NAVIGARE NECESSE EST, VIVERE NON EST NECESSE][Я шел домой. И я попал домой.(с)]Должен же кто-то, ягодка, быть плохим
в некотором роде гхм... переломный...
предыдущее тутwww.diary.ru/~ingadar/p151687301.htm
www.diary.ru/~ingadar/p152808500.htm
www.diary.ru/~ingadar/p153213902.htm
www.diary.ru/~ingadar/p153377348.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163459107.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163516211.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163545343.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163614154.htm
www.diary.ru/~ingadar/p164256663.htm
www.diary.ru/~ingadar/p164336332.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166672421.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166731112.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166776460.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166811911.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167029819.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167134640.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167157328.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167296853.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167617147.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169230304.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169322053.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169371159.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169403017.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169507057.htm
и еще файской мистики и практики. возможно, будет подниматься
про очистку территории)***
(Мьенже. Хладье Дошта. Дни Somilat)
Начало полных ничейных дней Somilat Саайре мог охарактеризовать только словами лехта Льеанн. Про дело долгое и муторное. Как окончательно настраивали Зеркало – и как в сторону эмоционально высказывался лехта Йоркё, ругаясь на проросшие споры Изнанки, на требуемые параметры обнаружения. И отзывалась ему вслед с опорного операторского лехта Льеанн, которую опять не устроило качество слежения: «Хочешь найти зверя, что убил людей больше всех? – не ищи волка, ищи вошь». В конце концов Йорке отпускает лететь в потолок что-то увесистое и смеется: «Эй, Са-айре, ты на нужном месте – полезли на чердак, ломать предохранители! – и, через паузу. – Магистрат нас с клецками съест». - «Магистрат пусть на высшее Милосердие надеется» - серьезно отзывается лехта Льеанн. Ломать не потребовалось, перераспределять потоки и снимать ограничения – да.
Йоркё как раз на «чердаке» - в стену башни, возле зала Зеркала, врезана крохотная дверка, действительно вверх, к технической распределительной – между работой отрывисто рассказывал, что само Зеркало в храмовом квартале с дней допамятных. А вот систему энергообеспечения ставили позже, и Знаки последний раз активировали тогда же. «Не тараканов ловить рассчитывали, - хмыкает он, - когда трещина вскрылась, тут такое по городу шлялось…» Поэтому настраивать его на необходимые сейчас показатели – дело затратное. Без участия на правах опорного оператора специалиста – да, вот zu-toёra – он и не знает, подъемное ли.
«Споры этого паразита Изнанки в активной стадии отвратительны тем, что очень трудно обнаруживаются. К счастью, плохо передвигаются и легко ограничиваются барьером Знаков», - на ходу объясняет ему лехта Льеанн. «Еще и барьеры…» - оценивает за спиной Йоркё… Льеанн поверх его голоса взвешивает: «Присмотрись – и постарайся привыкнуть…»
Следить за изображением трудно еще и потому что Зеркало Устоявшегося работает в максимально подробном режиме слежения. Сейчас, пока отвлекся слушать, как щелкают камешки мозаики, смотреть, как горит огонь в фонаре, можно вспомнить и недавнее. Дежурству идет шестой день. Насыщенный до спать некогда.
Практика выдалась объемной. На обитателей Изнанки вида «споры паразита в активной стадии» Саайре насмотрелся - по во сне узнаешь, только лучше б не снились. Те самые - гниль в водосливе.
…Лиловой и серебряной рябью льет сигнал тревоги по экрану, раз на третий уже привычно перекидывают команды операторы, выстраивая из ближайших Знаков контурную ловушку. Потом лехта Льеанн передоверяет одному из них основную нагрузку Зеркала Устоявшегося. У Зеркала операторы сменялись. Это Саайре сидел в ожидающих. А потом Льеанн выпрямляется - командует одному из лехта: "Передышка. Со мной на дезактивацию". Лехта Яржэну эс Бранек чаще доставалось.
Точно помнил Саайре - третий раз был. Обнаружения. Второй, когда Яржэна подняли. Первый - когда его. Дернулся тогда вслед - не проспал, как в первые два: как назло сигнал тревоги звенит до рассвета, когда особенно глаза слипаются... Сразу услышал: "Са-ай, идешь с нами?" - подпрыгнул, чуть в ногах не запутался: "Да!" Обитатели противные, но... Это ну что-то делать... не сидеть, дыру в полу просиживать. "Проверю, - роняет лехта Льеанн близ выхода из калитки, - как Изнанку видеть научился. Помогать не буду. - И вперед, сразу. - Ньера Яржэн, официальной аттестации специалиста по выявлению и локализации проявлений Изнанки у Вас нет по недостатку практики? - ловит согласие, бросает вслед. - Желаете получить? По итогам моей проверки - к T'a'hassё u'l'jorrah сможете. Мне разрешено". На поклон лехта Яржэн даже останавливается.
Саайре проверили. На тот самый угол видения мира, когда мир вдруг менялся, взгляд выходил отчетливо. Ему еще быстрыми словами подсказывали, как (для себя так назвал) - резкость по ситуации настраивать, чтоб Знаки не слепили. Они устойчивые. Яркие. Горящие маяки посреди бесконечных слоев воды Изнанки. Мир вокруг них даже для этого взгляда устойчив. И ощутим. Есть за что ухватиться и выйти обратно. Но это Саайре осознал не сразу, в тот первый раз – иногда терялся, слишком ярко светят. Иногда лехта Льеанн от работы отвлекалась – парой движений: на руки смотри, на летящие за ними капельки – тем ощущение света и приходило в норму... А еще в первый раз страшно задеть ослепительные ниточки, "паутину Знаков", неважно, что «для живых они совершенно безопасны». Так… очень на защитные барьеры высокой мощности похоже, и память техника молчать не хочет, какой интенсивности должен заряд быть, чтоб светиться начинали. На такое наступи – пепла не останется…
А Льеанн шла, осторожно сматывала ниточки паутины – пропадали... Сливались. Она тоже светится. Не так ярко, но дальше. Мир вокруг нее такой же – вещный. Устойчивый. Вода отдельно. А стоило отвести взгляд – и мир мерцал, чуть-чуть плыли, колыхались границы, страшно порой было ступать. Взгляд поневоле тренировался уходить и возвращаться, напомнить себе: улица (новая, под ногами не брусчатка, типовое покрытие, а ограды те же – камень, орнамент), дома. И вернуться снова… Туда где перетекает, плывет в сдвигающейся паутине скользкое – что-то. Большим оно сейчас не казалось – может, и не было. Плотоядного интереса тоже не проявляло. Шарахалось. Умело: взгляд на нем держать очень не хотелось, но с того первого раза и понял: приходится. Стоит отвернуться от этого тошного, невнятного, скользкого, и где оно? – тень ветки по стене, шорох – зверушка… пушистая. Но Наставница оглядывалась, не отпуская из ладони нитей оценивала легким движением пальцев, взгляд наводился на резкость и возникало снова… скользкое. Смыкалась светящаяся «паутина знаков» - шаг да шаг – и кокон. На команде: «Яржэн, начинай!»
Это заметней со стороны, в Зеркале, как растворяется пульсирующее, ярко-лиловое в дымчатой, синей на предельном увеличении в «тревожном» секторе карте, растворяется – бахромой, дымными слоями и вот совсем: «смешивается с остальной тканью Изнанки», как поясняет кто-то ему. Вблизи сложнее – за лехта Льеанн просто не уследишь. Потом рассмотрел. Скользкое поймано. Ограничивается в невидном – ощутимом колодце… Светится – как у лехта Льеанн под руками – тепло, осязаемое, на миг проявляющее мир и на Изнанке вещным, когда внутри ловушки внезапно, безумным водоворотом, ускоряется мерцающее течение, словно погрузили запертого там в измельчитель – на доли выдоха. И исчезает – тоже, только лиловыми искорками летит, прогорает, отражается за забором в окнах: личная грибница уничтоженной споры выгорает. И все.
У лехта Яржэна медленней получается. Видно – глазами – как выстраиваются эти невидные стены и не хотят стоять, как бумажный домик собирает. Ему с осторожностью подсказывают. Но не только взглядом – и пальцами. «Вот так, понял», - и особенно заметно, что от Наставника тут светло…
А еще именно тогда понимает Саайре – хватает его на два взгляда. По эту сторону мира живых тоже видит. Там над входом в дом светит фонарь – и бликует пар от дыхания, подчеркивает – непростая это работа: сильно, с передышкой, дышит лехта Яржэн, когда коридор, наконец, выстроен, и с чудовищной скоростью вертится… вода Изнанки? – растворяя спору.
Надо думать, трудно. Саайре проверил только, каково на операторском месте сидеть. У Зеркала. В эти дни, до перехода Somilat за перевал. Отвлекается, оглядывается над Зеркалом лехта Льеанн, замечает пришедшую смену и двух разрешенных зрителей: Вланко тогда тоже стоял, приглядывался, как город в Зеркале отражается, тоже ярко отворачивался: сосредоточиться. Льеанн всех оглядывает и говорит: "Поздневечерье - время устоявшееся. Ньера Нэсха, сменяйтесь. И объясните наставляемым, как работать с Зеркалом. Первая практика". Дальше, по жесту поднявшейся, сесть на операторское, поймать первые соединения на выходы личного внутреннего, присоединить... Сменяющаяся вслед передаст еще пару дополнительных выходов, движением поможет понять – сюда закреплять, на верхние. А еще отдельно в памяти взгляд Наставницы. Вот как читаешь по губам, потому что вслух и на личный внутренний – ничего не слышно. Но читаешь: "Са-ай, держись!"
…И сверху падает вода. Много. Очень. Она холодная, от нее железом пахнет... и тем состоянием, когда встать трудно, дышишь – как вот-вот кровь носом пойдет. И мир видно через сплошное, напором валящее с ног. Как Зеркало Устоявшегося на голову с высоты опрокинули. Усилием - большим - надо собраться, увидеть. Дальнее, сквозь воду, сквозь видимый звук – невозможно далекое. Как в детстве, подъедаемый двусторонней граничной, видел угол дальше у кровати, за который цепляться, чтоб вниз сойти – так сейчас и видно город – трудно и недостоверно. Улицы. А еще звук их - отдельный, сторожащий: где чужое... Улицы говорят, дышат, выстукивают - пульсом, помехами на связи, ты стоишь единственным - пустым, звучным, тем, что может - должно услышать - отозваться. Связь... сплавленность мира течет - водой, музыкой, спрашивает: услышь. Так - колокольчик под очень сильным ударом - водяная мельница, бубенец...
- Вылезай, Саайре, хватит! – голос очень тяжелый. По все стороны сразу. Каменная стена, отрезающая ту воду. Достаточно, чтобы ладони нашли верхние выходы от операторского места, отсоединили. Чтоб воздух снова запах камнем башни, не предвещая, что сейчас обрушится… водой… совсем другим.
После Саайре так и не стал спрашивать: а я таким же поднимался? Как сменяющий его на операторском месте Вланко. И выдержал – столько же? Двенадцать вдохов и выдохов, если считать ровно (тогда ровно-то не получается), лехта Льеанн похоже их считает – пальцами, и снова командует: «Хватит!» - и Вланко очень долго, вслепую нашаривает выходы, и поднимается, цепляясь на подлокотник операторского… И сразу отдельно, особенно видно какой он… остролицый и как много у него веснушек.
Вланко еще и за ними увязался. На процедуру дезактивации очередной споры. Пятой, кажется, по счету. Место увидел и поднялся, как после попытки подержать Зеркало. Сказал… было почти потребовал: «Разрешите с вами?» Его быстро оглядят, спросят в одно движение, и он заторопится: «Янчек – тот… мой подопечный живет здесь. Я… эту мерзость…» - запинается и смотрит. Вдох и выдох, но это долго. Как лехта Льеанн держит им сказанное на ладони. И говорит под конец: «Хорошо, пошли. Са-ай, ты?» Разумеется, подпрыгнул. Что да, я тоже.
Место было недалеко, дом старый, в саду, с огороженной внутренней территорией. И защитными знаками на воротах. Открывать не торопились, но, открыв, пропустили быстро. Саайре только пытается приноровиться к очень быстрому, со странным произношением, выговору фаэ: что говорят те, кто открыли дверь – а лехтев уже в дом пропустили, идут внутрь, в сад. Там Льеанн Вланко и объясняет, как Изнанку видеть. Бусинку перекидывает – ту, светлую. Как Саайре – всего-то несколько дней назад? Кажется, уже всю жизнь умел так смотреть. И замечать отдельно, сколь… ощутим в этом подводном – переливчатом, слоистом, радужном – Вланко, он словно идет против течения, и видно, как за ним течет вода. Как в этой воде растекается – послойно – его внезапное, чуть не всхлипом: «Гадина!» Яркие нити ловушки далеко, паутинка знаков растянута, и сразу не увидишь, где пытается скрыться скользкое, тенью – одной среди очень многих в этом саду. Странно на Изнанке с видом времени… словно зимние деревья видят сны о своей листве, много – теней – и в них успешно пытается спрятаться – чужая.
- Нет, - ровным голосом в воду укладывает лехта Льеанн. – Пока, ниери Вланко, тебя этой работе совсем нельзя учить. Taer тобой бы завтракал. Хорошо пахнешь: приманиваешь, - И уже видно, как медленней, чем обычно, выстраивают ее руки прозрачный коридор... где сейчас завертится беспощадный водоворот. Рядом она справляется и с тем, чтоб движением выдать лехта-напарнику: не вмешивайся. - А теперь иди сюда, - командует Льеанн. - Держи эту штуку: помоги мне убить это. Ты ведь за этим шел?
- Я... да, - говорит Вланко. И видно, как слои вокруг него закручиваются - водоворотом радуги. - Это... пушистое? - срывается потом такое беспомощное...
Жест лехта Льеанн "увы" - как третьей рукой: ведь чем-то она удерживает стены этого... коридора - ложится Вланко почти на плечо, укрывая в единое, светлое, проявляющее вещный мир и неуязвимое для течений Изнанки. Увидел... по тому, как вздрагивают плечи, как пытается удержать... ведь тот же порыв – стошниться, в чужом саду-то. Потом Вланко выпрямляется и как подхватывает на обе руки эту стену коридора, держит, изо всех сил держит, пока там вертится - светлая вода, бликами - от сияния, что лехта Льеанн с собой носит. Не замечает Черешенка - что почти, почти уперся ей в плечо. Держится. Когда кончилось. Стоит, смотрит, дыхание собирает. Фонари выдают... и - неужели плачет? Говорит-то - ну... ровно. При срывающемся дыхании:
- Да. Мне не стоит учиться.
- Возможно - вырастешь, - говорит лехта Льеанн и отпускает с ладони. - Но я бы не хотела. Ты держишь не меньше. Как сестренку у Янчека звали?
- Яцька, - выдыхает Вланко. Встречает.
- Я буду ее помнить. Когда назад вернемся - отмойся дома как следует. Горячим.
И Саайре не удивлялся потом, что Вланко сел здесь, у Зеркала, еще одним наблюдающим... пол просиживать. Это за переломом Somilat его Наставник на практику отправил. В местный восстановительный.
…И тому, что помнилось чуть ярче и светлее. С опорного операторского места лехта Льеанн, конечно, снималась. "Поздневечерье, время тихое, я на отдых, о непредвиденном - сообщайте". Но ненадолго. Большой круг... сколько? - да и непредвиденные вызовы могли не миновать. Саайре каждую смену Наставника не отслеживал. Перемена мест переменой, а ближайшая профессиональная аттестация ждет своего порядка: под весну. Минувшая война и нынешний прилив обстоятельства тоже вторичные. Теперешний Саайре не спросил бы, можно ли храмовым заниматься всякой техникой. Потому что уровень общей технической подготовки на себе попробовал. Наверстывал упущенное за время событий на Далии. Правда и в местном отделении медтехники храмовой профессиональной школы нагоняла та же тема: у местных медицинских обследований был оправданный акцент на специфику воздействия Изнанки. А у Саайре своя к ней память.
Но предрассветных вахт у Зеркала Устоявшегося он старался не пропускать. А там каждый раз видел лехта Льеанн на своем месте. Опорном навигаторском. Представлял тоже. Познакомившись, как падает на голову просто нагрузка операторского места у Зеркала. А опорное держит на себе, распределяет и все остальные операторские. И просто: на старшем лежит в два раза больше. А она ничего. Сидит вот. Мозаику собирает. Ширма будет – красивая. И в те дни, когда ловили – собирала.
Однако немаленький «бочонок» - подъемная емкость быстрокипятильника с подбадривающей смесью - здесь, у Зеркала Устоявшегося тоже есть. Сейчас не видно: задвинут за дверь на чердак, в самый дальний угол. «Традиционное мнение, - объясняет ему лехта Льеанн перед тем, как сесть и пристегнуться к операторскому, - любая жидкость, находящаяся слишком близко к Зеркалу Устоявшегося, приобретает специфические свойства. Не полезные для последующего употребления этой жидкости вовнутрь. Не совсем неоправданное мнение», - потом отхлебывает немалый глоток и начинает пристегиваться. В лице не меняется. Что Саайре далеко на дне все-таки удивляет. Потому что пробуждающая смесь будит – резко и надолго. В первую очередь, специфической горечью первого глотка: встряхнешься от одного вкуса. Вланко, помнится, об этом вкусе еще выдал: «Страшная штука… я до ушей содрогнулся!»
А пока шли вахты у Зеркала Устоявшегося, в домах Мьенже щедро гулял самый веселый из праздников, новорожденная Полночь года, время щедрых встреч, общего веселья и единственных подарков. Еще поддержанный - редким, редким совпадением - торжества всегда шумней и ярче, когда малый год сливается со звездным. Время передохнуть на долгом зимнем пути. Праздник шел отдельно, не обращая внимания, что для тех, кто держал вахты у Зеркала устоявшегося, это прозрачное время было самым непрерывно рабочим. "Перевалим, - выдыхает лехта Льеанн, перед тем, как снова застегнуть на себе выходы опорного операторского, - будет легче. Скоро уже вас полностью здесь тренировать можно будет".
Храмовый квартал тоже умудрялся праздновать. Вечер над гостевым домом меньше пах мокрым холодом и снегом, больше – пряностями и медом. Здесь смеялись, жгли огни и пекли незнакомое вкусное сладкое. И держит память: Вланко однажды и появляется у Зеркала - в вышитой рубашке и "поздравляющей" гирлянде-опояске, и пахнет от него точно праздничной выпечкой – сладко. Как смотрит на него лехта Льеанн и сначала желает теплого праздника. А потом просит, не дотянется ли Вланко кружку того горького зачерпнуть. А он улыбается и спрашивает сначала: "Не хотите ли того, чем здесь привыкли просыпаться и согреваться? Новая, этого праздника". Лехта Льеанн принимает: щедрый подарок, конечно - я буду рада. А на поясе у Вланко фляга. Деревянная, расписная. Плескает в протянутую кружку, а как берет, подносит к губам - не смотрит. У Саайре спрашивает жестом: тоже хочешь? Согласился.
Тягучее. Золотистое, как разнотравный мед. Сладкое-сладкое. Внутри, за сладким - острая, корневая терпкость. И тепло. Глаза... раскрываются уже потом.
- Вкусно, - говорит лехта Льеанн. - Сладкое. А это из чего делают?
А Вланко присматривается и улыбается еще раз. И говорит потом очень негромко, просто рядом сидишь - и слышно:
- Ниери Льеанн, если... вы перерасходуете... свой ресурс на опорной операторской, мы с лехта Трэстинкой не сможем вас научить, как это делается. И с домом Трав... - запинается.
Она медленно - с пальцев отряхивает по капле: "Отслеживаешь? Внимательный..." И тоже негромко потом.
- Хорошо, согласна. Когда прилив завершится и мир вернется в устойчивое состояние - по окончательной проверке трещин - дня два подряд я буду спать. А дальше с радостью постараюсь найти время зайти в Дом Трав. И возможно, поучиться. - Взвешивает на ладони чашку. Просьбой "Можно еще?" – отопьет, остановит ладонь Вланко. Прикоснувшись. - Да, уважаемый практикант - и его руководитель - если вам для аттестационной работы необходимы данные о состоянии организма разумного при эффективном функционировании на расчетном минимуме личного ресурса, расходуемого специфическим образом - я... постараюсь лечь спать чуть позже, - допивает чашку. Ставит. Говорит. - Не та насыщенность действия. Но вкусно. Да, я хочу этому научиться.
…А дни перевалили за сердцевину Somilat, текли дальше. Два дня назад, перед сменой присматривается лехта Яржэн, прогоняет обзорное увеличение по секторам и выдает внезапно:
- Простите, ниери Льеанн, могу я спросить?
"Да?" - торопливо сбрасывает рука. С явным удивлением – тратится на лишнее подробное.
- Просмотрите... трещину на опорном увеличении? Я могу ошибаться, но...
- Да, вижу, - перебивает Льеанн. - Возможно, "капсула". Даю проверку. Йорке, снимайся. Ниери Солеш, и ты, Яржэн - держитесь. Веду на пределы.
Миг - и что-то подсказывает отвернуться от Зеркала. Свет… он не яркий, он насыщенный, и потому тяжелый. Недолго. Двенадцатую долю выдоха. А настоящий огонь горит очень тепло и ярко. В фонаре у ног лехта Льеанн. Тогда очень видно.
- Да, я думаю, вы правы, ниери Яржэн. Трещине хвост прищемили, - говорит лехта Льеанн. Оглядывается. Роняет преподавательским. – У конкретной разновидности прорыва Изнанки, который недавно начал прорастать – недавно это в пределах звездного-полутора – есть специфическое состояние, когда у нее правильно уничтожены все выпущенные споры. Заметили: окукливается? Да, полагаю можем ставить первый заградительный слой. С окончательной оградой требуется подождать - до окончательно устойчивого времени.
- И... уменьшить наблюдение? – Яржэн запинается под взглядом лехта Льеанн, меняет свой слишком решительный жест по направлению к выходам операторской.
- Уменьшить? - взвешивает она. - Возможно. Не торопитесь. Оставляем тройную поддержку. И... извини, Саайре - я ошиблась, вам сейчас не стоит практиковаться дальше. Пока вы полностью не принадлежите Многоликому.
- Что... вы такого обнаружили, лехта? – голос Яржэна плещет, разбивается ярким. Эмоционально.
- Заметили - след отсвета по улицам, на старте предельного увеличения?
- Э... нет.
- Повторить? - на этом с руки лехта Яржэна улетает нечто, по интонации непохожее на вопрос:
- Есть необходимость?
- Я бы тоже предпочла обойти без. Если вы поверите... не оценке, чутью специалиста. Есть фоновый эффект, проявляющийся при увеличении. Мне не нравится. Мне очень не нравится этот туман.
- А... наблюдать мне можно? - Саайре выпалил тогда немедленно. Зачем - сам себе не ответил бы. Улыбнуться над собой - привычка. А лехта Льеанн как прочитает. Взвесит на ладони, посмотрит:
- Мне... с тобой привычнее.
Вот так и приходится. Сидеть, собирать взглядом - танец огня в фонаре, мерный звук стеклышек мозаики. Когда это только начиналось, в узоре было просто - синее, чуть-чуть, еще не понятно, что море...
…Память - это тоже вода. Так говорят. Приобретающая под воздействием Зеркала тоже специфические свойства. Затапливает плотно, с головой, миром, слоящимся по временам - было, было давно, было со мной и со мной осталось.
Очнуться. Кажется, мерный звук собираемой мозаики замрет чуть раньше.
Чем внезапным плеском – на высокой ноте – полыхнет Зеркало, да – этот свет слышно. Перекрывает команда лехта Льеанн: «Сбрасываю!» После этого звука и света так ошеломительно тихо. И падает – первое, нелепое, Яржэна: «Эт-то что такое?»
*а автор бегает по потолку. ему стремно. но это споййлер)
предыдущее тутwww.diary.ru/~ingadar/p151687301.htm
www.diary.ru/~ingadar/p152808500.htm
www.diary.ru/~ingadar/p153213902.htm
www.diary.ru/~ingadar/p153377348.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163459107.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163516211.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163545343.htm
www.diary.ru/~ingadar/p163614154.htm
www.diary.ru/~ingadar/p164256663.htm
www.diary.ru/~ingadar/p164336332.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166672421.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166731112.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166776460.htm
www.diary.ru/~ingadar/p166811911.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167029819.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167134640.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167157328.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167296853.htm
www.diary.ru/~ingadar/p167617147.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169230304.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169322053.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169371159.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169403017.htm
www.diary.ru/~ingadar/p169507057.htm
и еще файской мистики и практики. возможно, будет подниматься
про очистку территории)***
(Мьенже. Хладье Дошта. Дни Somilat)
Начало полных ничейных дней Somilat Саайре мог охарактеризовать только словами лехта Льеанн. Про дело долгое и муторное. Как окончательно настраивали Зеркало – и как в сторону эмоционально высказывался лехта Йоркё, ругаясь на проросшие споры Изнанки, на требуемые параметры обнаружения. И отзывалась ему вслед с опорного операторского лехта Льеанн, которую опять не устроило качество слежения: «Хочешь найти зверя, что убил людей больше всех? – не ищи волка, ищи вошь». В конце концов Йорке отпускает лететь в потолок что-то увесистое и смеется: «Эй, Са-айре, ты на нужном месте – полезли на чердак, ломать предохранители! – и, через паузу. – Магистрат нас с клецками съест». - «Магистрат пусть на высшее Милосердие надеется» - серьезно отзывается лехта Льеанн. Ломать не потребовалось, перераспределять потоки и снимать ограничения – да.
Йоркё как раз на «чердаке» - в стену башни, возле зала Зеркала, врезана крохотная дверка, действительно вверх, к технической распределительной – между работой отрывисто рассказывал, что само Зеркало в храмовом квартале с дней допамятных. А вот систему энергообеспечения ставили позже, и Знаки последний раз активировали тогда же. «Не тараканов ловить рассчитывали, - хмыкает он, - когда трещина вскрылась, тут такое по городу шлялось…» Поэтому настраивать его на необходимые сейчас показатели – дело затратное. Без участия на правах опорного оператора специалиста – да, вот zu-toёra – он и не знает, подъемное ли.
«Споры этого паразита Изнанки в активной стадии отвратительны тем, что очень трудно обнаруживаются. К счастью, плохо передвигаются и легко ограничиваются барьером Знаков», - на ходу объясняет ему лехта Льеанн. «Еще и барьеры…» - оценивает за спиной Йоркё… Льеанн поверх его голоса взвешивает: «Присмотрись – и постарайся привыкнуть…»
Следить за изображением трудно еще и потому что Зеркало Устоявшегося работает в максимально подробном режиме слежения. Сейчас, пока отвлекся слушать, как щелкают камешки мозаики, смотреть, как горит огонь в фонаре, можно вспомнить и недавнее. Дежурству идет шестой день. Насыщенный до спать некогда.
Практика выдалась объемной. На обитателей Изнанки вида «споры паразита в активной стадии» Саайре насмотрелся - по во сне узнаешь, только лучше б не снились. Те самые - гниль в водосливе.
…Лиловой и серебряной рябью льет сигнал тревоги по экрану, раз на третий уже привычно перекидывают команды операторы, выстраивая из ближайших Знаков контурную ловушку. Потом лехта Льеанн передоверяет одному из них основную нагрузку Зеркала Устоявшегося. У Зеркала операторы сменялись. Это Саайре сидел в ожидающих. А потом Льеанн выпрямляется - командует одному из лехта: "Передышка. Со мной на дезактивацию". Лехта Яржэну эс Бранек чаще доставалось.
Точно помнил Саайре - третий раз был. Обнаружения. Второй, когда Яржэна подняли. Первый - когда его. Дернулся тогда вслед - не проспал, как в первые два: как назло сигнал тревоги звенит до рассвета, когда особенно глаза слипаются... Сразу услышал: "Са-ай, идешь с нами?" - подпрыгнул, чуть в ногах не запутался: "Да!" Обитатели противные, но... Это ну что-то делать... не сидеть, дыру в полу просиживать. "Проверю, - роняет лехта Льеанн близ выхода из калитки, - как Изнанку видеть научился. Помогать не буду. - И вперед, сразу. - Ньера Яржэн, официальной аттестации специалиста по выявлению и локализации проявлений Изнанки у Вас нет по недостатку практики? - ловит согласие, бросает вслед. - Желаете получить? По итогам моей проверки - к T'a'hassё u'l'jorrah сможете. Мне разрешено". На поклон лехта Яржэн даже останавливается.
Саайре проверили. На тот самый угол видения мира, когда мир вдруг менялся, взгляд выходил отчетливо. Ему еще быстрыми словами подсказывали, как (для себя так назвал) - резкость по ситуации настраивать, чтоб Знаки не слепили. Они устойчивые. Яркие. Горящие маяки посреди бесконечных слоев воды Изнанки. Мир вокруг них даже для этого взгляда устойчив. И ощутим. Есть за что ухватиться и выйти обратно. Но это Саайре осознал не сразу, в тот первый раз – иногда терялся, слишком ярко светят. Иногда лехта Льеанн от работы отвлекалась – парой движений: на руки смотри, на летящие за ними капельки – тем ощущение света и приходило в норму... А еще в первый раз страшно задеть ослепительные ниточки, "паутину Знаков", неважно, что «для живых они совершенно безопасны». Так… очень на защитные барьеры высокой мощности похоже, и память техника молчать не хочет, какой интенсивности должен заряд быть, чтоб светиться начинали. На такое наступи – пепла не останется…
А Льеанн шла, осторожно сматывала ниточки паутины – пропадали... Сливались. Она тоже светится. Не так ярко, но дальше. Мир вокруг нее такой же – вещный. Устойчивый. Вода отдельно. А стоило отвести взгляд – и мир мерцал, чуть-чуть плыли, колыхались границы, страшно порой было ступать. Взгляд поневоле тренировался уходить и возвращаться, напомнить себе: улица (новая, под ногами не брусчатка, типовое покрытие, а ограды те же – камень, орнамент), дома. И вернуться снова… Туда где перетекает, плывет в сдвигающейся паутине скользкое – что-то. Большим оно сейчас не казалось – может, и не было. Плотоядного интереса тоже не проявляло. Шарахалось. Умело: взгляд на нем держать очень не хотелось, но с того первого раза и понял: приходится. Стоит отвернуться от этого тошного, невнятного, скользкого, и где оно? – тень ветки по стене, шорох – зверушка… пушистая. Но Наставница оглядывалась, не отпуская из ладони нитей оценивала легким движением пальцев, взгляд наводился на резкость и возникало снова… скользкое. Смыкалась светящаяся «паутина знаков» - шаг да шаг – и кокон. На команде: «Яржэн, начинай!»
Это заметней со стороны, в Зеркале, как растворяется пульсирующее, ярко-лиловое в дымчатой, синей на предельном увеличении в «тревожном» секторе карте, растворяется – бахромой, дымными слоями и вот совсем: «смешивается с остальной тканью Изнанки», как поясняет кто-то ему. Вблизи сложнее – за лехта Льеанн просто не уследишь. Потом рассмотрел. Скользкое поймано. Ограничивается в невидном – ощутимом колодце… Светится – как у лехта Льеанн под руками – тепло, осязаемое, на миг проявляющее мир и на Изнанке вещным, когда внутри ловушки внезапно, безумным водоворотом, ускоряется мерцающее течение, словно погрузили запертого там в измельчитель – на доли выдоха. И исчезает – тоже, только лиловыми искорками летит, прогорает, отражается за забором в окнах: личная грибница уничтоженной споры выгорает. И все.
У лехта Яржэна медленней получается. Видно – глазами – как выстраиваются эти невидные стены и не хотят стоять, как бумажный домик собирает. Ему с осторожностью подсказывают. Но не только взглядом – и пальцами. «Вот так, понял», - и особенно заметно, что от Наставника тут светло…
А еще именно тогда понимает Саайре – хватает его на два взгляда. По эту сторону мира живых тоже видит. Там над входом в дом светит фонарь – и бликует пар от дыхания, подчеркивает – непростая это работа: сильно, с передышкой, дышит лехта Яржэн, когда коридор, наконец, выстроен, и с чудовищной скоростью вертится… вода Изнанки? – растворяя спору.
Надо думать, трудно. Саайре проверил только, каково на операторском месте сидеть. У Зеркала. В эти дни, до перехода Somilat за перевал. Отвлекается, оглядывается над Зеркалом лехта Льеанн, замечает пришедшую смену и двух разрешенных зрителей: Вланко тогда тоже стоял, приглядывался, как город в Зеркале отражается, тоже ярко отворачивался: сосредоточиться. Льеанн всех оглядывает и говорит: "Поздневечерье - время устоявшееся. Ньера Нэсха, сменяйтесь. И объясните наставляемым, как работать с Зеркалом. Первая практика". Дальше, по жесту поднявшейся, сесть на операторское, поймать первые соединения на выходы личного внутреннего, присоединить... Сменяющаяся вслед передаст еще пару дополнительных выходов, движением поможет понять – сюда закреплять, на верхние. А еще отдельно в памяти взгляд Наставницы. Вот как читаешь по губам, потому что вслух и на личный внутренний – ничего не слышно. Но читаешь: "Са-ай, держись!"
…И сверху падает вода. Много. Очень. Она холодная, от нее железом пахнет... и тем состоянием, когда встать трудно, дышишь – как вот-вот кровь носом пойдет. И мир видно через сплошное, напором валящее с ног. Как Зеркало Устоявшегося на голову с высоты опрокинули. Усилием - большим - надо собраться, увидеть. Дальнее, сквозь воду, сквозь видимый звук – невозможно далекое. Как в детстве, подъедаемый двусторонней граничной, видел угол дальше у кровати, за который цепляться, чтоб вниз сойти – так сейчас и видно город – трудно и недостоверно. Улицы. А еще звук их - отдельный, сторожащий: где чужое... Улицы говорят, дышат, выстукивают - пульсом, помехами на связи, ты стоишь единственным - пустым, звучным, тем, что может - должно услышать - отозваться. Связь... сплавленность мира течет - водой, музыкой, спрашивает: услышь. Так - колокольчик под очень сильным ударом - водяная мельница, бубенец...
- Вылезай, Саайре, хватит! – голос очень тяжелый. По все стороны сразу. Каменная стена, отрезающая ту воду. Достаточно, чтобы ладони нашли верхние выходы от операторского места, отсоединили. Чтоб воздух снова запах камнем башни, не предвещая, что сейчас обрушится… водой… совсем другим.
После Саайре так и не стал спрашивать: а я таким же поднимался? Как сменяющий его на операторском месте Вланко. И выдержал – столько же? Двенадцать вдохов и выдохов, если считать ровно (тогда ровно-то не получается), лехта Льеанн похоже их считает – пальцами, и снова командует: «Хватит!» - и Вланко очень долго, вслепую нашаривает выходы, и поднимается, цепляясь на подлокотник операторского… И сразу отдельно, особенно видно какой он… остролицый и как много у него веснушек.
Вланко еще и за ними увязался. На процедуру дезактивации очередной споры. Пятой, кажется, по счету. Место увидел и поднялся, как после попытки подержать Зеркало. Сказал… было почти потребовал: «Разрешите с вами?» Его быстро оглядят, спросят в одно движение, и он заторопится: «Янчек – тот… мой подопечный живет здесь. Я… эту мерзость…» - запинается и смотрит. Вдох и выдох, но это долго. Как лехта Льеанн держит им сказанное на ладони. И говорит под конец: «Хорошо, пошли. Са-ай, ты?» Разумеется, подпрыгнул. Что да, я тоже.
Место было недалеко, дом старый, в саду, с огороженной внутренней территорией. И защитными знаками на воротах. Открывать не торопились, но, открыв, пропустили быстро. Саайре только пытается приноровиться к очень быстрому, со странным произношением, выговору фаэ: что говорят те, кто открыли дверь – а лехтев уже в дом пропустили, идут внутрь, в сад. Там Льеанн Вланко и объясняет, как Изнанку видеть. Бусинку перекидывает – ту, светлую. Как Саайре – всего-то несколько дней назад? Кажется, уже всю жизнь умел так смотреть. И замечать отдельно, сколь… ощутим в этом подводном – переливчатом, слоистом, радужном – Вланко, он словно идет против течения, и видно, как за ним течет вода. Как в этой воде растекается – послойно – его внезапное, чуть не всхлипом: «Гадина!» Яркие нити ловушки далеко, паутинка знаков растянута, и сразу не увидишь, где пытается скрыться скользкое, тенью – одной среди очень многих в этом саду. Странно на Изнанке с видом времени… словно зимние деревья видят сны о своей листве, много – теней – и в них успешно пытается спрятаться – чужая.
- Нет, - ровным голосом в воду укладывает лехта Льеанн. – Пока, ниери Вланко, тебя этой работе совсем нельзя учить. Taer тобой бы завтракал. Хорошо пахнешь: приманиваешь, - И уже видно, как медленней, чем обычно, выстраивают ее руки прозрачный коридор... где сейчас завертится беспощадный водоворот. Рядом она справляется и с тем, чтоб движением выдать лехта-напарнику: не вмешивайся. - А теперь иди сюда, - командует Льеанн. - Держи эту штуку: помоги мне убить это. Ты ведь за этим шел?
- Я... да, - говорит Вланко. И видно, как слои вокруг него закручиваются - водоворотом радуги. - Это... пушистое? - срывается потом такое беспомощное...
Жест лехта Льеанн "увы" - как третьей рукой: ведь чем-то она удерживает стены этого... коридора - ложится Вланко почти на плечо, укрывая в единое, светлое, проявляющее вещный мир и неуязвимое для течений Изнанки. Увидел... по тому, как вздрагивают плечи, как пытается удержать... ведь тот же порыв – стошниться, в чужом саду-то. Потом Вланко выпрямляется и как подхватывает на обе руки эту стену коридора, держит, изо всех сил держит, пока там вертится - светлая вода, бликами - от сияния, что лехта Льеанн с собой носит. Не замечает Черешенка - что почти, почти уперся ей в плечо. Держится. Когда кончилось. Стоит, смотрит, дыхание собирает. Фонари выдают... и - неужели плачет? Говорит-то - ну... ровно. При срывающемся дыхании:
- Да. Мне не стоит учиться.
- Возможно - вырастешь, - говорит лехта Льеанн и отпускает с ладони. - Но я бы не хотела. Ты держишь не меньше. Как сестренку у Янчека звали?
- Яцька, - выдыхает Вланко. Встречает.
- Я буду ее помнить. Когда назад вернемся - отмойся дома как следует. Горячим.
И Саайре не удивлялся потом, что Вланко сел здесь, у Зеркала, еще одним наблюдающим... пол просиживать. Это за переломом Somilat его Наставник на практику отправил. В местный восстановительный.
…И тому, что помнилось чуть ярче и светлее. С опорного операторского места лехта Льеанн, конечно, снималась. "Поздневечерье, время тихое, я на отдых, о непредвиденном - сообщайте". Но ненадолго. Большой круг... сколько? - да и непредвиденные вызовы могли не миновать. Саайре каждую смену Наставника не отслеживал. Перемена мест переменой, а ближайшая профессиональная аттестация ждет своего порядка: под весну. Минувшая война и нынешний прилив обстоятельства тоже вторичные. Теперешний Саайре не спросил бы, можно ли храмовым заниматься всякой техникой. Потому что уровень общей технической подготовки на себе попробовал. Наверстывал упущенное за время событий на Далии. Правда и в местном отделении медтехники храмовой профессиональной школы нагоняла та же тема: у местных медицинских обследований был оправданный акцент на специфику воздействия Изнанки. А у Саайре своя к ней память.
Но предрассветных вахт у Зеркала Устоявшегося он старался не пропускать. А там каждый раз видел лехта Льеанн на своем месте. Опорном навигаторском. Представлял тоже. Познакомившись, как падает на голову просто нагрузка операторского места у Зеркала. А опорное держит на себе, распределяет и все остальные операторские. И просто: на старшем лежит в два раза больше. А она ничего. Сидит вот. Мозаику собирает. Ширма будет – красивая. И в те дни, когда ловили – собирала.
Однако немаленький «бочонок» - подъемная емкость быстрокипятильника с подбадривающей смесью - здесь, у Зеркала Устоявшегося тоже есть. Сейчас не видно: задвинут за дверь на чердак, в самый дальний угол. «Традиционное мнение, - объясняет ему лехта Льеанн перед тем, как сесть и пристегнуться к операторскому, - любая жидкость, находящаяся слишком близко к Зеркалу Устоявшегося, приобретает специфические свойства. Не полезные для последующего употребления этой жидкости вовнутрь. Не совсем неоправданное мнение», - потом отхлебывает немалый глоток и начинает пристегиваться. В лице не меняется. Что Саайре далеко на дне все-таки удивляет. Потому что пробуждающая смесь будит – резко и надолго. В первую очередь, специфической горечью первого глотка: встряхнешься от одного вкуса. Вланко, помнится, об этом вкусе еще выдал: «Страшная штука… я до ушей содрогнулся!»
А пока шли вахты у Зеркала Устоявшегося, в домах Мьенже щедро гулял самый веселый из праздников, новорожденная Полночь года, время щедрых встреч, общего веселья и единственных подарков. Еще поддержанный - редким, редким совпадением - торжества всегда шумней и ярче, когда малый год сливается со звездным. Время передохнуть на долгом зимнем пути. Праздник шел отдельно, не обращая внимания, что для тех, кто держал вахты у Зеркала устоявшегося, это прозрачное время было самым непрерывно рабочим. "Перевалим, - выдыхает лехта Льеанн, перед тем, как снова застегнуть на себе выходы опорного операторского, - будет легче. Скоро уже вас полностью здесь тренировать можно будет".
Храмовый квартал тоже умудрялся праздновать. Вечер над гостевым домом меньше пах мокрым холодом и снегом, больше – пряностями и медом. Здесь смеялись, жгли огни и пекли незнакомое вкусное сладкое. И держит память: Вланко однажды и появляется у Зеркала - в вышитой рубашке и "поздравляющей" гирлянде-опояске, и пахнет от него точно праздничной выпечкой – сладко. Как смотрит на него лехта Льеанн и сначала желает теплого праздника. А потом просит, не дотянется ли Вланко кружку того горького зачерпнуть. А он улыбается и спрашивает сначала: "Не хотите ли того, чем здесь привыкли просыпаться и согреваться? Новая, этого праздника". Лехта Льеанн принимает: щедрый подарок, конечно - я буду рада. А на поясе у Вланко фляга. Деревянная, расписная. Плескает в протянутую кружку, а как берет, подносит к губам - не смотрит. У Саайре спрашивает жестом: тоже хочешь? Согласился.
Тягучее. Золотистое, как разнотравный мед. Сладкое-сладкое. Внутри, за сладким - острая, корневая терпкость. И тепло. Глаза... раскрываются уже потом.
- Вкусно, - говорит лехта Льеанн. - Сладкое. А это из чего делают?
А Вланко присматривается и улыбается еще раз. И говорит потом очень негромко, просто рядом сидишь - и слышно:
- Ниери Льеанн, если... вы перерасходуете... свой ресурс на опорной операторской, мы с лехта Трэстинкой не сможем вас научить, как это делается. И с домом Трав... - запинается.
Она медленно - с пальцев отряхивает по капле: "Отслеживаешь? Внимательный..." И тоже негромко потом.
- Хорошо, согласна. Когда прилив завершится и мир вернется в устойчивое состояние - по окончательной проверке трещин - дня два подряд я буду спать. А дальше с радостью постараюсь найти время зайти в Дом Трав. И возможно, поучиться. - Взвешивает на ладони чашку. Просьбой "Можно еще?" – отопьет, остановит ладонь Вланко. Прикоснувшись. - Да, уважаемый практикант - и его руководитель - если вам для аттестационной работы необходимы данные о состоянии организма разумного при эффективном функционировании на расчетном минимуме личного ресурса, расходуемого специфическим образом - я... постараюсь лечь спать чуть позже, - допивает чашку. Ставит. Говорит. - Не та насыщенность действия. Но вкусно. Да, я хочу этому научиться.
…А дни перевалили за сердцевину Somilat, текли дальше. Два дня назад, перед сменой присматривается лехта Яржэн, прогоняет обзорное увеличение по секторам и выдает внезапно:
- Простите, ниери Льеанн, могу я спросить?
"Да?" - торопливо сбрасывает рука. С явным удивлением – тратится на лишнее подробное.
- Просмотрите... трещину на опорном увеличении? Я могу ошибаться, но...
- Да, вижу, - перебивает Льеанн. - Возможно, "капсула". Даю проверку. Йорке, снимайся. Ниери Солеш, и ты, Яржэн - держитесь. Веду на пределы.
Миг - и что-то подсказывает отвернуться от Зеркала. Свет… он не яркий, он насыщенный, и потому тяжелый. Недолго. Двенадцатую долю выдоха. А настоящий огонь горит очень тепло и ярко. В фонаре у ног лехта Льеанн. Тогда очень видно.
- Да, я думаю, вы правы, ниери Яржэн. Трещине хвост прищемили, - говорит лехта Льеанн. Оглядывается. Роняет преподавательским. – У конкретной разновидности прорыва Изнанки, который недавно начал прорастать – недавно это в пределах звездного-полутора – есть специфическое состояние, когда у нее правильно уничтожены все выпущенные споры. Заметили: окукливается? Да, полагаю можем ставить первый заградительный слой. С окончательной оградой требуется подождать - до окончательно устойчивого времени.
- И... уменьшить наблюдение? – Яржэн запинается под взглядом лехта Льеанн, меняет свой слишком решительный жест по направлению к выходам операторской.
- Уменьшить? - взвешивает она. - Возможно. Не торопитесь. Оставляем тройную поддержку. И... извини, Саайре - я ошиблась, вам сейчас не стоит практиковаться дальше. Пока вы полностью не принадлежите Многоликому.
- Что... вы такого обнаружили, лехта? – голос Яржэна плещет, разбивается ярким. Эмоционально.
- Заметили - след отсвета по улицам, на старте предельного увеличения?
- Э... нет.
- Повторить? - на этом с руки лехта Яржэна улетает нечто, по интонации непохожее на вопрос:
- Есть необходимость?
- Я бы тоже предпочла обойти без. Если вы поверите... не оценке, чутью специалиста. Есть фоновый эффект, проявляющийся при увеличении. Мне не нравится. Мне очень не нравится этот туман.
- А... наблюдать мне можно? - Саайре выпалил тогда немедленно. Зачем - сам себе не ответил бы. Улыбнуться над собой - привычка. А лехта Льеанн как прочитает. Взвесит на ладони, посмотрит:
- Мне... с тобой привычнее.
Вот так и приходится. Сидеть, собирать взглядом - танец огня в фонаре, мерный звук стеклышек мозаики. Когда это только начиналось, в узоре было просто - синее, чуть-чуть, еще не понятно, что море...
…Память - это тоже вода. Так говорят. Приобретающая под воздействием Зеркала тоже специфические свойства. Затапливает плотно, с головой, миром, слоящимся по временам - было, было давно, было со мной и со мной осталось.
Очнуться. Кажется, мерный звук собираемой мозаики замрет чуть раньше.
Чем внезапным плеском – на высокой ноте – полыхнет Зеркало, да – этот свет слышно. Перекрывает команда лехта Льеанн: «Сбрасываю!» После этого звука и света так ошеломительно тихо. И падает – первое, нелепое, Яржэна: «Эт-то что такое?»
*а автор бегает по потолку. ему стремно. но это споййлер)
@темы: сказочки, Те-кто-Служит, Тейрвенон, Тильсенн
-
-
25.11.2011 в 23:44-
-
25.11.2011 в 23:51-
-
25.11.2011 в 23:52-
-
26.11.2011 в 14:58-
-
26.11.2011 в 15:30-
-
26.11.2011 в 17:07-
-
26.11.2011 в 17:52стремная файская бытовая гхм... даже мистикой не назовешь)
-
-
26.11.2011 в 18:11-
-
26.11.2011 в 18:17с э здешней точки зрения оно типа мистика, да? а там нифига вот)