продолжаем развлекысь...

[ingadar]

Ну, а вот еще кусочек. Имперзцы

пролог - здесь ingadar.diary.ru/p93030149.htm
фрагмент номер раз здесь ingadar.diary.ru/p93149876.htm
а этот - не влез и пойдет отдельно

С тихим ужасом подумываю, что я там записал любимым конспектом
Пунктуация, разумеется, моя - часть у меня там просто шерстить не получается - и что делать с местной своеобразной прямой речью - а вот не знаю)
УПС: лексика есть опять же

...ах да, я разумеется пишу про Мэри Сью, вы еще не догадались, да?

...Об издержках местной конструкторской мысли (увы-увы, они так делают не только технику) ..."что из них делать-то, кроме гвоздей?") да я не знаю, как это работает) - курсантских годах чудесных и немного о полетах. а больше там ничего не происходит

эй, камикадзе, повтори свой номер, а?

***
(дополнительная информация. технически-лирического свойства)

Если прикинуть, так есть чему обрадоваться – не только ей и навигатору («…эр’тиер Сайо эс Солья айе Рианн-Далль… наземный блок – и не ее Крыла навигатор, это запомнить») – но и части базы. Искусство посадить «бабочку», особенно на наземные – представление такое, убийственно-ювелирной точности. А если речь идет о полной боевой – «убийственной» точность становится буквально. Совсем не случайно тренировочные площадки для отработки боевых режимов летным курсом академии Состава Защиты стремятся организовать как можно дальше – и как можно ненаселенней – вроде Северного на Рианн-Далль, где ничего кроме льда и камня на весь материк, только оч-чень глубоко укрепленная навигаторская база, взлетные площадки там атмосферные. И батареи учебных «бабочек» поддерживают на минимальном режиме, чтоб общего энергозапаса было только-только достаточно для отработки режимов и стрельб. Традиция…

…А в глубине памяти – сразу и ярко. Случайно зацепились в разговоре командир академии Состава Защиты и временно назначенный преподавателем эр’ньеро Райэн эс Тийе эс Сьенн. «Про полную боевую у нас не вспоминали давно…» - отвечают ему, всем видом показывая, что оценили шутку. Райэн Безумец тогда действительно шутит. Когда сидит и смотрит, как проходит первую аттестацию летнее отделение академии…
Необходимый этап первой аттестации – летные тренажеры, непредвиденный противник. Дети играют в игры, дети как один увлекаются – пусть реально и больно, но всем известно – ненастоящим боем, уходят на верхние рубежи, и в большинстве игнорируют, что к их Башне движется тщательно смоделированное вражеское нечто – такое еще изобразить надо… А как не игнорировать: мощности и защищенности неимоверной, досягаемых мест всего ничего, и те пробить уже потрепанными мощностями думать нечего, делаем что можем. И Безумец усмехается: тест не столько на умение играть в войну, сколько на умение понимать соотношение «что можем» и «что должны», и главную задачу. Третий, пятый, пятнадцатый – еще понимают, в меру скромных возможностей смоделированных крыльев пытаясь замедлить эту дуру: дать Башне выиграть время. «Бабочки» при грамотном навигаторе – верно – и такой «каток» достанут. «Этих я к себе возьму», - думает Безумец.
А через мгновение – то самое – думает он уже на скорости боевого режима… Что создатель тренажера не представлял себе, как смотрится – чувствуется – тот же бой из навигаторской – и много бы дал Безумец, чтобы вот на этот миг – вот с этим тридцать седьмым оказаться в реальной системе взаимодействия Башен. Понять – все-таки мастер экстренной биологической – как этот успел вспомнить – знакомое теоретически, и как поверхностно… Что совокупная мощность «бабочки», и всего, что висит на «бабочке», плюс от сброшенных защитных экранов – одно из уязвимых и при общей поддержке досягаемых мест надвигающегося «катка» точно разнесет. Теоретически это звучит как-то так: «В полной боевой форме при снятых защитных экранах непредвиденное столкновение высвобождает совокупную энергетическую мощность…» А на практический переводится – если сбросить защитные экраны и «бабочкой» протаранить что бы то ни было – рванет на ней все и сразу, и мало тому, где рванет – не покажется.
Райэн Безумец и правда – отдал бы немало, чтоб точно знать, как тридцать седьмой умудрился это вспомнить, и что – и чем при этом думал. Ведь точно вырос в те времена, где уже мало кто вспоминает, что звали полную боевую форму – режимом невозвращения. Даже несмотря на то, чем бы накрыла сейчас система взаимодействия, будь он в реальной навигаторской…
На картинку создатель тренажера не пожалел сил - экран соответственного номера в псевдонавигаторской на мгновение заливает - белым и алым… Зачем, этот герой все равно не увидит, ему предстоит только не самый приятный этап приведения в жизнь назад - играть в войну на этих тренажерах больно и неприятно. А потом – будет смотреть на свои отличные результаты...
Это там и тогда окликает "академика" Райэн Безумец "Смотрите, эр'нере, кто-то про особенности "полной боевой" вспомнил! И этого я у вас точно заберу!" А глава академии отвечает неправильным: "Это же…" - и Райэн читает немедленно предоставленные ему данные - статус курсанта, происхождение, количество взысканий, и усмехается: тем лучше. Свои взыскания курсантских лет он тоже может припомнить - и многочисленные. Ему, правда, не "везло" настолько, чтоб очередной выговор умудриться заработать ровно между аттестационными тестами и итоговым решением... Правда, статусом, хоть и своеобразным, он превосходил этого... эту тридцать седьмую - примерно так, как высокие военные академии выше этой - дальнего сектора "защитки".
Эта вот умудрится заработать... И Райэн Безумец считывает с общего экрана академии дурацкие данные, претендующие на обязательность - про выговор от отделения необходимой нравственной подготовки. И не высказывается: при только поводе полуофициально признанный необъективномыслящим преподаватель вслух не ругается. А про себя думает простое - тот, кто на летном испытательном тренажере решил таранить "бабочкой" движущийся на него «каток» условного противника - лишь бы разнесло! – с его точки зрения, свою нравственную подготовку продемонстрировал – на самые достойные баллы.

Та и есть. Вот сейчас стоит. От-меня-наставляемая. Айе рий’эн Иллрейн айе Тольмарка.

…Этим выбранным предстояло не самое простое время - знакомиться с тем, как летать, на чем и зачем. В том числе и с тем, что есть полная боевая. Райэн Безумец про существование этого режима не забыл - и наставляемым не посоветовал.

Рабочий – то есть, учебный совещательный при тренировочных ангарах академии Состава Защиты. Старт высших курсов его летного отделения. Парад выдержавших – парадом, но настоящее действие стартует вот отсюда. Перед тем, как заговорить Райэн эс Тийе эс Сьенн медленно – можно заметить – обводит взглядом лица. Мысль громкая – отдельная – странная даже внутри себя: «Я их запомню». Это большая хвала – это изрядная награда – от того, кто очень долго и очень давно в Крыльях Башен.
А дальше он не думает. Так должно быть и так есть. Выученики. В них уверен. С этими – уже не детьми – можно встречать и не условного противника. Но, чтобы быть уверенным как в себе…
- Полную боевую, - эр’нере Райэн эс Тийе эс Сьенн как всегда «взлетает на верхних» и начинает сразу, - зовут «режимом невозвращения». Зря: в реальности «режим невозвращения» - только одна из ее возможностей. Переход определяется сбросом защитных экранов. Единственная задача, которую трудно отработать на практике. А все остальные ее возможности вам предстоит выучить и облетать, - он улыбается тому вслед. - По-настоящему держится в небе только тот, кто способен выполнить задачу – и вернуться. В полной боевой.

«А то, что полная боевая очень плохо приспособлена к тому, чтоб в ней возвращались, и выйти на посадку сложней, чем в режим невозвращения – это уже моя задача: научить», - этой мысли – довольно громкой – Райэн Безумец и улыбается.
И они учились. Когда о его курсе и выпуске спрашивают командира седьмого круга Башен – если спрашивающий достоин ответа – Райэн эс Тийе эс Сьенн обходится этим: «Они учились». И еще: «Они меня не подвели». Внутри это вмещает многое. Большие круги – дни – посчитать вместе, получатся и годы – составления программ испытаний… И тесную конуру навигаторской на Северном, внутри которой – тоже посчитаешь – годы – обеспечивать поддержку и наблюдение, как с этими испытаниями справляются.
…А еще – то, что все летные высших курсов иной раз не очень тихо звали своего командира Безумцем. Много кому из них потом вспоминалось – ледяным присвистом: «Не беспокойся: чтоб рвануть тебе хватит. Потому что если ты на моем итоговом курсе не можешь чисто пройти наземную посадку в полной боевой – ебнись уже на мелкие обломки, и не позорь больше – ни имя, ни армию!»

Итог этих лет – две улыбки Райэна Безумца – долго вспоминает вся академия Службы Защиты. Надо признать, разными словами.
…Они смотрят – командный состав академии, соученики других отделений, младшие летные – все… Итоговые испытания летного курса – это в том числе, красиво. Даже если командир его Райэн Безумец. У которого, как известно всем его курсантам и всем, кто говорит с ними – нет худшей оценки, чем: на парад лети, «звездочки» крутить. Райэн и сам смотрит – с командного поста академии Службы Защиты. На экранах «бабочки» как раз выходят на стартовую с атмосферных взлетных, когда эр’нере Райэн эс Тийе эс Сьенн озвучивает программу испытаний. И добавляет под конец, спокойно:
- На итоговую аттестацию с отличием. Программа выполняется в полной боевой форме.
- Смоделированной полной боевой? – это не на экран, это в личном внутреннем уточняет командир академии. И остается без ответа. С «временно назначенных» не потребуешь.

…Возможную жалобу на «временно назначенного» - если Безумец правда прогнал в населенной местности программы летных испытаний в полной боевой, взыскали бы с него тоже… по полной – «академик» впоследствии составит, но решит не отправлять.

А пока время движется медленно… И на ответ: открытую улыбку Безумца – на клыки – имеют возможность любоваться все следящие за программой испытаний. Действие на экранах разворачивается куда медленней, чем в реальности – чем из навигаторской – и, надо думать, не один из наблюдателей после последнего объявления считает это время на четверти выдоха. А может – и на двенадцатые. Особенно когда испытательная программа подходит к последней части – наземной посадке.
Но четверть, двенадцатые – или вовсе задержав дыхание – можно предположить, выдохнут многие одновременно, когда последняя черно-серебряная «птица», сейчас, со сложенными плоскостями больше похожая на стрелку дротика, чем на «бабочку» (…«защитные экраны на посадочный режим – и, держите меня Спящие – есть!»…) ровно замрет на учебном посадочном поле.
…Эту улыбку Безумца видят совсем другие экраны. Жаль, сегодня он не в навигаторской – но личных ресурсов хватит, а сегодня они заслужили. Яркую – на мгновение пойдут далеко все положенные по статусу и званию защиты – уставшую – и очень настоящую. На личных внутренних – двадцать девять его сегодняшних выпускников, пока они переводят свои корабли на «спящий». Можно попрощаться – дальше уже последний выпускной парад, распределение… Состоялись.
«Вы выучились», - тихо говорит каждому из них Райэн Безумец - эр’нере айенн – «наш командир» Райэн эс Тийе эс Сьенн.

…Он не сомневался – еще там, на Северном, в далеко не парадном учебном совещательном, когда озвучивал программу итоговых испытаний. И продолжал – без особого требования, что те, кто стремятся получить аттестацию с отличием должны продемонстрировать итоги высшего курса – и отлетать испытательную программу в полной боевой – кто рискнет? Настолько не сомневался, что не смотрел – знал, что ответят ему двадцать девять полных парадных – с салютом – мы вызовемся…

…И сидит она теперь – со всей аттестацией с отличием – все еще эс’тиер – в этой дыре, совершенствуя летные умения на подъеме в воздух того, что на поминальный памятник с трудом сгодится.
В этой слишком сквозной и – еби их тринадцать раз безымянные! – очень опасной дыре.

***
И все же неположенное обращение слетает. Он смотрит - заметно, что вне - считывает с личного внутреннего - что на этот раз?
А Иллрейн продолжает – и снова оставляет на мгновение положенную стойку – обе руки развернуть на собеседника ладонями, отпустить с них ценное и дорогое:
- Мое слово, - «Велика ценность: сколько оно весит, твое слово. Отставить. Сколько всякого летающего – весит», - я не стала летать хуже, - и с этим оно срывается - маловозможное, трудное, единственное, - эр’нере айе.

...Безумец так и говорит все это время - редким, полузабытым здесь обращением. Столь же отдельным от правил и статусов. Обращением наставника к наставляемому. Достойному - потому что иным так не говорят.

На неожиданном ответе он это обращение теряет. На мгновение: осматривает четвертый с выходов двигателя по верхние маневренные, отпускает лететь четыре выразительных жеста, обещающие разобрать по полной не только эту технику, но и много что еще. И, на излете - последний жест уже отправился под верхние опоры ангара:
- Влепить вам взыскание, эс’тиер Иллрейн айе Тольмарка?

Иль возвращается в положенную стойку, даже пытается - в спокойное выражение лица, получается не идеально... Да и от того ли, кто не один год держал тебя на тренировочной системе взаимодействия Башен можно спрятать свое удивление: на этот раз за что?
- За то, что крайне нерационально используете невосстановимый ресурс, - на безмолвный вопрос он отвечает вслух.
- Этот? – на четвертый она указывает только взглядом. Жаль, непрошеный взлет интонации все же отмечает слишком открытую мысль о несоответствии недавней оценки состояния машинки и выговора... Не привыкать, но... неожиданно.
Услышав ответ, Иль только и понимает – нет, вот что такое – неожиданное. Слово настолько не подходит – настолько странной конфигурации для всего того, что уложено в основы думалки, что остается на поверхности: звучит – но как его понимать:
- Голову. Одну отдельно взятую хорошо летающую голову.
А вот на «язык мой – враг мой» этот внезапный отказ системы не влияет:
- «Единственным восполнимым ресурсом является население…» - воспроизводит Иль знакомое. Еще из академии.
- Чего не скажешь о времени, затраченном на подготовку, - это спокойно. Это из ровной стойки, в которой он просто останавливается. (…но на черную и серебряную броню ложатся непрошенные блики – багровый и оранжевый – жаркие… он каменный – там, давно – в системе взаимодействия, каменный – и одновременно огненный – раскаленный багровый жар каменных рек – о которых всякому уроженцу Тольмарка известно – как легко и эффективно справляются они со всеми защитными системами…) Дальше – еще спокойней. Только голос, ровная стойка и сказанное встречаются – внутри думалки отдельной эс’тиер – такими немыслимыми плоскостями, что это и в условно-боевой может рвануть. – В сегодняшних дерьмовых условиях мой самый невосстановимый ресурс – это вы.
- Айе, - куда там – эс’тиер сен айе Тольмарка подобную честь просто нечем ценить, и как не подобает – почти до торжественного салюта выпрямляться в облегченной полевой. А дальше – все-таки… - Эр’нере айе, это мои люди – и я должна…
Райэн Безумец усмехается – жест: ловит недосказанное на ладонь и рассматривает находку – кажется, обнаруживая в ней ценное:
- Узнаю ответ…

***
(дополнительная информация)
Оказываться в навигаторской Башни мастеру экстренной биологической – с одной стороны, высокоэффективно. Тот же результат системы взаимодействия достигается со значительно меньшими затратами энергозапаса и большей скоростью. На полном пределе возможностей - Райэн эс Тийе эс Сьенн, тогда еще не командующий, по себе это знает – такой навигатор Башни отдельных своих крылатых может и удержать – не на связи и взаимодействии, буквально – в воздухе. Правда, собираться потом придется долго.
А с другой стороны, то еще состояние – все равно, что с идеальным ночным зрением угодить в полуночную грозу здесь, в полупустынном поясе Халльре. Редкое и от того ослепительное зрелище, когда разряды от неба до земли пляшут, кажется, сразу по всем двенадцати сторонам горизонта. Столь же стихийное проявление побочного эффекта – и никогда не предскажешь, кто и когда – на каком эмоциональном подъеме или полной ситуативной заднице – накроет своего навигатора всем возможным эмоциональным зарядом. Особенно сейчас, когда навигаторская еще учебная – и еще только первые проверочные испытания его летного отделения. Потому что эмоциональная подготовка, как весь этот непрошеный боезапас переплавлять и сдерживать, в голову запаивается не лекциями и практикой, но жизнью дальше – желательно, долгой жизнью. Медленно – учатся с той поры, как поднимают реальные крылья в реальное небо – зачем эти сложные для здешних недолго живущих тренировки сработанности личного внутреннего и психических резервов – распределение потоков внимания, эмоциональная подготовка, и даже искренне ненавистный – и необходимый – курс защиты ресурса (тот, первую оценку по которому производят тесты на выносливость и выгорание)…

Внутри – глубоко внутри – Райэн Безумец думает, что и сам учился этому долго. Очень и слишком. Что последний итоговый тест этой подготовки в учебных условиях трудно обеспечить. Продемонстрировать, чем накрывает система взаимодействия не только оказавшегося в навигаторской мастера, но и всех участников, вплоть до рядовых – при «выбросах», переплавить и заглушить которые еще никому не удавалось. Например, при множественных потерях. На первый раз хватает и единичной. Особенно когда действовать и функционировать в слетанной связке необходимо все равно. Можно еще надеяться, что вот этим тридцати, поднятым сегодня по ночной тревоге на практические испытания, этой задачи решать никогда не придется… Только вот надеяться Безумец отучился гораздо раньше, чем стал командовать Кругом Защиты.
Думает он это глубоко. Любой из Крыльев Башен поймет, если степень той глубины обозначить так: чуть ближе к поверхности, чем побочные позывные системы взаимодействия. Этому не учат – и не говорят, передается само собой, с первого вылета. Не обязательно быть мастером экстренной биологической – внутри накроет любого. Яркое – образное – чужое – то, каким ты есть там, внутри нее – и какие есть те, с кем она связала воедино. У каждого единственное. «Я летаю очень долго, - мог бы сказать Безумец. – Двух одинаковых «побочных позывных» я не встретил». Но о них не говорят. Просто с первого реального вылета в системе взаимодействия знаешь – глубже себя, между сутью и словом – знаешь, что не официальная нагрузка возвышенным и лишним: «мы одно крыло – и небо нас держит» - самая физически ощутимая правда. В системе взаимодействия все ближе, чем на расстоянии для самых родных, чем вообще можно подойти… Настолько, что невозможно и недостойно потом – вспоминать и называть словами на земле. Что у всех Крыльев Башен есть очень негромкая – очень редкая, многим удается прожить и никогда ее не услышать – оценка степени близости: «Я могу сказать, какой ты – в побочном позывном».

Ее – фиолетовый – и прохладный; глубина нездешних грозовых облаков и легкие мазки сиреневого и серебра; и голос – сейчас это небо поет…

Он вглядывается ближе к середине испытательных, когда выходит крыло с разворота на учебные стрельбы, и его нежданно накрывает – чужой радостью. Огромной – такой знакомой и так забытой – еще ярко, еще впервые знать, что небо держит… «Щедро делишься», - дальней мыслью внутри себя оценивает Райэн Безумец. Идет чисто, что могут подтвердить эксперты академии, здесь же рядом, за мониторами. И для себя еще добавить как навигатор этих слетков – систему взаимодействия тоже держит чисто, без лишних эмоциональных всплесков. Это отдельно – подарок, довесок мастеру экстренной биологической – и ни к чему, и недостойно подглядывать за чужим и дальним, а не заметить – невозможно… Как грозовой разряд. Как – медленного, медленного, низкого – скользящий маневр, «игра в стоячку» - неба под плоскостями той двадцать третьей «бабочки» – синие с серебром волны ночных облаков – трава небесных полей… Далеко за тридцатой – непрошеной также, как не хотелось ее подслушивать – мыслью отзывается сейчас тот ветер над прохладным и фиолетовым: «У них синие спины… И серебряные плавники…» «Не заглядывалась бы ты на небесных рыб!» - дальней внутренней мыслью отвечает Райэн эс Тийе эс Сьенн – и все-таки перед тем, как бросить в систему взаимодействия команду подготовки к стрельбам.

…Он не думает вслед – зачем ему… Не ему смеяться: летные верят во что не надо, не ему отвечать – что летает слишком давно и долго, чтоб не опасаться признаваться в доверии – к странным совпадениям. Обычно – доброго не обещающим.
И не было.

Оживающая система взаимодействия – рапорты – начало стрельб – ровно… И тут непрошеный эмоциональный залп накрывает – что Безумца, эхо самого отвратного мастерам экстренной биологической чувства прорывается и в систему взаимодействия. Потому что страх липко воняет падалью – такой полный, такой бессмысленный, словно в дохлятину с размаха лицом впечатали.

Зеленый и золото… весенний местный лес – четырнадцатый: Лэйерро эс Дарне айе Халльре – легким именем Лэйро Разгильдяй…
…Ублюдище, недостойное ни имени, ни посмертия!

Когда сложившаяся ситуация переходит на зрительные – на мониторы экспертов – стены учебной навигаторской слышат невыразимо невозможное здесь. Безумец шипит два слова – шипит очень тихо… А кажется, долго – и так громко, что вздрогнут верхние панели на стенах. Потому что самого нижнего изыскательского жаргона, «которого не под одним небом не слышали», никогда здесь не звучало. И звучать не могло, ни от какого статусного столь грязных слов – не ждешь. Для старшего из экспертов – тоже летного – сорвавшаяся ругань, пожалуй, большая новинка, чем непосредственный ее повод… То, что четырнадцатая «бабочка» на попытке положить «болванки» в цель на верхнем маневре внезапно замирает и медленно – зрительные замедляют все реальные действия, чтоб проще и точней можно было их потом оценить – сваливается на плоскости, чтоб нелепым – явно неуправляемым – подобием четырехлепесткового семечка «крылатки» кувыркнуться вниз, к земле.
Классическая ошибка, классическое нарушение юнцами полетного устава, может сказать летный эксперт, сидящий в академии хороший такой рабочий срок. Почти ожидаемое: выпуска на три один-два таких умника обязательно придется. Традиция – что первые проверочные испытания сваливаются на курсантов внезапно, начинаясь, как обыкновенная учебная тревога. К которым за все время предыдущее некстати привыкают. В том числе и к тому, что завершаются они оценкой состояния и построением – в крайнем случае, простым полетным. Вот и нашелся очередной умник, решивший что на жаркой и весьма непростой в снаряжении страховочной поворотной спецкостюма, можно сэкономить уставные доли малого круга – при ночной-то тревоге – больше будет времени отсыпаться… А без страховочной поворотной на верхних маневрах – тут, наверно, и этот высокий какими-безымянными-назначенный сюда, что сейчас в учебной навигаторской – не выдержал бы. Особенно если при этом пытаться выпендриться на превышениях. Распространенная ошибка, здесь так точно – настолько, что на учебные варианты «бабочек» оценка состояния спецкостюма дополнительной системой повешена…
«Что, приказали снять дополнительные системы, чудовище седое? – не может не получиться вслед у эксперта. То, что этот летный курс получил временно назначенный преподаватель – все еще вспоминается. – Думал, тебе тут верхняя армия? И как из этого выныривать будете?»
Никак. На заметное и напряженное внимание экспертов из навигаторской летит короткая команда – шипит Безумец ее не хуже предыдущей ругани:
- Пусть кувыркается. Отслеживайте стрельбы.
Возразить не решатся. Особенно второй – которому видно лицо Безумца. Более каноничный вид высокородного, которому только что нанесли смертельное оскорбление, изобразить трудно. Еще – взыщет… А за парня все равно ему насчитают, если что…

С точки зрения навигаторской все куда быстрее. Но все равно – медленно – проклятая привычка к скоростям боевого режима, что оставляет время думать…
Первые проверочные испытания – еще не слетанное крыло. У всех первым и основным – одна задача: чисто выйти, выловить цели и уложиться в средний норматив. Хорошо так перекрывающая остальное – хоть бы один всплеск в системе взаимодействия – внимания на того, кто явно сваливается неуправляемым!..

А потом двадцать третий – та, которая фиолетовый и серебро – выходит на требуемую опорную, на пределе чистоты – еще б немного, пошел бы перебор скорости – срываются – белые росчерки «болванок»…
- Чисто кладет, - тянутся сзади голоса экспертов.
- Слишком быстро…
В системе взаимодействия все быстрее… Всплеск? – белые зарницы тревоги в фиолетовом небе: «Лэйро? Жив?» «Она это держит одновременно со стрельбами? – уже неплохо. Жив, девочка – тебя мониторы с личного внутреннего читать учили? Нечему в голове, неспособной полетный устав запомнить, отказывать…»
Всплеск? – молния, белая наоборотная молния снизу вверх – это уже рапортом – в навигаторскую. Итоги стрельб, состояние собственной техники – состояние этого падающего ублюдка – запрос на оказание помощи – да, рассчитано неплохо – и спайкой вы уже летали – но машинку из «вертячки» в одиночку? – справишься?
Белая наоборотная молния – представляет ли, как хорошо ее слышно? Байки про Безумца невозможно не слушать, значит – представляет. Расчет – сколько там отделяет эту «крылатку на ветру» от опасных пограничных – со скоростью придется перебрать – и, даже если разрешение не будет получено, я все равно – ведь этот – наш…
«Нет, - тридцатой мыслью отвечает Райэн Безумец, - уже не ваш: такое дерьмо я на своем курсе не оставлю. Но в целом – правильно». Разрешение получено. «Лети, грозовая! Если что – подержу…»

…Оно изменилось – в лучшую сторону – может сейчас, в ангарах первой рабочей базы Башни 37.126 сказать эр’ньеро Райэн эс Тийе эс Сьенн. Изменилось – но я его узнаю. Такое же – прочное – как броня.
«Это мои – и значит, я должна…»
«И я снова отвечу, что это – правильно…»

На экранов экспертов время запаздывает. Медленно складывает плоскости двадцать третий – относительно чисто, но с превышением возможной скорости, как докладывают экспертам показатели. Чтоб рвануться серебряной стрелкой - вниз, к беспомощной "крылатке"... И еще более медленным, тягучим плывет голос летного эксперта, что в нарушение всех программ испытаний пытается по внешней звуковой добиться ответа, что этот двадцать третий делает. В ответ ему летит тоже нарушение - прерывистый писк принудительного ухода "бабочки" с внешней связи повисает в навигаторской таким же невыносимо долгим звуком.

Изнутри системы взаимодействия, из которой не уйти никак - наоборот, с земли в небо, бьют белые молнии - гнева, тревоги, знания... Быстро.
- Что этот собирается... - тягуче цедит слова эксперт. Пусть говорит он на самом деле быстро - кричит почти...
- Не мешайте, - временно назначенный преподаватель негромко переводит на слова слышное ему в системе взаимодействия. - Дополнительная практика: проверка выполнения "спайки" в непредсказуемом режиме.
- Преднамеренно? - говорит другой: этот не местный летный, дальний - из Окружного сектора, недокрыльник, для полного успокоения, которого не дадут.
Безумец усмехается - открыто - это видно и при учете прикрытия учебной навигаторской со всех сторон.
- У них не хватит энергозапаса на "спайку", - громко выступает летающий, снова нарушая порядок, что не медлит отметить Райэн Безумец - выразительно, подчеркнуто спящий взгляд... И все же тратится на слова еще раз:
- Решился - значит должен суметь.
"Ублюдок! - не выдерживает про себя эксперт. - Чокнутый ящериный ублюдок! Верхняя армия ему тут!.. И убийца - с вероятностью..."
Райэну, к счастью, некогда к нему прислушиваться.

Двадцать третий ныряет уверено, словно не реальное небо под крылом, а знакомое пространство тренажера, где сколько раз ни разбивайся – все равно придется возвращаться и сдавать. А пришлось бы: за такой набор скорости и выход из него на скользящий, полагаясь на страховочную поворотную и то, что небо держит – в учебном корпусе взыскали бы непременно. Здесь хуже – выговор выдаст собственное физическое состояние… Держит? – так, что систему взаимодействия задевает только краем? Неплохо. Нельзя иначе – на мгновение между вдохом и выдохом замрет «бабочка» над беспомощным четырнадцатым, четко – даже тренажеру придраться не к чему – защитные экраны вниз, «поймать в кокон» - спуск – сближение – на захваты… Есть!
Шумный выдох – кажется не только летного эксперта, не иначе кто-то из курсантов традиционного караула навигаторской тоже себе позволил полюбопытствовать на экраны – запаздывает. «Неплохо!» - Безумца щедрым всплеском уже летит в систему взаимодействия, параллельно с указанием курса посадки «спайки». Куда раньше, чем он позволит себе высказать это вслух. И скомандовать дальше:
- Аварийную команду – на дальний восьмой посадочный.

«Я тебе аттестую эту дополнительную практику – с отличием – только тебе придется это посадить…»

Внешняя звуковая отзывается – коротким «айе!» наземной команды. И в навигаторской повисает замершая, прозрачная тишина.

…А в системе взаимодействия оживает, выныривает из мути зеленое и золотое – не сильно, ответным всплеском мутной воды на зарницу в фиолетовом небе: «Лэйро?» - муть, на слова переводящаяся единственным: «Больно!» - которое ловит глухой грозовой гул: где-то так: «Будет еще больнее! Машинку чувствуешь?» Муть, глухая болотная вода, о которую не опереться: «Не могу понять, больно…» - и тогда снизу вверх бьет молния – ярким, ослепительным – эхом по всей системе взаимодействия, только такой подарочек и на нижний изыскательский не переведешь – сказал бы примерно: «Тогда раскрывайся – ублюдище! – пока мы не свалились!»
Молния – и только потом, отзвуком, накроет вонью: ей все-таки стало страшно.
Грозовая – отставить!

…Поэтому про систему взаимодействия и не рассказывают. Невозможно – на какой язык? – и на непостижимый простой смертной голове самый верхний нашей великой и нерушимой – не переведешь, как это. Просто она есть – глубже – и ближе – подземных рек собственной крови… Просто ты лист на ветру - и падай, небо тебя подхватит, и лети легко - небо держит нас на руках. Узнаваемых - и точно сильных руках (...там, где подсоединяются спайки спецкостюма - по костяшкам - ложится узор, рожденная татуировка чужой крови - вьется, ныряет под рукава - в синий, черный и золото нашивок - сходного рисунка... )
И на слова это переводится очень просто - обиходным средним - командой: Двадцать третий, свои верхние и маневренные ведомого - на полный угол... И еще, дальше - думать некогда, только понимать: я держу!

- Сели! - громкий ликующий голос бьет в осколки замершую тишину. Не удержалась одна из обязательного караула: в нарушение порядка на экраны экспертов смотрели все - верно - они ж с одного потока. Но замечания не сделает и Райэн Безумец. Он медленно снимается с учебной навигаторской, так, что его встречают взгляды, направленные на показатели итогового посадочного состояния четырнадцатой и двадцать третьей "бабочек". Когда полет завершен, внешних обзоров экраны не дают. А что из цифр состояния – вполне приличных цифр, но все же – вытащишь?
Безмолвный вопрос: «как там?» - слышен настолько четко, что мастером экстренной биологической быть не надо. Райэн эс Тийе эс Сьенн негромко роняет в общую связь команду, и через половину малого круга боковой экран оживает – четким, но не цветным, и без привычных колонок показателей – с обзора аварийного транспортера…

…Услышать тишину. Осторожно назвать: мы сели – мы живы. Затверженным движением – «бабочку» на спящий. Так – две бабочки. С этим рядом – себе уверенно: это не мое «больно», это остаточным эхом от Лэйро… надеюсь. Теперь – «спайки» спецкостюма – руки, спину, «обруч». А далее будет самая отвратительная задача: надо встать. И выбраться.

- Обопрись хотя бы, дура! – почти в экран ворчит кто-то из ремонтников – взрослых послали, не соучеников… деточек. – Обойдется она без проверки состояния… Сейчас же – и на скорости!

…Это не я. Мне не с чего так. Это терпимо. Стоять, по крайней мере, можно. Это воздух – им дышат, это – под ногами – посадочное покрытие – твердое… Но стоит попробовать шагнуть – и небо рассыпается цветным и звонким, а земля оказывается куда менее надежной, чем ветер под плоскостями… И расстояний ты на ней не держишь, мимо протянутой руки промахиваешься, позор! Ненавижу проверку состояния – не хочу в медицинке валяться! Еще и на итоговых.

- Твой… собрат и полежать не отказался, - голос слишком близко. И громкий он тоже – слишком.
Да, Лэйро в «аварийку» заносят – в капсулке… Ну так ему же и хуже пришлось. Только говорить сейчас явно не стоит.

…Ага: вот как они выглядят – остаточные эффекты… Когда голос видится – цветным и чувствуется – болью…

Подняться на ступеньки пассажирской части аварийного транспортера. Постараться не зашипеть. И наконец-то сесть. Рядом с капсулкой. Жив – относительно цел – это только зрелище жутковатое – и даже есть сейчас и здесь.
Говорить не стоит. Но вот без этого сейчас никак не обойдется. Собраться – и постараться громко и внятно – и не пищать:
- Лэйро?
«Да», - отвечает старательно пытающийся собраться и сосредоточиться взгляд.
…Это, конечно, не нижний изыскательский, но от обиходного среднего высказывание ощутимо так подвинуто – в сторону привычного и родного. Ладно, будем считать, что транспортер не академия – в нем можно:
- Напомни тебе хлебальник набить – когда отмоешься и оживешь!

…То, что это дословно слышат в «сердце» академии – в преподавательской – в учебной навигаторской экспертного отделения Иллрейн пока еще не знает. Равно как и то, как открыто – и одобрительно, пожалуй – усмехается этой реплике Райэн Безумец.

Встретятся они скоро – но своего обещания Иль не выполнит.

…Она так нелепо смотрится – курсантская куртка обычной полевой, когда с нее снято совсем все, что превращает куртку в форму, вплоть по крепления пояса и знаки распределения. Куцее нелепое недоразумение с разными рукавами… Лэйерро эс Дарне айе Халльре оригинальность своего вида – а ведь так еще через всю территорию, до ворот – осознает. Но останавливается – там, у лифтовой шахты близ преподавательской, приветственный взмах рукой – я свое уже получил, теперь ей:
- Лэйро? - не осмотр с ног до головы, один беглый взгляд, но хватает полностью. Они когда-то спорили с одногруппниками – еще до аттестации – интересно, как выглядят на чересчур обыкновенном лице вот этой недостойные эмоции – вот так выглядят. Иллрейн айе Тольмарка удивлена и – да, ей страшно – так смотрит, и так взлетает интонация, что стоит нацепить не слишком достоверную улыбочку. И отозваться и без того заметным:
- Выперли.
- И… как же ты… теперь?
Лэйро сдерживается, чтоб не одернуть это куцее недоразумение – без тяжести пояса борта куртки стараются свернуться вверх, и небрежно взмахивает рукой, отпуская случившееся лететь по ветру куда угодно:
- Вернусь домой, получу в морду как позор семьи… И постараюсь жить долго – подальше от этого психа!
- Не… понимаю, - против воли выбивается у Иль. Дальше постараться собраться и спросить – легко. Не получится. – Сильно – раскатывал?
- Три предложения сказал. И те через эксперта Ползуна. – Лэйро оскаливается – подчеркнуто, пластичное и подвижное лицо позволяет вылепить нечто очень похожее на характерное выражение Безумца. – Передайте такому-то, что он исключен и пусть сдает знаки выбора, - и все-таки зло одергивает куртку.
«Он вообще с Лэйро не заговорил. Хуже некуда: это недостойно слова. – И оживающий сигнал над дверью преподавательской приходится на перерыв между выдохом и вдохом – сделать который безумно трудно. – Я бы все равно не сделала иначе. Но – если меня так… я умру. Соберись. Эту мысль надо подвинуть – пусть будет пятой… пятнадцатой. Вперед! Главное, чтоб не прямо там…»
- Теперь тебе, - говорит на сигнал Лэйро. И – уже ей в спину. И в закрывшуюся дверь потом. – А еще – передал, что на моем месте поставил бы за тебя благодарственные. И я это сделаю.
А Иллрейн медлит – в прохладных и светлых коридорах преподавательской, не в силах быстро отследить, куда ей идти. Наверх – в экспертное отделение? – в навигаторскую? Вдохнуть, выдохнуть, войти – и постараться удержать свой голос, рапортующий о прибытии.
Сегодня внутри обязательного караула не стоит… И эр’ньеро Райэн эс Тийе эс Сьенн занял не учебную навигаторскую, а позицию у мониторов экспертов. Одного из, ближнего и полного, за вторым ожидает летный эксперт академии – тот, кого курсанты зовут Ползуном. Иль не успевает – не получается – заметить, что Ползун реагирует не меньшим удивлением, чем она – на короткую команду Безумца в ответ:
- Садитесь.
А вот картинку на развернутом к ней мониторе распознает она безошибочно. Те самые недоброй памяти недавние испытания. Мой выход на стрельбы. Вот так это оценивалось со стороны…

Подопечные Райэна Безумца в своем внутреннем языке определяли манеру командира разговаривать двумя характеристиками «раскатывает катком» и «занимается чеканкой по мозгам». Иллрейн достался яркий вариант второго случая. Весь тот непредвиденный маневр – от стрельб по посадку – разобрали на составляющие и точные подробности – досталось, разумеется, всем превышениям, вплоть по мельчайшие. Отполировали об голову все итоги дополнительной практики - и, в целом, нашли ее относительно удовлетворительной. А что Иль не удержит удивления, услышав такую характеристику своего маневра – то останется только с ней.
Так Иллрейн и не заметит, где именно внешние и внутренние размышления и оценки, как ту же «спайку» можно было выполнить эффективней и безопасней, ощутимо подвинули на дальние позиции недавнее «страшно». Отодвинет заданный Безумцем вслед теоретический расчет вариантов и разговор, звучащий буквально над головой: озадачив Иллрейн, Райэн эс Тийе эс Сьенн заговорит с экспертом. То, что говорят о ней, Иль понимала самым краем последней мысли. Что Ползун перечисляет те особенности поведения на последних испытаниях, что заслужили отнюдь не аттестации, но взыскания – и в первую очередь, преднамеренный уход с внешней связи…
Расчет вариантов Райэн проглядывает – быстрый жест: неплохо. И только тогда командует Иль подняться – и полностью отвечает эксперту. Считает:
- Чисто выдержанная система взаимодействия, полностью выполненная программа обязательных испытаний - по общим итогам стрельб восьмая. Неплохой результат, учитывая дальнейшие дополнительные элементы. "Спайка" в одиночку, с допустимым количеством погрешностей для первого практического испытания. Кроме того, умение отслеживать состояние окружающего пространства и слетанность крыла - не в ущерб поставленной задаче. Как навигатор группы и преподаватель курса считаю, показателей достаточно для аттестации с отличием.
На этот раз куда огромней удивляется Иль. Мысль слышнее всех единственная - разумеется, глупая: "Хорошо, что расчет завершила: не удержала бы".
- А так как не все элементы Вашей полной программы, рий’е Иллрейн айе Тольмарка, выполнены безошибочно, после аттестации вы направлены на блок дополнительных курсов наземной службы. В качестве взыскания.
Эксперт Ползун – заметно и заметно весьма – взвешивает сказанное Безумцем, и находит настолько ценным, чтоб прибрать себе. «Мастер, - не может не отметить эксперт. – Летных, верхние яруса академии, на правах взыскания посылать в «техничку», которая ярус самый средний и даже несколько ниже – здесь еще на моей памяти не догадывались, а практику стоит опробовать». Но Иль-то стоит к нему спиной – это Райэн Безумец прекрасно видит, с каким правильным выражением отвечают ему обязательным: «Айе!» Из его курсантов, что, надо полагать, запомнили: лишние знания лишними не бывают.
- Можете идти, рий’е сен, - продолжит он. Дождется всех положенных – и салюта, и разворота, и даже пары шагов, чтоб отправить вслед – привычно малоожидаемое. – Приводите парадную в порядок – Вам в первых рядах выходить.

Предписанного шага Иль хватит до двери экспертного блока. Какого-то еще – до конца преподавательской. Дальше уже сорвется, быстрей, уцепиться за раму окна у лифтовой шахты, посмотреть сквозь свое отражение вниз, на белые дорожки и крышу нижнего корпуса практики. «Это я?.. А как я это удержу? – и еще осталось. – А как… Лэйро?»

Небо над академией Службы Защиты без облаков – и совсем летнее. Такое высокое, каким бывает всегда – с каких этажей ни смотри на него с земли.

…Сталкиваются они у проходной академии. Стратегии и логике и летному отделению встретиться выпадает нечасто, но обязательный парад после проверочных испытаний снова ставит в соседние колонны. Из которых расходятся в одно время и примерно в одном направлении.
Тиннайрэ эс Солья айе Рианн-Далль изменилась мало - она все так же ходит четким строевым, и громкости в голосе у нее не убавилось. И от требований держать дистанцию по строю и форме ее голова по-прежнему отряхивается мгновенно:
- Иль! Несказанно рада видеть тебя живой! - она останавливается близко, и позволяет рукам открыто обозначить радость встречи.
- Здравствуй, Тин. А с чего бы мне живой не быть? - улыбается Иль, присматривается, читает первые нашивки - серебряное и алое. - Тебя можно поздравить? С отличием?
- Разумеется, - тот же курсантский взгляд на нашивки Тин изображает подчеркнуто и заметно. Синий и черный... Мало того, что с непривычки неудобно в парадной - так еще теперь привыкать, что она с верхним сектором - все, не маленькие. Все - не видно. - Тебя, я вижу, тоже...
- Примерно, - отзывается Иль. - Правда, дополнительный курс навесили, с зимними проходить.
- У, о решении вашего... Безумца - вся преподавательская до парада шумела! - веселится Тин в ответ. - Ты редкий случай, знаешь? - Иль не успевает - руками вывести в ответ: ну, слышала... что-то - Тин дальше, как ни в чем не бывало. - А мы тогда как раз в карауле в местной навигаторской стояли. Ка-ак ваш Безумец вслух ругается... Знаешь что - живи долго, сумасшедшая Иль, ладно?
- Я еще не выучилась, придется...
Вот Тин рукам плясать позволяет. Старое - такое знакомое о способностях Иль соображать. И улыбается дальше:
- А мне все еще напрочь странно - ты и в парадной. Тебе, к слову, необыкновенно правильно - в парадной. Ну-ка, повернись...
Поворачивается. Легко. И не ждет в спину - напрочь удивленного... испуганного?
- Иль... - расстояния Тин держать не умеет, но чтоб так - до прикосновения - до попытки прикоснуться со спины... это любому надо перемахивать через - совсем крайнее. - Иль, что это? - голос тихий – неожиданно, и настолько другой, словно на голове вместо "курсантского обруча" свернулось нечто смертельно ядовитое...
А нет, не вместо - под... Догадывается Иль нескоро - вдохнуть и выдохнуть не раз успеет. Виноват ветер - вечный ветер парадной площади академии Службы Защиты, единственный, кому там можно быть не по форме, - и прикасается, растрепывает короткие, невнятно ржавого цвета волосы... И, - а, все равно не старалась особо скрыть – ветер и показывает любому любопытному взгляду - недостойное смертное серебро, напоминанием - что время близко...
А что Иль делать - говорить, простым и невесомым:
- Что тебе ответить, Тин? Издержки аттестации...