела, болтала ногами - по этим камням чуть раньше было очень приятно ходить босиком: живые, шершавые - говорила, что про рыбу она песен не знает, у них до моря далеко. Про хлеб знает. Про яблоки.
Она сказала про яблоки, тогда Присягнувший Айраха и улыбнулся. Чтоб потом стать очень... серьезным:
- А... можно я твою возьму? Можно я попробую сыграть на твоей флейте, теи Трэстинка?
Она... ну, оставила место быть верхней мысли. Что сначала придется менять положение, потому что светлый и ценный Айраха не будет ее дудочку просто отстегивать с оставленной там, в развилке упавшего дерева, накидки. Придется - встать, еще раз попробовать, какой этот подостывший камень под ногами, далеко ли дотянулось тепло от костра... Потом, конечно, встала, прошла три шага и передала.
Айраха сначала дудочку рассматривал. Глазами и пальцами. Медленно. Ласково. Потом опробовал звук, прошелся, заиграл. Песня была - осмысленной, песня была легкой - переплетала, перебирала скачущими бусинками четыре отзвука с подголосками... Трэстинка как раз думала - что-то это из танцев, про урожай, когда Айраха отпустил дудочку. И еще раз провел, задержался пальцами на резьбе:
- Хорошая, - медленно сказал дарра Айраха. – Теплая. На такой хорошо для осенних праздников играть.
"Он так и назвал - Осенние праздники, по-другому, было понятно, что это что-то другое, отличное от общих Осенних Торжеств. И я решила спросить... и тогда, кажется, он первый раз сказал про то, что будет", - говорила Трэстинка, пока рассказывала.
- А что такое у вас осенние праздники? – да, тогда она переспросила. А он улыбался очень… ярко и отдельно.
- Я потом тебе расскажу. Увидишь. Мы же еще пойдем яблоки собирать.
То, что будет, им решило это позволить. Срок осенних праздников у дарра наступал раньше, и они успели. "И да, мы собирали яблоки..." - задумчиво проговорила Трэстинка, и в долгую, долгую паузу вклинился уже Саайре... Маслобойка как раз успела изменить звук, и теперь пришел черед проверять и прессовать. И заодно поинтересоваться: "А что... это такое? Я так и не успел понять. А потом было неудобно спрашивать". А Трэстинка переглянулась с Тильсенн, и отпустила первое, легкое, в воздух: "Но собирал?" - "Мы собирали", - подхватит Тильсенн.
- Это праздник... у Присягнувших, - дальше скажет Трэстинка, - когда в их садах созревают яблоки. Для местных молодых Гнезда, я так видела. Ну и для тех, кто так захочет. Куда приходят со своим ценным близким или так. Ну... и там жгут костры, да, танцуют и у него есть песни - ну, кто хочет, а кто хочет, быстро уходит. Яблоки собирать. Они так говорят. О тех, кто в это время выберет любить друг-друга. Хотя... одно другому не мешает.
- А я и не знал, - вполголоса отметит Саайре.
- Я знала, - эхом откликнулась Илье. - С весны. Когда я результата обследования в детском восстановительном ждала, там еще была одна, чешуйчатая, я сейчас уже имени не помню. Тревожилась помню, да. Ярко. А теи Хюлльша успокаивала. И смеялась еще, что давайте вы двое потом пойдете яблоки собирать - и с новой весной поздравлю вас с урожайным мелким. А я - ну, не поняла. И - я же отличалась умением задавать неудобные вопросы...
- Но слышал, - вставил Саайре вслед. - Еще утром. Голоса были, костры...
- Ну, в это время тепло. Всю ночь и в садах можно. Мы тогда тоже слышали, - скажет Трэстинка, - голоса, костры и море. И листья. Мы... довольно быстро ушли. Ну, мы же знали, с кем этого хотим...
- Но он тебя привел? - это Тильсенн переспросила быстрее. - К первому костру, - и замедлилась, после согласного жеста Трэстинки. - То есть... он даже знал. Что это могут вспомнить.
- А вот этого уже тебе не рассказали, - перебрала Трэстинка вслед. Медленно. И светло. - Мне успели рассказать. Тоже потом. Что это отдельная территория разумного - с которой не спорят и которую никто, никогда и никому не имеет права вспомнить. С кем ты провожал корабли - и с кем собирал яблоки.
...Они были среди тех, кто остался в садах. Она помнила - мир пах яблоками, Айраха пах яблоками, она, наверное, тоже - яблоки были крепкие, желтые, сочные, с легкой плотной горчинкой... И дымом. Здесь меньше, Айраха снова вел и привел куда-то вверх, на склоны, к ее удивлению и здесь низкорослые, старые, в лишайниках, деревья тоже были яблони. Собирала. Урожайный был год. Ветки клонились. Не надо было и слишком тянуться, чтоб сорвать.
Собирали яблоки. Развели огонь, подобранные сучья пахли вкусно. Пили то горячее, медовое из его бадьи. Любили друг друга. Было понятно, что сюда никто не пойдет - потому что не пойдет, где-то там, внизу, было, всплескивали - под туманом и дымом - огни, голоса, звонкие, странные, сквозь туман, голоса осенних песен... А еще был один отдельный звук, который на этой земле... слышно почти всегда. Она и прислушалась - пока выдыхали, пока сидела, опершись ему на плечо:
- Море? Здесь близко море?
- Там, - откликнулся Айраха и показал наверх. - За скалой. А я не слышу...
Валялись. Смотрели на угли, на звезды - их было много, Айраха поджаривал яблоко на ветке, она рассматривала... потом ели, тоже вкусно, с горячим запекшимся соком... было непросто дождаться, пока доедят: был интересный и снова хотелось быть с ним...
Спали да, здесь же, в садах. В темное предрассветное время было прохладно, помнила - проснулась, он сменил положение, зарылся - холодным носом... Еще раз проснулась - а небо было уже светлым, трава - мокрой, а Айраха полулежал, проснулся уже, смотрел вдаль... А склон утром оказался высоким, и видно было далеко, уползал, расслаивался - туман - над садами и скалами.
- Светает, - сказал Айраха. И указал вверх, туда, где за скалой было море. Там было светлее, но было ясно: самого рассвета отсюда не увидят. Хотя и встречают...
В то утро таи Айраха еще раз попросил у нее флейту. Немногим позже, солнце уже выбиралось на небо. Взял - встал - и сначала улыбнулся, оглядывая долгий, долгий склон садов, открывшийся внизу:
- Ну, сейчас кому-то будет с добрым утром.
И правда, первые звуки той песни совпадали - с переиначенными сигналами подъема, с рассветной песней гнезда Сьенн, о которой никак не могла знать лехта Трэстинка, но сейчас - да, знала. Он играл долго, и дудочка отзывалась - песня рассказывала про утро, про туман, уходящий росой в траву - холодный, осенний уже, туман - о кострах осенних праздников и о яблоках, и о яблоке, пожаренном на костре - как трескается корочка и звучит горячий сок, о том, как приходит утро - и что остается внутри него - с тобой - для того, с кем ты собирал яблоки, и каким разным оно бывает - и все же доброго им рассвета...
Он попадал... еще не мастер, который режет флейты, молча знала лехта Трэстинка. И знала, пока играл, что никогда не будет спрашивать - уже, скорее всего, не успеет спросить - и все равно не будет спрашивать - а каково ему, Присягнувшему, держать флейту лехтев и так... правильно рассказывать. Для себя она знала ответ – Тот, кому она принадлежит - никогда не требует невозможного. И любит отвечать на просьбы разумных. А потом смотреть - как они донесут результат...
Айраха играл - и песня рассказывала, что солнце еще жаркое, и урожай не убран, но яблоки уже созрели и время изменяется - сейчас, и время Снов (…время, когда Господин-Тень ходит среди людей, щедрый на подарки, как никогда…), уходит, просачиваясь рассветным золотом, уходя туманом в землю, что время проходит и пройдет, и сменится другим, которое их временем уже никогда не будет. Он играл - и песня знала, пусть предвидений не бывает - что через много, много звездных, лехта Трэстинка, старшая большой личной ветви Семьи Межава будет горстью высыпать "сосновую дробинку" третьего урожая на яблочный пирог, рассказывать старые светлые истории и медленно улыбаться, припоминая: "Не уверена, что мы помним эту песню до последнего звука, но то, что со мной осталось, оказалось ценным и рабочим. Я не раз играла песни, вспоминающие ее, свои садам и приходящим разумным. И думаю, сыграю и себе, когда станет полностью взрослым последний из моих детей..."
Он играл долго. Наверно, разбудив всех там, внизу, кому обещал... Песня была... на своем месте, песня сказала - что излишне и неуместно было бы оставлять в словах в это утро и во все дальнейшие - сколько им их еще достанется вместе - и сколько им суждено прожить... Лехта Трэстинка и не говорила. Завернулась в накидку поплотнее, слушала, смотрела на него, на погасшие угли, на то, как уходит туман над садами - а дальше на спуске, это уже поднимается дымок, кто-то из тех, кто остался ночевать в садах, разводит огонь... вымок ли он так же у них за ночь?
Слушала. И долго, долго оставили время песне уйти и впитаться. Не шевелился никто. Айраха собирал дыхание, смотрел тоже - вдаль, в самые холмы, она смотрела, запоминала, как ложится солнце, как отчетливо он дышит...
- Когда я буду по тебе скучать, - сказал Айраха, он уже повернулся - быстрее первого слова. Нет, не смотрел, с закрытыми глазами проверял пальцами - расположение звуков, резьбу, - а я знаю, что буду, я вырежу себе такую флейту. Если ты, fa-mei, разрешишь... Если... это не запретно.
- Не запретно, - эхом откликнулась Трэстинка. Забирая себе - то, что можно забрать. - И да, разрешу...
Да, и в этот день и это она будет вспоминать. Дальше, когда доскажет:
- Мы собирали яблоки. И как раз ночевали там, в садах. И таи Айраха еще говорил, что захочет вырезать дудочку... такую, как у меня. Песню он мне подарил хорошую. Пригодилась... Потом - ну, мы с ним еще были. Два раза. А потом мы отбыли. Ну - и все, что было, - потом Трэстинка ответила Тильсенн, забрав себе ее жест, и поднялась. - Да, потом мне понадобилось время, чтобы это понимать, вы помните. Ну... это жизнь, она такая, как есть. Иногда в ней бывают чудеса, - попутно Трэстинка оглядела, как у Саайре получилось отжать масло и распределить его по формам - да, вполне получилось. - Иногда они длятся долго, чаще нет. Но это все равно светло и правильно, что они бывают. Я, правда, так и не знаю, вырезал ли он... дудочку. Но вкусные были яблоки.
…На самом деле Айраха знал. Наставник таи Стальга предупредил его. Что подойдет на "связную вышку", в его комнату, поговорить о важном. И очень рассчитывает, что Айраха его дождется.
На третье утро, когда лехта засыпала и просыпалась здесь. В то самое утро, когда он проснулся сильно раньше, а во сне был - непонятный скользкий предмет, что до него дотягивался. Обрадовался, что вовремя проснулся, мог бы, чего доброго, перехватить и обезвредить, а так... Медленно расслабил пальцы, осторожно убрал косу лехта со своего плеча... с шеи. Проверил: нет, не проснулась. Еще осторожней перехватил пальцами, ближе к кончику косы, провел завитком - себе по ладони, по предплечью... Подержал внутри, поперекатывал мысль: "Приятно... Надо будет лехта попросить..." - отдельно улыбнулся сочетанию слов - значит, лехта попросить? И тут она шевельнулась, сдвинулась - да, чуть испугался - разбудил. Нет, только чихнула - тихо, высоким тоном, по-кошачьи.
Это личное, отдельное, теплое - он и держал внутри себя и ему улыбался. Конечно, догадываясь, о чем пришел поговорить уважаемый Наставник таи Стальга. Пока тот стоял в его комнате, оглядывал обстановку, да, пользовался своим правом отпускать оценивающие жесты. Неодобрительные. Айраха, традиционно поднявшись к своему рабочему сроку прямо отсюда в вышку связи, спальное скатал к стенке - для постоянного личного жилья годится...
- У тебя пахнет. Воняет. То есть, ты даже допускаешь, чтобы она здесь засыпала?
Айраха обдумал. Выдох, не меньше. И решил, что он, несомненно, в своем праве. Чтоб несколько вызывающим жестом подтвердить, да это так - и неужели то, что происходит на его территории и есть та тема, о которой его уважаемый старший родич и Наставник собирался разговаривать. Таи Стальга границу этого высказывания с вызовом оценил. "Придурок", - сформулировали его пальцы.
- Да, рий'е Айраха, я действительно собираюсь спросить тебя, зачем ты в это ввязался?
Айраха помнил, Айраха держал внутри себя, в руках и под сердцем это время этого утра, принадлежащее только им... и только ему одному. И отсюда внезапно знал, как он сейчас неуязвим. Открытая улыбка в ответ была... пожалуй, не меньшим вызовом:
- Я увидел удивительное. Потрясающее. И захотел понять. И я очень рад, что мне представилась такая возможность.
- И как, понял? - ухмыльнулся Стальга. У него не получилось - Айраха стоял и лыбился. Еще откровенней и шире:
- Не, нихрена не понял. Но, кажется, полюбил...
- И как оно, любить лехтев?
А вот это уже был ход с подножкой... да, добрую треть круга времени Айраха понимал: рассматривал - что на данный момент он очень благодарен таи Стальге. Тот, конечно, высказал - с буквы на букву перебрал, подчеркивая - это "принадлежащие"... И все же выбрал именно его – обычное для всего Тейрвенон, слово – мягких, не - а просившееся здесь на язык более привычное Присягнувшим "широкодоступные". Скажи Стальга это - и Айраха дальше мог бы только это Наставнику вспомнить, и с одним выходом, сейчас и здесь, от своего порога и своего права... а вот ни умирать, ни быть изгнанным из своего Гнезда за недолжное он, Айраха, никак не планировал. Хотя бы все это лето.
Сформулировав все это, он и продолжил. С той же вызывающе открытой улыбкой:
- Интересно. Удивительно. Тепло. Она звучит и... у нее косы. И насколько я могу понять, Тот, кому она принадлежит, не возражает, - это проговорить все же получилось непросто. Сложней, чем последующее. – Потом мне, наверное, будет очень больно. Но я донесу. Если же мой старший родич и Наставник желает мне это вспомнить - я говорю, что буду готов. Встретиться и ответить. Но не раньше осеннего Круга. Чтобы соблюсти долг гостеприимства, - он взвешивал еще четверть выдоха, но решил, что здесь не хватает завершающего аккорда. - И пока нам хорошо и я собираюсь это прожить.
- Придурок, - с полным удовлетворением высказал в ответ таи Стальга. - Я услышал все, что хотел. Я думаю, я продолжу тебя учить. И подожду осени.
Айраха заверил Наставника, что не отнесется с небрежением к его урокам и проводил визитера. Вернулся и принюхался. Да, пахло. Этим утром и пахло.
Осень, разумеется, пришла.
Незадолго перед празднованием Arn’Ammar - пока в Гнездо Сьенн не съехались ближайшие родичи, располагающие такой возможностью, праздник, конечно, малый, но традиция своего требует, и пока по берегам Гнезда относительно тихо, Айраха спустился - тестировать зимний режим работы "туманного маяка". И проверять, как готовы к осени водопады и рыбные ловы.
И думать.
Проверил, отрапортовал и поднялся. На площадку под сигнальными огнями. Огляделся, поделился легким приветственным жестом с левой опорой, с кострищем - его место было по-прежнему, было, берегло, приводило к нему снова ту память, которую он сегодня думал - стоит еще раз рассказывать.
Потом сел - в нижнем ярусе опоры, на камешек ниже, чем она... первый раз. Поприветствовал и отсутствующую - что будет и ей сейчас рассказывать. И играл. Осеннюю песню для моря и рек...
Долго, сосредоточенно играл. Мастер Стальга начал спускаться примерно на второй трети песни, что должна была получиться. Айраха отследил. И песни не прервал. Если таи Стальга счел нужным спуститься - он через какое-то время спустится. А действовать дальше он, Айраха, будет, посмотрев, что Наставник предпримет дальше. Это совсем не повод прерывать песню: ему еще много осталось рассказать.
Наставник Стальга очень неторопливо спустился. Остановился под верхней опорой на площадке (…это на ее завершающие рейки лехта тогда смотрела... тем самым вечером. Мокрая, теплая, живая и потрясающая... ну, не вспомнил: пока играл, это рядом было, и в музыке тоже отражалось, капли там срывались, тихие, "плиньк"). Стоял и наблюдал. Заинтересованно. Достаточно заинтересованно, чтобы и правда малую часть внимания обращающий на это Айраха отметил и зафиксировал. И продолжил.
- А я даже не зря утруждал левое колено и прочую ногу, - таи Стальга это высказал вслух. Такой, личной заметкой. Оставив песне дольше выдохов, чем положенный срок уйти и впитаться. Которому он учил. Да, Айраха считал. И продолжал ждать. Без запросов. Таи Стальга подождал еще выдоха три и продолжил. - Вообще расслышав сверху первые звуки, я поначалу подумал, может тебя и правда прирезать, чтоб не мучился, - Айраха обдумал еще выдох. Убрал флейту. Сообщил жестом, что сопротивлялся бы. Поэтому сомневается. И запрашивает старшего родича о дальнейшем.
Таи Стальга оглядел его, оценивая, и оценивая критично. Потом продемонстрировал - внезапно стал довольным и спокойным.
- Но я должен признать, ты за это время серьезно вырос в мастерстве. Я услышал удивительное... а это нечасто бывает в «каменных» звездных, - Айраха, тоже через выдох, отметил, что ему очень лестна и интересна такая оценка. Таи Стальга принял. И продолжил. - Мне было интересно слышать... эту лехта, мне было интересно играть с ней, ты сумел сыграть это не менее интересно. Но я хочу спросить тебя, и что ты собираешься делать дальше?
- Резать флейту, - не слишком быстро ответил Айраха. Он предполагал реакцию. Он рассматривал - и с удовольствием, впитывал. Таи Стальга удивился. Открыто, не преднамеренно, достаточно очевидно - несмотря на то, насколько сквозь него пророс камень. Выдоха три рассматривал. Перед тем, как пояснить. - Дудочку. Как у этой лехта. Я говорил ей: когда я буду по ней скучать, я вырежу такую же. Я скучаю. Я думаю, это слышно. А еще я думаю, этот инструмент пригодится мне и впоследствии. Ну а далее – я буду завершать осенние переаттестации и отбывать по предполагаемому месту службы. Если завершу успешно. И если мой уважаемый старший родич и Наставник действительно не предполагает мне ничего вспомнить.
- Предполагает, - внезапно проворчал в ответ Стальга. - Кстати, я рассчитываю составить прошение. Чтобы ты еще года так три... малых - практиковался в нашей связной башне. Или на наших же производственных подразделениях. Короче, с возможностью прибывать на отпуск. А лучше и на личные дни, - на этот раз уже он выдоха три рассматривал стремительный, с вызовом, жест запроса, которым ответил Айраха. И пояснил. - Я не сомневаюсь в качестве твоей подготовки, подговнистого мы в Гнездо на связь не посадим, на производственные тем более. Но я как мастер и Наставник говорю, что мастер, который режет флейты... требует внимательной личной подготовки, а удивительный мастер, - Стальга подчеркнуто усмехнулся, - а ты оказался куда более редким и интересным ресурсом, чем я предполагал. И я очень хочу продолжить работу над совершенствованием твоего мастерства. Если с твоей стороны не поступит возражений.
Толком договорить: "Нет, таи Стальга, разумеется, возражений не поступит", - Айраха не успел. Скорости, с которой таи Стальга добывает привычный инструмент и привычное оружие не отменил никакой "проросший камень" прожитых лет. Чтобы добыть флейту - ну, ему не потребовалось и четверти выдоха. Четверть понадобилась с тем, чтобы он успел выписать ей жест "сопротивляйся". И зазвучать.
Вызов Айраха принял.
И не сразу нашел внутри себя возможность рассмеяться: похоже, старший родич все же попытался осуществить идею прирезать его, чтоб не мучился. С помощью столь же привычного инструмента. Но - он, Айраха, был на своем месте, на том самом месте - где был - морем, камнем, землей и небом. И разумным, которого любили. Это хорошо держало - и он успешно вышел.
- И знаешь, что мне жалко, - вполголоса сказала Трэстинка, оценив и повернув пирог. - Вкусные были яблоки... а я ведь так и не догадалась прихватить хотя бы семечко с собой...Последний огрызок вот там, на той земле и вытряхнула - за проливом, помнишь - где Льеанн рассказывала вам, где тут бани, и мы ждали катера? - Тильсенн ей ответит жестом, медленным жестом "помню" - и еще запросом, который Трэстинка отряхнет, отрицательно. - Я искала. Пыталась, но здесь даже похожих нет. Даже из здешних приморских сортов. Похожих мне так и не встретилось.
- А я бы наверно, могла, попросить саженцы... у Гнезда Сьенн, - тоже негромко откликнется Тильсенн.
- Ну... - тоже взвесит Трэстинка. - Я думаю, даже вырастут. А что будут такими же, как в Сердце Мира - нет, не думаю. Жалко - но все же я привыкла с нашими. Они здесь на своей земле...
задавать вопросы можно. тормозить буду
а, блин, забыл. Эта история - про них. Очень дальше. Которая Дудочка
@темы: сказочки, Те-кто-Служит, Тейрвенон, Тильсенн, Лирика
