жизнь удивительна

вот с сего я утром посыпался как с крепкой дозы офигина
ru-universe.livejournal.com/400536.html#comment...

а вот это я по поводу всего нашего прекрасного политик мелодическое
по мне - определяющее


...у надземного перехода в пыли валяется упаковка из-под лекарств с названием "лирика"
...а у Октябрьского поля строят какого-то чудовищного вещного брата Текучей башни

@темы: Интересности

---

короче, намек понят

продолжаем то о чем мы и зачем

предыдущее тут

www.diary.ru/~ingadar/p151687301.htm
www.diary.ru/~ingadar/p152808500.htm
www.diary.ru/~ingadar/p153213902.htm
www.diary.ru/~ingadar/p153377348.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163459107.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163516211.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163545343.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163614154.htm
www.diary.ru/~ingadar/p164256663.htm
www.diary.ru/~ingadar/p164336332.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166672421.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166731112.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166776460.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166811911.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167029819.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167134640.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167157328.htm


место действия то же. лексика имеется.
боюсь, кого-то мы ощутимо разочаруем. да и бог с ним.

те же и лехта Льеанн)

А разбудили его на рассвете. Правда, равномерно серое и вязкое, что представало за окном, рассветом было трудно назвать. Но Лейвор не присматривался. Он подпрыгнул.
Видимо запрос о входе и первое приветствие его и разбудили, но остались в глубине сна. Первым по пробуждению, на чем он уже стремительно выныривал из спальника, была явно далеко следующая реплика эс’тиер Хойды:
- Айе, ниери. Значит, вы тот самый специалист? – пауза, и подчеркнутое эмоциональное. – Ниери, но если вы тоже практикант – разрешите, я пойду и застрелюсь сразу?!
Этого времени хватило, чтоб вынырнуть из спальника, встряхнуться, выбраться во внешнюю комнату – и нырнуть в густой, сразу, на третьем выдохе, узнаваемый голос:
- Ньирре-теи, если вам так удобней… а так – лехта, конечно.
Она стоит посреди наружной, общей комнаты их части гостевого дома, разматывает ярко-рыжую накидку, отряхивает от снега. Она нисколько не изменилась – хотя чему удивляться, что звездный с чем-то для долгоживущего. Та ж яркость, те же косы, и вплетенные бусинки – в Парке наставников она могла стоять вчера:
- Лехта… Ллеаннэйр, - и даже полное имя правильно вспомнилось… судя по тому, как открыто удивленно она оборачивается – с так распахнутым жестом. Дальше растерянно надо так. – Вы… наверно меня не помните?
Она смотрит. Она чуть-чуть щурится. Время, которого хватает, чтоб снять и встряхнуть накидку… под ней обнаружится стандартная полная полевая. Дальше она поймает что-то из воздуха. И улыбнется:
- А как поживает братик?
…Селки эс Вильен айе Салькаари тоже предпочел шумно поменять. Не имя, но семейную специализацию. Лейвор еще застал дома начало шумихи, когда тот уверенно ушел в профессиональную медицинскую. Вообще в другой городок. Но сейчас об этом не успел. Рыжий эс’тиер оглядит храмовую и шумно выдохнет:
- О, уже легче. Почему без вооружения?
- Не владею. В достаточной степени.
- Жаль, - протяжно оценит эс’тиер Хойда. – Старик, я понимаю, сгрузил вас на меня же?
- Эль’нере Сато эс Сэнто айе Рианн-Марн? – спросит лехта. – Да, решил что вас на охране… будет достаточно.
Хойда подчеркнуто отряхивает ладонь, хотя жест формально принимает решение командования. И хмыкает вслед:
- Лехта… вы откроете тайну, на чем вы досюда добрались?
- На транспорте, - отвечает спокойно, Лейвор понимает далеко не сразу, к чему эс’тиер Хойда отпускает жест, читается похоже: «Охренеть!» Только когда тот переспросит:
- На «ресурсовозке»? – и услышит ответное… чуть более отстраненное:
- Да. Новые… поступили – получать взыскание, - и потом без паузы. – Разрешите, я пройду? И если… вы не возражаете, - и указывает на дверь, откуда только что вынырнул Лейвор. В ваше помещение, вроде как.
Голоса сталкиваются. Потому что «да», - говорит Лейвор и «Мне так будет спокойней», - с усмешкой, Хойда.

На какое-то время она пропадет полностью – разумеется, «ньера инспектор», после официального представления присланным специалистом полной информации о себе (Хойда еще широко удивился – ему тоже предоставили полный доступ) в первую очередь спросит ее, есть ли необходимость ознакомиться с отчетом здешнего Проявляющего. В который теи-лехта Ллеаннэйр нырнет глубоко и с головой. Так, что Лейвор – неужели опять задремал, только присев – насколько? – сначала чуть не вздрогнет, услышав голос:
- Эй, er'meaj, - с очень неформальным обращением к нему и к Хойде, что задумчиво проверяет теперь внутреннюю дверь, что у нее опять с замком. – Извините, но в этом помещении по мне чего-то не хватает, - и улыбается – на вопросительный жест Хойды. – Тут бррр, холодно. У меня с собой жаровня, но маленькая, под чай, - продолжает она, - я поставлю? - что сталкивается с легким и насмешливым Хойды:
- Лехта... если вы здесь найдете для нее уголь.
- На три дня - растяну, - спокойно отзывается она. Подходит ко вьюку, уложенному на свободное спальное место и начинает возиться. - А потом... ну, если придется, я могу разломать на топливо… - оглядывается и быстро, - эту скамейку. Она, вижу, деревянная. И некрашеная.
- Вот не повезло-то... - отпускает в пространство Хойда. - Вы мне нравитесь, лехта, - и тяжело поднимается от двери, что встречает негромкое:
- А еще я не верю в армейских, не приспособивших для местных условий печки, а?
Хойда шумно отпускает одновременно смешок. И жест - вроде "ну давно бы!"
- По вашему приказанию, - веселится он, - глядишь, найду...
- Здесь есть чайник, лехта... Ллеаннэйр, - наконец-то выговаривает Лейвор. Пока она собирает что-то, добытое из вьюка, со звонким щелканьем, звук в промерзшей голове отчетливо отдается. Отвлекается, смотрит целиком, ладонь сбрасывает неведомое. И отзывается:
- Извините, ньера Лейвор. Если я могу не пить из быстрокипятильника... - разводит руками и удается приглядеться: это что-то – походная жаровня. Где храмовая принимается разводить огонь. Быстро. С первой искры получается. – Я предпочту этого не делать. Невкусно. А еще – от нее теплее, руки можно греть…
Должное в голове просыпается. Само по себе. Некстати. Лехта Ллеаннэйр успевает развернуться к отчету, чайник – почти запеть, в сырой комнате – слегка, тепло – запахнуть дымом. Когда ведь озвучит. Получается, что зачитывает вслух показатели внутренней температуры. И добавляет:
- Здесь… условно должные нормы тепла.
- Ага, - голос звучит негромко, чуть слышней набираемой в чайник воды. – Последний звон – металлом, камнем? – о металл – чайник на жаровню. И она садится рядом, протягивает руки – греть. – Я знаю нормы. А еще… Ньера Лейвор, я могу делать три вещи. Могу мерзнуть. Могу хорошо работать. Могу делать и то и другое сразу, но тогда мне надо очень хорошо понимать, зачем нужен такой расход ресурса. Пока не понимаю, - жест, который ныряет внутрь, в отверстие вьюка сильно сомневается… видимо, что найдет это «зачем» когда-нибудь. Кожаный сундучок, который искала, лехта находит.
А ответить ему мешает голос эс’тиер Хойды из-за стены:
- Хей… лехта – не поможете мне… попросить?
- Вот, чай сделаю, - звонко откликается она. – Ньера Лейвор, не откажетесь?
Там, в сундучке – шкатулочки? – мешочки? – емкости. Переберет, точно не глядя – весь взгляд остается ему. Но за его «угу» в протянутую ладонь укладывается чашка. Шершавая. Горячая. А храмовая поднимется и исчезнет. Дверь взвизгнет на направляющих. Отдельно. Далеко.

…Из чашки пахнет. Летом. Солнцем, поздними абрикосовыми садами – сладкие янтарные бусины сока и чуть-чуть прозрачная горечь… и медом – и ветром с прогретой луговины рядом. Теплом. Домом.
Вдохнуть. Глотнуть и вдохнуть еще раз. И – ну, станет острым. До невыносимого. Что как здесь холодно и как я здесь… как это говорит Хойда – задолбался? Остро… так, что почти слезы из глаз вышибает – не с недосыпу. Что должно – сморгнуть, спрятать. Потому что за стеной уже голоса, снова визжит дверь, лехта Ллеаннэйр ее придерживает, пока Хойда протаскивает, со скрежетом о направляющие, конструкцию. И лехта смеется:
- Так бы сразу и говорили: стянуть…
- А здесь оно одно и то же. Пушка вонять будет, но успокоится. Ладно?
Храмовая отпускает согласный жест, закрывает дверь, потом останавливается рядом – вот еще, а глаза упорно слезятся – мгновение смотрит:
- Как чай, ньера Лейвор?
- Вкусный… - стоит усилий, немалых, запихнуть обратно, в себя, чтоб не вылезло – не связное… честное: «Домой хочу!»
- Я рада. Будете? – это она Хойде, - только у меня чашка одна. А теперь рассказывайте, чем вы меня пугать собрались?
Эс’тиер Хойда смотрит, усмехается: «ну точно не армейский прессованный», - собирает обе чашки, споласкивает, наполняет – сначала храмовой. Она заберет, потом садится, краем глаза смотрит на знаки отчета:
- Вы, лехта… тоже представляете, как, гм, производятся «батарейки»?
- Льеанн, - прищурится храмовая. – Да, примерно представляю. Правда… с другой стороны, - Хойда для начала движением похвалит чай, потом отпустит вопросительный жест. – Три четверти звездного экспертом при Службе Наблюдения общества в секторе Рианн-Марн, - тоном рапорта выдаст храмовая, - плюс общая… специфика работы. Нехорошо умирают очень часто в… разнообразных обстоятельствах. Иногда удается застать в живых тех, кто эти обстоятельства выстраивал. И…
- …соответственно оценить их действия, я правильно воспроизвожу? – явно усмехается эс’тиер Хойда.
- Я могу сказать: закатать им в ебало, - кажется или храмовая тоже чуть-чуть улыбнется, - смысл не изменится: а потом помочь определить в «батарейки», правильно… называю? – и еще прозвучит в сторону, через паузу, взвешивает. - Нет. Не сожалею. Об этих…
- Ага, принял. А я вам собрался доложить еще – почему тут нужна охрана. Как ползают господа «батарейки» без своей личной внутренней начинки, представляете?
- Примерно.
- А какие здесь «естественные пищевые цепочки»? - он это подчеркнуто цитирует, встречает отрицательный жест храмовой своим – довольным и продолжает. – Травоядных это… ньера Лейвор видел. Чтоб здесь двигаться медленно – надо быть бронированным. От ноздрей до хвоста, ага. А как здесь экономят на защитных сооружениях и их обеспечении - ньера Лейвор кажется цифры собирал... и предоставит, так?
- Вполовину? - спрашивает храмовая. А Лейвор выцепляет в себе силы оторваться от чашки - это еще и вкусно, собрать голос и высказать:
- Больше. Отвратительно.
- Понимаю. Местным зверям была обеспечена... кормушка? Фауна реально столь опасна?
И Лейвор смотрел - объемно и удивленно - как выговаривал Хойда:
- Я на них охочусь. Как проводник исследователей и... как повезет. Я их временами боюсь.
- Приняла. Лишних сложностей не обеспечу, - отвечает лехта, но этого важного рыжий эс'тиер как не слышит. Он говорит дальше:
- А еще - по легенде, за исследования не скажу - шьонайссы и зубастые поменьше прекрасно запоминают запахи. По местным армейским байкам, прошлого несколько... недостойного командующего так и прикопали. На полевых учениях в лесных подкармливали зверюшек у барьера дней шесть белковым концентратом в старой форме эль'нере "В грызло!", а потом перебой на секции защитного периметра обеспечили... Брешут, как с просранья, все может, - фыркает он вслед. - Армейские байки - истории такие...
- Ценные: рассказчики не за говно идут, - перебивает его храмовая, чем вызывает объемный выплеск удивления, вроде "откуда?".. - Легенды вообще интересный... источник информации. Простите: специальность учит. Но сейчас моя очередь рассказывать… историю о страшном.
Смотрят на лехта Ллеаннэйр оба. С одинаковым интересом. Видит.
- Или автор этого отчета профнепригоден полностью, - говорит она, показывает на экран, и обнаруживается, что долистала знаки. - Либо в мире трещина. Свежая. Еще затянуться, может. Скорей всего, новый taer. Допиваю чай и иду докладывать - официально руководству, как прибывший специалист. И пугать.
- Стоит. Только идете, - запечатывает новую реплику Хойда. - Мы все идем. Вас в одиночку я туда не пущу.
- Тоже может быть опасно?
- Да.
- Я обещала не обеспечивать сложностей... - взвешивает храмовая. Пока Хойда сбивается на другое:
- Мы вот тоже... поздоровались с тем, что сидит в выработке. Расскажем, Лейвор?

Озвучить опыт полностью, как требует инструкция - тяжело крайне. Потому что там категорически обозначено требование максимально подробно рассказывать о расходе личного эмоционального ресурса и качестве этого расхода. А найти слова для бывшего там состояния, для этого «меня нет, а это все вот это есть. И будет так вечно. Серым вот этим, холодным»…
- Ссыкотно мне было, - прорезается, помочь ему, голос Хойды. Он даже заметно часть внимания от управления выделяет. На храмовую. Хмурится и уточняет, как припоминая ту же инструкцию. – Не страшно, а - пиздец, как ссыкотно. Как вот ща неизвестно откуда неизвестно что зубастое выпрыгнет... а я снова мелкость одноштанная, безоружная.
- Да. Характерно, - медленно выдает лехта Льеанн. И тогда получается набрать воздуха и сказать:
- Я… кажется, себя «батарейкой» почувствовал, - поймать требовательный жест храмовой: «дальше» - и растеряться снова. – Там… дробилки работали. Сверху. Которых давно не было. И меня не было. Так… безнадежно совсем…
Храмовая ловит: «понятно», они уже приближаются к административным корпусам и разговор пора заканчивать. Но Хойда тратится на очень подчеркнутое:
- Обосраться. Это он рявкнул «назад». Не я, - и поднимается: добрались – с отчетливо благодарящим жестом. – Я ему должен.
- И немало – должны, - спокойно уточнит теи-лехта Ллеаннэйр. И дальше. – Сначала здешним по роже. Потом… я попрошу у вас разрешения на вас… посмотреть. Хорошо?

«Здешним по роже» затянулось. Ровным официальным представившаяся теи-лехта zu-toёra Ллеаннэйр эс Хэрмен айе Ойхо – и таким же ровным объявившая причину своего прибытия – сошла бы скорее за рванувшее посреди местного «приемного зала» что-то… немалой мощности. Даже Лейвору нечасто случалось выслушивать порцию такого подчеркнутого строгого официального, что получался у храмовой. «Во выдает, ща челюсть вывихну», - усмехнулся примерно фразе на третьей и сидевший рядом Хойда. К сожалению, им же сделанный вывод из этой не очень пространной речи: «Правильно понял: болотцу обещают по ведру говна каждому и комиссию?», - для господина старшего администратора оказался менее прозрачен. Поскольку этот объект, за завершением официального рапорта прибывшего специалиста, поймал Лейвора в крайне неудачно расположенном углу, терзать и спрашивать по поводу консервации выработки, обязательности комиссии и еще чего-то… К своему удивлению, Лейвор отвечал. Быстро, сдержано и по инструкции. А еще умудрялся какой-то частью себя оглядываться: и куда исчезла… присланный специалист. Да, он совсем не сомневается в ее полной компетентности. М-да, судя по тому, как выругался вытащивший его из этого общения чуть ли не за шиворот эс’тиер Хойда, в компетентности сомневаться не приходилось: из его поля обзора она тоже умудрилась исчезнуть, а пойманной взаимосвязи личного внутреннего охраннику для полного спокойствия явно не хватало.

Когда она успела? Далеко – по другую сторону от вот здесь весьма надежной защитной ограды и еще вниз по скользкой лестнице (ждать ползущий подъемник Хойда не будет). Лейвор еще на ступенях, на последней площадке, увидит – и только совсем на спуске поймет, что здесь странное.
Снег. По опорам, по нехоженым краям лестницы – серый от пыли, летящей сверху. Башни… опорные «перегонные» погрузчиков. Работают. Не шум, другое что-то, от чего дрожит под ногами платформа лестницы, тяжелым гудом отзывается голова и кажется все кости. Камнем пахнет. Западная перегрузка - или Ближняя - напоминает личный внутренний. Завершение приемных транспортеров. И мысль еще - вот вспомнились построения эс'тиер Хойды, как бы он действовал, если б угнал дробилку... М-да, досюда не доберешься. А доберешься, так и ее "черпаком" не достанешь до высоты, где административное здание.
А теи-лехта Ллеаннэйр - мелкая такая отсюда, и по сравнению с опорой за спиной... (это не опора, находит личный внутренний - это нижние катки приемного механизма) стоит... и разговаривает. И время слоится.
Отдельно - со ступеней чуть ниже, окрик эс'тиер Хойды, начинается с "лехта...!" - продолжается сколько-то... видимо очень нижним армейским. Отдельно – недоумение, это с кем она говорит? – протянется сколько-то. Серая «техническая» форма с нелепыми яркими полосами, все равно неотличимый – от механизма, от присыпанного каменной пылью снега… И соберется, когда этот собеседник постарается сделать пару шагов – медленно, неправильно, как вспоминая, как это делается.
И голос. Он почему-то есть – он не громче, но совершенно отдельный – от того, как гудит работающая перегрузка. Теи-лехта Ллеаннэйр говорит негромко. Ее слышно. И удивление записывает эти слова в память так, что не стереть.
Она разговаривает… с «батарейкой»?
- Я не считаю, что ты поступил правильно, ньера… Баглан. Это мое дело и я вмешаюсь, - спокойный голос, укладывающий слова как строки Канона. – Постарайся пока не закончиться. А то мне придется тебя проводить, - и внезапным, другим, слышным, потому что звонче гудящей дробилки. – Какая-какая срань? Извините, эс’тиер Хойда.
Сначала – храмовую развернут. И поставят. Сразу на нижнюю площадку лестницы. Теперь их, разумеется, слышно. Потому что стоят в двух шагах:
- Вы мне обещали, - чеканит Хойда. – «Не обеспечивать сложностей».
- Вы запомнили… - откликается храмовая, и поверх негромкого: «Эта – лишняя», - смотрит и говорит. – Извините, ему я обещала раньше.
Тут умудряются собрать себя слова, стать звуком, выплеснуть – невероятное удивление:
- Вы… с ними… разговариваете?
- С ним. Да.- Сначала поправит теи-лехта Ллеаннэйр. И начнет подниматься наверх. Заговорит снова ступеньки через четыре. В ритме шага. – Ньера Лейвор, мне случалось встречаться с мнением, что храмовые по статусу и месту в мире располагаются… несколько ниже лишенных имени и гражданства. У них есть какая-то возможность вернуть себе имя и статус. А лехтев имуществом не перестанет быть никогда.
- Красота… - взвешивает за спиной эс’тиер Хойда. А храмовая говорит легче и тише, как в пространство:
- В таком возрасте лечь под полную семейную ответственность… тяжело, - и смутно, смутно – отдельным перед глазами: а этот… батарейка – на вид немногим старше его самого. – Здесь… мне было должно вмешаться.
- Теи-лехта Ллеаннэйр, - отчетливо выговаривает тогда эс’тиер Хойда, - прошу вас, усвойте, что для начала вам должно не очень отдаляться от моего поля обзора.
Она остановится. На шаге на верхние ступеньки. Чтоб передать ему очень вопросительный жест.
- Какую цистерну смертоносного говна под нос верхней засранной администрации вы поставили – догадываетесь? А спихнуть вас в эти катки – плюнуть.
- Не уверена, - говорит храмовая. – Что плюнуть. Но да, слушаюсь.
- Айе, - усмехнется Хойда. – Будь я господин администратор, точно постарался б нас прикопать.
- Комиссия все равно прибудет, - отзовется храмовая. – Смысл? Да и – я думаю, господа зассут. Именно меня – зассут отдельно.
«Не понял», - жестом отзывается Хойда.
- Убить – zu-toёra – за работой? – она это бросает легко, чуть ли не смеясь. И еще, в по-прежнему непонимающий взгляд. – Это крайне дурная примета.
А по спине ползет – стылой, знакомой жутью. Об этом не говорят, но глубоко, возле слова и сути, в тех местах великой и нерушимой, что хорошо знакомы с этой храмовой специализацией – просто знают, наизусть и на память: «А к тому, кто убьет zu-toёra за работой - однажды на рассвете придут те-кто-приходит-в-сумерках. Придут и останутся». И никогда не рискнуть – спросить… так как этот рыжий эс’тиер из дальней-дальней окраины великой и нерушимой – легко, насмешливым движением: «Правда ли?»
- Относительно… оправданная. Увы, - усмехнется храмовая вслед. – А теперь – к четвертой выработке?

Снега там стало больше. Светлее. Страннее – брошенные конструкции и механизмы. За которыми наблюдал с обзорных катера.
Общий язык храмовая и эс’тиер Хойда находят быстро. Перебрасываются, подхватывают друг у друга короткие фразы. Лейвор вмешивается один раз: уточняя, где именно его накрыло на спуске в нижние тоннели. Да, вот здесь ступенька – а дальше пыль, и чужой звук дробилок сверху, и чужое «меня нет», которое придется помнить вечно. Ровно на этой мысли на него и смотрит теи-лехта Ллеаннэйр и говорит ровно: «Простите, я бы вам не советовала туда еще раз спускаться. Как специалист». В итоге обсуждений, недолгих, решено было оставить его в катере. «Задраенный и в режиме общей защиты… Меня он не хуже», - ухмыляется рыжий эс’тиер.
Смотреть и ждать оказывается самым трудным. Но недолго. Смотрел на снег, отслеживал взаимосвязь личного внутреннего, как они там передвигаются, в выработке. Задумывался, каково им там вот сейчас. Отслеживал еще, что храмовая со связи временами пропадала.
Недолго было… Вот уже – подтянется лехта Льеанн, перевалится в катер. Первой. От верхней защиты полевой, похоже, избавилась по дороге – вряд ли вообще не надевала… при Хойде-то. И – может, свет так падает. Но просто – видно. Что ей не так мало лет, как сначала кажется. И не самых легких лет.
- Скажи, Хойда, - на влезающего следом она не оглядывается. А говорят уже на относительно близкой дистанции. Приятельства. – У того старшего… кто первым здесь погиб, была дочка. Ты не знаешь, что с ней стало?
- У Плюхи? Ага. Была. Сирка, - и Хойда подбрасывает на ладони что-то легкое. – Ну, она не была, а есть, что с ней станется – раз в нашей жопе выросла. Упертая получилась. Сейчас в «военке» сектора учится, вернется. Ну…?
- Хорошо, - очень, очень медленно выдыхает храмовая. И дальше. – Вот… мерзость, - и отряхивается, совсем, целиком. Пока не поймает удивленный жест Хойды, что выпустит – между защелкиванием фиксаторов.
- Правда, taer, - все так же медленно говорит храмовая. – Недавний. Сам ушедший в такое посмертие. Сильный. Я сразу с ним не справлюсь. Там, где трескается граница мира живых очень яркие тени. Того, что было. Как тут умирали. Часть этого… обитатель любил демонстрировать. Себе и желающим. Уже не может.
- Это там, где я своего бесштанного кошмара ссал, Плюху… Терхна значит, дочкой пугали? – взвесит Хойда.
- Да. Тем, что это вроде бы делает с его дочкой. Очень… наглядно… видно, опыт был.
- На лоскутки порвал бы, - оценивает Хойда и понимающим встречает ответное. Все такое же. Еще бесцветней:
- Это… ваш погибший и пытался сделать. А его ели. И съели.
- Вы это угробите, лехта Льеанн? – тоже негромко спросит Хойда. – Не люблю. Людоедов.
- Обещаю, - отзывается она. – Вот – соберусь. Вечером… надо будет вас предупредить. Об особенностях этого уровня работы. Сейчас… я помолчу, разрешите.

Молчат долго. До возвращения. До посадки. До момента, когда Хойда спрыгнет вниз, поможет спуститься. Снег идет, усиливается. Крупные, светлые-светлые хлопья с темнеющего неба, пушистым на покрытии посадочной площадки. Под шагами проседает. «Теплеет», - вспомнился Лейвору смешок Хойды. «Еще немного и я начну чувствовать, когда здесь теплеет. А тут весна, - внезапно вспоминается ему. – Середина весны».
- Извините, - храмовая тоже смотрит на снег. – Мне сейчас очень тяжело… и я сейчас очень зла.
Лейвор уже удивляется – рядом, тому как это высказано – полностью… что это вообще высказано. А дальше приходится еще больше.
- А еще… от вас все равно воняет, лехта, - внезапно щурится Хойда. – Си-ильно.
«О, как», - отпускает ладонь. Ловит снежинку.
- Чем?
Он принюхивается. Подчеркнуто. Шумно. И так же заметно хмурится – якобы? – пытаясь сообразить.
- Не знаю такого, - наконец отзывается Хойда. – Но так, что… то ли не пристрелить тебя бы с ходу, как зверье пахнешь – а не то… Ну, до административной я б еще дотерпел… всех выгнал и отлюбил бы прямо там… или – как у тебя с холодостойкостью, а?
Лейвор не удержится, удивление прорвется – полностью, открыто – выдохнет, мокро, выдох белым туманом застынет в воздухе.
А она смотрит. Фыркает, стряхивает снежинку – белый, огромный клубок снега с щеки. А дальше наконец-то – улыбается:
- Интере-есно. Эс’тиер Хойда, разрешите я… выполню свою работу, а дальше… Потому что звучит любопытно.
- Что, - четко смеются ей в ответ, - даже пристрелить?
- Боюсь, - тут она уже делает несколько шагов в направлении гостевого дома, первой по снегу, - с пострелять вам будет скучно. Я, правда, совсем не умею. Но, если эс’тиер не брезгует холодным оружием… мне было бы очень интересно с вами так поговорить.
- Лехта, - выговаривает он, - и где ты выросла - такая дикая?
- В степи, Хойда, - улыбается храмовая в ответ, - очень давней и не меньше дикой. Да, и… по-другому мне с тобой тоже… интересно побеседовать, признаюсь… не знаю, как у меня с холодостойкостью, - щурится. И снова не поймешь, сколько ей лет. Яркая. И смеется.
- Я запомню, лехта, - почти высоким выговаривает Хойда, и щелчком сбрасывает обещание ветру. А его поймали на ладонь, рассмотрели и положили к себе. Поглубже.
И дальше… Хойда позволит себе нерациональное. Наклониться, зачерпнуть – белое, пушистое – слепить снежок и запустить. Далеко-далеко, за ограду гостевого…

О верхней защите ей напоминать не пришлось. Подняла. И застегнула. Движением ответит только о фильтрах. Вроде: если можно без них – лучше без.
Снег… невероятные конструкции сугробов, искрящаяся морось по опорам – и лехта Льеанн смотрит вверх, высоко. Показывал ей, откуда сорвалась дробилка. Да, значит сам этот живой сверзился, еще как мог. И вслед тому, негромко так, уронить:
- Лехта Льеанн, как, косы не мешают?
На той же скорости, легко:
- Нет. Дело... привычки.
...И отвлечься. От сугробов, от серого неба, от памяти о стылом страхе там, в нижних тоннелях. А опасного зверья в пределах досягаемости пока нет. И спросить, отпустив голос - быть легким:
- А если это распустить - интересно, ты глубоко утонешь?
...И ведь задумается. На время, на шаг вперед, на вдруг - тихий, одним выдохом, призвук смеха:
- Я выплыву, эс'тиер Хойда. Обязательно.
"...А если у меня получится вернуться живой, я подумаю – рада ли я посчитать ли это предложением".

На свете мало бесконечных и бессмысленных занятий, но сколько-то насчитывается. Одним из них было чинить в этом гостевом доме дверь. На этот раз наружная входная пискнет, треснет и слетит с верхней направляющей совсем. Под сдержанное Хойды - что-то из нижнего армейского.
"Помочь?" - жестом спросит храмовая, Хойда не примет. Пройдут во внутреннюю комнату, первым - лехта Льеанн задействует общий экран, в его сомнительном свете еще перекинутся парой жестов, итог она подведет вслух:
- Буду сравнивать. Отчет и собственные выводы. Тоже есть необходимость, - и нырнет, глубоко, недолго. Хойда для начала хрястнет притащенный топливный брикет об колено, спросит жестом: ставить чайник? – жестом с ним и согласятся. И уйдет чинить дверь.
Когда вода начнет петь, лехта Льеанн отвлечется от знаков на экране. Посмотрит. Как сидит Лейвор и управляется с армейским пайком. Горячее невкусным не бывает, быть вкусным не претендует. Остановит работу стационарного. И скажет:
- Ньера Лейвор, я вас попрошу тоже указать, что отчет Проявляющего, специалиста по измерениям и контролю колебаний фона Tairhien, ньера Олиера эс Шивера айе Шан-Шерда составлен качественно и безупречно, при учете его незнания специфики. Мне в работе он достаточно пригодился.
- Д-да, - выговаривает он. Но не получается официального. Получается. – Льеанн… можно – так?
- Можно, - нет, очень серьезно смотрит храмовая.
- И… можно мне еще того вашего чаю?
Согласится. Насыплет в ту же чашечку. Каменная. Серовато-синяя, с мелким узором по краю. Удобная. Присматриваться интересно. И пальцами тоже. Пока принюхиваться… (…«Домом пахнет. Сказать?»)
- Хорошая… чашка, - получается сказать вместо этого. Храмовая смотрит. Соглашается. Ладонь говорит: «очень – моя». И получается дальше. – С… историей?
- Небольшой, - отзывается лехта Льеанн. – Но близкой. Это традиция. Такую… в Семье Хэрмэн старший из живых родичей делает и дарит на рождение первенца. С водой. Чтоб наша вода всегда была чистой, - и таким же медленным. – Лейвор, если вы разрешите – мне должно на вас… посмотреть, - высокое, почти Каноном, требование легко сменяется на повседневное и легкое. – Мне тоже… и для отчета нужно.
- Я… да, - а все-таки надо вдохнуть, прежде чем сказать выученное должное. – Я тебе доверяю.

Знал уже. Случалось оказаться – в тишине, которая настает за осторожным прикосновением…
…Было по-разному, сейчас – не рассматривал. Не видно было – валялся с закрытыми глазами, на склоне, в густом, пахучем и поющем разнотравье, густое – не пускает сюда ветер, который летит сверху, перебирает колоски трав и там, сверху, листву, разрешая и с закрытыми глазами видеть – игру, свет – тени – и снова свет… Яркое, дневное – теплое-теплое солнце…
И так невыносимо хочется выдохнуть невероятно недолжное: «Пожалуйста… не отпускайте…», - когда это закончится. Очень – но вместо этого, все ж собравшись, сказать:
- Лехта Льеанн… я вам так завидую, - и только потом. – И… как?
- Не страшно. Чуть… поцарапало. Я оцениваю – вы справитесь. Помогу, - и только потом, другим, удивленным. – Чему?
- Вы… так умеете это говорить… что вам тяжело.
- Это работа, Лейвор, - тихо говорит лехта. – Составной элемент работы. Необходимый. Стараться каждый вдох и выдох понимать, что с тобой есть и что ты чувствуешь… и насколько ты это чувствуешь. И отдавать отчет, иногда не только себе, но и окружающим. Когда… тоже важно.
- А этому можно… научиться? – неожиданно для себя выдаст он вслед.
- Можно. А я думаю – ты умеешь, - укладывает храмовая. – Иначе вы бы очень вряд ли вышли из нижних тоннелей, - и поверх этого укладывает очень открытый, очень полный жест… благодарности. Так, что чуть-чуть можно и растеряться:
- Это инструкция, лехта Льеанн…
- Полезно отводить часть внутреннего эмоционального ресурса на взгляд отдельный. А я ли чувствую именно это и с такой интенсивностью? - она говорит теми же словами, почти с той же интонацией, как некогда - как давно - в школе таи-лехта Нирезме. Это удивительно. От этого проще. Согласиться. И услышать.
- Это примерно так же. Встать. Там, где это не отдельный взгляд - а вот просто: ты сам... Вдохнуть-выдохнуть... и дышать. Глубоко. По-настоящему. Так, чтоб слышно было, как смотрит небо и под землей течет вода. А потом посмотреть и назвать, что сейчас есть... и что лежит на глубине и мешает дышать.
Помнил. Слишком близко помнил, что небо пахнет летом, разнотравьем, игрой солнца и тени... а еще - чаем. В каменной чашке. Вот этой. Вот так:
- Я... замерз здесь, лехта, - выговорить. Положить в оставшиеся горстью ладони. А они распахиваются. Да: держу - принимаю. Да - лехтев же можно... - Я так замерз, словно никогда не согреюсь... что... хочу плакать от вашего чая. Он летом пахнет. Абрикосами. Я устал, - еще вдохнуть, выдохнуть... понять, что додышался: небо пахнет холодом и пылью. - Я... ничего здесь не могу сделать. Это было так и все равно так останется... вечно. И ему все равно, есть ли я... что я делаю.
И замолчать – дышать еще раз. А пальцы – кажется, одновременно неподвижной ладони лехта Льеанн: все держит, все также горстью – выцепляют что-то из воздуха, резко, что – вы на этот раз поймали?
Ждет. Сколько-то… Пока ее слова прозвучат… на месте:
- Разрешишь тебе сказать, Лейвор? – она выждет. Она будет слушать и молчать рядом до его согласного жеста. И перельет – с ладони на ладонь. Очень осторожно. – То, что я здесь сижу и тебя слушаю, сделал именно ты.
А чувствуется оно, переданное – теплым – горячим, как чашка с ее чаем – в подставленные ладони. Хоть взвешивай – чувствуется. А лехта Льеанн дальше:
- А то, что ты еще сделал – ты еще увидишь. Но их прибытия придется подождать. Если ты разрешишь – будем ждать этого вместе. Шеррен-ниерра, - храмовая еще склонится в уважительном упоминания, - Старший Службы Наблюдения приливов, ответственный и за сектор Рианн-Марн, знаком мне лично. И люди у него дельные. Стоит увидеть. Это будет шумно. Но результат у тебя в руках, - и медленно, странно невесомо высоким. – Я поэтому тебя прошу за ньера Олиера эс Шивера. Я отвечаю: он очень неплохой специалист. Но… не на этом месте…
- Лехта Льеанн, - он перебивает. Это совсем не туда, не в ту сторону – это то самое, что нужно… должно сейчас спросить. – А сколько ему лет… ему… ну, - руки пытаются собрать из воздуха, а голосом нельзя никак, не воспроизвести – ни официального определения, ни уже севшего на язык местного «батарейка».
Только храмовая поймет:
- Он тебя старше. Первая серьезная профессиональная деятельность и ответственность… - и никак свой язык не удержишь:
- Это… была ошибка? – и только потом. – Простите, я спрашиваю уже недолжное.
- Нет, - без паузы отзывается храмовая. – Но попытка погрузить все… должное на одни свои плечи. И под этим лечь. Вот так.
Медлит, пальцы скатывают что-то невидимое в комочек. Наблюдать – целиком – и снова не удержаться. От ну просто невозможного. Объединительного:
- Мы… наверно для вас похожи…
На этот раз – через паузу:
- Вы будете хорошим инспектором, ньера Лейвор. Задаете… качественные вопросы. Нет. Это тоже моя работа. Даже одно и то же растение часто содержит совершенно разные количества действующих веществ. В зависимости от того, где и как росло. Отвечаю: как раз моя общая специализация. А разумные, заразы, они вообще штука единственная… живые и не только. Я… поставлю аттестацию, вы будете хорошо работать – но позвольте вам добавить: тоже не на этом месте.
- Это… так и будет, лехта Льеанн… предприятие?
- Возможно – не так. Увидим. Но будет.
Расслышать. Вдохнуть. Выдохнуть. Дотянуться до чашки, теплая. И заговорить:
- Мне… ценна ваша аттестация, я запомню. Спасибо. Я… справлюсь. И, - слово никак не хочет укладываться в правильную формулу, смешно получается. – Я тебе разрешаю – будем ждать этого вместе.
Храмовая тоже повернется, готовясь приподняться. Уронит не ему, в сторону:
- Забыла: если у меня завтра получится вернуться…
Это вместе с новым глотком чая проглотить сложнее.
- Я… похоже очень не вовремя.
- Вовремя. Это тоже моя работа, - она поднимается, на два шага, доходит до своего места и дорожного вьюка и разворачивается с легким. – Но ты забыл самое главное. Лови!
Повернуться непроизвольно. Поймать. Темное, шерстяное, колючее – странное.
- Безрукавка, - отвечают ему на вопросительный взгляд. – Теплая. Когда мерзнешь, жить гораздо тяжелее. А когда совсем замерз – лучше и вообще не… Ага? Ты – спать?
- Нет, - и указать на рабочее место. – Разрешите, я сменю вас здесь?
Сменить поможет голос – эс’тиер Хойда из-за двери выдаст, громким: «Лехта-а… еще готовы помогать?» - улыбнется, исчезнет… за дверью что-то грохнет. А Лейвор дольет себе чаю, вдохнет – и нырнет в общий порядок отчетов.

Глубоко.
Не уследил, много ли прошло времени, мало ли, до того, как теи-лехта Ллеаннэйр вернется, принесет с собой колючий запах уличного холода. Долго. Наверно. Отряхнется, а снег все равно запутался - в шерсти накидки, в косах... Плохо тает.
- Пустишь? - спросит у Лейвора. Тот подымется из-за экрана. - Побудку поставлю. Завтра ко вторым утренним... туда. Тебя Хойда оставлять не хочет. Под рассвет я в эту дыру не полезу. И... это тоже, - выдаст на общий передающий что-то с личного внутреннего, объемное, посмотрит, скажет негромко, как для себя, проговаривая появляющиеся знаки. – Здесь поправить. Для менее ресурсозатратного выполнения работы при таком характере taer более эффективно предположительно сработает связка специалистов: zu-toёra и специалиста Проявляющего: llyithu-ловца. – Отвлекается. Отпускает с ладони чуть сожалеющий жест. – Ну – чего нет… Т-традиция. А теперь - я падать.
…Она действительно это делает. Выныривает. Из полевой - куртка, штаны, пояс, укладывает - и да, скорей падает, последним движением кое-как запахнув стандартный спальник. На полной взаимосвязи личного внутреннего слышно, когда другой засыпает.
Лейвор правда не наблюдает. Смотрит, понимая с тягучим, отдельным усилием, что оставленный на обзоре материал - это завещание. Подробное. Старой школы оформления. Так и как Хойда вернулся, пропустит. Вздрогнет от голоса из-за спины:
- А... к большой охоте лехта готовится, - рыжий эс'тиер тоже оценит содержание знаков. - И уже дрыхет? Здорово. - И, несвязно. - Красивая.
Жест он, правда, отпустит взвешивающий и неодобрительный. Присядет рядом со спящей храмовой, пройдется ладонью, защелкивая крепежи спальника, поднимется...
И тихо, чуть слышно, выругается: "Вот пиздец меня угораздило..."

запись создана: 26.09.2011 в 23:20

@темы: сказочки, Те-кто-Служит, Тейрвенон, Тильсенн

---

...а вообще надо заняться поисками приятного и подаренного - вот сейчас мирозданием. А то то, что сидит у меня в голове как-то мне совсем не нравится.
Ну - было бы, из-за чего. И из-за кого тоже.

Вернусь - посчитаю. А ваще надо накормить себя мороженым и таки посмотреть на танки. Показано.
И фотник в сумку положить. Для увиденного в городе)

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

за сегодня я успел

прочитать в числе московских вывесок монстра: "Интим-чебуречная"

разочаровать карманников "Перекрестка" в ТЦ "Европейский" - внимание на всякий случай. Ибо прозеванный карман рюкзака был пуст. Повезло придурку.

кое-что обойдется без реплики. Так, на всякий - я редко днем бываю дома и в сети. Угу - это мои проблемы.

в общем, спасибо, урок я понял, надеюсь - правильно. Иду работать дале.
А все прочее - в пункт 1.

---

так, безотносительно

"...Она была достаточно мудра,
Чтоб вскоре пренебречь его сноровкой
Желать другим активного добра
И лезть в чужие жизни с монтировкой."(с)

---

красоты

Море. Белое. Ыррррр...
russkij-sever.livejournal.com/1317394.html?styl...

@темы: Интересности

---

...а на косплей-бал я скорей всего не.
не вижу - ни кем, ни в чем, ни зачем.

---

а мне этот обычай нравится

 Earin, привет!

@темы: приветПЧ

---

еще Канона?

или кое-что о роли дроздиного дерьма в возвышенных размышлениях

один из открытых и очень давних Канонов Сада. Пойманный как раз во время сбора черноплодки. С соответственным)

тык

В должный срок приходит пора урожая:
возьми - в меру свою из того, что готова отдать тебе земля.
По необходимости голода и праву заботы,
по праву - рук, засевавших зерном, и рук, собиравших плоды.
Но воробьи возьмут свою долю.
Но, собирая свои ягоды в своем саду,
вспомни - о птицах земли:
ты вправе - позволить им пережить зиму.

В должный срок приходит пора урожая –
и в меру твоего разума кормит весь год.
Всему - свое время и свое место.
Время собирать плоды и проверять семена на всхожесть,
время подвязывать яблони и ложиться им под корни.
Ничто не созреет раньше должного срока,
никто не умрет –
раньше, чем его бог так про него подумает.

Слушай.
Как стонут, сгибаясь под тяжестью плодов, сады - что остались ничьими.
Но ягоду,
ускользнувшую у тебя из горсти –
оставь.
Возможно - она росла не тебе.

Печален и голоден - путь жизни того, кто хотел бы - взять со своей земли больше, чем она готова ему отдать.

запись создана: 24.09.2011 в 21:42

@темы: стишки, Канон и около, Те-кто-Служит, Тейрвенон

---

и снова продолжаем

предыдущее тут

www.diary.ru/~ingadar/p151687301.htm
www.diary.ru/~ingadar/p152808500.htm
www.diary.ru/~ingadar/p153213902.htm
www.diary.ru/~ingadar/p153377348.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163459107.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163516211.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163545343.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163614154.htm
www.diary.ru/~ingadar/p164256663.htm
www.diary.ru/~ingadar/p164336332.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166672421.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166731112.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166776460.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166811911.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167029819.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167134640.htm


осторожно: лексика продолжается, реалии тоже. есть и другое.

и немного мистики

Хойда рассказывал негромко, увесисто, укладывая в повествование нижний армейский и не самые понятные жаргонные выражения. Лейвор запоминал и переспрашивал. Началу истории непосредственно Хойда был свидетелем. Когда «был молодой, зеленый, только-только полосатый». Когда одна из дробилок выработки со склона вылетела. Летела далеко и качественно, вплоть по барьеры заградительного контура, была груженой, поэтому опору защитного контура сложила всмятку – с контуром вместе. Фауна обеда не упустила. Армейских тогда как раз и направили прорвавшуюся фауну с территории производства выбивать. Не самая сложная была из операций. И урона восстановимому ресурсу нанесено было умеренно. Эти же данные содержались и в общей информации. В них не было только острой образности отдельных реплик Хойды. Восстановимый ресурс, на котором работала пресловутая полетевшая дробилка превратился в такую смятку, что даже фауну не заинтересовал. По официальным данным – несчастный случай. Можно принять за правду: специфика управления техникой на добывающе-исправительном производстве плюс весьма… экономные стандарты техники безопасности без последствий логично не обходятся, а последствия бывают разной степени тяжести. Это Лейвор взвесил сам, собрав в голове доступные данные. А эс’тиер Хойда добавил дополнительных показателей. «Мой тогдашний командир не верил, что навернулась она случайно. Слишком метко грохнулась. Я тоже – как прицеливался, срань…» Дальше Лейвор слушал долго. Не без интереса. С парой наводящих вопросов получалась… интересная картина. Теоретически, задействовать находящихся на положении восстановимого ресурса в производствах, требующих сколь-нибудь расширенной интеллектуальной активности, считается малодопустимым, за исключением нечастых случаев невысоких степеней взыскания. Так что управление местными агрегатами требовалось обеспечивать либо дистанционно, либо под командованием полноправного специалиста. Имеющийся восстановимый ресурс задействуется… в целом, местное определение было верным – как «батарейки». Но дистанционное управление добывающими агрегатами требует изрядного расхода энергозапаса, а найти требуемое количество полноправных специалистов и обеспечить им необходимые условия жизни… здесь – и надо предполагать, добывающе-исправительное производство на Сьонтаха в этом смысле было не уникально – многозатратная проблема. Решается она не самым позволительным, но возможным способом. Управление большей частью производственных агрегатов перекладывают на местный восстановимый ресурс, обладающий сохранившимися двигательными и умственными навыками. Что позволяет производству ощутимо сэкономить. А самому ресурсу – с вероятностью – сохранить в большей степени те умственные навыки, и состояние собственного личного ресурса в определенной целости. Разумеется, эта возможность предоставляется только тем, кто еще может вернуться – в имя и статус. Не афишируемая широко, но повседневная практика примерно в половине из десятка имеющихся добывающе-исправительных. В целом – практика, которую можно признать и разумной.
Хойда это озвучивал иначе: «А лишнее на удаленку на фига тратить, когда можно себе на обогрев пустить? Вот и пинают за рычаги «батарейки», походячей и сговорчивей, что дотерпеть должны, - дальше задумается и так оценит вероятность. – Не знаю, это как дерьмо в голове должно было вскипеть, чтоб от все-таки шанса с обрыва с дробилкой сперднуться?» Потом он остановится. Снимет перчатки. Возьмет чашку горячего чая, пар поднимается – похоже, греть руки. Глотнет. И взвесит:
- Я бы не так действовал.
Для заинтересованного жеста: «А как?» - Лейвору приходится поставить чашку. («Чай армейский, прессованный, второсортный, - фыркает рыжий эс’тиер, когда возвращается в отведенный им участок гостевого дома. – Вытерпите?» - «Постараюсь», - задумчиво оценивает Лейвор. – «Горячее отвратным редко бывает», - выдает Хойда в ответ, с интонацией выше нужного. Чай смоляной темноты и непривычной древесной терпкости, но не отвратный. Тем более при учете температуры гостевого дома).
- Не на карьере складываться надо, толку-то, опору сшиб. До вечерней сдачи потерпеть, пару камней под ограничители катков, каменюг там завались – а там как повезет, размахнуться – и от приемки в дерьмогородок. И всех на щебенку, пока «пропайкой» насмерть не вырубят… а эти-то – пока-а просрутся! – яркий его эмоциональный выплеск интересен отдельно, но сначала – о более важном:
- А это технически возможно?
- Думаю, я смог бы, - оценит эс’тиер Хойда, хлебнет чаю и усмехнется. – Только я, ньера инспектор, «первый звездный» без этой штуки бегал, - щелкнет, не прикасаясь, по верхним выходам личного внутреннего «армейской прошивки». – Сен айе, не гожусь – на такую работу во благо, облажаюсь – выведут и шлепнут. Если заряды захотят тратить. А «батарейки» - вам видней, некоторые без нее как ссать, говорят, забывают.
- Продемонстрируете? Вариант… такой обработки дробилки?
- Я зря, - очень слышно, насмешливо тянет тогда рыжий охранник. И встык, удивленно. – Вы полезете прямо к выработкам?
- Полагаю, мне придется. В четвертую – вероятно с высокой точностью.
Хойда смотрит. Он смотрит долго, потом открыто выражает свое удивление. Двумя руками. Высоко. Слова правда странно сочетаются:
- Вы ебнутый, ньера инспектор. Но вы заслуживаете уважения. Слушайте дальше. Только для начала… если вас интересует личное мнение?
- Очень – если вы отвечаете за меня головой.
- Принято. По мне – первое, что надо сделать, чтоб это… дерьмовое производство сколь-нибудь с толком работало – собрать все местное начальство, погрузить в ближайший катер-два, не в птичку – в ресурсовозку, пассажирский – и выгрузить в десятых секторах лесного, к шьонайсским гнездам, пусть фауна радуется. Потом уже можно что-нибудь делать. Вот так.
- Я... приму вашу оценку, - негромко говорит Лейвор.
- Хорошо. Тогда треплюсь дальше.

То, что рассказывал рыжий эс'тиер подтверждало записанное как на внутренней стороне век. Обоснованием укладывался негромкий, грубый нижний фаэ:
- Первым мог быть и Плюха, ну, эс'тиер Терхн сен айе Шьонтаха. Расчистку допоходили после, как фауна ломанулась - не оставили ли шьонайссы на нижних ярусах закуклившихся говняшек - их мелочь, как свернется, хрен от местности отличишь, только тем, что чутка теплее. Плюху с нижних ярусов вытащили дохлым. А не пожратым. По официальному исследованию - сердце отказало. Ну, посмотрели, плюнули, Плюхе-то оставалось - две зимы и дослужил, под пятый звездный, тут это немало. А пил последние годы как не в себя, чего б не кончиться. Дальше точно с нашего эль'нере Сато запросите - "батарейки" заканчиваться стали. Там же, в нижних тоннелях - там материала под ресурс богато, туда и дробилки и погрузчики гнали. Штук шесть-семь "батареек" кончилось, пока местное начальство завопило. Эль'нере Сато тож почесывался - тут на него взвалена официальная регистрация живых ушедших и отбывших, а те, кому вернуться в имя и статус разрешено, посмертно возвращаются… ага, знаете. Он один раз лишнее взвесил - не его задача - предполагаемый объем личного ресурса "батарейки" и скорость, с какой завершились. Быстро, как перднуть... А больше ничего подозрительного. Что сердце выключится или башку переклинит – так "батарейки" штатно завершаются. Но под отчет звездного местным начальничкам жареным завоняло. Господа нас вызвали, быстродействующих Службы Башни, орали, как их за яйца ежемуха цапнула. Я тогда очередных биологов с засранными мозгами охранял. Как очевидец, не расскажу, но Старик – это эль’нере Сато - где-то матерился. Пришли, красавцы: это вы тут должны нас от фауны охранять, а не охраняете, а наш ресурс фауна жрет… что значит охуели?! так вот же ресурс, дохлый и обглоданный. А то ж его не обглодать – если через их экономию защиты местные «хорьки» туда-сюда шныряют, эти мелкие, безопасные в общем… всеядные с уклоном в падаль. Шьонайссы жрут теплое, с костями и с кожурой. А местный главначальник разоряется: что значит, сами друг друга порвали?! это вы у меня тут сами друг друга порвете, если фауну не найдете. Эти и взбзднуть без посторонней помощи не в состоянии, а вы - порвали! Послали армейского – пошел. Под надзором, значит, господина инспектора-наблюдателя, - Хойда прерывает рассказ, допивает чай, шумно ставит чашку на стол, слышно выдыхает и говорит. – Их тоже принесли. Из тех же нижних тоннелей. Тоже дохлыми. Господина начальника и Пырло, эс’ри Шуйя, из наших… Как их задохлик, ешь его шьонайссы все посмертие – не скажу, а за Пырло – срать перестану, не поверю, что эта сплошная лобовая броня по естественным причинам от обильного кровоизлияния в отсутствующие извилины погибла. Легенда вся. Ньера инспектор… Вы по-прежнему хотите в выработку?
- Не хочу, - в тон ему усмехнулся Лейвор. – Но должен. Я постараюсь учесть эту дополнительную информацию, - и внезапно окатит противным, липким жаром – стыдно. Чью часть отчета проглядывал по верхним знакам. – А что по поводу событий сказал здешний Проявляющий, специалист по измерениям и контролю колебаний фона Tairhien? И, - вот того хуже: не получается представить себе лица специалиста, что в штате таких предприятий точно должен быть, и судя по усвоенной информации, наличествует… а ведь все были представлены, еще и вслух вырывается, хорошо хоть поймал поправку на местное произношение, - ньера Олиер эс Шивера айе Шан-Шерда – кто он?
- Ха, - выдыхает Хойда, - вспомните такое, унылое, в дальнем углу. - При этих словах рыжий эс'тиер старается опустить голову, свести плечи - уйти внутрь себя, насколько позволяет полная полевая... При его тяжелых обводах не получается, но успеха он достигает: невзрачного фай, как спрятавшегося за колонной приемного зала, Лейвору удается вспомнить. - Вот не иначе, - в голосе Хойды, увесистым - смех, - сослан сюда за полное служебное несоответствие: должен был родиться баклажаном, да что-то при распределении коротнуло. Но о чем трындеть не буду, его подписи под нормальностью здешних условий своими глазами не видел. Слышал, по его предложению четвертую выработку и закрыли. Выясните, ньера инспектор...

...Это выяснится потом, что именно руке невзрачного ньера Проявляющего Олиера эс Сивера айе Сансерд принадлежало неофициальное заявление, что Лейвор читал цветными знаками - вот только-только закрыв глаза. А также подробный негласный отчет, замеряющий условия функционирования местной... ненормальности, в котором Лейвор понял мало, а вот приглашенный специалист вцепился, как в редкий деликатес.

Но никакими данными из этого отчета он еще не располагал, когда их катер снижался над четвертой выработкой. И хмурый эс'тиер Хойда договаривал основные правила техники безопасности, а в образцово подогнанной полной полевой было тяжело и все равно холодно.
"Объясняю, - помнится, фыркает Хойда, которому только что сказали несусветную глупость: зачем на защищенной территорию лезть в полную полевую. С защитой. - Обеспечение защиты сдохшей выработки просрано так, что опоры сами проседают. Явятся шьонайссы пообедать - я не обещаю, что не просадят. Вот такую, - отмеряют пальцы, - каменную стенку они проламывали, сам видел". И еще один напутственный афоризм оттуда же – когда уже замер катер, серое, ровное под ним еще хранило память, что было некогда покрытием посадочной площадки… относительно качественно: "Главное правило безопасности на Шьонтаха, - усмехается Хойда, перед тем как задвинуть верхнюю защиту. - Ничто не безопасно. Даже если таковым кажется".

Четвертая выработка - надо отдать ей должное - безопасной ни выдоха не казалась. Страшное здесь могло прятаться где угодно. Серые отработанные россыпи, темные от пропитавшей их воды сильно сужали обзор. Камень и камень – а снизу уже зацеплялись, росли жесткие, красные щупальца-листья - поверх чего-то... опять похожего на дерьмо, теперь и по размеру. "Не наступайте, - предупреждает Хойда. - Скользкое. И прорастает". Небо, и без того низкое, загораживали, скребли опоры страховочных оград и транспортеров, тонули в мокрести объемные столбы, изредка спуская из тумана щупальца подъемников и паутину отключенных энерговыводов, колыхалось что-то, звенела мелкая замерзшая крупа. Холодно было. Но, несмотря на холод, пахло. Так тянуло спросить у Хойды - кажется ли, что в мерзлом воздухе отчетливо пахнет дохлятиной...
Но недолжно отвлекать охранника. Сейчас. Уверенность движений Хойды, его редкие команды, броски описаний были... твердым берегом в этом мерзлом сером и небезопасном.
- А "хорьков" нет, - бросает реплику эс’тиер Хойда. - На нижние?
Лейвор тяжело сбросит жест согласия. Холодно. Пальцы и в перчатках мерзнут. Вспомнит, как в административном корпусе с утра старательно убеждали в нецелесообразности визита в четвертую выработку, даже смогли признаться, что защитные заграждения ненадежны, что может угрожать нежелательными последствиями для ньера инспектора. Как выговаривал: "Это опасно", - в сторону ньера Олиер эс Шивера тщедушный местный Проявляющий. Как переглядывался состав руководства, узнав, что ньера инспектор именно желает отсмотреть временно остановленное производство и оценить характер "непредвиденных воздействий", чтоб составить полное мнение. Как ухмылялся перед этим вылетом Хойда: и правильно, что от местного сопровождения отказались, с этих, по усрачке, станется, вещает сопровождающий про геологические богатства, а сам, втихушку, прикидывает - в какую бы трещину инспектора выпихнуть наружу: лес - закон, следов не будет. Воздействие съело. Усмехнулся еще: мне, конечно, разрешено охотиться, но там и без этих дел будет. Пока Лейвор выговаривал: «При том, что мне как раз разобраться должно, что там за воздействия».
Вспомнил... чуть не прослушал:
- Дробилка слетела со вторых южных, вон там, - Хойда показывает на черную конструкцию высоко на склоне: почти тонет в тумане, - опора ограды - за насыпью мерцает. Новая. Уже просела. Почему зверья нет, я удивлен.
- А откуда... мертвых доставали? Нижние... тоннели?
Хойда молча указывает вперед. Черная, в искрах капель - под его нарукавной подсветкой - опорная оплетка тоннеля, замершая, невнятная от тумана конструкция подъема. Потом жестом же: "Лезем?" Когда Лейвор кивнет, Хойда потратится и на слова:
- Как мне туда не хочется...
- Мне тоже, - выдаст Лейвор в отстраненное уже:
- Справляетесь с встроенными системами видения или попытаться распинать местную подсветку? Толку от нее…
Он отмахивается: справляюсь. Идти внутрь, под темные полосы оплетки, под замершие механизмы, в густую темноту – очень… не хочется. А надо.

Страховочная подсветка внутри нижних тоннелей, удивительно, но действовала. Отслеживала разумных, мерцала, пытаясь засветиться. Толку с нее было, правда.
Свет. Тускловатый, чуть отливающий синевой, обыкновенный для мест, где его не надо слишком много. Ложится по направляющим. Блестящим. Точно транспортер шел вчера. Свет, не мешающий темноте и не дающий теней. Лейвор еще слышит, как Хойда сплевывает: «Вот дерьмо!» - и, похоже, окончательно переходит на внутренние обзорные.

Зрение им вообще тогда не понадобилось.
Прошли недолго. Эс’тиер Хойда потом запросит, ему ответят. Связь с погибшими пропадала чуть позже. На следующей – через одну – площадке спуска. Выругается еще, что надо было раньше головой думать. А не говном непереваренным.
Лейвор выслушает. Помнили оба. Как это было… Как накрыло – внезапно…

Держались рядом. Еще помнил, звук издаст Хойда, когда Лейвор запнется - и гулкая полая железяка покатится вниз, по ступеням - стук, еще стук, гулко: бац - и остановится.
Отдельно было.

Пыльно - назвал себе Лейвор. Медленно так. Шаг вниз со ступени все тянулся, он все думал. Не удивительно, что пыль... все-таки добывающее производство... выработка. Камень. А опалубка лестницы блестит. Мокрая. В потеках. Где-то ниже капли срываются, тинькают, плюхают. Мокро. Холодно.
Пыльно. И далеко так - отдельно - страшно. От самого себя отдельно...
Потому что всего нет и ничего не значит. Никого - и совсем один, потому что все по другую сторону, потому что совсем - со всю великую и нерушимую, а тебя просто нет, есть насквозь пустое место и вообще не будет, а будет холодно, и пробирающий насквозь гул транспортера, гулкая пульсация там сверху, дробилки на новую глубину пошли - и это все есть и будет без времени - а тебя совсем нет...
Так, стоять!

Вечером Лейвор возьмет у ничуть не удивившегося просьбе Хойды уголек благодарственного, и будет долго выговаривать, называть имена - тех, кто его учил с первого общеобразовательного, тех, благодаря кому внутри внезапно включился - предохранителем - он же, другой, со стороны... Смотреть и опознать.

Пыльно? Откуда - раз-два, смотреть глазами – пыль, если ты в фильтрах? А по стене, за решетками - вода. И... пыль сухая. Горячая. Белая. Как яркий, ослепительный под солнцем раскаленный песок. И соленая. Там не видно. Просто... ясно. На краю зрения, в море белого, ослепительного - скалы, острые, словно была вода - вчера ушла, темные. А небо над ослепительным, залитым солнцем песком Пустыни окончания - черное. Невыносимо, насыщенно, как ни одно ночное... Где... я? - кровный кошмар жителей Салькаари... будь он благословен.

Потому что Лейвор знал - потом уже знал, как мало от него в тот момент оставалось, но этого «мало» хватило, чтоб еще один он – был: смотрел со стороны и оценивал ровно. Считал, пока шаг все тянулся… Пыль – чужая, которой здесь никогда не было, и чужие, извне накрывшие ощущения, и отдельный, плотный, тягучий страх… Все приметы сходятся.

Его почти не было – и рядом никого не было видно, мир был другим и время – но Лейвора хватило. Собраться и вспомнить – хотя бы о том, кто стоит на тех же ступенях на шаг впереди его:
- Назад! – голос получился, показался совсем громким. – Эс’тиер Хойда – на-зад!
Дальше было стремительно – как ударила волна. Словно не сами бежали – вынесло, и как под водой – перевести дыхание можно было только потом, сверху, под колючим снегом: непогода успела ощутимо усилиться. Это было хорошо – стоять, понимать что есть, что они оба есть – и дышать. Приподнять фильтры и почувствовать, что воздух холодный и в нем точно – отчетливо пахнет падалью. Первое, за что зацепиться:
- В-воняет, - выговорит Лейвор.
- Дохлятиной? – быстро откликнется Хойда, подтвердив: ему не кажется. – Это падальщики. Грибы. Вот эта дрянь, на говно похожая, - и, вслед, голоса не изменив. – Отбываем?
- Полагаю, да, - согласится Лейвор.
Снова рыжий эс’тиер заговорит только когда «птичка» поднимется над съеденным склоном, и четвертая выработка останется только мерцанием на обзорных:
- Ньера инспектор, разрешите вас спросить – что это было за дерьмо?
Он еще какое-то время взвешивает. Чтоб потом озвучить:
- Я не специалист, но могу предположить, что в выработке крайне повышенное… воздействие Tairhien, опасное для живых. Предположил бы даже обосновавшегося на этом участке пространства taer, - только обозначив это, Лейвор задумался, насколько армейский с дальней окраины великой и нерушимой обладает информацией о неприятных особенностях соприкосновения мира людей с миром другим, что уроженцем Салькаари, к счастью, вызубрена с детства. Насколько Хойда верит в их реальность, он взвесить не успел…
Эс’тиер Хойда ловит услышанное, движением: надо же. И выговаривает вслед:
- Ну мало тут говна! Значит, голодные? Ньера… Лейвор, похоже, я перед вами в долгу. С этой… живностью мне сталкиваться не приходилось.
- Я тоже недостаточно компетентен. Они поступили правильно, закрыв выработку. А в целом – мне придется потребовать специалиста, - оценит он вслух. Через подчеркнутую паузу эс’тиер Хойда заговорит снова:
- Опасаюсь, я скоро верну вам долг. Не понимаете? - ловит он жест и усмехается. - Здесь работает только один вид связи: всем открытая. Местному начальству, для начала. А даже я в курсе пунктов инструкции, которые грозятся сраку на уши натянуть - тому, кто просрать умудрился, как батарейка позволила себе посмертьем распорядиться... Ссыкотно господам будет - похуже, чем мне в той дырине. А, лес закон, а я - охотник, отобьемся глядишь. Если не передумаете.

Это в тот вечер сидели они в гостевом доме, обсуждали ситуацию, незаметно перейдя на разговор на очень близкой дистанции, это там он смотрел на экран и так представлял себе, как набрасывает - не то, что должно, а то, что спокойней... И как вернулся ругающийся Хойда: чайник все-таки сперли с концами, остановился за плечом, зачитал вслух: "...и вынужден просить прибытия специалиста", сделал выразительный жест ладонью и уселся рядом – проверять вооружение.

Ответ поступил удивительно быстро. Пары дней не прошло, как отозвалась не только местная служба эффективности ресурсосбережения сектора Рианн-Марн, к которой был приписан, но и ближайшая Служба Наблюдения приливов. С требованием продолжать собирать необходимые данные для общей оценки деятельности предприятия, а также - дожидаться присутствия специалиста, которому уже поступил вызов.

А потом были еще дни. Там, где с утра до вечера таскался в административный корпус, изучал подробную информацию – там и без четвертой выработки разного… неоправданного хватало. Не сильно прикрытого. Как на второй вечер в их гостевой дом попросился местный Проявляющий. С дополнительным негласным отчетом о специфике изменений фона присутствия Tairhien в секторах, принадлежащих добывающее-исправительному и в четвертой выработке в частности. Догадаться, кто, с высокой вероятностью, был автором послания, Лейвор смог уже тогда. Дополнялся отчет довольно честным рассказом, на который выразительно кривился эс’тиер Хойда, не пожелавший предоставить «ньера Ольеру» возможности переговорить с господином инспектором лично. Впрямую: он здесь еще живой нужен. Странно было принимать откровенные признания в невысокой компетентности в области нежелательных изменений Tairhien и еще удивительнее – от взрослого разумного – в том, что здесь он откровенно боится… Потому что очень хочет выбраться отсюда. Хоть когда-нибудь. Не пообещал: переложил решение на специалиста. Потому как не мог оценить практическую ценность отчета и насколько она, возможная, соотносится… с не самым достойным поведением.
Случилось Лейвору за это время осмотреть и рабочие выработки, когда Хойда как раз наглядно ему продемонстрировал способ действия с дробилкой, выяснилось, что правда – есть возможность использовать ее как специфическую… атакующую технику. А также оба выясняли, сколько снято на другие цели с защитных оград выработки, и что именно они в результате такой экономии удержат. Некрупного Лейвора – с вероятностью, но аналогично сорвавшуюся дробилку или «точно вознамерившихся пообедать зверюг», - добавил Хойда – сильно под вопросом. Как раз тогда, когда отсутствовали, из гостевого дома… вернули обратно, то есть, тоже сперли, улучшенный обогреватель.

А ближе цифр отчета Лейвор запомнил то, что было личным, было недолжным – сильней день ото дня было. Отдельно. Был тот слой себя, который поднимался и задействовал каждое утро - делать должное, необходимое на сегодняшний день по проверочным инструкциям. Укладывалось в "я должен", как собираемая информация в ячейки личного внутреннего, которая по возвращению (или в случае невозвращения, как напоминал параграф в голове), должна была быть подвергнута полному анализу. А усилий на это с каждым утром требовалось все больше... Говорил себе: непривычные условия, низкий уровень температур и специфический климат. А просто - мерз, нескончаемо - в доме, в информаторской администрации, при уличных передвижениях; холод был, и от него не помогало осознание норм обогрева. А низкое небо лежало на плечах – неизбежное и тупое, как почти неприкрытый расход ресурса некомпетентным руководством добывающе-исправительного. Лежало и просачивалось внутрь - серым, тягучим, безысходным... будило недолжный осколок накрывшего там, в выработке. (Так не бывает? - инструкции молчали). Что тебя нет, а все это есть и так будет вечно – и ты ничего не сможешь сделать… И текло непроницаемой стеной воды, от которой все должное, что он же был и делал день за днем, становилось все отдельней. Каждым утром напоминал себе, что должен вставать и действовать, и все тяжелей было отталкивать - простое: что не хочет и вылезать из относительного тепла спальника. Никак вообще... Эс'тиер Хойда, похоже, это разглядел. В день, когда ему в первый раз пришлось пострелять... Лейвор и понять не успел, что такое, когда был поставлен очень быстро за спину - и ошеломленно смотрел на искры выстрелов. И потом, так же тупо, на результат: так отдельно понимая:
- Но Хойда, это ж растения?
"Брехня!" - стряхивает он с перчатки и подгоняет своей... штуке новые энергоблоки.
- Хрень точно не опознанная, но плотоядная, - говорит потом. В безопасности. - Ядовитое и бьет обширно, ежли в защите где просрали...
Тогда – ну что было делать, посмотрел на биологические лохмотья, тускло согласился. Больше ни о чем не спросил. И не ожидал, что в катере его встретит негромкая реплика:
- Интересно, у тебя голова не треснет, если задраиться – и рвануть над облаками?
- А это разрешено? – первым пробилось должное. Удивление проснулось позже, выплеснув жестом: «Зачем?» - уже вслед, в ответное.
- Вообще – нет. Но возможно. Как «зачем?» – на солнце потаращиться, говорят – помогает, - дальше он выпускает с ладони просьбу о разрешении высказывания, но говорит его раньше, чем Лейвор среагирует. – А то ты уже с небом сливаешься. Такой же смурной и серый. Умей ты стрелять – звал бы на охоту. Хоть и совсем нельзя.
Ответил тогда, что если это зависит от него, предпочел бы не рисковать. Потом улыбнулся и добавил: «И выспаться». «Понял. Не беспокою», - отозвался эс’тиер Хойда, и действительно не беспокоил весь оставшийся вечер. Сидел в тамбуре, ремонтировал внутреннюю дверь, чтоб задвигалась все-таки полностью. Вот только мысли – и о такой заметности его… недолжного поведения в том числе – беспокоили Лейвора куда упорнее, и до той поры, когда дособирал примерный свод нецелевых расходов и их последствий и попытался свернуться в спальнике и согреться. Что не удавалось еще долго…

@темы: сказочки, Тейрвенон, Тильсенн

---

продолжаем

предыдущее тут

www.diary.ru/~ingadar/p151687301.htm
www.diary.ru/~ingadar/p152808500.htm
www.diary.ru/~ingadar/p153213902.htm
www.diary.ru/~ingadar/p153377348.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163459107.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163516211.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163545343.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163614154.htm
www.diary.ru/~ingadar/p164256663.htm
www.diary.ru/~ingadar/p164336332.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166672421.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166731112.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166776460.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166811911.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167029819.htm


все еще продолжение лирического отступления.

предупреждение: сдержанный официальный переходящий в нижний армейский, то бишь канцелярит и матюги, имперский быт и мироустройство с крайне неприятной и неблагородной стороны
чем дальше, тем страшнее

они честные. за это я их уважаю.

да - и такими тоже

Впоследствии Лейвору эс Вильен айе Салькаари пришлось вспомнить этот детский опыт. Немногими добрыми и живыми словами, что у него оставались.
А с этим ресурсом на первом самостоятельном профессиональном испытании молодой организатор рационального расхода ресурса испытывал ощутимые затруднения. Так принято по всей великой и безграничной, от высот правящего Дома до последних принятых секторов, кое-как осваивающих должный язык и знания, настолько давно, что это уже не традиция, а то, о чем незачем говорить. Что каждый, претендующий занять в мире свое место, на правах испытания и последней проверки, достоин ли он там находиться, отправляется опробовать свои знания и силы в полностью самостоятельной аттестации. Как правило, место проверки подбирается определенной степени проблемности или малой разработанности. Причем чем большей общественной значимостью отмечена избранная профессия, тем вероятней вариант проведения аттестации в очень отдаленных территориях безграничной, нередко сомнительных по экологическому и нравственному состоянию настолько, что… Вместо неоправданной негативной оценки полагалось вдохнуть, выдохнуть и сказать: «что если в этих условиях испытуемый покажет профессиональную состоятельность, то сможет впоследствии занять достойное его место».

Перед собой и богом, но не раньше, Лейвор эс Вильен айе Салькаари признался бы – как ему не хотелось вести себя достойно взятой на себя работы и поставленной задачи. И как хотелось после третьего дня в этом тяжелом, промозглом, бессветном воздухе - отправить все правила по неназываемому адресу, задействовать модифицированный обогреватель, любезно предоставленный уважаемым руководством добывающе-исправительного производства айе Сьонтаха. А то и вовсе переселиться в точно ненормированно-теплые - и вот уж где на энергоподпитке защитных слоев не экономят - жилые корпуса руководства. Куда господин инспектор был приглашен переселяться едва ли не третьей приветственной фразой. И не послушался, оставаясь в отведенном гостевом доме, сыром насквозь. Здесь нечасто бывают гости. Дальше – сесть там где-нибудь, в тепле, установленным порядком подать рапорт по общей связи, ни на выдох не помедлить, вспоминая, как собираются знаки: "Ситуация стабильна. Предоставленные сведения не подтвердились. Повышенная убыль восполнимого ресурса исправительного добывающего предприятия полностью объясняется местной спецификой экологической ситуации, а также спецификой расхода жизненного ресурса у лишенных гражданства". Не остановиться взвесить, что каждое слово, в общем, будет правдой: и "экологическая обстановка" иной раз умудряется проламывать защитные барьеры производств на Хребтах, ища легкоусвояемой еды - и без того прибывшие получать полное повышенное взыскание с лишением имени и личного внутреннего отличаются небольшой продолжительностью жизни... И – мог ведь, самый строгий руководитель аттестации бы понял: мог практикант сделать такие выводы - все обстоятельства показывали, подталкивали - это правда. За исключением некоторых издержек, которые нетрудно приписать погрешности местного медицинского оборудования, перестраховке разумных, которым недостаточно вполне естественных причин расхода личного ресурса у рабочего персонала производств и вполне допустимых случайностей... Вполне объясняемых вполне обычным причинами.

Если бы только не быть родом с Салькаари… Если бы только.
Хотелось. До неусвоенных выражений и расхода ресурса - хотелось. И не получалось.

Оставалось сидеть и чувствовать шкурой, как контраст между промозглым местным воздухом и теплой струей со стандартного обогревателя, что это такое – слова «свое место в мире». И «семейная специализация», что Лейвор наедине с собой выговаривал в интонациях подчеркнутых, но далеко не гордости…
И себе на вопрос пришлось отвечать точно также…
Совсем недавно. Рыжий Хойда – эс’тиер Хойда сен айе Шьонтаха из вспомогательных служб Башни транспортных каналов, временно назначенный служить охранником прибывшего ньера инспектора – даст крепкого пинка этому самому обогревателю, чтоб теплый воздух не уходил в потолок, а производил хоть минимальное полезное действие. И в сторону буркнет – не самым уставным и полагающимся по статусу, но уже привычным относительно близким обращением.
- Так какой «разумный довод» мешает тебе разрешить этому болоту гнить дальше?
- Семейный, - голос приходится собирать, за визит на «временно остановленную» четвертую выработку Лейвор крепко промерз. Но все же хорошо понятно – он это определяет не как ценность личной принадлежности… скорей как вывод восстановительного о недостатках его личного ресурса. – Я – эс Вильен. Мы умеем делать самую недостойную работу. Но мы не умеем делать ее некачественно.
Движением ладони Рыжий Хойда ловит в воздухе что-то маленькое и давит:
- Думайте, ньера инспектор, - выразительно выговаривает он. – А я пошел искать стыренный чайник.

Хотя в первый раз известие о том, что ему здесь назначена охрана, Лейвора поразило и радости не доставило.

Место первой практики ему досталось... весьма проблемное. К тому моменту как весьма поживший грузо-пассажирский выход Башни Сьонтаха соизволил задумчиво оценить показатели личного внутреннего, сверить допуск и цель прибытия ньера инспектора Лейвора эс Вильен айе Салькаари, совершенно неразборчивым автоматическим голосом прохрипеть что-то и, наконец, распахнуть перед ним одну из створок выхода (вторая жалобно скрежетнула и застряла), о своем месте назначения Лейвор знал практически всю доступную информацию. Ресурсные характеристики, особенности заселения, климат, специфическую фауну, благодаря которой городки служб Башни, а также транспортные службы расположились, по большей части в холодном и ветренном "каменном" поясе. Транспортные Башни и полагается ставить на возможно более открытых секторах пространства, но никто не обязывает заодно страдать их обеспечение. Особенно в случае постоянной загрузки транспортного канала. Но дополнительные расходы ресурса на транспортировку были признаны менее значительными, чем расходы на безопасность.
Историю развития этого специфического мира он тоже изучал подробно. Первые отчеты изыскательского корпуса, в которых впервые упоминалось о специфике местной фауны и ее уникальности и опасности. Меньше, чем о предполагаемых полезных ресурсах склонов в секторах лесного пояса, что ныне называются Хребтами. Оценку комиссии, которой предстояло выдвинуть решение – с одной стороны, в Хребтах степень доступности необходимых для Тейрвенон ресурсов (далее следовал список, знаков за шестьдесят, даже Лейвор воспроизводил его с тремя запинками) была весьма привлекательной, если вынести за скобки окружающие природные условия. Но условия были уникальными, чем автоматически попадали под особенную охрану. А также хотели жрать и выноситься за скобки не собирались. Те, которые жрать не хотели, как, скажем, местный климат – тоже вкладывались в многочисленные строки расчетов, оценивающих общую затратность предполагаемых разработок. Что колебалась на границе «излишней».
Мог оценить Лейвор и своеобразную точность решения, которое было принято. Службе Наблюдения общества, как и некоторым другим службам, к сожалению, приходится в нечастых случаях неразрешимых конфликтов выносить приговоры, отделяющие отдельных разумных от народа государя, за их недостойные деяния различной степени тяжести. В большинстве случаев таких приговоров, данный восстановимый ресурс продолжает считаться частью великой и нерушимой, и при определенных условиях может вернуть себе право имени и гражданства. Как правило, подобный ресурс подлежит использованию на территориях, где по каким-либо причинам невозможно обеспечить защиту и должное качество жизни полноправным гражданам. Рекомендуется применять его на производствах, требующих повышенной задействованности личного ресурса прямой расходуемости. Условия Хребтов Сьонтаха соответствовали всем этим требованиям в полной мере и добывающе-исправительное производство было организовано там в короткие сроки. Правда, более подробно и наглядно ознакомившись с местными условиями организатор расхода ресурса Лейвор эс Вильен айе Салькаари посчитал, что сроки, при учете специфики территории, следовало признать чрезмерно быстрыми: низкая степень качества оной организации, даже при должном руководстве администрации, ощутимо мешала безопасности деятельности, а стало быть – и эффективности производства. А что касалось должности руководства… То, что администрация таких производств назначается «по принципу добровольности с многократным тестированием пригодности по эмоциональному ресурсу», сообщалось в информации открытого доступа. А практиканту Лейвору были известны также и дополнения, сообщающие, что «на местном уровне, по решению Cлужбы эффективности и Cлужбы Наблюдения общества разрешено задействовать на управлении подобными предприятиями компетентных специалистов, оправданно вызвавших недоверие – на испытательный срок» - и, судя по доступной информации о нынешнем руководстве, принимать в расчет следовало именно это. Как эффективность их управления оценивают местные независимые наблюдатели, за которых вполне сходит Служба Защиты Башни, «ньера инспектор» также старательно занес себе в память - после. А тогда в память личного внутреннего отправилась максимально полная доступная информация как о разумных, что руководят обратившим на себя внимание производством, так и о тех, что – а также почему – становились его ресурсом. Во все возможности полученного допуска. Лейвор помнил, как усмехнулся, обнаружив, что именно здесь отбывал свое первое время наказания одна из характерных легендарных личностей для Службы Наблюдения общества – ньера Йарто эс Нариль роэ Фарна. Знаменит он был исследованиями в очень чувствительной области для уроженца Салькаари - проблем Пространства Снов и практики переходов. А также тем, что по результатам данных исследований умудрился получать взыскание вплоть по признание действий недостойными и лишение гражданства – причем дважды. Видимо, обдумывать свой любимый материал он продолжал и в положении отсутствия гражданства. Предположение, изрядно заинтересовавшее исследователей биосферы и Проявляющих, - о способности местной фауны маскироваться и возможных причинах - принадлежит именно его авторству. Неудивительно, что Йарто эс Нариль роэ Фарна дважды умудрялся и восстановиться до полноправия. И в должный срок завершил дни свои в полном праве и в высоком статусе. Всего таких восстановившихся производство на Сьонтаха за все время существования насчитывало шестерых. Очень неплохой результат. Правда, при предыдущем руководстве.
Непосредственный же повод для его прибытия... Знаки неофициального рапорта он просто видел, закрывая глаза. Мерцают и говорят о том, что общее объемное падение выработки производства связано с неопределенной природы воздействием, оказывающим существенное влияние на продолжительность эксплуатации восстановимого ресурса производства.
Глаза Лейвор тогда как раз закрыл: сканеры личного внутреннего, что могли видеть и Время легенд, полосовали по ним немилосердно. И увидел...

Но одно дело просматривать информацию, другое - спуститься самому в тяжелую серую мглу: низкое небо, разом сожравшее всю громаду Башни, мелкая морозная мгла - кажется, облачная пелена этого мира спускается до самой земли, очень холодно - до излишнего расхода ресурса, хотя Лейвор и отдавал себе отчет, что это не соответствует реальным показателям. Воздух, «пригодный для дыхания без ограничений», по правде очень мокрый и холодный, и реальная концентрация веществ, поддерживающих функционирование разумных, в нем кажется куда ниже имеющихся показателей. А еще воздух пахнет. Разогретым металлом - это Башня, и, целиком, чем-то кислым.
По первому впечатлению можно было понять удивление эс'ри поддерживающих служб Башни, у которого слишком громко вырывается: "Пассажир?" - пока Лейвор спускается с лестницы. Старший встречающих не удивляется. Дожидается, пока гость спустится и ровным голосом приветствует ньера инспектора Ресурсной службы, представляется, продолжает:
- Прошу разрешения сопроводить вас к эль’нере Сато эс Сенто айе Рианн-Марн, старшему контрольно-пропускной службы Башни.
Упомянутый старший – не облегченная полевая, первая полоска золота на нашивках - крепкий, но видно – пожилой, с изрядной проседью и явно не выспавшимся видом – тоже не удивляется. Регистрирует прибытие, интересуется качеством и количеством информации, доступной "ньера инспектору", выдает положенные инструкции… Название подопечной земли эль’нере произносит по-местному, с шипящим, вообще говорит с сильным нижним выговором. А главное, с каждым словом создается впечатление, что непрошеный визитер мешает ему спать. В конце сонно озвученных пунктов он выдает, не выделяя "прошу вас дождаться выделенной охраны", так же и вслух роняет и: "Эс'тиер Хойда, вы просрались? - зайдите", чтоб внезапно проснуться на первое не по инструкции слово, получившееся у Лейвора: недоуменное:
- Охраны?
- В лесном поясе Шьонтаха, ньера инспектор, даже на условно охраняемой территории, незнакомые с местными условиями передвигаются либо на большой высоте, либо под охраной, либо в брюхе у того, кому будет угодно ими пообедать. На последнее я дать своего разрешения не могу.
- Айе, - уроненное наблюдателем этой речи, что за ее время появился в узкой и холодной комнатушке, где расположился старший контрольно-пропускной службы, звучит как "браво!". Наблюдатель - явно короткоживущий - в полной полевой, шлем снят и закреплен, и видно, что этот крепкий малый ярко-рыжий, чуть более... лохмато, чем позволяет уставная стрижка. - Эс'тиер Хойда сен айе Шьонтаха прибыл.
- Охотничек... - цедит тогда эль’нере. - Поступаешь в распоряжение ньера инспектора ресурсной службы Лейвора эс Вильен айе Салькаари, выделяю "рыжую птичку", отбываете на Хребет. Отвечаешь за его целость головой и двумя яйцами. Все принял?
- Принял, эль'нере, - рапортует рыжий эс'тиер, заметно оглядывает Лейвора с ног до головы и добавляет неуставное. - Я ценю свои яйца. На Хребте особенно.
- В экстренных обстоятельствах у тебя есть мое разрешение охотиться. На любое противодействующее, - говорит эль’нере Сато эс Сенто айе Рианн-Марн и видно, как рыжий открыто улыбается. Под уставное его: "Айе!" - командир роняет нежданное, негромкое и совершенно не положенное. Нижний армейский Лейвор изучил не в полной мере: его не часто записывают. Но все же достаточно, чтоб понять:
- Вставьте этим засранцам разрядник в жопу, ньера инспектор! – бодро выпалит очень сонный эль'нере. И дальше командует. - Можете отправляться.
- Как жаль, что это не приказ, - громко за закрывшейся за ними дверью говорит эс'тиер Хойда. - Как жаль, что не мне.
Потом он долго молчит. Пока идут до летных площадок "наземных", пока грузятся в "рыжую птичку" - стандартный армейский маломестный, действительно раскрашенный в теплое - рыжий, охристый, темно-красный. Только щурится на открытое удивление Лейвора, обнаружившего, что с катера не снято ни единицы из полного вооружения. И еще раз щурится, когда Лейвор защелкивает фиксаторы сиденья - по привычке, конечно, к гражданским... Но на забытую верхнюю пару ему указывают также молча.
Молчит и Лейвор. Пытается обдумывать. В голову же приходит лишнее и ненужное. Назначенной охраны - с полным правом распоряжения - он совсем не планировал. Так же требуется обдумать и распределить поступившую эмоциональную информацию, слова про засранцев ей считаются. Так же...

…Там серое низкое небо, сверху - колючая занавесь облаков, катер идет почти на средней гражданской высоте. Снизу кто-то постелил небрежно тоже грязно-серое полотно: каменный пояс. Так долго. Нескоро сменится пейзаж под нижними плоскостями катера. Вытерли тряпкой что-то грязное, кровавое не иначе, бросили смятой, подсохла. Грязно-красный, темный, потеками, охристый рыжий, земляной, где-то еще проглядывает, сминается - серое, светлое. Можно оценить карту, она скажет - углубляемся в границы лесного пояса, постараться оценить, сколько еще до выхода в сектор Хребтов... Наземная температура незначительно сдвигается вверх, но по показателям снизу все равно "незначительные твердые осадки". И наземное, растущее, "идеально приспособленное к местному климату и уровню тепла", размыто темным, серым, грязным. Придется понимать, что обстановка будет способствовать излишнему расходу эмоционального ресурса. Лейвор это именно так и думает, подбирает наиболее адекватную формулировку. Когда рыжий эс'тиер внезапно подает голос:
- О, вам повезло, ньера инспектор - местная фауна пошла прогуляться по открытому... Хотите оценить?
Жесткий, с не лучшим выговором средний фаэ его подчеркнуто отстранен, несмотря на неофициальность содержания. Дождавшийся хоть какой-то реакции Лейвор адресует согласный жест. Чем-то очень на него похожим эс'тиер Хойда бросает на его обзорные увеличение изображения по каким-то из нижних квадратов.
Ассоциации картинка вызывает своеобразные... Темно-красное, в земляной, с несколькими яркими проблесками, плотное, взбухшее жилками, взгляд видит единую массу, не сразу ему докажешь, что перед ним, должно быть лес и листья. А посереди неторопливо движется... больше всего по цвету и форме это похоже на продукт дефекации: условно-продолговато-округлое, земляное. Правда, если верить показателям - Лейвор не без усилия их считывает, размеры у этого... продукта - последний знак сбоит, но это не спасает. Их катеру оно конечно сильно уступает. Но индивидуальному гражданскому будет примерно вровень по обводам. Пальцы все ж выпускают вопросительный жест в направлении экрана.
- Из самых крупных травоядных, - говорит тогда эр'тиер, - вернее, всеядное. Теплокровное. Бронированное немногим хуже полной полевой. С носа по задницу.
- Как, отсюда на говно похоже? - когда на это он поймает очередной согласный жест Лейвора, то подарит еще один острый, изучающий взгляд. И фыркнет. – И не только внешне. Реально жрут все. Идут и жрут на пути все, что получается сшибить. Это одиночка, с детенышами они стадом прут. Пойдет такое поперек твоего лагеря... Глаз у срани нет, мозга с два кулака и дофига брони. Хорошей. Рекомендуемой мощностью не возьмешь. Кто отбывает, из нее псевдо-"защитку" увозят.
Действительно - отмечает Лейвор - вслед за объектом, что постепенно скрывается от внешних обзорных под плотную стену красно-охристой... наверно, листвы, остается след. Неровная черная... колея. А рыжий эс'тиер сбрасывает изображение с увеличения и говорит - как в пространство, безличным.
- Но в здешних лесах водятся и те, кто на этих охотится и жрет. Я рад, что вы не очередной биолог с засранными мозгами. Ньера инспектор, можно ли Вас спросить?
Он услышит обращение. Про себя признает, что с тех пор, как охранник заговорил, обстановка выглядит... менее ресурсозатратной. И скажет наконец:
- Да, разрешаю.
- Ньера инспектор, могу ли я узнать, какая необходимость принесла вас в эту дыру?
Лейвор постарается сам посмотреть. Подробным взглядом. Словно пересчитывая полосы на его нашивках, и проверяя, не превышена ли штатная норма всего... навешенного боекомплекта. В заднюю дверь, правда, стучится мысль, что скорей всего охранник правильно понимает: "ньера инспектор" имеет крайне общее представление о данных нормах. А потом можно и сказать:
- Можете, - и воспроизвести, почти слово в слово то, что прячется знаками на той стороне взгляда. – Я должен выяснить, с чем связано общее объемное падение выработки производства, а также – в чем причина резкого снижения продолжительности эксплуатации восстановимого ресурса.
Лейвор никогда не думал, что это возможно - выдать достаточно яркий жест руками в полных фиксаторах - за управлением армейского катера. Стоит себе отметить: можно. Это более содержательная информация, чем то, что жест говорит. Похоже, нижний родственник: "Что за ерунда?" Скрывать его не собираются. Дальше рыжий умудряется почесать загривок, уложить катер на поворот при выходе из этого действия. И выдать:
- А, понял. Обеспокоились тем, что "батарейки" дохнут как грибы-падальщики?
Лейвору какое-то время придется подумать. Догадаться о том, что подразумевается под "батарейками", прикинуть, что о сроке жизни грибов-падальщиков и что это такое он не имеет представления. И все-таки решить, что эр'тиер Хойда основной смысл понял верно. Что движением и отметить.
- Бесполезное занятие, - отзовется тогда эр'тиер Хойда. Какое-то время помедлит, отвлечется на управление... куда они снижаются? - прежде, чем добавить. - Извините.
- Продолжайте, - ровно произносит Лейвор. - Если есть возможность. Мне интересно, почему бесполезное?
На "возможности" тот открыто усмехается. На обзорных - ниже, ближе - приглаженные серые склоны, темно-красный плотный покров леса...
- Вы, ньера инспектор, в курсе, сколько можно протянуть... в состоянии "батарейки"?
- Примерно - да. Насколько известно из информации открытого мне доступа, есть незначительные равные шансы, зависящие от степени понесенного воздействия и общей надежности личного ресурса, продержаться по завершение взыскания и далее восстановить имя и статус или полностью растратить личный ресурс в связи с потерей привычных функций личного внутреннего. Но в среднем случае, продолжительность функционирования незначительная, в пределах звездного-полутора, - кажется, рыжий эс'тиер подчеркнуто фильтрует его средний официальный... изображал бы, что спит, но не похоже, судя по тому, как уверенно держит катер над серым лабиринтом скал среди леса.
Продолжает Лейвор, не поменяв интонации:
- Мой прадед продержался около девяти малых лет. Из-за местной специфики Салькаари.
В ответ – резкий бросок взгляда, и такой же всплеск ладони. Жест теоретически армейский. Что информация принята и осмыслена. По скорости можно добавить и эмоциональной составляющей. Вроде: "вот как".
- Дерьмовая, наверно, работа... - вдруг взвешивает эр'тиер Хойда. И так же вдруг на обзорных вырисовываются явно не природные контуры. В склон вгрызлось, частично его съело, объемное производство, - это, с темно-рыжими шрамами отвалов, вероятно разработки, искрами отсекает обзорный сеть барьеров вдоль территории производства. А отдельно светящееся "ядро" за рыжей насыпью - видимо, рабочий городок.
- Не знаю, - говорит Лейвор. - Первый опыт.
Угадал верно, катер идет к тому, что определил, как жилой городок. Чуть не пригладив ту рыжую гряду по верхним камешкам, на хорошей скорости. И сигналит - звонким, прерывистым - ага, вот и опознавательный сканер.
- Вот дерьмо, - роняет эс'тиер Хойда, куда именно - ну разве голос потом подскажет. - На четверке опять опоры просадили, экономят, засранцы! - он слышно выдыхает, резко, что даже катер отмечает, переходит на посадочный. И бросает дальше. Отстраненным. - Я - эс'тиер Хойда сен айе Шьонтаха, если что - Рыжий Хойда, и, увы, отвечаю за Вас головой. Сейчас Вас будет... - кашлянул, - встречать местное руководство. Если потребуется, скажите: четвертая выработка и оцените лица. Часть местной информации, непроверенной, готов предоставить. Если интересует. После. А сейчас - торжественная встреча. Даже дальний сканер запустили, дристуны.

По выходу с этой "торжественной встречи" с обозначенным Хойдой качеством работы Лейвор готов был согласиться. «Ньера инспектору» совершенно не обязательно было мерзнуть в гостевом доме, требование было из разряда рекомендуемых: "с учетом местных условий". Лейвор и рассудил - с учетом. От главного администратора производства и разнообразных его подручных принимать было невозможно. Ни мелкую услугу, ни воду в жару. А «жилое помещение повышенной комфортности» - совсем нельзя. Не говоря уже про накрытый стол – с деликатесами, которые сюда явно не поставлялись, и запрещенным на исправительных производствах алкоголем. О последнем он не преминул напомнить пункт инструкции. И поминал ее многократно. Сообщив, что не голоден, возможностями местного хлебосольства не интересуется, а вот информационной базой предприятия – интересуется очень. Провести первое, беглое ознакомительное знакомство. Да, прямо с дороги. Да, ему разрешено провести в административное помещение, где он собирается знакомиться с данной базой, назначенного ему охранника. И он собирается воспользоваться данным разрешением. Эс’тиер Хойда на это – медленно и открыто – потратился на одобрительный жест. Лицо господина администратора, изрядно округлое, на этом изрядно же вытянулось. И совет охранника он тоже выполнил: пришлось. Попросить подробного объяснения причин консервации четвертой выработки. И тоже оценивал прорывающуюся эмоциональную мимику…
Хойда заговорит уже на улице, по дороге к гостевому дому. Приостановится и выскажет:
- Мне придется из-за вас рисковать головой. Но, похоже, вы того стоите, - он оставит отстраненную, официальную манеру речи, прорежется жесткий выговор нижнего фаэ. – Разрешите вас спросить, - «да» - стряхнет Лейвор с ладони. – О первых впечатлениях от местной администрации, ньера инспектор.
- С первого впечатления рано делать вывод о категорической и небезопасной некомпетентности их на месте, которое они занимают, но…
Хойда тряхнет головой и усмехнется, перебивая:
- То есть, вас тоже с этой выставки блевать тянет?
- Ну… - взвесит Лейвор. – Да, можно и так сказать.
- Тогда, - говорит Хойда, оглядывая помещение гостевого дома. – Когда я вернусь с чайником и пайком, я вам подробно расскажу местные легенды о четвертой выработке. Договорились?

@темы: сказочки, Тейрвенон, Тильсенн

---

мдя

себе на память)



периодически нормальное авторское состояние. поется в одну голову)

@темы: Веселое, Интересности

---

...кыш-кыш попытки флудить вокруг текста
и шагом марш в саму историю.

там такооое

Вопрос: ждем

1. Ага!		18	(100%)
Всего:		18

---

реплика автора на полях

...ну они просто не соразмеряют свою мощь разрыва шаблона с нормальным восприятием нормального человека.

@темы: Тейрвенон, глубокоавторское

---

22.09.2011 в 07:57

Пишет  firnwen:

Да-да, именно так, и еще жвалы под грудью сложить трепетно...

22.09.2011 в 04:30

Пишет  Чиффа.:

Хочется чего-то доброго...


"Ну вот видите, как вы мало знаете о добрых феях..."

@темы: Веселое

---

...а на весь дом пахнет японской айвой. из нее повидло сварили. сладкое. фыр.
это тоже когда-нибудь будет расти в моем саду.

я почти прошел часть этого фрагмента
УПС: совсем прошел. уф.
теперь следующая фигня... и так вплоть по конец второй части.

---

ну и это...

извините. я знаю, что я это не тяну. но было сказано - в неподходящее время в неподходящем месте. и пошло дальше. и "Письма после победы" прирастают новыми кусочками.

извините.там опять военка и пафосная

Кто всерьез бы верил в свои немногие лета - двадцать, тридцать, что правда - что назад никто не придет. Хрен их знает, что значит "родная земля" - но наверно, это - что толкает пружиной сделавших шаг вперед. Доброй волей, с которой ходят - в огонь и в волны, единицей среди предусмотренных по верхам. Вышел в море - считаешься между живых и мертвых, на войне - понятно, ближе к тем берегам. Доброй волей - с которой споры кратки и кратки сроки, иногда хватает чернил для листов наград. А в командных пунктах, известно, сидят не боги - но об этом нечасто помнят в строю и над.

Там, где новый день вставал над немирьем новым неизвестно как начинаясь с команды "пли!" - слово было у командира и было слово - вес свинца и камня, ноябрьской, сырой земли.

А когда платить, когда захлебнуться атаке, на войне выбирают лучших, чтоб умереть. Бог их весть, что такое родная земля - но наверно так вот: если отобьют, то кто-то да должен спеть. Сквозь гранитный берег и сквозь позолоту зданий - восстановят когда-нибудь. Если мы победим. Сквозь печать: "забыто" - что вечно лежит в кармане - у верховных... История часто сдает - своим рядовым забвеньем – без песен и без подмоги, рассчитайсь – раз-два прямым выходом на тот свет.

Но в командных пунктах, известно, сидят не боги. Говорят, для бога забытых и мертвых нет.

Ну, проверим.

Цитаты есть. Они там просятся. По местности.

@темы: стишки

---

однако,

с Равноденствием - и доброго нам урожая)


чуть не забыл, блин)

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра