NAVIGARE NECESSE EST, VIVERE NON EST NECESSE][Я шел домой. И я попал домой.(с)]Должен же кто-то, ягодка, быть плохим
но не последнюю
где таки падлу ззамочили
примечание "это сказка" еще более важно)
предыдущие части по тэгу
Так оно и было. А было вот как. В ночь хорошо люди выспались, даже каждому из дозорных время поспать было. Дальше разделились. Один малый отряд в лагере оставили, до этой-то земли тварь не доходила, чтоб точно было, кому вернуться, и чтоб лишнего с собой не нести. Два отряда потом пошли, тех стрелков, кого кошки своими путями повели. А дальше и мастер Рийнар с тремя своими людьми и двумя котами вышел, тем отрядом, что приманкой должен был быть. Первый день шли – за ёлки и камни цеплялись, карабкались, второй день шли – узкой тропой к Чёрному ущелью подходили, на ночёвку встали - приметил мастер Рийнар белые камни, что среди темных камней ущелья будто пальцы вверх тянутся. Их мастер Ла'айн вспоминал, тоже здесь ходил, мимо прошел, дальше попался. О тех же камнях мастеру Рийнару старшая Очень Большая Кошка говорила, как приметное место называла, что недалеко от них и охотничья тропа этой твари выходит, чтоб он шёл, стерегся, а дальше на дороге не спутался, верхом шел, где рыжий камень пробивается, на гору, у которой высокий лоб и птичий клюв выходил. Чтобы те люди и коты, что засадным отрядом идут, его не потеряли, а случись что - наедине с тварью не оставили.
Мастер Рийнар-то недаром по крови и из народа перевалов был - хорошо шёл, всё видел, нужной тропой повернул.
И вот идут они, идут, уже на новое утро - а время-то ближе к полудню подходило, тени ело. И вот чует мастер Рийнар, а будто туман какой-то снизу пошёл. Только поначалу рассудил он и понял, не бывает в этих горах в такую пору будто тумана: до облаков-то не поднялись ещё. Посчитал это мастер Рийнар, один палец согнул, огневой припас поближе подобрал и дальше пошел. Шаг ли прошел, двенадцать ли – а будто знакомым душком потянуло, дрянным, кошачьей ссанью, а к ней еще и какой мертвечиной и гадостью. дальше?Тут и с ним идущий один из братьев-Котов, что людьми быть умели, и ещё один, кто не захотел тому учиться, каждый начал уши прижимать, спину выгибать, шерсть топырить. Мастер Рийнар шаг замедлил, второй палец согнул, пороха своему далеко стреляющему оружию подсыпал, потому и ступать стал осторожно и медленно. Шага только три ли, шесть пройти ему вышло - вовсе оба кота распушились, растопырились, загудели. Мастер Рийнар — это он потом сказал, приметную расщелину на другой стороне разглядел, откуда одна сосна вбок растет, другая вверх кривится и пень торчит. Это ему старшая Очень Большая Кошка как место, где можно остановиться, как они его людей на удобное место выведут, называла. Мастер Рийнар и остановился. Людям своим скомандовал - не мешкать, оружие к бою готовить. А с котами — это уже те, кто с ним пошли, рассказывали - тоже заговорил, тихо так присматривался и уговаривал. А они всё фшшш да фшшш, стоят, гудят и раздуваются.
Но мастер Рийнар понимал, точно. И своё далеко стреляющее оружие пулями снаряжал. А раз он, так и люди его. Третий палец посчитал, на небо и по сторонам вроде вовсе не смотрел, а раз он не смотрел, и его люди не смотрели - порох подсыпали, заряды погружали. Только вонь-то всё сильнее становилась и коты шипели.
Дальше снарядил оружие мастер Рийнар, в небо глянул. Это он сам потом сказал, потому здесь говорят - сначала испугался. От горы до горы, во всё небо хребтом изгибаясь, тварь текла. И всё у нее из костей было, и только голой костью – и лапы, и ребра, и голова, только капли с нее капали, а зубы огромные, острые и глаза красным светили. Так вот мастер Рийнар сначала испугался, а потом-то быстро вспомнил, что ему Старшие Звери, Старшие Кошки, толковали, что это тень так от твари падает. На ту воду, что она с собой приносит и от нее по всем горам воняет. А по правде много она поменьше. И как поменьше сказали
Так вот он вспомнил, четвёртый палец сжал, посчитал, людям скомандовал, быстрое дело – запал да огонь готовить, подносить. Не первый раз, глядишь, стоял, бой выправлял. И тут всё, уже полный кулак сжав, быстро пересчитал, как сама тварь стоит, как поправясь, бить. Им скомандовал и сам выпалил.
А тварь та прыгнула. А вслед тому будто тройное эхо в горах грохнуло.
Это те отряды, которых те Старшие Звери, Горные Кошки, своими путями вели, тоже по твари выстрелили. Они вот что о том рассказывают.
"Пошли мы, - это так мастер Гьят говорил, - и не той дорогой, куда мастера Рийнара отправили, а вовсе другой тропой. Старшая Очень Большая Кошка - та первой шла, зверем обернувшись, и еще три больших зверя за ней. День мы так шли, вроде, и другой идти начали. А я смотреть – смотрю, думать-думаю, скажу, что и страшно мне было: на охоту-то я за зверями ходил, а вот чтоб они проводниками были. Так вот мы идём и примечал я: полбеды было бы, что тропа-то зверья – где деревья повыросли, ветви ниже смыкаются, да и камни на подъеме не так ложатся, а об иное дерево-то по краям видно: когти точили, места помечали, да не первый-то год и не двенадцатый, а людям толком и встать на той тропе негде. Полбеды, что не знаю я здешних мест, а чую: мастер Рийнар вроде на закат шёл, а тропа всё к северу и к северу забирает. А беда вот что: чуял я – не туда тропа идет, никуда идет, и мы с ней идём. Ветер был не такой, какой на перевальных тропах бывает, камень не такой".
И в самом деле, дальше говорил он, поднимались они, поднимались, поднялись - и что увидели? Слева - стена, справа - стена, впереди - так всем стенам стена, возле неба кончается, облака собирает. Он уже и разозлился весь. А коты все вперед идут, оборачиваются, еще чуть-чуть - и как та кошка мастера Рийнара замяукают, звать будут.
Только не по статусу было - старшей Очень Большой Кошке мяукать: "Здорово она зла была на нас, - дальше так мастер Гьят рассказывал. - Когда в человека обратно за миг перевернулась и сказала - так сказала, что тут сам князь Сайн ей в самые младшие подначальные не сошел бы. Чтоб мы тут не стояли, не пердели, рта до жопы не открывали, а шли за ними и след в след... а еще лучше, толковой веревкой обвязались, что под той водой не расплетется, подстраховаться. А то смоет там кого из нас, искать некогда будет. А про неизбежные потери они с людьми не договаривались. Но иначе никак к месту встречи с мастером Рийнаром не успеют. От этого-то мы о деле вспомнили и поспешили. А пока мы этот спор спорили один из котов в стену пошел и в стену ушел. Я поначалу думал, приглядывался, может в расщелину какую кот пошел, так нет там расщелины, гладкая стена, как кошки те языком лизали. Это потом мои люди у меня спросили, нет ли у меня, Гьята, мастера-Ловца такой верёвки - тут-то я вспомнил, что я есть и я Ловец, посмотрел как по обе стороны смотрят - а вовсе там не стена, и трещина - не трещина и колодец не колодец, и они оба сразу. А старшая Очень Большая Кошка всё на смотрит, под нос себе шипит, что двенадцать раз еще они об этом пожалеть успеют, да деваться некуда".
В этой истории не говорят, это теперь каждый, кто хорошим мастером станет, знает: не просто так искусство тайных путей разумные поняли. Старшие звери, которые и на той стороне мира прочные были и на этой – Дом Хорн тоже учили, потом уже и в других историях про это рассказывают. А тогда-то людям такое в новинку было.
Удивлялся мастер Гьят, мастер-Ловец, боялся, но веревку-то нашел, люди быстро обвязались, и командовала старшая Очень Большая Кошка, чтоб след в след за ней шли, по сторонам дивиться не вздумали, так еще сказала: "Я бы как котятам добавила – за хвост мой держитесь, да вы сдуру оторвать попытаетесь".
"И вот смотрю я, - дальше-то говорил мастер Гьят. - Первым из нас мастер Аррин, мастер Сокол встал, так его звали, потому что он лучше всех у нас стрелял, и за то выбрали. Cтаршая Очень Большая Кошка в стену ту ушла, как не было, а за ней и мастер Аррин пошел. А дальше и я, а куда денешься - обвязка-то тянет. А мне страшно, хоть обосрись. Только отойти-то нельзя, а в штаны неудобно".
"Пошел я в стену, - дальше говорил он. - И прошел я стену. А дальше сам не знаю, сказать не смогу, где я шел, как я шел - мимо ли нас не та вода текла, зелёная и всякая, поперёк ли нас; двенадцать ли выдохов я шёл, всю ли мою жизнь. Одно твёрдо скажу, за что разумом держался: как бы, значит, предыдущего и того, кто за мной идёт, из виду не потерять, с дороги, что след к следу не сбиться. А еще вот думал: нам сейчас засадой стоять, гадину стрелять, вдоль ли воды мы идём, поперёк - как бы порох не подмок-то. Аррин сказал - о том же думал".
Вовремя они вышли. Вот у той ложбинки, где сосна в три стороны росла. Одна вбок растет, другая вверх кривится и пень торчит. А старшая Очень Большая кошка раз – и обратно в человека перевернулась, и оружие снаряжает, и так ловко – будто она вот из тех, кто за двенадцать выдохов пару раз выстрелит, и вправду. А мастер Аррин, а что ему было делать, вслед за ней. "Тут, – это дальше мастер Гьят говорил, – для меня пока дело ясным стало", - и он, веревки не распутывая, за то же дело принялся. Порох-то хорошо, сухим был. А еще старшая Очень Большая Кошка на них взглядывала, не спешить советовала.
- Всплыла, тварь, - говорила. – Сами посмотрите.
А еще так командовала: времени как раз и снарядить далеко стреляющее оружие и прицелиться хватит: в двадцати шагах эта тварь будет, как атаковать начнёт.
Присмотрелся на то мастер Гьят и так рассказывал: "Воняло сначала, так, как ни одна наша яма в худшую предгрозовую жару не смердела. Будто и обосралось, и сдохло, а потом его кошки поверх обоссали". А потом увидел: зелёная вода пузырём встает, серая вода по сторонам поднимается, а в сердцевине вовсе мерзкая бьет, бесцветная, туманом её пучит, а из того тумана лезет. "Дрянь оно и дрянь, что про нее помнить, - так еще Гьят говорил. - Будто дохлую лошадь зимой волки не доели, а она встань и пойди, только по-медвежьи, а главное, что вроде вовсе по воздуху идёт и быстро-быстро. Но сверху-то, знать, тень не так падала, вовсе страшной она не казалась. Или нас не чуяла. Так что с толком я оружие готовил, сидел себе в засидке, только и думал - как бы ей ловчей башку отстрелить. Хорошо кошки дело-то обставили", - так он еще дальше говорил.
Другие люди из другой засидки тоже тварь разглядели, хорошо целились, разом первые стрелки и сам мастер Рийнар били, разве в выдох разошлись. Так хорошо били, что еще через выдох голова той твари прыгала отдельно, а сама она отдельно. Следующие уже для верности били, видели, падает тварь кость к кости.
Только дальше вот как было. Прыгать-то она на мастера Рийнара и его людей целилась. А еще брат-Кот всё же не удержался со страху, на ту тварь атаковать прыгнул. То ли за ним мастер Рийнар дёрнулся, то ли голова этой твари ещё продолжала жрать хотеть, хоть отдельно уже от брюха оставалась, а скорей это кровь по ней такая текла, с дрянной водой пополам, ядовитая. Вот мастеру Рийнару и досталось, окатило его и унесло, свалилась тварь и их придавила. И, как дым рассеялся, люди то и увидели.
И вот те люди, которые со старшей Очень Большой Кошкой были, испугались. Мастер Гьят, это тут вспоминают, не любил о том рассказывать, что дальше было: с того начинал, что снова осадила его старшая Очень Большая Кошка, сказала: стойте, припас свой оружейный собирайте, я пока на тот берег перейду, как вы не сможете, в чём дело посмотрю, и к вам вернусь, успею. А люди - куда им деваться было? - если мастер Рийнар на одном берегу, они на другом, а шагов-то между ними пусть и двадцать, только двенадцать и еще шесть - по воздуху, над таким обрывом, что реки внизу не слышно. Ждали, смотрели, а та опять из женщины в кошку-то перекинулась, к краю примерилась - а там то ли прыгнула, то ли полетела, то ли так пошла, вот никто не скажет.
А на том берегу вот что сделала: людям, что с мастером Рийнаром были, подсобила из-под той твари его и брата-Кота выгрести. На всех нашипела, но там люди и по-человечески в ту пору бы не поняли - с такого-то страху. Когда ж та тварь прыгала - самым-самым большим казалась, люди еще вернуться не успели, чтоб понимать. А старшая Очень Большая Кошка очень понятно шипела: так очнулись люди, справились, и мастера Рийнара и брата-Кота вытащили, положили. Пока доставали, от той твари - она ж с края ущелья упала, так и часть уронили - хвост вниз сполз, по самую жопу. Голова осталась, воняла – а зубы на ней были, какие в локоть, а клыки так и длинней.
Брата-Кота старшая Очень Большая Кошка сразу обнюхала да облизала, людей обоих, которые с мастером Рийнаром были, лбом боднула, снова на берег встала, снова то ли шла, то ли летела, то ли прыгала - только вверх уже. К тем, кто в расщелине ждал. Два выдоха подышала, на третий назад в человека обернулась, дальше мастер Гьят так говорил: втрое сердита была, хотя казалось - и куда уж больше-то. Так сказала: "Все живы. Все жить будут. Унесло вашего колдуна, ловить будем. Так что вы, младшие мои, остальных к месту встречи выводите. Чтоб они нам навстречу шли, чую я, там много нести придётся. А ты, самый громкий, - это мне она сказала, говорил мастер Гьят, - как я кошкой снова стану, на спину мне ложись, ногами держись, рукам держись, зубами цепляйся, пригодишься - как твоего мастера Рийнара назад вылавливать будем". Он и вцепился, хорошо вцепился, а признавался - страху набрался. Будто всё время мимо текло, пока та кошка над пропастью шла. А из глубины ветер поднимался и дрянью всё воняло.
И получилось у них: выловили - мастера Рийнара. Он про так говорил: "Я ж подумать успел - то ли лапой зашибло, то ли вонью оглушило. А потом ничего не успел. Барахтался. Вода была, и вода меня несла, вода меня крутила. А потом вдруг сверху хвост был. Знакомый такой хвост, в пятнах, и дразнил меня знакомо – вот будто я помнил, как это. Я его хвать – а он меня и подцепит. На место-то посуше. Я его кусь, и будто я всегда так делал – а меня еще подцепят. А потом развернулась – да лапой мне наподдала – тут я и вылетел. Лежал, воздухом дышал, глазами лупал, вдохнул, усы облизал. Тогда я сам себе котом казался, - говорил мастер Рийнар. И дальше говорил. - Бестолковым. Меньше госпожи кошки, как я ее выловил. Как на лапы встать, не знаю, а как хвостом шевелить - так и до сих пор не знаю. Стою такой, уии да миу, перед Матерью всех кошек - как я тогда видел; а я ей целиком на один зуб умещусь. А она что, она кошка: взяла того мелкого кота и лизнула. Так, что я обратно - быть живым человеком вывалился. Лежу – это вы остановились тогда – вверх гляжу, моргаю. Одним взглядом на старшую Очень Большую Кошку смотрю – человек передо мной, сморгну, с другой стороны посмотрю – а вот и кошка. Но тут она уже разглядела, что вот я, и моргаю". И ворчала тогда старшая Очень Большая Кошка: "Жив он, ваш мастер Рийнар. И по ту сторону жив, и по эту, и немного кошачьей ему пригодится: может неплохим котом вырастет, если захочет". "Это я так слышал, - мастер Рийнар говорил дальше. – А она дальше и ворчала. – Верно я говорю? А если жив и здесь, так подыши и сядь. А там и встань. А то брата-Кота помяли, лечить придется. А твои люди тут еще много несут".
А где люди были, там вот как дело было. Как перебрался на тот берег к мастеру Рийнару мастер Гьят, как помог он старшей Очень Большой Кошке на него-то навестись… Стала та его вылавливать, стало ясно - выберется мастер Рийнар, из-под воды всплывёт, а каким - так то уже следующее дело. Тут-то мастер Гьят и о другом деле вспомнил, зря ли он колдуном-Ловцом был, и не из худших: как начертание знака "камень" знал, полбеды любую не ту тварь убить, а вторая половина беды - чтобы по следам у твари прочная земля не треснула, а в те трещины новых бед не наползло. Это мастер Гьят сначала думал, пока вкруг ходил, трещины отслеживал, жалел - что половина той твари по самую жопу в ущелье провалилась. А как понял, что из трещин зеленая вода фонтаном не бьёт, да и серая вроде растекается-успокаивается, редко так бывало, но он знал: бывает, так и выдохнул.
Так и знал, что отвлёкся: старшая Очень Большая Кошка там командовала, и ему команды раздавала, чтоб в носилки-то впрягался. Рук мало, а к лагерю, где прочная крыша, хорошая вода и тепло, не только мастера Рийнара, но и братца-Кота снести надо. И на что он тут глазами лупает, время теряет. Тут-то он еще вспомнил, о чём мастер Рийнар с князем Сайном Эс Хорн договаривался. Что кости этой твари князю Сайну мастер Рийнар только в доказательство покажет. А сам себе заберет и в дело пустит. А в дело вон, есть чего пустить - и башка отменная, и позвонки, и зубы. Вспомнил и так ответил:
- Я на то глазами лупаю, уважаемая старшая Очень Большая Кошка, что по всему, возвращаться мне сюда придётся. Если мастер Рийнар до той поры не отлежится. Проверить, как не та вода течет, не пробивается ли лишнего - и собрать кости. Это я еще людей позову.
Посмотрела на него старшая Очень Большая Кошка, проворчала:
- За носилки берись, вниз иди. Я пока младшим скажу: пусть ваших подгонит, чтоб побыстрей шевелились, руки находили. А о не той воде и костях — это как твой мастер Рийнар очнётся, там и совет будем держать.
А дело так вышло, что как очнулся мастер Рийнар, так уже те другие коты, что других стрелков вели, успели их к белым камням привести, а там и те, над кем мастер Аррин старшим оставался, подошли. Руки-то и нашлись. Так вот на днёвку и остановились, старшая Очень Большая Кошка с еще молодым Айли из людей, а он был стрелком в третьем отряде, а еще люди знали, что умеет зверей он хорошо лечить и договариваться с ними, вот они-то Братцем-Котом и его костями занялись. А пока тот шипел-кусался, в человека-то видать сил повернуть не хватало, и понять, что ему на пользу работают, пока мастер Рийнар сначала садился, потом вставал, с ноги на ногу качался, с мысли на мысль передумывал: все ли у него цело, нигде ли никакой не той капли не завелось, люди-то, с мастером Гьятом во главе и назад поднялись. Чтобы череп и кости, сколько не тяжело будет, назад донести.
Поначалу мастеру Рийнару трудно понимать было. Сколько-то сидел, сколько-то стоял, качался, сверху дождь шел. Кто-то его в дым, под навес, отвёл, потом жирного, горячего хлёбова дал, полчашки – мастер Рийнар так рассказывал: "Ложку съел, другую съел, на третьей понимать себя и место начал. А тут и старшая Очень Большая Кошка под навес пришла, так во всё лицо от дыма морщилась, что я снова - на одну сторону смотрю, человек, на другую смотрю - большая кошка щурится".
- Что это было со мной, старшая Очень Большая Кошка, - спросил тут мастер Рийнар.
- То было, что бывает, - отвечала она, и человеком и кошкой воздух нюхала. - С больших глубин тварь всплыла, дрянную воду с собой несла, а что в ней вместо крови и прочей дряни текло - то и я тебе не скажу. Скажу, бывает, пройдёт. У наших проходило же - наши юные охотнички не только к людям, но в какие только ямы не проваливались. Ты, говорят, неплохой колдун, ветер пересчитывать умеешь, двенадцать раз посчитать умеешь, ты ли это подумал, или блоха какая в разуме завелась. Неплохой колдун, а теперь еще лучше, может, станешь. А пока я за тобой послежу, а потом секрет расскажу.
А дальше так было, что вернулись те люди, череп и кости твари той принесли. Думал мастер Рийнар, со стороны на сторону смотрел, кости шевелил, хмурился:
- Эх, знал бы, я не подумал, - говорил на то Рийнар. - Ни крови в ней, ни той воды не осталось. Изучил бы - вдруг на пользу бы пошло, - и на старшую Очень Большую Кошку смотрел. А та усмехалась:
- В порядке ваш мастер Рийнар, и разум его в порядке, - проворчала. - Очнуться не успел, уже думает, в какую бы еще гадость нос засунуть. Нет бы о каком прочном деле подумал, колдун он колдун и есть.
- Ваша правда, старшая Очень Большая Кошка, - говорил Рийнар ей в ответ. - Моё это место и дело моё, а не было бы у меня этого места и этого дела, так и пороха моего у меня бы не было. А не было бы у меня моего пороха - так и мы бы тут не стояли, может, тварь эту не победили.
- Тоже правда, - признала на то старшая Очень Большая Кошка, а мастер Рийнар тем временем стал людей своих расспрашивать: что там, где тварь убитой рухнула, не глубока ли трещина, не придётся ли им назад с дровами возвращаться. Кто-то из его людей, кто - тут не записали и предложил - может, княжеским колдунам это дело оставим? Должен же и от них какой-то толк быть - пусть себе дрова повезут, по скалам потаскаются.
Одно только - те слова старшей Очень Большой Кошке сильно не понравились. Смотрел мастер Рийнар, видел: скалит зубы кошка, уши прижимает. Пока та она, которая человек так говорила:
- Вот что я тебе, мастер Рийнар и всем людям твоим скажу. Наша эта земля, мы эти колодцы выследили, мы их и подзасыплем, какие надо. А кто из меньших тварей просочится - пусть приходит, это наша земля, а они наша еда; раньше твоя кошка нас угощаться звала, теперь мы ее позовём. Но чужих человеческих колдунов ни мы, ни эти горы не хотим. Это про тебя мы знаем, что ты - наш человек, нашего зверя вырастил, значит - много бед не принесёшь. А иных колдунов в наши горы пусти - без гор останешься, к такому колодцу подпусти, такого намудрят, что на место одной такой твари еще двенадцать придут, а за ними двенадцать раз по двенадцать.
Слушал ее мастер Рийнар, так ответил:
- Хотел бы я вам, старшая Очень Большая Кошка ответить, что не так всё у людей - и где-где, но в моей родной северо-восточной четверти чтят закон и умеют договариваться. Хотел бы, да не могу. Колдунам князя Сайна и я скажу, лучше бы иных вещей не знать. А доказательство с нами и уже поедет. Послушаюсь я - и оставлю вам здесь это дело завершить, как вы сочтете должным. Одного только не оставлю, уважаемая старшая Очень Большая Кошка: раз я вышел живым, то хочу я другое дело, что дрянные разумные начали, закончить. И буду вас просить всё рассказать и прилюдно - о том, что дело рук разумных призыв этой твари, и о том, где тот манок расположен. Чтоб должным образом засвидетельствовано это было, и мог я, и те, кто меня поддержат, до общего суда и встречи Домов это донести.
- Услышала я твою просьбу, мастер Рийнар, - отвечала ему старшая Очень Большая Кошка. - Сначала вот что спрошу: было ли так хоть когда, чтобы Большие Звери в человеческий суд приходили; было ли так, чтобы Большая Кошка в суде свидетельствовала и по Закону ли это будет?
Задумался на то мастер Рийнар, так ответил:
- Не великий я знаток законов. Что ж - придётся мне хорошему законнику за работу хорошим серебром заплатить, пусть растолкует. По-своему, как на своём месте разумный, своей земли властный я так рассужу: почему бы тому и не быть? Разве было до того, чтобы люди с большими кошками вместе одно дело делали, одну охоту проводили - и не друг на друга? Старшая Очень Большая Кошка, вы - как своим кошкам старшая, своим котам властная разве не то же скажете: пока стоит где-то дрянной этот манок, кто нам пообещает, что он заново не заработает, тварь и похуже этой не приманит. Один раз я эту охоту пережил, второй раз ни сам не захочу, ни детям своим не пожелаю.
Смотрел потом мастер Рийнар, смотрел, не смаргивал, как кошка та большая вылизываться начала, а человеком-то смотрела, на пальцах считала, больно близко кулак подносила.
- Твоя правда, мастер Рийнар, - так сначала скажу, - отвечала она. - А потом вот что добавлю: оттого-то так редко мы вместе одно дело делаем, что каждый из нас, и кто человеком быть еще от старых людей научился, знает, что с людьми не стоит связываться. От того, что никогда им не бывает довольно, никогда не наполняются они: сделаешь с ними одно дело, окажется, что за ним следуют ещё двенадцать, дальше сам не заметишь, как уже маленьким стал и мышей ловишь, - тут кто-то и посмеяться хотел, а только весь подавился. - Но я продолжаю считать: мы перед тобой в долгу, а дальше так скажу - я подумаю над этим, мастер Рийнар. Двенадцать раз, а потом еще подумаю. Времени у нас хватит. Оттого что не о том вы, мастер Рийнар, говорите сейчас. И беспокоиться бы вас не о том: та дрянь, что у манка сидит, против всех законов пошла, не вы, так кто другой ее нагонит. А вот о том, что в дому у вас творится - о том некому, кроме тебя, подумать.
Не сильно сначала и услышал, и испугаться успел мастер Рийнар. Сначала удивился:
- Что же это у меня в моём дому такого происходит, что я не знаю, а вы знаете?
- Вот не думаю я, что ты не знал, собираясь, - так сначала старшая Очень Большая Кошка сказала. - Кто, как не ты, пушки велел держать наготове и порох - сухим? - тут-то мастеру Рийнару уже страшней стало. - То я знаю - дальше говорила старшая Очень Большая Кошка, - что как только мы с делом справились, я тебя вытащила и ты сам из воды выходить начал, как велела я самым резвым и сообразительным из моих младших к твоей младшей кошке во все двенадцать ног бежать, весть ей донести. Что ты жив и живым домой идешь, добычу несешь, а мы теперь и ее и ее детей угощать в ответ будем. А твоя госпожа кошка, моя непутевая младшая – что? Звать опять начинает, плакать. Что не своим, не кошачьим делом заняты - и она, и дети ее. Детей человеческих, своего человека детей, утешают, когда плачут, баюкают, когда страшно. А тем детям мать, тебе, мастер Рийнар, жена, твоей Крыланьей крепости старшая Тий’иринн - на стене стоит, с горючей землей и ее мастерами чаще, чем со своими детьми, разговаривает. А вокруг - хоть и не так, как в иные поры гремит, но погромыхивает. Но под стенами - чует наша младшая кошка - костры горят, человеческой дрянью пахнет.
- Думал я об этом, - сказал сначала мастер Рийнар. Мысли собирал, чтобы дальше-то достойно вопрос задать. - Но могу ли я спросить вас, старшая Очень Большая Кошка, что же это за дороги такие знают ваши вестники, что отсюда и до самой Крыланьей крепости - от заката до заката, и они-то едва минули - обернуться успевают? И нельзя ли нам...
Тут уже старшая Очень Большая Кошка торопливо речь вела.
- Нельзя, - сказала. - Отсюда никак нельзя. Из вас и самый тощий и по плечи не пролезет. - Видел мастер Рийнар - настораживалась кошка, уши отводила, хвостом колыхала. А женщиной-то ничего себе, бурчала, скалилась. - Нельзя, нельзя с вами, людьми, связываться. Вам один клок шерсти с хвоста пообещай, обернуться не успеешь - а уже шкуркой у огня лежишь. Вытрясут теперь, как тихими путями ходят. А не вытрясут - сами разберутся. Не они, так их внуки, - так она ворчала, а мастер Рийнар всё ждал, терпеливо, выдох за выдохом считал. А его люди на него смотрели и тоже ждали. - Но я по-прежнему перед вами в долгу, мастер Рийнар, и что считаю должным, то исполню. А сначала спрошу я вас, мастер Рийнар, верно ли, что не первый год ваша крепость незваных гостей встречает? Что каждый в ваш разумный в вашей крепости знает, как тогда быть, когда под стенами чужие люди встанут: где его место, что его дело?
- И то, и это верно, - отвечал на то мастер Рийнар.
- Дальше я так скажу, надеясь не нанести вам обиду: верно ли, что ваша Крыланья крепость и день, и другой день, и двенадцать дней в дурной осаде простоит? А младшие мои, что у вашей моей самой младшей спрашивали, так говорят: дурная осада и не с чего ей быть хорошей.
- Хороша моя и моей крепости старшая Тий’иринн, каждый из моих людей хорош и пушки мои хороши - и все они к бою готовы. Не вижу я, почему бы им и двенадцать дней и в хорошую осаду не продержаться. Скажу я - и это верно, старшая Очень Большая Кошка. Столь же верно, что - если вы сказали хоть малую долю правды, я хочу знать, как стоит эта осада. И не могу не спешить. Пороха-то у нас хватит и стрелки хорошие.
- Если они день да день простоят - так я вам скажу, мастер Рийнар. Вы за эти день да день как раз успеете вниз спуститься, к князю вашему прийти, череп ему показать, о деле сделанном сказать, награду обрести. А потом с того его каменного города выйдете, реку пройдёте, не туда повернёте, куда люди ходят. Знаем мы там расселину, где самый крупный из нас тихим путём протискивался, там и вы пройдёте. В нужное место... Что ж ты думаешь, мы зимой лапы по перевалам топтали, когда в твою крепость есть ходили? Близко ходили: в спину им выйдете, в спину и вдарите. Как ты ни спеши, быстрее не поспеешь.
"Вот думала она: бестолковым котёнком я радуюсь, за пёрышком прыгаю", - так мастер Рийнар рассказывал, как он ответил, так за ним и записали. А отвечал он так:
- Не видел я от вас недолжного, старшая Очень Большая Кошка. Так скажу: поверю вам. Еще так добавлю - если сбудется по сказанному вами, иначе я и пожелать не могу: чтоб и своё дело завершить, князю Сайну нужные слова сказать и своим людям успеть в беде помочь. И еще могу добавить: что больше, чем вы должны, вы тогда сделаете, и я, мастер-колдун Рийнар в ответ пообещаю вам: и вопроса не задам - о том, какими путями вы нас ведёте.
- А я скажу: не обещай, чего не выполнишь, мастер Рийнар. Лучше бы ты спрашивал, а то ещё сам разобраться попытаешься. Но это - дело далёкое. О деле близком вот что я тебе скажу. В проводники я тебе вот этого кота дам, не впервой ему человеком прикидываться и в люди ходить. Еще скажу: кости эти ты с частью своих людей обычным путем пошли, потому как нечего им обратно в не те земли нырять. Кто их знает, что в них впитается, кто их знает, кого запах приманит – я так скажу: не знаю, и знать того не хочу. А ты, пока этот день минует – ты вот что сделай: мастер ты и колдун хороший, так со всем мастерством записочку в свою крепость напиши, что это вы идёте, чтоб вас тоже со стен приветом не встретили. Я-то ее младшим передам. А еще младшие спрашивают – можно ли они нападающим тоже все их шатры, все их повозки, всю их сбрую обоссут? – понравилось им, видать. И, говорят они, та человеческая дрянь уважения не ведает, жир в огонь кидает, котиков обидеть норовит. Глядишь, и тебе искать потом легче будет, что за люди то были – мы-то постараемся.
- Пусть, пусть пометят. Всех выслежу, - отвечал мастер Рийнар. Хорошо это старшая Очень Большая Кошка сказала, как ни зол был мастер Рийнар - сказанное развеселило. - Пока только доброе я от твоих советов и твоей помощи видел, и теперь ему последую, - так дальше сказал мастер Рийнар. Собираться стали люди, делиться, кто как пойдёт, кто кости твари везти будет, а кто свои заряды пересчитает и с мастером Рийнаром за котами пойдёт. А еще мастер Рийнар сел послание старшей Лебеди составлять, хорошо составлял, долго писал, только мы не знаем, что там было.
там все будет хорошо
и картинку от друга-соавтора Gaell.12 (self-made AI), где кошичьке фкуфна.
вот так
где таки падлу ззамочилипримечание "это сказка" еще более важно)
предыдущие части по тэгу
Так оно и было. А было вот как. В ночь хорошо люди выспались, даже каждому из дозорных время поспать было. Дальше разделились. Один малый отряд в лагере оставили, до этой-то земли тварь не доходила, чтоб точно было, кому вернуться, и чтоб лишнего с собой не нести. Два отряда потом пошли, тех стрелков, кого кошки своими путями повели. А дальше и мастер Рийнар с тремя своими людьми и двумя котами вышел, тем отрядом, что приманкой должен был быть. Первый день шли – за ёлки и камни цеплялись, карабкались, второй день шли – узкой тропой к Чёрному ущелью подходили, на ночёвку встали - приметил мастер Рийнар белые камни, что среди темных камней ущелья будто пальцы вверх тянутся. Их мастер Ла'айн вспоминал, тоже здесь ходил, мимо прошел, дальше попался. О тех же камнях мастеру Рийнару старшая Очень Большая Кошка говорила, как приметное место называла, что недалеко от них и охотничья тропа этой твари выходит, чтоб он шёл, стерегся, а дальше на дороге не спутался, верхом шел, где рыжий камень пробивается, на гору, у которой высокий лоб и птичий клюв выходил. Чтобы те люди и коты, что засадным отрядом идут, его не потеряли, а случись что - наедине с тварью не оставили.
Мастер Рийнар-то недаром по крови и из народа перевалов был - хорошо шёл, всё видел, нужной тропой повернул.
И вот идут они, идут, уже на новое утро - а время-то ближе к полудню подходило, тени ело. И вот чует мастер Рийнар, а будто туман какой-то снизу пошёл. Только поначалу рассудил он и понял, не бывает в этих горах в такую пору будто тумана: до облаков-то не поднялись ещё. Посчитал это мастер Рийнар, один палец согнул, огневой припас поближе подобрал и дальше пошел. Шаг ли прошел, двенадцать ли – а будто знакомым душком потянуло, дрянным, кошачьей ссанью, а к ней еще и какой мертвечиной и гадостью. дальше?Тут и с ним идущий один из братьев-Котов, что людьми быть умели, и ещё один, кто не захотел тому учиться, каждый начал уши прижимать, спину выгибать, шерсть топырить. Мастер Рийнар шаг замедлил, второй палец согнул, пороха своему далеко стреляющему оружию подсыпал, потому и ступать стал осторожно и медленно. Шага только три ли, шесть пройти ему вышло - вовсе оба кота распушились, растопырились, загудели. Мастер Рийнар — это он потом сказал, приметную расщелину на другой стороне разглядел, откуда одна сосна вбок растет, другая вверх кривится и пень торчит. Это ему старшая Очень Большая Кошка как место, где можно остановиться, как они его людей на удобное место выведут, называла. Мастер Рийнар и остановился. Людям своим скомандовал - не мешкать, оружие к бою готовить. А с котами — это уже те, кто с ним пошли, рассказывали - тоже заговорил, тихо так присматривался и уговаривал. А они всё фшшш да фшшш, стоят, гудят и раздуваются.
Но мастер Рийнар понимал, точно. И своё далеко стреляющее оружие пулями снаряжал. А раз он, так и люди его. Третий палец посчитал, на небо и по сторонам вроде вовсе не смотрел, а раз он не смотрел, и его люди не смотрели - порох подсыпали, заряды погружали. Только вонь-то всё сильнее становилась и коты шипели.
Дальше снарядил оружие мастер Рийнар, в небо глянул. Это он сам потом сказал, потому здесь говорят - сначала испугался. От горы до горы, во всё небо хребтом изгибаясь, тварь текла. И всё у нее из костей было, и только голой костью – и лапы, и ребра, и голова, только капли с нее капали, а зубы огромные, острые и глаза красным светили. Так вот мастер Рийнар сначала испугался, а потом-то быстро вспомнил, что ему Старшие Звери, Старшие Кошки, толковали, что это тень так от твари падает. На ту воду, что она с собой приносит и от нее по всем горам воняет. А по правде много она поменьше. И как поменьше сказали
Так вот он вспомнил, четвёртый палец сжал, посчитал, людям скомандовал, быстрое дело – запал да огонь готовить, подносить. Не первый раз, глядишь, стоял, бой выправлял. И тут всё, уже полный кулак сжав, быстро пересчитал, как сама тварь стоит, как поправясь, бить. Им скомандовал и сам выпалил.
А тварь та прыгнула. А вслед тому будто тройное эхо в горах грохнуло.
Это те отряды, которых те Старшие Звери, Горные Кошки, своими путями вели, тоже по твари выстрелили. Они вот что о том рассказывают.
"Пошли мы, - это так мастер Гьят говорил, - и не той дорогой, куда мастера Рийнара отправили, а вовсе другой тропой. Старшая Очень Большая Кошка - та первой шла, зверем обернувшись, и еще три больших зверя за ней. День мы так шли, вроде, и другой идти начали. А я смотреть – смотрю, думать-думаю, скажу, что и страшно мне было: на охоту-то я за зверями ходил, а вот чтоб они проводниками были. Так вот мы идём и примечал я: полбеды было бы, что тропа-то зверья – где деревья повыросли, ветви ниже смыкаются, да и камни на подъеме не так ложатся, а об иное дерево-то по краям видно: когти точили, места помечали, да не первый-то год и не двенадцатый, а людям толком и встать на той тропе негде. Полбеды, что не знаю я здешних мест, а чую: мастер Рийнар вроде на закат шёл, а тропа всё к северу и к северу забирает. А беда вот что: чуял я – не туда тропа идет, никуда идет, и мы с ней идём. Ветер был не такой, какой на перевальных тропах бывает, камень не такой".
И в самом деле, дальше говорил он, поднимались они, поднимались, поднялись - и что увидели? Слева - стена, справа - стена, впереди - так всем стенам стена, возле неба кончается, облака собирает. Он уже и разозлился весь. А коты все вперед идут, оборачиваются, еще чуть-чуть - и как та кошка мастера Рийнара замяукают, звать будут.
Только не по статусу было - старшей Очень Большой Кошке мяукать: "Здорово она зла была на нас, - дальше так мастер Гьят рассказывал. - Когда в человека обратно за миг перевернулась и сказала - так сказала, что тут сам князь Сайн ей в самые младшие подначальные не сошел бы. Чтоб мы тут не стояли, не пердели, рта до жопы не открывали, а шли за ними и след в след... а еще лучше, толковой веревкой обвязались, что под той водой не расплетется, подстраховаться. А то смоет там кого из нас, искать некогда будет. А про неизбежные потери они с людьми не договаривались. Но иначе никак к месту встречи с мастером Рийнаром не успеют. От этого-то мы о деле вспомнили и поспешили. А пока мы этот спор спорили один из котов в стену пошел и в стену ушел. Я поначалу думал, приглядывался, может в расщелину какую кот пошел, так нет там расщелины, гладкая стена, как кошки те языком лизали. Это потом мои люди у меня спросили, нет ли у меня, Гьята, мастера-Ловца такой верёвки - тут-то я вспомнил, что я есть и я Ловец, посмотрел как по обе стороны смотрят - а вовсе там не стена, и трещина - не трещина и колодец не колодец, и они оба сразу. А старшая Очень Большая Кошка всё на смотрит, под нос себе шипит, что двенадцать раз еще они об этом пожалеть успеют, да деваться некуда".
В этой истории не говорят, это теперь каждый, кто хорошим мастером станет, знает: не просто так искусство тайных путей разумные поняли. Старшие звери, которые и на той стороне мира прочные были и на этой – Дом Хорн тоже учили, потом уже и в других историях про это рассказывают. А тогда-то людям такое в новинку было.
Удивлялся мастер Гьят, мастер-Ловец, боялся, но веревку-то нашел, люди быстро обвязались, и командовала старшая Очень Большая Кошка, чтоб след в след за ней шли, по сторонам дивиться не вздумали, так еще сказала: "Я бы как котятам добавила – за хвост мой держитесь, да вы сдуру оторвать попытаетесь".
"И вот смотрю я, - дальше-то говорил мастер Гьят. - Первым из нас мастер Аррин, мастер Сокол встал, так его звали, потому что он лучше всех у нас стрелял, и за то выбрали. Cтаршая Очень Большая Кошка в стену ту ушла, как не было, а за ней и мастер Аррин пошел. А дальше и я, а куда денешься - обвязка-то тянет. А мне страшно, хоть обосрись. Только отойти-то нельзя, а в штаны неудобно".
"Пошел я в стену, - дальше говорил он. - И прошел я стену. А дальше сам не знаю, сказать не смогу, где я шел, как я шел - мимо ли нас не та вода текла, зелёная и всякая, поперёк ли нас; двенадцать ли выдохов я шёл, всю ли мою жизнь. Одно твёрдо скажу, за что разумом держался: как бы, значит, предыдущего и того, кто за мной идёт, из виду не потерять, с дороги, что след к следу не сбиться. А еще вот думал: нам сейчас засадой стоять, гадину стрелять, вдоль ли воды мы идём, поперёк - как бы порох не подмок-то. Аррин сказал - о том же думал".
Вовремя они вышли. Вот у той ложбинки, где сосна в три стороны росла. Одна вбок растет, другая вверх кривится и пень торчит. А старшая Очень Большая кошка раз – и обратно в человека перевернулась, и оружие снаряжает, и так ловко – будто она вот из тех, кто за двенадцать выдохов пару раз выстрелит, и вправду. А мастер Аррин, а что ему было делать, вслед за ней. "Тут, – это дальше мастер Гьят говорил, – для меня пока дело ясным стало", - и он, веревки не распутывая, за то же дело принялся. Порох-то хорошо, сухим был. А еще старшая Очень Большая Кошка на них взглядывала, не спешить советовала.
- Всплыла, тварь, - говорила. – Сами посмотрите.
А еще так командовала: времени как раз и снарядить далеко стреляющее оружие и прицелиться хватит: в двадцати шагах эта тварь будет, как атаковать начнёт.
Присмотрелся на то мастер Гьят и так рассказывал: "Воняло сначала, так, как ни одна наша яма в худшую предгрозовую жару не смердела. Будто и обосралось, и сдохло, а потом его кошки поверх обоссали". А потом увидел: зелёная вода пузырём встает, серая вода по сторонам поднимается, а в сердцевине вовсе мерзкая бьет, бесцветная, туманом её пучит, а из того тумана лезет. "Дрянь оно и дрянь, что про нее помнить, - так еще Гьят говорил. - Будто дохлую лошадь зимой волки не доели, а она встань и пойди, только по-медвежьи, а главное, что вроде вовсе по воздуху идёт и быстро-быстро. Но сверху-то, знать, тень не так падала, вовсе страшной она не казалась. Или нас не чуяла. Так что с толком я оружие готовил, сидел себе в засидке, только и думал - как бы ей ловчей башку отстрелить. Хорошо кошки дело-то обставили", - так он еще дальше говорил.
Другие люди из другой засидки тоже тварь разглядели, хорошо целились, разом первые стрелки и сам мастер Рийнар били, разве в выдох разошлись. Так хорошо били, что еще через выдох голова той твари прыгала отдельно, а сама она отдельно. Следующие уже для верности били, видели, падает тварь кость к кости.
Только дальше вот как было. Прыгать-то она на мастера Рийнара и его людей целилась. А еще брат-Кот всё же не удержался со страху, на ту тварь атаковать прыгнул. То ли за ним мастер Рийнар дёрнулся, то ли голова этой твари ещё продолжала жрать хотеть, хоть отдельно уже от брюха оставалась, а скорей это кровь по ней такая текла, с дрянной водой пополам, ядовитая. Вот мастеру Рийнару и досталось, окатило его и унесло, свалилась тварь и их придавила. И, как дым рассеялся, люди то и увидели.
И вот те люди, которые со старшей Очень Большой Кошкой были, испугались. Мастер Гьят, это тут вспоминают, не любил о том рассказывать, что дальше было: с того начинал, что снова осадила его старшая Очень Большая Кошка, сказала: стойте, припас свой оружейный собирайте, я пока на тот берег перейду, как вы не сможете, в чём дело посмотрю, и к вам вернусь, успею. А люди - куда им деваться было? - если мастер Рийнар на одном берегу, они на другом, а шагов-то между ними пусть и двадцать, только двенадцать и еще шесть - по воздуху, над таким обрывом, что реки внизу не слышно. Ждали, смотрели, а та опять из женщины в кошку-то перекинулась, к краю примерилась - а там то ли прыгнула, то ли полетела, то ли так пошла, вот никто не скажет.
А на том берегу вот что сделала: людям, что с мастером Рийнаром были, подсобила из-под той твари его и брата-Кота выгрести. На всех нашипела, но там люди и по-человечески в ту пору бы не поняли - с такого-то страху. Когда ж та тварь прыгала - самым-самым большим казалась, люди еще вернуться не успели, чтоб понимать. А старшая Очень Большая Кошка очень понятно шипела: так очнулись люди, справились, и мастера Рийнара и брата-Кота вытащили, положили. Пока доставали, от той твари - она ж с края ущелья упала, так и часть уронили - хвост вниз сполз, по самую жопу. Голова осталась, воняла – а зубы на ней были, какие в локоть, а клыки так и длинней.
Брата-Кота старшая Очень Большая Кошка сразу обнюхала да облизала, людей обоих, которые с мастером Рийнаром были, лбом боднула, снова на берег встала, снова то ли шла, то ли летела, то ли прыгала - только вверх уже. К тем, кто в расщелине ждал. Два выдоха подышала, на третий назад в человека обернулась, дальше мастер Гьят так говорил: втрое сердита была, хотя казалось - и куда уж больше-то. Так сказала: "Все живы. Все жить будут. Унесло вашего колдуна, ловить будем. Так что вы, младшие мои, остальных к месту встречи выводите. Чтоб они нам навстречу шли, чую я, там много нести придётся. А ты, самый громкий, - это мне она сказала, говорил мастер Гьят, - как я кошкой снова стану, на спину мне ложись, ногами держись, рукам держись, зубами цепляйся, пригодишься - как твоего мастера Рийнара назад вылавливать будем". Он и вцепился, хорошо вцепился, а признавался - страху набрался. Будто всё время мимо текло, пока та кошка над пропастью шла. А из глубины ветер поднимался и дрянью всё воняло.
И получилось у них: выловили - мастера Рийнара. Он про так говорил: "Я ж подумать успел - то ли лапой зашибло, то ли вонью оглушило. А потом ничего не успел. Барахтался. Вода была, и вода меня несла, вода меня крутила. А потом вдруг сверху хвост был. Знакомый такой хвост, в пятнах, и дразнил меня знакомо – вот будто я помнил, как это. Я его хвать – а он меня и подцепит. На место-то посуше. Я его кусь, и будто я всегда так делал – а меня еще подцепят. А потом развернулась – да лапой мне наподдала – тут я и вылетел. Лежал, воздухом дышал, глазами лупал, вдохнул, усы облизал. Тогда я сам себе котом казался, - говорил мастер Рийнар. И дальше говорил. - Бестолковым. Меньше госпожи кошки, как я ее выловил. Как на лапы встать, не знаю, а как хвостом шевелить - так и до сих пор не знаю. Стою такой, уии да миу, перед Матерью всех кошек - как я тогда видел; а я ей целиком на один зуб умещусь. А она что, она кошка: взяла того мелкого кота и лизнула. Так, что я обратно - быть живым человеком вывалился. Лежу – это вы остановились тогда – вверх гляжу, моргаю. Одним взглядом на старшую Очень Большую Кошку смотрю – человек передо мной, сморгну, с другой стороны посмотрю – а вот и кошка. Но тут она уже разглядела, что вот я, и моргаю". И ворчала тогда старшая Очень Большая Кошка: "Жив он, ваш мастер Рийнар. И по ту сторону жив, и по эту, и немного кошачьей ему пригодится: может неплохим котом вырастет, если захочет". "Это я так слышал, - мастер Рийнар говорил дальше. – А она дальше и ворчала. – Верно я говорю? А если жив и здесь, так подыши и сядь. А там и встань. А то брата-Кота помяли, лечить придется. А твои люди тут еще много несут".
А где люди были, там вот как дело было. Как перебрался на тот берег к мастеру Рийнару мастер Гьят, как помог он старшей Очень Большой Кошке на него-то навестись… Стала та его вылавливать, стало ясно - выберется мастер Рийнар, из-под воды всплывёт, а каким - так то уже следующее дело. Тут-то мастер Гьят и о другом деле вспомнил, зря ли он колдуном-Ловцом был, и не из худших: как начертание знака "камень" знал, полбеды любую не ту тварь убить, а вторая половина беды - чтобы по следам у твари прочная земля не треснула, а в те трещины новых бед не наползло. Это мастер Гьят сначала думал, пока вкруг ходил, трещины отслеживал, жалел - что половина той твари по самую жопу в ущелье провалилась. А как понял, что из трещин зеленая вода фонтаном не бьёт, да и серая вроде растекается-успокаивается, редко так бывало, но он знал: бывает, так и выдохнул.
Так и знал, что отвлёкся: старшая Очень Большая Кошка там командовала, и ему команды раздавала, чтоб в носилки-то впрягался. Рук мало, а к лагерю, где прочная крыша, хорошая вода и тепло, не только мастера Рийнара, но и братца-Кота снести надо. И на что он тут глазами лупает, время теряет. Тут-то он еще вспомнил, о чём мастер Рийнар с князем Сайном Эс Хорн договаривался. Что кости этой твари князю Сайну мастер Рийнар только в доказательство покажет. А сам себе заберет и в дело пустит. А в дело вон, есть чего пустить - и башка отменная, и позвонки, и зубы. Вспомнил и так ответил:
- Я на то глазами лупаю, уважаемая старшая Очень Большая Кошка, что по всему, возвращаться мне сюда придётся. Если мастер Рийнар до той поры не отлежится. Проверить, как не та вода течет, не пробивается ли лишнего - и собрать кости. Это я еще людей позову.
Посмотрела на него старшая Очень Большая Кошка, проворчала:
- За носилки берись, вниз иди. Я пока младшим скажу: пусть ваших подгонит, чтоб побыстрей шевелились, руки находили. А о не той воде и костях — это как твой мастер Рийнар очнётся, там и совет будем держать.
А дело так вышло, что как очнулся мастер Рийнар, так уже те другие коты, что других стрелков вели, успели их к белым камням привести, а там и те, над кем мастер Аррин старшим оставался, подошли. Руки-то и нашлись. Так вот на днёвку и остановились, старшая Очень Большая Кошка с еще молодым Айли из людей, а он был стрелком в третьем отряде, а еще люди знали, что умеет зверей он хорошо лечить и договариваться с ними, вот они-то Братцем-Котом и его костями занялись. А пока тот шипел-кусался, в человека-то видать сил повернуть не хватало, и понять, что ему на пользу работают, пока мастер Рийнар сначала садился, потом вставал, с ноги на ногу качался, с мысли на мысль передумывал: все ли у него цело, нигде ли никакой не той капли не завелось, люди-то, с мастером Гьятом во главе и назад поднялись. Чтобы череп и кости, сколько не тяжело будет, назад донести.
Поначалу мастеру Рийнару трудно понимать было. Сколько-то сидел, сколько-то стоял, качался, сверху дождь шел. Кто-то его в дым, под навес, отвёл, потом жирного, горячего хлёбова дал, полчашки – мастер Рийнар так рассказывал: "Ложку съел, другую съел, на третьей понимать себя и место начал. А тут и старшая Очень Большая Кошка под навес пришла, так во всё лицо от дыма морщилась, что я снова - на одну сторону смотрю, человек, на другую смотрю - большая кошка щурится".
- Что это было со мной, старшая Очень Большая Кошка, - спросил тут мастер Рийнар.
- То было, что бывает, - отвечала она, и человеком и кошкой воздух нюхала. - С больших глубин тварь всплыла, дрянную воду с собой несла, а что в ней вместо крови и прочей дряни текло - то и я тебе не скажу. Скажу, бывает, пройдёт. У наших проходило же - наши юные охотнички не только к людям, но в какие только ямы не проваливались. Ты, говорят, неплохой колдун, ветер пересчитывать умеешь, двенадцать раз посчитать умеешь, ты ли это подумал, или блоха какая в разуме завелась. Неплохой колдун, а теперь еще лучше, может, станешь. А пока я за тобой послежу, а потом секрет расскажу.
А дальше так было, что вернулись те люди, череп и кости твари той принесли. Думал мастер Рийнар, со стороны на сторону смотрел, кости шевелил, хмурился:
- Эх, знал бы, я не подумал, - говорил на то Рийнар. - Ни крови в ней, ни той воды не осталось. Изучил бы - вдруг на пользу бы пошло, - и на старшую Очень Большую Кошку смотрел. А та усмехалась:
- В порядке ваш мастер Рийнар, и разум его в порядке, - проворчала. - Очнуться не успел, уже думает, в какую бы еще гадость нос засунуть. Нет бы о каком прочном деле подумал, колдун он колдун и есть.
- Ваша правда, старшая Очень Большая Кошка, - говорил Рийнар ей в ответ. - Моё это место и дело моё, а не было бы у меня этого места и этого дела, так и пороха моего у меня бы не было. А не было бы у меня моего пороха - так и мы бы тут не стояли, может, тварь эту не победили.
- Тоже правда, - признала на то старшая Очень Большая Кошка, а мастер Рийнар тем временем стал людей своих расспрашивать: что там, где тварь убитой рухнула, не глубока ли трещина, не придётся ли им назад с дровами возвращаться. Кто-то из его людей, кто - тут не записали и предложил - может, княжеским колдунам это дело оставим? Должен же и от них какой-то толк быть - пусть себе дрова повезут, по скалам потаскаются.
Одно только - те слова старшей Очень Большой Кошке сильно не понравились. Смотрел мастер Рийнар, видел: скалит зубы кошка, уши прижимает. Пока та она, которая человек так говорила:
- Вот что я тебе, мастер Рийнар и всем людям твоим скажу. Наша эта земля, мы эти колодцы выследили, мы их и подзасыплем, какие надо. А кто из меньших тварей просочится - пусть приходит, это наша земля, а они наша еда; раньше твоя кошка нас угощаться звала, теперь мы ее позовём. Но чужих человеческих колдунов ни мы, ни эти горы не хотим. Это про тебя мы знаем, что ты - наш человек, нашего зверя вырастил, значит - много бед не принесёшь. А иных колдунов в наши горы пусти - без гор останешься, к такому колодцу подпусти, такого намудрят, что на место одной такой твари еще двенадцать придут, а за ними двенадцать раз по двенадцать.
Слушал ее мастер Рийнар, так ответил:
- Хотел бы я вам, старшая Очень Большая Кошка ответить, что не так всё у людей - и где-где, но в моей родной северо-восточной четверти чтят закон и умеют договариваться. Хотел бы, да не могу. Колдунам князя Сайна и я скажу, лучше бы иных вещей не знать. А доказательство с нами и уже поедет. Послушаюсь я - и оставлю вам здесь это дело завершить, как вы сочтете должным. Одного только не оставлю, уважаемая старшая Очень Большая Кошка: раз я вышел живым, то хочу я другое дело, что дрянные разумные начали, закончить. И буду вас просить всё рассказать и прилюдно - о том, что дело рук разумных призыв этой твари, и о том, где тот манок расположен. Чтоб должным образом засвидетельствовано это было, и мог я, и те, кто меня поддержат, до общего суда и встречи Домов это донести.
- Услышала я твою просьбу, мастер Рийнар, - отвечала ему старшая Очень Большая Кошка. - Сначала вот что спрошу: было ли так хоть когда, чтобы Большие Звери в человеческий суд приходили; было ли так, чтобы Большая Кошка в суде свидетельствовала и по Закону ли это будет?
Задумался на то мастер Рийнар, так ответил:
- Не великий я знаток законов. Что ж - придётся мне хорошему законнику за работу хорошим серебром заплатить, пусть растолкует. По-своему, как на своём месте разумный, своей земли властный я так рассужу: почему бы тому и не быть? Разве было до того, чтобы люди с большими кошками вместе одно дело делали, одну охоту проводили - и не друг на друга? Старшая Очень Большая Кошка, вы - как своим кошкам старшая, своим котам властная разве не то же скажете: пока стоит где-то дрянной этот манок, кто нам пообещает, что он заново не заработает, тварь и похуже этой не приманит. Один раз я эту охоту пережил, второй раз ни сам не захочу, ни детям своим не пожелаю.
Смотрел потом мастер Рийнар, смотрел, не смаргивал, как кошка та большая вылизываться начала, а человеком-то смотрела, на пальцах считала, больно близко кулак подносила.
- Твоя правда, мастер Рийнар, - так сначала скажу, - отвечала она. - А потом вот что добавлю: оттого-то так редко мы вместе одно дело делаем, что каждый из нас, и кто человеком быть еще от старых людей научился, знает, что с людьми не стоит связываться. От того, что никогда им не бывает довольно, никогда не наполняются они: сделаешь с ними одно дело, окажется, что за ним следуют ещё двенадцать, дальше сам не заметишь, как уже маленьким стал и мышей ловишь, - тут кто-то и посмеяться хотел, а только весь подавился. - Но я продолжаю считать: мы перед тобой в долгу, а дальше так скажу - я подумаю над этим, мастер Рийнар. Двенадцать раз, а потом еще подумаю. Времени у нас хватит. Оттого что не о том вы, мастер Рийнар, говорите сейчас. И беспокоиться бы вас не о том: та дрянь, что у манка сидит, против всех законов пошла, не вы, так кто другой ее нагонит. А вот о том, что в дому у вас творится - о том некому, кроме тебя, подумать.
Не сильно сначала и услышал, и испугаться успел мастер Рийнар. Сначала удивился:
- Что же это у меня в моём дому такого происходит, что я не знаю, а вы знаете?
- Вот не думаю я, что ты не знал, собираясь, - так сначала старшая Очень Большая Кошка сказала. - Кто, как не ты, пушки велел держать наготове и порох - сухим? - тут-то мастеру Рийнару уже страшней стало. - То я знаю - дальше говорила старшая Очень Большая Кошка, - что как только мы с делом справились, я тебя вытащила и ты сам из воды выходить начал, как велела я самым резвым и сообразительным из моих младших к твоей младшей кошке во все двенадцать ног бежать, весть ей донести. Что ты жив и живым домой идешь, добычу несешь, а мы теперь и ее и ее детей угощать в ответ будем. А твоя госпожа кошка, моя непутевая младшая – что? Звать опять начинает, плакать. Что не своим, не кошачьим делом заняты - и она, и дети ее. Детей человеческих, своего человека детей, утешают, когда плачут, баюкают, когда страшно. А тем детям мать, тебе, мастер Рийнар, жена, твоей Крыланьей крепости старшая Тий’иринн - на стене стоит, с горючей землей и ее мастерами чаще, чем со своими детьми, разговаривает. А вокруг - хоть и не так, как в иные поры гремит, но погромыхивает. Но под стенами - чует наша младшая кошка - костры горят, человеческой дрянью пахнет.
- Думал я об этом, - сказал сначала мастер Рийнар. Мысли собирал, чтобы дальше-то достойно вопрос задать. - Но могу ли я спросить вас, старшая Очень Большая Кошка, что же это за дороги такие знают ваши вестники, что отсюда и до самой Крыланьей крепости - от заката до заката, и они-то едва минули - обернуться успевают? И нельзя ли нам...
Тут уже старшая Очень Большая Кошка торопливо речь вела.
- Нельзя, - сказала. - Отсюда никак нельзя. Из вас и самый тощий и по плечи не пролезет. - Видел мастер Рийнар - настораживалась кошка, уши отводила, хвостом колыхала. А женщиной-то ничего себе, бурчала, скалилась. - Нельзя, нельзя с вами, людьми, связываться. Вам один клок шерсти с хвоста пообещай, обернуться не успеешь - а уже шкуркой у огня лежишь. Вытрясут теперь, как тихими путями ходят. А не вытрясут - сами разберутся. Не они, так их внуки, - так она ворчала, а мастер Рийнар всё ждал, терпеливо, выдох за выдохом считал. А его люди на него смотрели и тоже ждали. - Но я по-прежнему перед вами в долгу, мастер Рийнар, и что считаю должным, то исполню. А сначала спрошу я вас, мастер Рийнар, верно ли, что не первый год ваша крепость незваных гостей встречает? Что каждый в ваш разумный в вашей крепости знает, как тогда быть, когда под стенами чужие люди встанут: где его место, что его дело?
- И то, и это верно, - отвечал на то мастер Рийнар.
- Дальше я так скажу, надеясь не нанести вам обиду: верно ли, что ваша Крыланья крепость и день, и другой день, и двенадцать дней в дурной осаде простоит? А младшие мои, что у вашей моей самой младшей спрашивали, так говорят: дурная осада и не с чего ей быть хорошей.
- Хороша моя и моей крепости старшая Тий’иринн, каждый из моих людей хорош и пушки мои хороши - и все они к бою готовы. Не вижу я, почему бы им и двенадцать дней и в хорошую осаду не продержаться. Скажу я - и это верно, старшая Очень Большая Кошка. Столь же верно, что - если вы сказали хоть малую долю правды, я хочу знать, как стоит эта осада. И не могу не спешить. Пороха-то у нас хватит и стрелки хорошие.
- Если они день да день простоят - так я вам скажу, мастер Рийнар. Вы за эти день да день как раз успеете вниз спуститься, к князю вашему прийти, череп ему показать, о деле сделанном сказать, награду обрести. А потом с того его каменного города выйдете, реку пройдёте, не туда повернёте, куда люди ходят. Знаем мы там расселину, где самый крупный из нас тихим путём протискивался, там и вы пройдёте. В нужное место... Что ж ты думаешь, мы зимой лапы по перевалам топтали, когда в твою крепость есть ходили? Близко ходили: в спину им выйдете, в спину и вдарите. Как ты ни спеши, быстрее не поспеешь.
"Вот думала она: бестолковым котёнком я радуюсь, за пёрышком прыгаю", - так мастер Рийнар рассказывал, как он ответил, так за ним и записали. А отвечал он так:
- Не видел я от вас недолжного, старшая Очень Большая Кошка. Так скажу: поверю вам. Еще так добавлю - если сбудется по сказанному вами, иначе я и пожелать не могу: чтоб и своё дело завершить, князю Сайну нужные слова сказать и своим людям успеть в беде помочь. И еще могу добавить: что больше, чем вы должны, вы тогда сделаете, и я, мастер-колдун Рийнар в ответ пообещаю вам: и вопроса не задам - о том, какими путями вы нас ведёте.
- А я скажу: не обещай, чего не выполнишь, мастер Рийнар. Лучше бы ты спрашивал, а то ещё сам разобраться попытаешься. Но это - дело далёкое. О деле близком вот что я тебе скажу. В проводники я тебе вот этого кота дам, не впервой ему человеком прикидываться и в люди ходить. Еще скажу: кости эти ты с частью своих людей обычным путем пошли, потому как нечего им обратно в не те земли нырять. Кто их знает, что в них впитается, кто их знает, кого запах приманит – я так скажу: не знаю, и знать того не хочу. А ты, пока этот день минует – ты вот что сделай: мастер ты и колдун хороший, так со всем мастерством записочку в свою крепость напиши, что это вы идёте, чтоб вас тоже со стен приветом не встретили. Я-то ее младшим передам. А еще младшие спрашивают – можно ли они нападающим тоже все их шатры, все их повозки, всю их сбрую обоссут? – понравилось им, видать. И, говорят они, та человеческая дрянь уважения не ведает, жир в огонь кидает, котиков обидеть норовит. Глядишь, и тебе искать потом легче будет, что за люди то были – мы-то постараемся.
- Пусть, пусть пометят. Всех выслежу, - отвечал мастер Рийнар. Хорошо это старшая Очень Большая Кошка сказала, как ни зол был мастер Рийнар - сказанное развеселило. - Пока только доброе я от твоих советов и твоей помощи видел, и теперь ему последую, - так дальше сказал мастер Рийнар. Собираться стали люди, делиться, кто как пойдёт, кто кости твари везти будет, а кто свои заряды пересчитает и с мастером Рийнаром за котами пойдёт. А еще мастер Рийнар сел послание старшей Лебеди составлять, хорошо составлял, долго писал, только мы не знаем, что там было.
и картинку от друга-соавтора Gaell.12 (self-made AI), где кошичьке фкуфна.
вот так
@музыка: ...но пока фартит воеводе, с перевалов барсы подходят, да над Лысой горой кружат орлиные патрули
@темы: сказочки, Тейрвенон, друг-соавтор, файские байки, сказка про кошичьку
-
-
03.10.2020 в 09:08-
-
03.10.2020 в 10:55Интересно, научились ли потом люди дома Хорн великому искусству - обоссать недолжное.
-
-
03.10.2020 в 12:14Но хвоооост... Хвост меня потряс. Как наяву виден)))
-
-
03.10.2020 в 13:41nasse, интересный вопрос...
_Ир-Рианн_, ну так барсовы хвосты, они такие)
-
-
03.10.2020 в 13:57-
-
03.10.2020 в 13:59-
-
03.10.2020 в 14:05-
-
03.10.2020 в 14:06-
-
03.10.2020 в 14:16-
-
03.10.2020 в 16:23-
-
03.10.2020 в 19:07можно попытаться подоказывать конечно)))-
-
04.10.2020 в 13:05Коты и Очень Большая Кошка миии. И Рийнар конечно.
-
-
04.10.2020 в 13:09