NAVIGARE NECESSE EST, VIVERE NON EST NECESSE][Я шел домой. И я попал домой.(с)]Должен же кто-то, ягодка, быть плохим
я лез в дайрик, чтоб сказать - не знаю, как всем, а мне так очень приятную новость.
Знаете, окрыляющее такое чувство - что сделал, что должен - и, кажется, плюс-минус правильно...
Эти части истории дорассказаны
первая часть рыб небесных
пролог - здесь www.diary.ru/~ingadar/p93030149.htm
раз здесь www.diary.ru/~ingadar/p93149876.htm
два здесь www.diary.ru/~ingadar/p93264326.htm
три здесь www.diary.ru/~ingadar/p93336170.htm
четыре здесь www.diary.ru/~ingadar/p93399476.htm
пять здесь: www.diary.ru/~ingadar/p93465902.htm
шесть здесь: www.diary.ru/~ingadar/p93496607.htm
семь здесь: www.diary.ru/~ingadar/p93872405.htm
восемь здесь: www.diary.ru/~ingadar/p93989897.htm
девять здесь: www.diary.ru/~ingadar/p94079450.htm
десять здесь: www.diary.ru/~ingadar/p94149881.htm
одиннадцать www.diary.ru/~ingadar/p94192358.htm
двенадцать: www.diary.ru/~ingadar/p94285343.htm
тринадцать: www.diary.ru/~ingadar/p94389233.htm
четырнадцать: www.diary.ru/~ingadar/p94446461.htm
пятнадцать www.diary.ru/~ingadar/p94507145.htm
шестнадцать www.diary.ru/~ingadar/p94742456.htm
семнадцать www.diary.ru/~ingadar/p94877555.htm
восемнадцать www.diary.ru/~ingadar/p94984913.htm
девятнадцать www.diary.ru/~ingadar/p95084954.htm
двадцать www.diary.ru/~ingadar//p95122922.htm
двадцать один www.diary.ru/~ingadar/p95726024.htm
двадцать два www.diary.ru/~ingadar/p95865359.htm
двадцать три www.diary.ru/~ingadar/p95992943.htm
двадцать четыре www.diary.ru/~ingadar/p96133610.htm
двадцать пять www.diary.ru/~ingadar/p96658964.htm
двадцать шесть www.diary.ru/~ingadar/p96846653.htm
двадцать семь www.diary.ru/~ingadar/p99403487.htm
двадцать восемь: извините все www.diary.ru/~ingadar/p99552044.htm
двадцать девять www.diary.ru/~ingadar/p99971609.htm
тридцать: www.diary.ru/~ingadar/p103006088.htm
части вторая//глазами того, кто напротив
раз:www.diary.ru/~ingadar/p104538746.htm
два: www.diary.ru/~ingadar/p106762055.htm
три: www.diary.ru/~ingadar/p108566069.htm
четыре: www.diary.ru/~ingadar/p110210015.htm
пять: www.diary.ru/~ingadar/p113253614.htm
шесть: www.diary.ru/~ingadar/p114111077.htm
семь www.diary.ru/~ingadar/p114801335.htm
восемь www.diary.ru/~ingadar/p116242295.htm
девять: www.diary.ru/~ingadar/p123474434.htm
десять: www.diary.ru/~ingadar/p130231430.htm
и одиннадцать
кому выпало жить...
***
Знаешь, Лён – это я скажу уже совсем под конец, странным. А я здесь привык. Я запомню надолго эту степь, рабочее место у экранов, многолюдную толкотню основной исследовательской базы на озерах и странных немногословных обитателей основного информ-центра. А что мне опять вспоминаются фай, которые говорят: а дальше у меня была другая жизнь. Так точней всего будет сказать…
И это… рабочее место я тоже запомню. Чужой дом в мертвом городе, где очень мерзнут руки. А за окном свистит ветер и шуршит дерево.
- Замерз? - спрашивает меня вот как раз три дня назад Кен Хендо. Когда я припираюсь назад, в информ-центр (а сначала я-таки обозначил: домой). Пер я до него сквозь ветер, на редкость сильный и прицельно в морду. Поэтому и честно сознался, что не просто замерз, но околел. И получил усмешку:
- Вон в той емкости чай, вон там - шмурдяковка. Совмещая или чередуя. А сначала рекомендовал бы влезть вон в ту посудину: Лис наколдовала вроде супчика. Из того, что мимо пробегало - со специями. Жарит, как в бардачащих дюзах, враз согреешься.
Я подхожу к "посудине" - переносному аппарату разогрева. Медик базы - та самая Лис - в этом умудряется изредка готовить. Очень вкусно, хотя и очень остро, да. Это я тоже запомню. Местные шутки. Как: "Ли-ис, - кричит появившийся Хендо, - с чем супчик будет? С безвинными младенцами?" "Младенцев, - без улыбки парирует медик, колдующая над капризничающей "грелкой", - я в еду не кладу. По профессиональным соображениям. Только идиотов". "Сми-илуйся, Лис!" - "Вот загнешься - рассудим, Хендо”.
...И это был хороший день - когда они стали при мне шутить. Хотя по господину коменданту не всегда можно понять - он издевается или предупреждает всерьез. Как тогда. Я только-только отползаю с одноразовой полной тарелкой от "грелки", как меня предупреждают:
- На экран - не смотри. Аппетит испортишь нахрен.
Кен Хендо как раз знакомится с событиями "ледяного октября". Я говорил, мы запоздало узнали. Изображение правда менее четкое, чем в новостных лентах, но куда подробней. Выглядит правда тошнотворно. Без звука, только… к счастью? Хендо, я так понимаю, вообще чаще смотрит без звука.
Но суп я все равно ем. Как раз опускаю ложку, когда господин комендант задумчиво говорит:
- А надо было спорить... - на мой недоуменный выдох Хендо усмехнется. - Что с нами будет, когда эти красавцы победят. Ну вот, они первый раз победили... Налить?
- Нет, - говорю я. - Спасибо.
- А зря, чай со шмурдяковкой один к трем - самое то... А ты смотри, вам же с этой жопой разбираться... Что, парень, ты их возненавидел, как полагается?
- Нет, - без размышлений отвечаю я тогда.
...А господин комендант машет рукой. Мол, и ладно.
Про "Ты их понимаешь?" - он меня спросит не тогда. Вчера. Вечером. Когда ветер понесет снег, а господин комендант к вечеру выползет в пустой общий зал информ-центра. Снова едко пахнет травами, снова на экране - те давние воздушные бои, где экраны полыхают белым. Как будто тоже - что-то там ищет и хочет увидеть. Каждый раз. Так я, наверно, сижу в том доме – и смотрю на жаровню.
...В этот раз припозднившемуся мне буркнут только:
- Шляешься? - я соглашусь. - Как там?
- Снег идет... - отвечу я.
- Завидую, - тихо и внезапно заговорит явно сильно нетрезвый господин комендант. - Я вот в это время и на улицу особо... не высунусь. Небо, скотина, смотрит. И так под ним хреново...
- Понимаю, - говорю я. А на экране... я уже узнаю этот кадр, хотя и никогда не угадываю, какая из этих серебряных сейчас пойдет вверх - на непостижимый и страшный маневр.
- Хрен ты что понимаешь, - отзывается Хендо. - Пей давай. Для согреться. - и я глотаю, и я давлюсь резкостью шмурдяковки. Ага - вот тогда глотнуть очень хочется. Из такого вот положения мне и приходится отвечать на вопрос.
- Ты их понимаешь?
И понимаешь, я вынужден ответить "нет". И Хэндо согласно фыркает. Не сомневался, дескать.
- Ага. Я тоже не понимаю. Зато понимаю, что я их... Ссу я. Боюсь. Сижу здесь проспиртованным полудурком и боюсь. Так ссу, что на ненависть места, бля, не осталось. А ты, студент?
...Для меня остается вопросом, сколько шмурдяковки я в себя влил, прежде чем суметь ответить. "Нет. Я просто хочу понять..." Пожелали мне на это парадного летного вымпела. Глубоко и нецензурно.
Я в общем, понимаю...
Столько шмурдяковки не на этой базе - на свете просто нет. Чтоб самому себе объяснить, зачем. Я каждый раз прихожу - в этот мертвый чужой дом. Сижу, мерзну, слушаю - откуда у зимнего ветра получается вдруг вспомнить здешние запахи жилья, как свистит ветер за окном, скребется снегом и шуршит дерево во дворе. Думаю. Пишу тебе это послание. А больше всего - тщетно - пытаюсь отмотать обратно прошедшее время. Здесь, в этом доме. Туда, где еще не было войны и все были. Как будто я все... я что-то пойму - если хоть на миг меня туда пустят. Где был - хозяин этого дома и их время. Как он жил, как он таким вырос. Как он тоже - ну, я могу так думать? - не хотел войны. Ну - я бы спросил... Я бы много спросил, будь можно - повернуть время назад...
Я их не понимаю. Мне бывает очень и очень страшно. Я не буду спорить с господином комендантом, что нас ожидает, если вдруг мы не победим.
А еще знаю, что этот дом все равно ждет. А вдруг - вот сейчас - отодвинется дверь и войдет... Как хоть он выглядел, твой хозяин?
Я знаю, что этого не будет. Но почему-то тоже жду.
Вряд ли только он сейчас захотел бы со мной говорить.
***
(И вроде эпилога. Он же пролог части три)
- Она.
...Переводчик избранной дипломатической группы Нэтанэль лар Шарех долго смотрит - долго пытается понять, что этот представитель противоположной стороны - высокий, светлый с заметной проседью файдайр, из летных сопровождения; судя по золоту на нашивках - командир этих летных, действительно совершил очень мало возможное и позволил себе вмешаться в чужой разговор. Настолько чужой.
«За те семь лет, когда с нами стали хоть где-то разговаривать...» - для себя еще до того думает Нэтанэль лар Шарех. То, о чем пришлось говорить в этот – из самых долгих в его жизни – день было, пожалуй, из самых неподъемных. День тот начался с первой, негромкой, еще позавчерашней оценки господина Айру Фарелла, главы дипломатического корпуса тридцать второй пограничной территории, недавно в экстренном порядке получившей независимость. Не иначе в виду явно приближающихся формирований фай. "Вы качественно понимаете мировосприятие нашего противника, не могли бы Вы меня проконсультировать..."
И день не кончился. Кому-то приходится делать выбор и принимать решения, весящие как вся эта гребаная система со всем населением, положенная на плечи – да, и с красавцами, что считают преступной политику переговоров временного правительства фактически оставшейся безоружной «независимой территории» тоже. А кому-то – приходится переводить эту невыносимо непростую попытку припертых к стенке – договориться; отсчитывать переходы интонаций, несловесные акценты речи – руки у файдайр, собеседника господина Айру Фарелла, почти не говорят. И совсем еще отдельным слоем отмечать – как похожи двое за столом переговоров, и прикидывать – во что выльется…
В общем, Нэтанэль понимал – еще бы не понимать, что пытается заболтать после второго дня переговоров, в удивительно спокойной вечерней неформальной обстановке советник миссии Сай Денно (шепотом для своих: неофициальный глава службы безопасности временного правительства же). Начал он расспрашивать о профессиональных умениях Нэтанэля, именно – насколько быстро можно научиться понимать переходы интонаций фаэ. Но разговор уже развился дальше, о том, легко ли так выучить фаэ, и как его так выучил именно лар Шарех… С господином Денно они знакомы раньше этого бесконечного дня, трезвая усталость «старика Сая», как зовет его молодежь группы, действует… как хорошее противоядие. Дураков у себя в команде Айру Фарелл точно не держит.
И можно в ответ на вопросы рассказать чуть шире общих профессиональных данных, и даже весьма шире. А там непременно попадется история первой исследовательской практики в системе Тен-4.
- Эту землю, ньера переводчик, зовут Халльре, - говорит через долгую паузу командир летных. - А меня – эль’нере Рийнар эс рен Нирлен рен Иллрейн ри’Cолья ри’Cьенн айе Халльре, - а Нэтанэлю только приходится понимать все еще маловероятное: что вот этот файдайр снизошел до того, чтобы выучить их язык, а ведь скорей всего не должность заставила, армейским особенно ни к чему… Ну, пока звучат некоторые полные имена файдайр – весь смысл жизни обдумать успеешь. А еще армейский слишком акцентирует конец имени: принадлежность к земле. Точно чтоб было понятней. И оно понятно. – Я полагаю, я смогу ответить на ваш вопрос. Если вы захотите.
…Размазанные смыслы чужого языка складываются внезапно. Вот только что эль’нере Рийнар сидел на своем внешнем краю зала, доедал что-то мясное, сомнительное – но питательное (предоставившейся возможности поесть, не мешающей основной задаче, упускать никогда не надо). И вдруг – четко – как включается внимание на верхний боевой режим, на четыре слоя, и звучащие неподалеку – но с соседней стороны – слова чужого языка обретают… очень понятный смысл.
Военный городок. Наш – нами оставленный – военный городок. Земля куда пришли чужие. Почти в самом начале войны. Раздвижная дверь и угол… правильно, потому что стена – личного ангара. Дерево у входа в дом – это было совсем сначала – когда рядом, в пространстве смысла проявился чужой разговор... «Плоды, очень похожие на яблоки. Но соленые». Яблоки Халльре – и это точно. Уже на этом прислушался. И слушал – так, что слетела эмоциональная подготовка, что Рихто Трехглазик - здесь – позволяет себе заметить: «Посмертный, ты… куда целишься?»
Время. И осень. Последние бои там скорей всего были, когда начиналась зима.
А дальше встать и подойти. Потому что уверен, как в результате должного вылета. Потом придет – что это недолжно:
- Эту землю, ньера переводчик, зовут Халльре, - не меньше недолжно, чем та мысль, что попутно думает эль’нере Рийнар: «А еще я хочу спросить – что с соседним домом. Даже если этот откажется отвечать».
- Она? – переспрашивает, чуть откашлявшись, переводчик… Высокий, лохматый, все равно очень гражданский, хотя и в этой их, с позволения, форме – очень темноглазый и явно ночей так несколько очень плохо спавший. Он уже переходит. На фаэ. А рука под это – как сама собой, как с детства умеет – воспроизводит родной ведь жест: «да, я хочу продолжать разговор».
- Она, - еще раз подтверждает летный. И отдельно поймать себя на мысли: а жаль, что он поймет – показать бы Саю Денно, вот наглядный пример: этот фай продолжит разговор – уже согласился. Если считает, что собеседник достоин видеть этот короткий, но весьма высокий – крайне полного уважения к объекту упоминания – жест. – Эль’нере Иллрейн сен айе Тольмарка. Мой первый наставник.
Он продолжит разговор. Совсем согласился. Это далеко не то, что можно сказать при недостойном разговора.
- Дерево, значит, у входа в дом? – переспрашивает эль’нере Рийнар айе Халльре. – Яблоня. Это… хорошо.
Третья - я очень надеюсь, я очень прошу - себя, небо и тех, кто любит меня - чтоб она была.
Но пока я рассказываю предысторию. Я хочу не о войне. Хотя и не получается.
Скорей всего будет здесь. Но из интереса (-сничанья) спрашиваю: хотите?
О том, как в гнезде Дарра оказалась храмовая, о том, как танцуют блики на броне - и о чести Семьи моей, конечно...
Завтра скорей всего будут полнообъемные ссылки на вариант на Самиздате.
Спасибо вам, что вы были с нами
Мы еще будем)
Знаете, окрыляющее такое чувство - что сделал, что должен - и, кажется, плюс-минус правильно...
Эти части истории дорассказаны
первая часть рыб небесных
пролог - здесь www.diary.ru/~ingadar/p93030149.htm
раз здесь www.diary.ru/~ingadar/p93149876.htm
два здесь www.diary.ru/~ingadar/p93264326.htm
три здесь www.diary.ru/~ingadar/p93336170.htm
четыре здесь www.diary.ru/~ingadar/p93399476.htm
пять здесь: www.diary.ru/~ingadar/p93465902.htm
шесть здесь: www.diary.ru/~ingadar/p93496607.htm
семь здесь: www.diary.ru/~ingadar/p93872405.htm
восемь здесь: www.diary.ru/~ingadar/p93989897.htm
девять здесь: www.diary.ru/~ingadar/p94079450.htm
десять здесь: www.diary.ru/~ingadar/p94149881.htm
одиннадцать www.diary.ru/~ingadar/p94192358.htm
двенадцать: www.diary.ru/~ingadar/p94285343.htm
тринадцать: www.diary.ru/~ingadar/p94389233.htm
четырнадцать: www.diary.ru/~ingadar/p94446461.htm
пятнадцать www.diary.ru/~ingadar/p94507145.htm
шестнадцать www.diary.ru/~ingadar/p94742456.htm
семнадцать www.diary.ru/~ingadar/p94877555.htm
восемнадцать www.diary.ru/~ingadar/p94984913.htm
девятнадцать www.diary.ru/~ingadar/p95084954.htm
двадцать www.diary.ru/~ingadar//p95122922.htm
двадцать один www.diary.ru/~ingadar/p95726024.htm
двадцать два www.diary.ru/~ingadar/p95865359.htm
двадцать три www.diary.ru/~ingadar/p95992943.htm
двадцать четыре www.diary.ru/~ingadar/p96133610.htm
двадцать пять www.diary.ru/~ingadar/p96658964.htm
двадцать шесть www.diary.ru/~ingadar/p96846653.htm
двадцать семь www.diary.ru/~ingadar/p99403487.htm
двадцать восемь: извините все www.diary.ru/~ingadar/p99552044.htm
двадцать девять www.diary.ru/~ingadar/p99971609.htm
тридцать: www.diary.ru/~ingadar/p103006088.htm
части вторая//глазами того, кто напротив
раз:www.diary.ru/~ingadar/p104538746.htm
два: www.diary.ru/~ingadar/p106762055.htm
три: www.diary.ru/~ingadar/p108566069.htm
четыре: www.diary.ru/~ingadar/p110210015.htm
пять: www.diary.ru/~ingadar/p113253614.htm
шесть: www.diary.ru/~ingadar/p114111077.htm
семь www.diary.ru/~ingadar/p114801335.htm
восемь www.diary.ru/~ingadar/p116242295.htm
девять: www.diary.ru/~ingadar/p123474434.htm
десять: www.diary.ru/~ingadar/p130231430.htm
и одиннадцать
кому выпало жить...
***
Знаешь, Лён – это я скажу уже совсем под конец, странным. А я здесь привык. Я запомню надолго эту степь, рабочее место у экранов, многолюдную толкотню основной исследовательской базы на озерах и странных немногословных обитателей основного информ-центра. А что мне опять вспоминаются фай, которые говорят: а дальше у меня была другая жизнь. Так точней всего будет сказать…
И это… рабочее место я тоже запомню. Чужой дом в мертвом городе, где очень мерзнут руки. А за окном свистит ветер и шуршит дерево.
- Замерз? - спрашивает меня вот как раз три дня назад Кен Хендо. Когда я припираюсь назад, в информ-центр (а сначала я-таки обозначил: домой). Пер я до него сквозь ветер, на редкость сильный и прицельно в морду. Поэтому и честно сознался, что не просто замерз, но околел. И получил усмешку:
- Вон в той емкости чай, вон там - шмурдяковка. Совмещая или чередуя. А сначала рекомендовал бы влезть вон в ту посудину: Лис наколдовала вроде супчика. Из того, что мимо пробегало - со специями. Жарит, как в бардачащих дюзах, враз согреешься.
Я подхожу к "посудине" - переносному аппарату разогрева. Медик базы - та самая Лис - в этом умудряется изредка готовить. Очень вкусно, хотя и очень остро, да. Это я тоже запомню. Местные шутки. Как: "Ли-ис, - кричит появившийся Хендо, - с чем супчик будет? С безвинными младенцами?" "Младенцев, - без улыбки парирует медик, колдующая над капризничающей "грелкой", - я в еду не кладу. По профессиональным соображениям. Только идиотов". "Сми-илуйся, Лис!" - "Вот загнешься - рассудим, Хендо”.
...И это был хороший день - когда они стали при мне шутить. Хотя по господину коменданту не всегда можно понять - он издевается или предупреждает всерьез. Как тогда. Я только-только отползаю с одноразовой полной тарелкой от "грелки", как меня предупреждают:
- На экран - не смотри. Аппетит испортишь нахрен.
Кен Хендо как раз знакомится с событиями "ледяного октября". Я говорил, мы запоздало узнали. Изображение правда менее четкое, чем в новостных лентах, но куда подробней. Выглядит правда тошнотворно. Без звука, только… к счастью? Хендо, я так понимаю, вообще чаще смотрит без звука.
Но суп я все равно ем. Как раз опускаю ложку, когда господин комендант задумчиво говорит:
- А надо было спорить... - на мой недоуменный выдох Хендо усмехнется. - Что с нами будет, когда эти красавцы победят. Ну вот, они первый раз победили... Налить?
- Нет, - говорю я. - Спасибо.
- А зря, чай со шмурдяковкой один к трем - самое то... А ты смотри, вам же с этой жопой разбираться... Что, парень, ты их возненавидел, как полагается?
- Нет, - без размышлений отвечаю я тогда.
...А господин комендант машет рукой. Мол, и ладно.
Про "Ты их понимаешь?" - он меня спросит не тогда. Вчера. Вечером. Когда ветер понесет снег, а господин комендант к вечеру выползет в пустой общий зал информ-центра. Снова едко пахнет травами, снова на экране - те давние воздушные бои, где экраны полыхают белым. Как будто тоже - что-то там ищет и хочет увидеть. Каждый раз. Так я, наверно, сижу в том доме – и смотрю на жаровню.
...В этот раз припозднившемуся мне буркнут только:
- Шляешься? - я соглашусь. - Как там?
- Снег идет... - отвечу я.
- Завидую, - тихо и внезапно заговорит явно сильно нетрезвый господин комендант. - Я вот в это время и на улицу особо... не высунусь. Небо, скотина, смотрит. И так под ним хреново...
- Понимаю, - говорю я. А на экране... я уже узнаю этот кадр, хотя и никогда не угадываю, какая из этих серебряных сейчас пойдет вверх - на непостижимый и страшный маневр.
- Хрен ты что понимаешь, - отзывается Хендо. - Пей давай. Для согреться. - и я глотаю, и я давлюсь резкостью шмурдяковки. Ага - вот тогда глотнуть очень хочется. Из такого вот положения мне и приходится отвечать на вопрос.
- Ты их понимаешь?
И понимаешь, я вынужден ответить "нет". И Хэндо согласно фыркает. Не сомневался, дескать.
- Ага. Я тоже не понимаю. Зато понимаю, что я их... Ссу я. Боюсь. Сижу здесь проспиртованным полудурком и боюсь. Так ссу, что на ненависть места, бля, не осталось. А ты, студент?
...Для меня остается вопросом, сколько шмурдяковки я в себя влил, прежде чем суметь ответить. "Нет. Я просто хочу понять..." Пожелали мне на это парадного летного вымпела. Глубоко и нецензурно.
Я в общем, понимаю...
Столько шмурдяковки не на этой базе - на свете просто нет. Чтоб самому себе объяснить, зачем. Я каждый раз прихожу - в этот мертвый чужой дом. Сижу, мерзну, слушаю - откуда у зимнего ветра получается вдруг вспомнить здешние запахи жилья, как свистит ветер за окном, скребется снегом и шуршит дерево во дворе. Думаю. Пишу тебе это послание. А больше всего - тщетно - пытаюсь отмотать обратно прошедшее время. Здесь, в этом доме. Туда, где еще не было войны и все были. Как будто я все... я что-то пойму - если хоть на миг меня туда пустят. Где был - хозяин этого дома и их время. Как он жил, как он таким вырос. Как он тоже - ну, я могу так думать? - не хотел войны. Ну - я бы спросил... Я бы много спросил, будь можно - повернуть время назад...
Я их не понимаю. Мне бывает очень и очень страшно. Я не буду спорить с господином комендантом, что нас ожидает, если вдруг мы не победим.
А еще знаю, что этот дом все равно ждет. А вдруг - вот сейчас - отодвинется дверь и войдет... Как хоть он выглядел, твой хозяин?
Я знаю, что этого не будет. Но почему-то тоже жду.
Вряд ли только он сейчас захотел бы со мной говорить.
***
(И вроде эпилога. Он же пролог части три)
- Она.
...Переводчик избранной дипломатической группы Нэтанэль лар Шарех долго смотрит - долго пытается понять, что этот представитель противоположной стороны - высокий, светлый с заметной проседью файдайр, из летных сопровождения; судя по золоту на нашивках - командир этих летных, действительно совершил очень мало возможное и позволил себе вмешаться в чужой разговор. Настолько чужой.
«За те семь лет, когда с нами стали хоть где-то разговаривать...» - для себя еще до того думает Нэтанэль лар Шарех. То, о чем пришлось говорить в этот – из самых долгих в его жизни – день было, пожалуй, из самых неподъемных. День тот начался с первой, негромкой, еще позавчерашней оценки господина Айру Фарелла, главы дипломатического корпуса тридцать второй пограничной территории, недавно в экстренном порядке получившей независимость. Не иначе в виду явно приближающихся формирований фай. "Вы качественно понимаете мировосприятие нашего противника, не могли бы Вы меня проконсультировать..."
И день не кончился. Кому-то приходится делать выбор и принимать решения, весящие как вся эта гребаная система со всем населением, положенная на плечи – да, и с красавцами, что считают преступной политику переговоров временного правительства фактически оставшейся безоружной «независимой территории» тоже. А кому-то – приходится переводить эту невыносимо непростую попытку припертых к стенке – договориться; отсчитывать переходы интонаций, несловесные акценты речи – руки у файдайр, собеседника господина Айру Фарелла, почти не говорят. И совсем еще отдельным слоем отмечать – как похожи двое за столом переговоров, и прикидывать – во что выльется…
В общем, Нэтанэль понимал – еще бы не понимать, что пытается заболтать после второго дня переговоров, в удивительно спокойной вечерней неформальной обстановке советник миссии Сай Денно (шепотом для своих: неофициальный глава службы безопасности временного правительства же). Начал он расспрашивать о профессиональных умениях Нэтанэля, именно – насколько быстро можно научиться понимать переходы интонаций фаэ. Но разговор уже развился дальше, о том, легко ли так выучить фаэ, и как его так выучил именно лар Шарех… С господином Денно они знакомы раньше этого бесконечного дня, трезвая усталость «старика Сая», как зовет его молодежь группы, действует… как хорошее противоядие. Дураков у себя в команде Айру Фарелл точно не держит.
И можно в ответ на вопросы рассказать чуть шире общих профессиональных данных, и даже весьма шире. А там непременно попадется история первой исследовательской практики в системе Тен-4.
- Эту землю, ньера переводчик, зовут Халльре, - говорит через долгую паузу командир летных. - А меня – эль’нере Рийнар эс рен Нирлен рен Иллрейн ри’Cолья ри’Cьенн айе Халльре, - а Нэтанэлю только приходится понимать все еще маловероятное: что вот этот файдайр снизошел до того, чтобы выучить их язык, а ведь скорей всего не должность заставила, армейским особенно ни к чему… Ну, пока звучат некоторые полные имена файдайр – весь смысл жизни обдумать успеешь. А еще армейский слишком акцентирует конец имени: принадлежность к земле. Точно чтоб было понятней. И оно понятно. – Я полагаю, я смогу ответить на ваш вопрос. Если вы захотите.
…Размазанные смыслы чужого языка складываются внезапно. Вот только что эль’нере Рийнар сидел на своем внешнем краю зала, доедал что-то мясное, сомнительное – но питательное (предоставившейся возможности поесть, не мешающей основной задаче, упускать никогда не надо). И вдруг – четко – как включается внимание на верхний боевой режим, на четыре слоя, и звучащие неподалеку – но с соседней стороны – слова чужого языка обретают… очень понятный смысл.
Военный городок. Наш – нами оставленный – военный городок. Земля куда пришли чужие. Почти в самом начале войны. Раздвижная дверь и угол… правильно, потому что стена – личного ангара. Дерево у входа в дом – это было совсем сначала – когда рядом, в пространстве смысла проявился чужой разговор... «Плоды, очень похожие на яблоки. Но соленые». Яблоки Халльре – и это точно. Уже на этом прислушался. И слушал – так, что слетела эмоциональная подготовка, что Рихто Трехглазик - здесь – позволяет себе заметить: «Посмертный, ты… куда целишься?»
Время. И осень. Последние бои там скорей всего были, когда начиналась зима.
А дальше встать и подойти. Потому что уверен, как в результате должного вылета. Потом придет – что это недолжно:
- Эту землю, ньера переводчик, зовут Халльре, - не меньше недолжно, чем та мысль, что попутно думает эль’нере Рийнар: «А еще я хочу спросить – что с соседним домом. Даже если этот откажется отвечать».
- Она? – переспрашивает, чуть откашлявшись, переводчик… Высокий, лохматый, все равно очень гражданский, хотя и в этой их, с позволения, форме – очень темноглазый и явно ночей так несколько очень плохо спавший. Он уже переходит. На фаэ. А рука под это – как сама собой, как с детства умеет – воспроизводит родной ведь жест: «да, я хочу продолжать разговор».
- Она, - еще раз подтверждает летный. И отдельно поймать себя на мысли: а жаль, что он поймет – показать бы Саю Денно, вот наглядный пример: этот фай продолжит разговор – уже согласился. Если считает, что собеседник достоин видеть этот короткий, но весьма высокий – крайне полного уважения к объекту упоминания – жест. – Эль’нере Иллрейн сен айе Тольмарка. Мой первый наставник.
Он продолжит разговор. Совсем согласился. Это далеко не то, что можно сказать при недостойном разговора.
- Дерево, значит, у входа в дом? – переспрашивает эль’нере Рийнар айе Халльре. – Яблоня. Это… хорошо.
Третья - я очень надеюсь, я очень прошу - себя, небо и тех, кто любит меня - чтоб она была.
Но пока я рассказываю предысторию. Я хочу не о войне. Хотя и не получается.
Скорей всего будет здесь. Но из интереса (-сничанья) спрашиваю: хотите?
О том, как в гнезде Дарра оказалась храмовая, о том, как танцуют блики на броне - и о чести Семьи моей, конечно...
Завтра скорей всего будут полнообъемные ссылки на вариант на Самиздате.
Спасибо вам, что вы были с нами
Мы еще будем)
@темы: сказочки, рыбы небесные, Тейрвенон, Вопросы, Интересности
-
-
20.10.2010 в 21:05-
-
20.10.2010 в 21:19-
-
20.10.2010 в 21:24-
-
20.10.2010 в 21:29и с каждым словом следующей истории оно будет становится все больше и больше
страшно?)
-
-
20.10.2010 в 21:33-
-
20.10.2010 в 22:47И... будьте!
-
-
21.10.2010 в 01:53будет
-
-
21.10.2010 в 01:57-
-
21.10.2010 в 02:00*принюхивается*: смета-а-ана?)))
И ты не поверишь как я рад, как я рад показать своей ядовитой гадственности фигу))