NAVIGARE NECESSE EST, VIVERE NON EST NECESSE][Я шел домой. И я попал домой.(с)]Должен же кто-то, ягодка, быть плохим
В общем, эту штуку я понял давно: хочешь понять, чего желает активно выступающий гхм о странном человек - посмотри на цели, которые он приписывает своим противникам. Его собственные лежат где-то очень близко.
...а изучать это таки не хочется) у меня до хороших-то книжек лапы с трудом доходят.
...а еще мне тут в чужих комментах подарили очередную гнилую отмазку очень полезную фразу. Что романы воспитания - они все какие-то событийно невнятные. А оно тут еще и многократное. Ну простите пожалуйста, мне неинтересно - про крутые интриги и обязательных наркоторговцев) Скучно. Не питательно и не полезно. Мне интересно вот так. И я буду продолжать.
и еще бытовуха …А наверху у лехта Трэстинки – тихо, комнатка – скошенный потолок, открытые балки… Очень травами пахнет. Что-то сверху и сушится. Одна комната – своя внутренняя. Куда пустила. И потому неудобно, что взгляд цепляется – за яркое, лоскутное покрывало на такой же очень широкой кровати, с подвесками – бусинки; быстрей того отводить – от стены над кроватью, там взгляд угадывает – чехлы, тоже цветные, подвески… А в них, наверно, тоже дудочки… «Саайре, тебе никто не сказал, что тебя сюда пустили»… Еще потому, что до первого глотка чая (пахнет земляникой… и чуть горчит) лехта Трэстинка сидит – вот напряженно. Неудобно. Выжидает. И молчит… - На моей земле, - медленно говорит Льеанн, после первой пробы чая, поставив чашку на решетчатый поднос (поблагодарить не забыла – жестом), - на земле Ойхо, там степь – и очень много ветра – весной традиционно рассказывают сказки. О сайлхэ, духах рек и ветра – они живут своей жизнью и нечасто людям случается их видеть. Но иные сказки говорят, некоторым случалось - встречаться с другими людьми - с кожей и одеждой цвета облаков... а еще меньше некоторым случалось слышать их женские охотничьи флейты - что зовут весенние ветра, приводят в степь воду и могут повернуть огонь на врага. Звучат они, правда… - легко улыбается Льеанн. – Кэрнаи, охотничьи флейты - они камышовые. Ну, или костяные. Звонкие – походные сигналы подавать. Через всю степь слышно. Но ты мне про тех сайлхэ очень живо напомнила... - Спасибо, Льеанн, - медленно говорит Трэстинка. И похоже садится правильнее… удобнее. - У нас только про женщин-птиц рассказывали. Охранительниц посевов. Но дальше, в горах. И давно. - Все нормально, Саайре, - его взгляд, поневоле оценивающий... странное содержание разговора, Льеанн, разумеется, поймает. - Мы... сейчас были близко, очень близко... ближе, чем обычно разрешено допустить. Ты - почувствовал, верно? И слишком сильно. Я так не ожидала. Сейчас... нам - еще неудобно, верно, Трэстинка? - Верно, - помедлив, ответит она. - И... ниери Льеанн, я хочу, чтоб вы знали: я вас... просто побаиваюсь. И грядущей работы с вами... побаивалась, - через паузу уточнит Трэстинка, поймает спрашивающий жест Льеанн, вдруг - быстрым, чуть недовольным жестом, стряхет - вот снова выступившие слезы, выдохнет: - Извините, я вот... делить видимо буду. Придется. Глаза большие, плачут легко, - чуть улыбнется, отряхнет ладонь. - Я ж молодая еще. Звание в прошлую весну только решилась поднимать... А я тут одна такая. Так... Я скажу: во Мьенже, в этом краю, Западноморском, земли Хладье Дошта... очень - традиционно не принято идти за личной помощью к лехтев... - Да, заметила, - отзовется Льеанн. - Да, и... считается, что на объем разумного ресурса города - специалиста достаточно. Вот я и... - а снова уложенное Льеанн: "Трэстинка - ты хорошо работаешь", - накроет такое... на звонком голосе. - А то, что с девочкой... - пальцы собирают, собирают долго - и все равно отряхиваются, определения не найдя. - Это... слишком. Ниери Льеанн - ну зачем так? - Трэстинка, ты действительно спрашиваешь у меня? И именно "зачем"? - ее ответный жест переадресует вопрос - во все стороны, включая небо. А Льеанн соберет что-то пальцами, явно скверно оценивает результат и говорит: - Я могу ответить. Но это тоже будет слишком. Поможет? Трэстинка ответит нерешительным согласием. Понимает, наверно, что можно ожидать страшного. А Льеанн начинает считать - на пальцах - высоким счетом: - Есть объект, личный внутренний которого не воспринимается. Другими разумными. По крайней мере общегородскими системами слежения. Предположительно, объект, способный проходить через препятствия, непреодолимые для людей и технических средств. Предполагалось, что объект должен быть высокой степени управляемости. Согласна? Судя по: "Д-да", - лехта Трэстинки, Льеанн, говорящая о страшном - на отстраненном и официальном - ее тоже пугает. А та посмотрит на сосчитанное, оценит более близким, внутренним: - Руку потом отмыть, - и продолжит дальше. - Я нахожу, что подобный... экспериментальный ресурс и способ его разработки кто-то мог посчитать значительно более ценным, чем один живой маленький разумный. Жить с этим кем-то под одним небом я, правда, очень не хочу, - укладывает Льеанн вслед, и у Трэстинки срывается вслед - тихим и звонким... (...Да, она и правда молодая): - А я жила. Все это время жила, понимаете? Девочка же... местная. Ответный жест у Льеанн получается... чуть бы и невежливо. Такое, подчеркнуто-медленная просьба - Наставника - обосновать ответ. Но Трэстинка примет как должное: - Выговор... голос, интонации ее разговорного. Это слышно. Она здешняя – по звучанию. Вы вот - совсем по-другому говорите. И как она детский узел на накидке завязывает-развязывает... не глядя, как пальцы помнят. Как она просто... есть на этой земле. Но сначала - я по дудочке подумала, - ловит вопросительный взгляд Льеанн, ищет в воздухе опоры - и ныряет за помощью к своей вот этой деревянной, которая тоже разговаривает. Сначала пробой пальцев, бусинки четырех тоже спрашивающих нот. Потом, чуть отставив. – Вот вы как ее… первым словом назовете? - Ну… флейта, наверно, - легко отзовется Льеанн. – Дудочка… - Трэстинка, - тихо отзовется лехта. Тоже – в четыре ноты, хоть и не прикасалась. – Это – ее местное имя. Вещное. Понимаете? Девочка ее так зовет. «Дудочка? Такая… деревянная?» - проговаривает она явно фразу Илье и продолжает. Сбиваясь. – Она… по имени моему поняла. Сразу. А… она тогда уже говорила… начала вот это рассказывать. На моей земле. Где я родилась, жила и подняла звание – с маленьким и безоружным делали вот такое. А я… не знаю. Даже кто – еще не могу понять… - Трэстинка, если это тебя поддержит – я тоже еще не могу понять. Где. Это делали. И мне очень непривычно. Такая работа должна быть заметна… как пердеж в подводной капсуле, - вкусно отпускает лехта Льеанн на нижнем армейском. – А я проглядела подробно все личные архивы работы с Зеркалом Устоявшегося и не могу определить точные координаты источника этого… фона тумана. Который говорит о возможном присутствии тех, кто-приходит-в-сумерках или пакости похуже. Вот не могу. Не находим ни я, ни Зеркало. Местная, говоришь? - Да… - Значит, буду плотней искать. Это…поможет в одном… - говорит Льеанн, глубоко задумывается… На этот раз вопросительный жест отпустит уже Трэстинка. - Чтоб так замаскировать такую работу с Изнанкой – от все ж таки эль’ньеро Службы Наблюдения Приливов, - жест официального представления Льеанн отпускает. Легко. И сидя. – В этом должен принимать участие очень качественный специалист. Проявляющий. Работающий в своей области по крайней мере не меньше, чем я живу эту жизнь. А желательно больше. Полагаю, их ограниченное количество. Пребывающих достаточное время для этой работы на земле Хладье Дошта – полагаю, еще меньше. Запрос в архивы Службы Наблюдения я собираюсь отправить… как только получу подробное подтверждение. Интенсивности официально зафиксированного недолжного воздействия Проявляющего на девочку и его опасной работы, обеспечивающей специфический доступ Изнанки в мир живых. Для этого мне тоже понадобится ваша помощь, ниери Трэстинка. Скажите, вы готовы работать… с маленькой Илье и со мной? - Я… должна это сделать. Я должна сделать, чтоб этого не было, - укладывает Трэстинка. Дальше у нее получается труднее. – Но я совсем не уверена, что здесь справлюсь я. - Разрешите спросить, ниери Трэстинка? - Льеанн скажет официальным... но это будет протянутой рукой - держаться. Так Льеанн и отдадут. Разрешение. - У нее целы корни? - У нее есть корни, - проговорит лехта Трэстинка отчетливо. - Мне... это отдельно страшно. Есть корни. Живые еще. А к ним - подойти не могу. Там... стена - нет, я не думаю - не верю! - что тупик. Она не может до них дотянуться. Считает - не имеет права. Там... между - такая вина и горечь - вот... то, что мы делили. И взрослому - не любому в подъем. А ей... Дальше повиснет пауза - как раз Саайре вдохнуть и выдохнуть. А оно возьми на выдохе и вылети: - У нее кто-то из старших близких умер. Значимых. Я думаю... не вовремя. Недолжной смертью. А лехта Трэстинка посмотрит. Объемно. Очень – так, что на выдох целиком накроет. Звуком. Той музыкой, которая как вода: - Ты услышал? - Я.... знаю, как это живут. И я узнал. Сказанное лехта Трэстинка заберет себе тихим движением ладони. ("...Чистая вода. Хорошая. С ней действительно легче".) А заговорит потом - спросит. Нежданно официальным: - Вы тоже будете с нами работать, ниери Саайре? Он только удивится: - Но я пока не имею права работать. Я - наставлямый... вот, еще справляюсь с аттестациями. А лехта Трэстинка стряхнет на Льеанн вопрос - стремительно - и та отзовется. Тоже нежданным: - Са-ай, разреши мне предположить, что будешь. Ты... собирался быть здесь. С Илье. И помогать? - Да. И буду, - это вряд ли получится уложить так же каменно, как умеет ниери Льеанн – но внутри оно так было. И не сомневался - было услышано. До - сначала тихого, от Льеанн: - Спасибо, Са-ай... Ты здесь – очень нужный. Думаю… ей тоже. Ты для Илье… самый понятный из нас что ли. А? А лехта Трэстинка еще раз оглядит совсем полностью - краем взгляда Саайре поймает: осторожно, щепоткой, краешком мелодии переберут пальцы. И ему не удастся отделаться от мысли: словно бы проверяет, как ты звучишь. - Хорошо... Ньера Саайре, я рада с тобой работать.
***
Отвечать за свои слова Саайре пришлось быстро. Новым утром. В центр связи храмового квартала Льеанн потребуют еще во время утренней еды. Вернется быстро. Попросит собраться - лехта Трэстинку, девочку и Саайре. Оглядит и отрапортует почти официально. Что непосредственные рабочие обязанности лехта zu-toёra, которые позвали ее быть в городе Мьенже (...а слух - хочешь не хочешь цепляется за странную формулу и больше еще - за паузу между - "быть" и именем города) требуют ее присутствия и внимания: сегодня ожидается прибытие вызванной экстренной рабочей группы Службы Наблюдения приливов. Обязанность ознакомить Службу Наблюдения приливов с местными обстоятельствами в объеме, который они сочтут необходимым: "Полагаю и наглядно..." - а также с некоторыми... погрешностями в работе магистрата города, их последствиями и прочими внутренними профессиональными соображениями ложится на призвавшего специалиста, что требует его личного присутствия. "Я могу вас временно оставить вне своего личного присутствия... в режиме полного взаимодействия?" - тоже официально проговорит вслед Льеанн, и Саайре успеет ей ответить, пока переглядывается с Трэстинкой, пока в голову лезет дурацкое: "А если ответить ей - "не можете", как она будет это решать?" - и первой, и куда правильнее - прозвенит свое девочка Илье: - Я знаю, что вы рядом. Мне хватит. Я справлюсь. Переглянутся. Взвесят ответ. Найдут увесистым.
К счастью, покидать их Льеанн понадобится относительно нескоро. То ли транспортные каналы и в серединных землях ко дням окончания Somilat и высокого прилива требуют полной прочистки и проверки целостности – что, естественно, замедляет передвижение – даже официальных лиц внутри сектора. То ли виновника визита постарались обеспокоить заранее. Но день был… тихий. Очень спокойный, если вспомнить предыдущие. Сначала там был завтрак. Илье, которой в этот день разрешили уже есть нормальную еду, начала проще любопытствовать вещному… Например, спрашивать, а с чем таким прохладным и странным делался этот ягодник? Льеанн передаст вопрос Трэстинке – а та улыбнется: «Тебе сразу назвать – или захочешь сама найти?.. Ну – я уже обещала познакомить с обитателями этого дома. И не тебя одну». А Саайре будет смотреть, чуть-чуть поддерживать ладонью: вот так, иди – это не очень страшно, хоть и не очень просто выговаривается: «Сама…» Очень тепло, очень знакомо, очень по-живому пахло в этих комнатах дома Трав, где были «обитатели», давшие ему названия. Похоже, с частью этих сборов и Льеанн знакомилась с интересом. Но как-то незаметно, дальним краем. Ближе в памяти Саайре было другое. Как сидит девочка Илье, в гостевом уголке этого… места не совсем для людей. И как легко ее спрашивает Трэстинка: - Тебе так удобно? – а закрыв глаза, удобно будет? Точно – можно взять руку, подержаться. Ну – а теперь принюхивайся… Что было? И пробуй теперь - только на запах: это? - и Искорка принюхивается. Сосредоточенно. - Нет. То было... прохладней... А вот: "А что это?" - спросила она опрометчиво. - Тебе правда интересно?" - спросит тогда Трэстинка. Поймает мгновенный согласный жест. И улыбнется. - Да... Льеанн, расскажем? - и она поначалу отзовется тоже жестом... позабыв, что девочка еще с закрытыми глазами. Правильно, правда, позабыв: Илье берет его себе - совсем не обращая внимания, что не видит. Льеанн это отслеживает. Держит четверть выдоха. И спрашивает: - Искорка, извини, ты... сейчас видишь? - и тут она распахивает глаза - от удивления: - А что... я не должна? - Ты можешь... - медленно укладывает Льеанн. - Просто обычно... этому долго учатся. А можешь сказать, кого из нас какими? И насколько четко? Искорка также сосредоточенно смотрит... закрыв глаза и говорит: - Всех. Ну... - открывает глаза, сверяется. - Почти вот так же. Только вы такие... светитесь. Они тоже, - и обводит жестом само хранилище этого… места трав, - но по-другому... я не понимаю еще. Это... плохо? - Ну... - взвешивает Льеанн. - По скорости - здорово. Я так ориентироваться в мире живых научилась - к третьему звездному и первому ребенку... А это не тот навык, что легко тебя оставит. - А он... недолжный? - спросит девочка опять. - Нет. Для некоторых областей - исключительно полезный. Не знаю, насколько ты захочешь в них работать... - Работать... - недоверчиво взвешивает Илье. - Я никогда... - запнется, оглядится, попросит. - Можно я подумаю? - Можно, - с большой серьезностью отзовется Льеанн. - У тебя еще есть все время на выбор своего места. И это Илье тоже держит на ладони долго, взвешивает, вот не верит, что ее. А потом отставляет, снова закрывает глаза, принюхивается и выцепляет, не спросившись, один из опытных мешочков с дальнего ряда. Держит, принюхивается: - Лехта… Трэстинка, мне кажется – там вот это было. - Правильно, - улыбнется она. – То есть, почти правильно. Это – яблочная мята… а в ягоднике была немного другая. Имбирная. Вот – эта. Искорка поймает емкость, принюхается, согласится – и – а как же не – спросит: - А… сколько их всего? - и приглядится к хранилищу Трэстинка: - Льеанн – ну что – считаем?
…Было. Это долго – было. И в какой момент этого «долго» Саайре осознал – а вот увидел – так твердо, как вчера – а эти голоса снова подхватывают друг-друга… и этим снова ткут круг. Только совсем другой. Живой. Вещный. Пахнет – вот даже не столько травами… Ягодником. Выпечкой. Незнакомыми, но угадываемыми местными детскими вкусностями. А сквозь границы круга щурятся, приглядываются внезапные солнечные лучи, сквозь резьбу рам и верхние цветные стекла такие внезапно-теплые… что добавят теплого золота – и девочке Илье… (…а мелкая, мелкая – тень, которой не видно, но которая все равно есть, катает по резьбе стола можжевеловую ягодку, слушает – что давно, давно, давно бы… пробует на вкус – зернышко «тминного орешка»…) - Да, Илье, - мягкий голос Трэстинки как разбудит. – Их кладут в весеннее печенье. Будет весна – будем печь. А еще их просто в лепешки кладут – за завтраком. Почувствовала? - Извините… я – не думала тогда. Вы просто… очень вкусно… - Хорошо, - за паузой поддержит Трэстинка. – А помогать будешь? - Буду, - говорит Илье, и вот очень отчетливо видно - как смотрит, даже приподнимается, та - маленькая девочка. Которой нет - а она есть... И совсем не откажется повозиться - в муке, с тестом, вот... - А когда? - А сейчас... - легко отвечает Трэстинка. - Не могу сказать, что мне всегда интересно - готовить всю еду в одиночку. - О, а я как раз хотела - у тебя поучиться, - легко передает ей Льеанн, и только потом. - Илье? А девочка мгновенно - сворачивается, прячется - внутрь себя... Чтоб вынырнуть, растеряным: - Меня... к хлебу? - Я тебе скажу, Илье... То, что я знаю, - мерно продолжит Трэстинка. - По традиции - да, в определенном состоянии разумных к хлебу стараются не подпускать. А я проверяла продолжение. Вот если это время для разумного все-таки проходит - как раз пустить его к хлебу... делать тесто - бывает вовремя и правильно. Мало есть столь же простых и удобных способов... напомнить, что у него есть – свои руки... Насколько сильные и как ими держаться. Пойдем, а? - Да, - тихо, внутренним – но вслух – отмечает тогда Льеанн. – Вы бы и правда поладили – с лехта Тхаио…
Был день. И была кухня. Снизу, кстати, недалеко от их места. Где Илье - приступает сначала опасливо, осторожно, снова с этим... неживым... что у нее сразу получается: "Я испачкаю..." - "Видишь - у умывальника, на крючках, рабочая одежка? Заворачивайся... И - вымазаться в муке - это ж часть удовольствия, а?" - и: "Я испорчу..." - которое Трэстинка подхватывает - убрать от деревянной миски с мукой, чтоб не свалилось, а потом серьезно смотрит и говорит: "Я с тобой не работала. Давай проверим". А потом - все... плотней, глубже в работу. Мука, закваска, масло, соль, сахар... И "Слушай тесто, сколько оно возьмет", - а тесто собирается, пыхтит, дышит... "А мять его можно и вот так..." - и такое... Что - а, хорошо: Илье не удержалась - цап: и кусочек, с пальца - попробовать... "Вкусно?.." - лехта Трэстинка конечно, поймает. "Мне... нельзя?" - Илье ну конечно же... "Ты ведь - делаешь? Тебе решать. Я спрашиваю - вкусно?" - "Вкусно. Странно. Дышит". - "Ага... а вот теперь надо дать ему подышать. Саайре, как печка?" Пахнет - тестом, "тминными орешками", яблоками еще ("Сушилка пропахла..."), теплом согретого камня, тоже вот - чуть фруктовым - живым дымом. Саайре Трэстинка тоже сразу приставила к делу, едва вошли: «Саайре, я попрошу тебя справиться с печкой? Она дровяная, дрова здесь, подкладывать вниз, сюда – медленно. Когда отсигналит – скажешь?»… Разговор – негромкий, о еде, о тех самых вчерашних лепешках – Льеанн и Трэстинки тоже – есть и есть с запахом. Пахнет… долгим днем, в котором – хорошо. Искорке, кажется, тоже…
Прошел и вечер. До него – прогулялись еще по саду, по храмовому кварталу, слов Саайре не помнил – очень мало было; помнилось, как долго смотрела Илье с Ручьевой башенки на закат – как по заказу яркий, огненный, с облаками. Долго – ей не мешали. А когда Илье вернется, по-своему осторожно вот у него попросит (Льеанн с Трэстинкой еще на крыльце останутся, о саде договорить). «Саайре, ты мне бумаги не найдешь?» Спросит: «А тебе какую?» - получит в ответ сначала: «Какую-нибудь… ненужную. Испачкать», - уже частично сообразит. А дальше долго и осторожно вести ее сквозь привычную страшную ерунду… Конечно – порисовать мелкой захотелось. Про закат – и: «Ниери Нэсха просила меня…» - «Она не просила – она спрашивала. Это разное. Тебе – хочется?» - «Ну… да, очень…» - «Но, Илье...тут наверно надо будет цветное... краски - а я не знаю". - "Разрешите присоединиться к разговору? - спросит возникшая Трэстинка. Дождется разрешения. Продолжит. - Я правильно поняла, надо краски и бумагу... под набросок?" - ждет ответа, дожидается: "Если вам... не трудно? Я бы не хотела..." - "А ты гость в моем доме. Вряд ли знаешь, где что живет - пока еще. Потом покажу. А пока... Скажи, тебе водные краски, простые - привычные?" - "А они... какие бывают? - не сразу отзовется Илье. - Я правда не знаю... мне и не... стоит?" - "Давай с водными попробуешь? А там... если что - еще до школы в мастерскую сходим? Хорошо?" А Искорка посмотрит, а потянется к нему, к Саайре: "Можно... я боюсь?" – ответить ей: "Илье, можно - попробовать-то не очень страшно. Я правда никак не умею"...
И как она пробует. Льеанн поправляет верхний свет: "Так лучше?" - и храмовые потом как растворяются... Они были, если постараться обратить на них внимание. Были - но присутствие чувствовалось не меньше - не больше - чем свет и тепло очень хорошего дома. Да и сам Саайре - не мешал... сел свои расчеты доводить. А что видел... ну, видел. Ну, сидя спиной. Как Илье собирала - алый, огненный, золотой, прозрачный в зелень - неба; сизый, переливчатый, - то темнотой, то золотом, то огнем налитую губку облаков. Как видит взгляд, и как не получается у руки... Смотрел и знал - чужим знанием, не бравшегося: они добрые - краски, принесенные Трэстинкой. Легко подобрать цвет, положить густо - верхним слоем, и еще - забивая, закрашивая невышедшее... Так - непохожее на то, на правду... И Илье рванет на себя листок из склейки, ярко: "не получается!" Так, что испугается уже потом. Оглядевшись. На тихое: "Не получается?" – сказанное Льеанн уже. Трэстинка куда-то совсем исчезла. - Не умею, - звонко ответит Илье, вот - слышно, как удерживая руку от желания - смять, вышвырнуть, чтоб никто эту мазню... никогда. - Не умеешь, - очень... спокойной водой отзовется Льеанн. - Учишься. Взялась за сложное. Оно и не могло с первого раза получиться хорошо. И не должно было. Но попробовать стоило. Закат красивый был, да? - Да, - и рисунок все-таки уцелееет. Илье даже отважится на него посмотреть (...вот. Еще и размазался.) - Но...а как же я теперь? Я ж...должна... Льеанн передает - вот уже традиционный вопрос: "что?" - и глубоко замирает на него девочка... так глубоко, что... Надо же ее поддержать: - Илье, можно я предложу вариант? - на него смотрят - пронзительно, с благодарностью. Говорить неловко. - Наверно, ниери Нэсха - цветное... эскиз называется, да? - потому что заняла раму? - ждет, уже пытается начать. - Но... - когда Илье проговаривает: - Да, - слышно набирает воздуха и звенит дальше. - И вам еще. Потому что побеспокоила. Безрезультатно. И... я должна была сделать все хорошо. Саайре очень хочется отряхнуться. Как мелкая рыжая Флёнка: чушь из ушей вытряхнуть. Очень - но нельзя. Только Льеанн поступает еще отчетливей. Сначала переспрашивает: - С первого раза, да? - Илье задумывается снова, глубоко... А Льеанн на этот раз не ждет ответа. Она свистит сквозь зубы - довольно мерзким голосом - и внезапно очень, очень на нижнем фаэ. - Командир с-сказал: "Насрать на потолок ангара!" - значит будем срать на потолок, - и замечает уже повседневным, бытовым... как не замечая того, что ошалело встряхиваются они одновременно - и Искорка и Саайре. - Только это - возможное действие. При определенной страховке и фиксации. А есть то, что сделать никак невозможно. Например, с первого раза хорошо нарисовать закатные облака как они были... Первый раз взявшись за кисть... по крайней мере очень долго за нее не бравшись. Я правильно понимаю? - Правильно, - говорит Искорка. Безлично. - Только за первым разом наступает "дальше", - продолжает Льеанн. - Где приходится жить. И действовать. Можно старательно подбирать фиксацию... таранить стену - пытаясь сделать невозможное. Иногда получается. С разными последствиями для головы и личного ресурса. А можно постараться... разложить действие по времени жизни - на многие "возможно"... Она говорит, а Илье выбирает свободный лист склейки, зачерпывает - ой, щедро - на кисть - самой темной краски, в школьном наборе предусмотренной. "Угольная" называется. Саайре помнил. (...а ей точно - как небо вижу, точно – говорили, что эту краску в правильном рисунке не используют...) И начинает чертить ей на бумаге - кирпичик к кирпичику - небольшие - стену. Довольно ровную. Похожую. Аккуратную - для количества набранной краски. А Льеанн как не видит. Говорит. - Хорошо, - говорит девочка Илье, дочеркивая контуром новый кирпичик. - Я больше не буду пытаться рисовать. - Это тоже возможное, - говорит она. Спокойно. (...Льеанн что - правда не видит?!) и так же продолжает. - Но это только одно и самое неэффективное "возможно". Думаю, неинтересное. Ни тебе, ни твоему богу. Я могу назвать несколько... требующих больших затрат времени, но меньших - себя. Мне можно? - Я слушаю, - а кисть продолжает укладывать кирпичики. - Если главным посчитать затраты на время – можно найти существующий, кем-то уже рассказанный закат – и разложить его на эскиз для ткацкого. Подобрать цвета обычно несколько проще, чем создать их изначально. Но я предпочту считать по интересу к работе, так? – согласный-то жест Илье отпустит… - А тогда… у тебя всегда есть все время жизни. Чтоб растить свой интерес и учиться. Понемногу. И постоянно. Чтоб однажды сделать это хорошо. Наверно, первым – взвесить свой интерес… и искать того, кто будет тебя учить. Кто … - выдохнет. Улыбнется. – Я вот, например, не умею. - Не… умеете? – кисть замрет. Капля сорвется. Кляксой. Кисть пойдет поперек, потому что Илье больше за ней не следит. – Я думала все… взрослые… Но а как же – это… - кисть падает. И кирпичики смазываются. Так с размахом Илье показывает на задвинутый к углу ближе заправленный станок. На начало ленты – рыжее, осеннее, яркое… (…<>из вчерашнего круга.) - Я умею подбирать цвета из того, что уже есть, - улыбнется Льеанн. – Ткать… разное. Мозаику выкладывать. Я говорила – это проще. Чем понимать цвета заново первый раз. Это – больше ритм, традиция… привычка. Мое ручное ремесло. А росписи, - добавляет совсем – светло и задумчиво, - как их делают – для меня так и остались тайной. Иногда – чудом. На которое мне не хватило – интереса и любви, - а потом щурится и легко. – А когда я писать училась, мне до-олго говорили, что пишу я… точно удочкой. - А ты? – выдохнет – кажется, за долгое время – Саайре. Пока Илье аккуратно, полностью вынимает из склейки эти… кирпичи. Правильно – посмотреть и смять. Можно еще пополам. Ага – руки отмывать придется. - Думала: «Если бы удочкой…» - ее-то все лето держишь. Ей правда тоже писать – не очень получалось. Я пробовала. И Саайре будет смотреть. Как полностью, удивленно пытается понять сказанное Илье. И думать про себя: «Ничего… Когда-нибудь ты сможешь представить, что эта… добрая и страшная… большая – лехта – когда-то была девочкой, учившейся писать и ой, куда больше, похоже, ценившей личное время – на рыбалку… Мне бы еще самому в это поверить». И оттого чуть не упустит ее вопроса: - А ты? - Я? Рисовать? – Саайре даже переспросит. – Да… в общем, тоже не умею. Мозаику вот умею собирать. И технику. Кстати, про мозаику помнишь – ты ж училась, пробовала – как? - Я?.. – она тоже переспросит. Задумается на миг и вот – встряхнется. – Понравилось. Очень. Извини… так – давно было. А продолжать можно? Тут можно и посмотреть на Льеанн. В ответ Саайре передадут разрешение. Взрослое. Работайте, мол. Мастер. Улыбнуться и выдать: - Ага. Давай дальше…
А за мозаикой Илье точно успокаивается. С абсолютно тем же результатом, что и давно. Дня два назад. Ряд, другой, потом Илье переворошит цвета, подвинет ближе коробку с контрастными для начальных золотисто-рыжих рядом – синими, зелеными, морскими – стеклышками, переберет, зашуршит – и как зевнет. Открыто. Сладко. На этот раз даже скажет: - Ой, извини, я опять спать хочу… И уснет. И вот тогда Льеанн и… проявится. И заговорит сразу: - Са-ай, уважаемые… непосредственные обязанности меня уже ожидают. А с ней рядом кто-то должен быть. Я полагаю, ты. Вот так и переспрашивай еще раз: - Я? - Да. Я оценивала – ты справишься. Саайре останется выдохнуть. Попытаться уложить. Не лезет: - А… что мне делать? - Быть рядом, - ровно, рекомендацией Наставника укладывает Льеанн. – Сначала – не спать. Ну – и просто хотеть, чтоб ей было хорошо. Почувствуешь что угодно непредвиденное – зови меня. Я на полном режиме взаимодействия. Это вторая причина. Тебя я привыкла отслеживать. И, если так – не отдавать. Я знаю – ты справишься. - Придется, - хмыкнуть уже Льеанн в спину. Скомандовала и полетела. А Саайре осталось сесть на пол. И задуматься…
NAVIGARE NECESSE EST, VIVERE NON EST NECESSE][Я шел домой. И я попал домой.(с)]Должен же кто-то, ягодка, быть плохим
...есть все-таки что-то приятное в том, чтоб идти с работы с двумя букетами и интересными книшками, поздравили.
...а потом, потрепавшись и вздрогнув, сесть за самую любимую работу. и кажется сделать очередной кусок хорошо.
а еще очень приятно и тепло, сколько хорошего народу поздравили. например, тут) я всем ужжасно благодарен, но для многих ответных комментариев дайрь таки мне неудобен. спасибо. правда. мыр!
боже мой, какое я бездуховное быдло, нет, чтоб пострОдать, сколь пошл обычай праздновать др и сколь омерзителен мир вокруг) и о возрасте, в коий давно пора накрываться медным тазом)
и да, мне нравится это состояние. а страшноватые дивности, которые лезут в голову, я предпочту жить про себя и молча. если не захотят оформиться
Первое отделение - собственно упомянутая на афише программа. Второе отделение - будет, программа и состав обсуждается. Присоединяться к обсуждению можно и иногда даже нужно.
NAVIGARE NECESSE EST, VIVERE NON EST NECESSE][Я шел домой. И я попал домой.(с)]Должен же кто-то, ягодка, быть плохим
...но это на самом деле фигня, да, мое место рождения - это и я тоже да, мне угодно на этом оценочном термине спотыкаться и в свою очередь начинать оценивать. потому что то, чему я принадлежу иногда тоже оказывается за моей спиной. и да, я начинаю понимать. вам не понравится. но дело не в этом...
кстати, вишни цветут. а контекстная рЫклама издевается, предлагая туры на Лофонтены) и в Японию)
NAVIGARE NECESSE EST, VIVERE NON EST NECESSE][Я шел домой. И я попал домой.(с)]Должен же кто-то, ягодка, быть плохим
... а говорят - нибываиит...
после вынесшего мне нафиг мозг рабочего днякрайне нетолерантнотолько показательные расстрелы мелких чиновников крупных ведомств спасут что-нибудь, я знаю пойти за очередной выкупленной вышивкой. именно пойти - с Сокола до Белорусской. Совершенно случайно нарваться на прогон военной техники перед парадом Победы как тихо идут эти большие штуки с ракетами. после гусеничных. и как те звучат
...верней сначала - на совершенно чудных дяденек. под стенами той самой старообрядческой церкви на Белорусской поют "Потому что мы пилоты..."
...потом смотреть, слушать, запоминать - а детей там дофига, а народу еще больше, а те кто в открытых люках под флагами такие... мальчики. видимо по сравнению с тем, на чем едут после резервной колонны приходится уходить, не дождавшись - ибо таки шел за вышивкой. слегка расстраиваюсь...
...по новому выходу на Белорусскую лицезрею съезжающего с моста кого-то из породы "Тополей" пропустил. но не все.
В завершение дня - на Белорусской меня нагоняет очень знакомая музыка. из открытого окна какой-то белой иномарки. старый "Монгол Шууддан"....
...в моей жизни - случается) я не верю, что бывает. оно бывает, потому что я есть.
NAVIGARE NECESSE EST, VIVERE NON EST NECESSE][Я шел домой. И я попал домой.(с)]Должен же кто-то, ягодка, быть плохим
...а еще - найти - посреди всей своей привычной эмоциональности (бешеной, на самом деле, при всем аттестованном "рыбьем темпераменте" (тм)) - окно тишины, глаз бури откуда ты ж сам на себя смотришь - спокойно и внимательно, и понимаешь - куда идешь, как движешься и какие варианты
увы, ребят, на окружающую действительность это тоже включается.